Невидимые роботы с Обаяшкой

                  От двух до пяти

Странный это период — возраст, когда человек только начинает говорить. Кто-то в полтора года уже строит предложения, другие к двум неуверенно складывает слова. Но к трем-четырем годам ребенок превращается в маленького мудреца.

В его головке картина мира почти сложилась. Оказывается, за все время  своего достаточно ограниченного нахождения на планете он успел понять, почувствовать, ощутить, узнать невероятно много. Ограниченного не потому, что жил замкнуто, а потому, что нуждался в нас, взрослых. И не все мог делать сам, но только с помощью.

Есть много исследований о том, что именно отражает речь детей. Одно из самых известных — книга К.И. Чуковского «От двух до пяти». В ней поэт, критик,публицист, отец четырех детей с невероятной любовью и тщательностью собирал примеры детского словотворчества. Его наблюдения ценны и как документ эпохи. Ведь есть в нем и про Красную армию, и про Бога, и про революцию. Но все же больше просто детского, того, что живет в нас на уровне архетипов. И именно это интересно сравнивать с тем, о чем говорят дети XXI века. Ведь достаточно быстро в детский лексикон вошли слова новые, из тех сфер, в которых, например, не слишком разбираются  наши бабушки и дедушки. Речь наших детей —  отражение состояния русского языка вообще и индивидуумов в частности. Конечно, собранные здесь цитаты — некий осколочек детских ощущений, но все же…

— Дочка, почему ты падаешь?
— Мам, меня невидимые роботы толкают.

Проходя мимо огромной ямы, держась за папину руку:
— И кто это все разрыл? Приехали тут из Москвы или откуда-то еще и разрыли.

— Мам, ну зачем ты плачешь? Ты же настоящий мужчина, они никогда не плачут.

— Мамочка, а почему ты сморкаешься?
— Я не сморкаюсь. Это слезы.
— Не плачь моя хорошая мамусечка, все будет хорошо.

— Я Симу накрою, чтобы ей тепло было и ножки не мерзли, и она заснет.

— Папа-мама, а меня в садик возьмут?
— Возьмут, ты же уже большой.
— Может, сестру первую возьмут?
— Она еще кушать сама не умеет и одеваться.
— Ну, тогда сейчас моя очередь.

— Сынок, что ты скажешь, когда придешь в группу к воспитательнице?
— Здравствуйте, дети! Меня зовут Костя.

— Мам, давай мультик про сестренку смотреть!
— Такого мультика у нас нет.
— Ну, там обезьянка Анфиса на Ксеню похожа.

— Гена и Чебурашка сели в машину и поехали в магазин за вкуснятиной.

— Бабушка, ты куда пошла?
— В магазин.
— За шоколадками?

Малыш впервые оказался на берегу озера.
— Какая большая ванная! — воскликнул он.

— Бабушка, я тебе суп приготовила.
— Какой?
— Вкусный, свежий. На, ешь его вилочкой.

— Мам, смотри как мне голову пропылесосили!

— Родители, родители, вы ребенка на кухне забыли. Он страдает.

— Папа, мяу, теленочек спать у тебя под бочком будет.

— Максим, кто тебе больше нравится крокодил Гена или Чебурашка?
— Гена… с Обаяшкой (Чебурашкой).

 

Поет песню Людмила Сенчина:  «Это наши цветы. Только наши цветы…».

— Мама, какая тетя жадная!

— Юленька, а что вам на обед в садике давали?
— Хухаики. (Сухарики)

Дед приехал с рыбалки! Кристина выходит в прихожую и руки в боки:
— Ну, что — рыбачник!

Собираются гулять, у бабушки пальто на липучках. Кристина:
— Ну, залипучивайся и выходи!

— К нам приходил фломастер! (телемастер)

Постирали с дочей куртку, повесили.

— Мам, она же не выхоснет до завтра!

— Жила была девочка и звали ее Буратино. Сел Буратино на петуха и поехал к своему папе Карлсону!

— В садике у нас в спальне так пахло! И мы спали в этой пихноте…

Если кратко резюмировать, малыши растут несмотря на то, что спят в «пихноте», едят «хухаики», толкаются с роботами. Несмотря ни на что, они готовы помогать мамам, ведь мамы — «это настоящие мужчины». Детки  готовы слушать и причудливым образом соединять героев сказок, создавая свой сказочный мир, где есть «рыбачники» и «фломастеры», где Буратино и Карлсон превратились в кровных родственников. Дети готовы утешать нас, радовать и просто любить. И,  сидя в кресле перед сном, между прочим заявить:

— Мама, а кузнечик родился от огуречика. Потому что они оба зеленые.

Или:

-Трусиха шьет трусы, да?

Но больше всего меня удивляет открытость и незащищенность детского восприятия. Его сочувственность и желание, ожидание чуда и счастья. Ведь если в магазин, то обязательно что-то вкусное, если Новый год, то Дед Мороз исполнит загаданное. А желания эти иногда такие простые: чтобы у мамы из животика скорее вылупился братик, чтобы папа перестал быть «тратом», то есть не тратил постоянно деньги. Вот так все гениально и просто в таком непонятно-наглядном детском мире.