Гавриил Романович Державин смотрел на свою службу не как на средство к существованию и наживе, а как на исполнение своего нравственного долга, как на известный способ служения на пользу общую. Отсюда и проистекало его ничем не побежденное стремление соблюдать во всем закон, правду и справедливость
Первая неделя октября – время проведения традиционных Державинских чтений, инициатором которых является Карельский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.
В этом году чтения прошли в 19-й раз, и, естественно, что за это время сформировалась традиция: чтения начинаются с возложения цветов к памятнику Гавриилу Романовичу в Губернаторском парке и чтения его стихов.
Нынешние чтения были отмечены еще одним событием: выходом в свет шестого Державинского сборника (первый вышел в 2004 году). Среди авторов не студенты — им пока отведена роль читателей, а ученые-историки, краеведы, писатели. Кстати, Державинские чтения не первые в этом году: летом в Петрозаводск съехались сотрудники российских музеев, связанных с жизнью Гавриила Романовича, причем число таких музеев растет.
Чем может быть интересен Державин сегодня, откуда такой интерес к нему? Своим поэтическим творчеством? Да, для своего времени он был талантливым поэтом, Белинский называл его поэтом по призванию. Но звезда его померкла на фоне таких гениев русской поэзии, как Пушкин, Лермонтов, Тютчев… Своей ученостью? Как Ломоносов, в котором боролись два начала, по словам того же Белинского: поэта и ученого? В силу семейных обстоятельств Гавриилу Романовичу не удалось окончить даже гимназию. И он осознавал это и всю жизнь занимался тем, что сегодня называют самообразованием. Своей впечатляющей карьерой? Он был сенатором, губернатором, статс-секретарем, президентом коммерц-коллегии при Екатерине II, министром юстиции при Александре I. И нигде, пожалуй, долго не задерживался, при этом отнюдь не по причинам несоответствия должности, уличении во взяточничестве или в коррупции.
Биограф Державина Я.К. Грот рассказывает, как Екатерина II, желая наградить Державина, дала ему «наживной пост», как назвал его Гавриил Романович, — президента коммерц-коллегии. При этом советовала, заняв доходный пост, ни во что не вмешиваться. Куда там! Державин посчитал, что свое высокое назначения он может заслужить только «возможною верностью, бескорыстием и честностью». Естественно, начались столкновения с коллегами-чиновниками.
В письма к фавориту императрицы П.А. Зубову он объясняет это так: «Репутация моя известна, и я надежно всякому в глаза скажу, что я не запустил нигде рук ни в частный карман, ни казенный. Не зальют мне глотки ни вином, не закормят фруктами, не задарят драгоценностями и никакими алтынами не купят моей верности к моей Монархине, и никто меня не в состоянии удалить от пользы Государя и своротить с пути законов: то что за причина, что и здешняя таможня духу моего терпеть не захотела?..». Хотя его никто не заставлял «сворачивать с пути законов», ему просто рекомендовали не замечать, когда это делают другие.
Кстати, впервые губернатором – в только что созданную Олонецкую губернию — императрица назначила его в награду за оду, преподнесенную ей Державиным в честь восшествия ее на престол. В чем поэта не раз старались потом уколоть, обвиняя в подхалимстве.
Но наградой назначение Державина на губернаторский пост можно назвать с большой натяжкой. Гавриилу Романовичу в Петрозаводске пришлось создавать с нуля то, что мы сегодня называем региональными органами власти. Не было их до него у нас, ничего не было. Он даже стулья, столы и шкафы для губернского правления покупал на свои деньги, не такие уж великие, причем потом оставил мебель своему преемнику.
Державин прибыл в Петрозаводск в начале октября 1784 года и присутствовал при открытии своей губернии 9 декабря того же года. А 15 декабря 1785 года вышел высочайший указ Сенату о переводе Державина губернатором в Тамбов. Меньше всего вспыльчивый, горячий характер Гавриила Романовича был тому причиной, хотя он сам о себе говорил: «Суров, но в правде черт!». Правда, уточнял, что таким он был только когда защищал «честь, правду и язык богов».
Небольшое пояснение. С ноября 1775 года все государство разделено было на 40 губерний и 20 наместничеств. Губерниями управляли губернаторы, а наместничествами — наместники или генерал-губернаторы. Но пределы власти того или другого и порядок их взаимных отношений, как пишут историки, не были точно определены, и это порождало между ними недоразумения и раздоры. Жертвою этого неопределенного порядка вещей и сделался вскоре Державин на своем новом поприще олонецкого губернатора. Поначалу сложившиеся неплохие отношения между генерал-губернатором Т.И. Тутолминым и губернатором Г.Р. Державиным довольно быстро стали портиться. Жалобы полетели в Петербург. Там не стали разбираться и перевели Гавриила Романовича в Тамбов.
Об обстановке в губернии выразительно говорит письмо, которое получила жена Державина Екатерина Яковлевна от своей петербургской знакомой: «Сердечно радуюсь видеть из писем ваших… что вам в Тамбове весело… Дай Бог, чтобы сие и продолжалось в награду за Петрозаводск. А то оттуда теперь только и слышно, что все бегут вон…».
Это письмо приводят Н. Кораблев и Т. Мошина в своей статье о втором олонецком губернаторе Харитоне Лукиче Зуеве, служившем до этого вице-губернатором в Пскове. Гавриил Романович относился к нему с уважением, Зуев был чем-то похож на него – требовательный, работящий, принципиальный, да и как человек он был тоже не робкого десятка. Но и у Зуева начались столкновения с наместником в Петрозаводске, он подал прошение об отставке по состоянию здоровья. Третьим после Державина должен был возглавить губернию немец Редер, но и он, как пишет знакомая жены Державина, «раздумывает ехать в Петрозаводск или нет». И так и не вступил в должность: по дороге в Петрозаводск он умер.
