{hsimage|Этот памятник нищему, установленный в Челябинске, мог бы стать памятником нашему местному самоуправлению ||||} У нас пока не вертикаль власти, а скорее проржавевшая, прогнившая цепь
Самое известное в России французское кладбище находится в городке Сент-Женевьев де Буа: именно оно стало местом традиционного захоронения выдающихся представителей эмиграции первой волны.
Там нашли последнее упокоение Бунин, Гиппиус, Мережковский, в наше время были похоронены Галич, Нуреев, Некрасов, Тарковский. Всего в Сент-Женевьев де Буа сейчас около семи тысяч русских захоронений. Но поскольку за ними никто не ухаживал местная власть поступает в интересах прежде всего местного населения: старые могилы исчезают, а на их месте появляются новые захоронения. К чести России, руководители нашей страны обратились к президенту Франции с просьбой сделать это кладбище мемориальным.
К удивлению россиян, вопрос этот долго не решался. И знаете почему? Не к тому должностному лицу обратились – в компетенцию президента управление кладбищами не входит, это уровень муниципальной власти, ей принадлежит эта земля. И как только российские чиновники обратились куда надо, внесли соответствующие платежи в кассу муниципалитета города более 600 тысяч евро, вопрос был решен незамедлительно. «Потому что во всей Франции кроме мэра этой коммуны нет ни одного должностного лица, которое могло бы решить этот вопрос. И только так вопрос решился…» — пишет журнал «Огонек». И решился, прежде всего, с учетом интересов местных жителей, которые избрали мэра и перед которыми он в первую очередь несет ответственность.
Вы можете себе представить ситуацию, в которой президент Франции обращается за решением какого-то вопроса к главе местного самоуправления, скажем, села Ивановское? У нас другая схема. Лично я, когда прочитала статью, вспомнила свою беседу с главой местного самоуправления Толвуи, когда несколько лет назад жители Заонежья восстали против появления карьеров по добыче шунгита на своем историческом полуострове. «Нам бы хотя бы пять рублей с каждой тонны отгружаемого шунгита оставляли в местном бюджете, — мечтал он. – Мы бы и дорогу отремонтировали сами, и детский сад, и Дом культуры, и часовню построили…».
Увы, это были действительно только мечты, а реальный бюджет как был дырявый, так и оставался таким. Ссылки на то, что шунгит – это богатство всей Карелии, а не только Заонежья или той же Толвуи, лично я считаю демагогией. Нефть, газ, лес – это тоже всенародное достояние, но при этом в России с каждым годом увеличивается число бедных (по последнем данным они составляют уже 16 процентов от всего населения) и прямо пропорционально растет число олигархов, получивших в бессрочное и бесплатное пользование богатства российских недр и на полученные миллиарды скупающих за границей футбольные клубы, яхты, самолеты…
На недавней наделавшей шуму пресс-конференции глава местной администрации карельского поселка Лендеры рассказывал, что о предполагаемой отмене поезда (единственного вида транспорта, соединявшего поселок с «большой землей») он узнал случайно… от проводниц. Никто не подумал не только согласовать с ним этот вопрос, но даже формально поставить в известность. Недели через две после пресс-конференции появилась официальная информация о том, что вопрос с поездом до Лендер урегулирован карельским правительством, но про остальные нерешенные проблемы ни слова. А их немало у маленького поселка и упираются они в деньги, которых в местном бюджете, естественно нет и быть при существующей системе не может.
На недавно состоявшемся Санкт-Петербургском экономическом форуме президент Д.А. Медведев вновь говорил о недостатках построенной в России вертикальной модели государственного устройства. Вероятно, он сравнивал ее с зарубежными аналогами. Вот еще один отрывок из цитируемой выше статьи. «Во Франции… действия должностных лиц определяются законодательно прописанными и общеизвестными компетенциями… Возьмем, к примеру образование. Коммуна отвечает за начальные школы. Строительство начальной школы — компетенция коммуны потому, что жители, которые там живут, лучше кого-либо знают, нужна ли им школа, расширить нужно ее или уменьшить. Эти 1000 или 500 жителей коммуны и решают, нужно ли построить новое здание и где, или может быть лучше отремонтировать существующее. Департаменты отвечают за следующий уровень – колледжи, регионы – за лицеи. За университеты отвечает государство. И подобным образом расписаны все полномочия, это и называется компетенцией. Полномочия обеспечиваются финансированием, системой налогового законодательства. Для каждой территориальной общности есть свои местные налоги, ставку которых определяет соответствующий совет». И так со всем, причем, действующий сегодня закон о местном самоуправлении принят еще в 1891 году.
Одним словом, никакому президенту, а тем более министерству, не позволят провести оптимизацию образования, закрывая якобы нерентабельные сельские школы, если местное самоуправление, представляющее интересы население, против.
На мой взгляд, это и есть устойчивая властная вертикаль власти, каждое звено которой столь же устойчивое и сильное. У нас пока не вертикаль, а скорее проржавевшая, прогнившая цепь, которая подвешена на одном крючке где-то там, наверху, и которая болтается из стороны в сторону по желанию того или иного чиновника. Но при этом он ни за что не отвечает, и меньше всего перед населением того поселка или села, жизнь которых, тем не менее, пытается перевернуть. Часто с ног на голову. На слушаниях в Законодательном Собрании РК по поводу того же Заонежья кто-то из чиновников раздраженно заметил, что вот, в Финляндии, например, не устраивают акций протеста по поводу оборудования карьеров, а наоборот, приветствуют. Но там и представители местного самоуправления, на территории которых эти самые карьеры, не ходят с протянутой рукой, прося на бедность копеечку…
Есть желающие поспорить с президентом Медведевым, поставившим под сомнение эффективность нашей вертикальной модели государственного устройства?