После отъезда Державина генерал-губернатор Т.И. Тутолмин написал настоящий донос в Петербург, и в Петрозаводск была прислана ревизия. Но ревизовавшие Олонецкую губернию сенаторы выразили «полное удовольствие за скорое и исправное течение дел в присутственных местах губернии». Это доказывало: наместник, обличавший губернатора в том, что при Державине губерния гибнет, лгал. А вот население долго помнило своего горячего, но правдолюбивого и бескорыстного начальника. Один из тамошних его подчиненных писал ему: «Все честные люди в Петрозаводске и целой Олонецкой губернии поселяне, лишась в особе вашей милостивого начальника, их благодетельствовавшего, чувствуют урон свой в полной силе».
В Тамбове ситуация повторилась: снова доносы, наветы… Державину пришлось и тут не только уйти в отставку, но и оказаться под судом. Суд не усмотрел в действиях губернатора никакого криминала.
Уже в годы своего первого губернаторства Державин сформулировал принципы и правила, которыми должен руководствоваться любой чиновник, в том числе чиновник высокого ранга. Директор Национального музей Михаил Гольденберг назвал их уроками Державина.
Первый урок гласит: чиновник на государственной службе должен служить интересам только Отечества, но не своему личному обогащению. Интересы государства, общества для него превыше всего.
Урок второй: чиновник не должен быть мелким винтиком в государственной машине. Державин не только сам не отличался угодничеством и подхалимством, которые были необходимыми при делании карьеры в любые времена, но изгонял подхалимов среди чиновников, окружавших его. Он буквально требовал от подчиненных говорить ему правду, высказывать критические замечания по поводу принимаемых им решений, докладывать о состоянии о состоянии дел в губернии. И никогда никого не преследовал за критику.
Урок третий, неожиданный. Чиновник, считал Державин, должен быть интеллигентом, при этом не просто сам тянуться к культуре, но и покровительствовать ей, поддерживать ее, опекать. Ибо культура, духовность, по Державину – основа всего. Кстати, отправляясь в Петрозаводск, он выписал для губернии библиотеку из более чем 300 названий.
Как пишет Я. Грот, «… губернатор, отправляясь представителем власти в провинцию и притом в край, довольно еще мало развитый в отношении гражданственности, хотел быть там и представителем просвещения, хотел иметь в руках своих средства для распространения образованности в местном обществе».
И, наконец, урок четвертый: о власти закона, непременном условии цивилизованного общества. «Ваш долг есть исполнять законы / На лица сильных не взирать/ Без помощи, без обороны/ Сирот и вдов не оставлять», — писал Державин.
Но вот на минувшей неделе в журнале «Огонек» опубликованы итоги опроса общественного мнения по вопросам, о которых пишет Гавриил Романович. Так вот, большинство опрошенных россиян считает, что «законы вторичны, важнее – личность руководителя». Как же нам далеко до Державина!
Завершил свою карьеру чиновника Державин министром юстиции в царствование императора Александра I. И даже тут не изменил своим принципам. Бывали случаи, когда, как рассказывает Державин в своих записках, отказывался контрассигнировать высочайшие указы (контрассигнация — необходимое скрепление акта главы государства подписью министра, означающее, что юридическую и политическую ответственность за данный акт несет скрепивший его министр. — В.Ч.).
Надо ли говорить, что отношение к нему императора делалось все холоднее, и, наконец, в октябре 1803 года Александр I прислал ему рескрипт, в котором, похвалив за отправление должности, объявил, что для пресечения жалоб на неисправность его канцелярии просит его очистить пост министра юстиции, а остаться только присутствующим в сенате и совете. Когда же Державин поинтересовался, в чем же он провинился, император «ничего не мог сказать к обвинению его, как только: ты очень ревностно служишь».
Пожалуй, это один из немногих случаев, когда человека уволили не за недобросовестное исполнение своих обязанностей, не за коррупцию, воровство и другие нарушения, а за… отличную работу. И тогда Державин сказал: «Я иначе служить не могу. Простите». И подал прошение об отставке. Ему намекнули, что если он смирится, его оставят в сенате и в совете, дадут полное министерское жалование, очень даже приличное. Державин отказался, лишь испросил награды своим подчиненным. И ушел в отставку.
Тем, кого заинтересовал этот человек как личность, как государственный деятель, я бы советовала обратиться к «Державинским сборникам», тираж издания их небольшой, но найти книги можно. Лично для меня многое в новом, шестом, сборнике стало открытием.
В разные эпохи, видимо, когда в обществе возникает потребность, появляются люди, которым суждено играть в обществе особую роль: они являются его нравственным камертоном. Державин не был ни трибуном, ни оппозиционером, ни, упаси Боже, революционером — более того, он был государственником до мозга костей. Верой и правдой служил государям, а в их лице государству.
Он смотрел на свою службу, писал Я. Грот, не как на средство к существованию и наживе, а как на исполнение своего нравственного долга, как на известный способ служения на пользу общую. Отсюда и проистекало его ничем не побежденное стремление соблюдать во всем закон, правду и справедливость. Это не нашло понимания у верховной власти, но завоевало ему до конца его жизни уважение, авторитет среди просвещенных людей, интеллигентов своего времени. Может быть, поэтому, сегодня, более чем через 200 лет, мы обращаемся к его размышлениям, мыслям, урокам? А молодым, которым еще предстоит прийти во власть, эти уроки тем более полезны.