Ушла из жизни Наталья Горбель, доцент кафедры немецкого языка Карельской государственной педакадемии, кандидат филологических наук
Как надежный проводник в круговерти страшных 90-х, Наталья Владимировна вела нас к свету, заражая своей любовью к истине, добру и красоте.
Болью в сердце отозвалась ранняя кончина Натальи Владимировны в сердцах родных и близких, коллег и многочисленных учеников. 5 февраля ее проводили в последний путь. Талантливый педагог, она все силы отдавала своему делу — учила будущих учителей иностранных языков: преподавала историю немецкого языка, стилистику, перевод, теорию немецкого языка, типологию немецкого и русского языков, теорию фонетики, строй языка, лингвистический анализ предложения, введение в диалектологию немецкого языка. Само перечисление говорит об энциклопедизме Натальи Владимировны. Однако накопленные знания нужно уметь передать другим, с чем она блестяще справлялась.
Мне очень повезло учиться у Н.В. Горбель в течение четырех лет. И я, как и вся наша студенческая 151-я группа (выпуск 1999 года), ей очень благодарна не только за лингвистическую теорию и практику, но и за то, что на каждом занятии она делала из нас личностей с твердой жизненной позицией и правильной иерархией ценностей. На занятиях мы снимали передачи (!) о методике преподавания немецкого языка, делали инсценировки произведений на иностранном языке, читали новинки немецкой литературы, смотрели художественные фильмы, рассматривали массу репродукций, слушали ее обширные комментарии и впитывали в себя, как в губку, культуру этого мира. Как надежный проводник в круговерти страшных 90-х, Наталья Владимировна вела нас к свету, заражая своей любовью к истине, добру и красоте.
Н.В. Горбель являлась автором учебно-методических пособий и статей, участвовала в научных конференциях в России и за рубежом.
«Когда умирают солнца — они гаснут», — писал когда-то В. Хлебников. Так и с уходом дорогой Натальи Владимировны в мире стало темней и холодней. Вечная память.
Аннетте фон Дросте-Хюльсхоф
Мёртвый жаворонок
Перевод Натальи Горбель
В твой мир я вышла стежкой ранней,
В просторы нивы и небес,
Был утра блеск все лучезарней,
И воздух песнь твою донес.
Зарю самозабвенно славил
Твой гимн – как яблоневый цвет,
И трепет крыл стихами правил
В просторы нивы и небес,
Был утра блеск все лучезарней,
И воздух песнь твою донес.
Зарю самозабвенно славил
Твой гимн – как яблоневый цвет,
И трепет крыл стихами правил
Твой путь — как мотылька на свет.
Казалось, это я взлетаю
Навстречу молодому дню,
Как будто крылья простираю,
Как будто слышу песнь свою;
Пьяняще солнце посылало
Свои лучи, что жарче нет,
Лицо горело, солнце звало
В мой путь — как мотылька на свет.
Навстречу молодому дню,
Как будто крылья простираю,
Как будто слышу песнь свою;
Пьяняще солнце посылало
Свои лучи, что жарче нет,
Лицо горело, солнце звало
В мой путь — как мотылька на свет.
Но вдруг ты камнем начал падать
И чиркнул угольком на рожь,
Мне сжало сердце, гасла радость,
По перышкам скользнула дрожь;
Комочек бедный, неподвижный,
Твой гимн растаял без следа
Под пламенем тем жарким, рыжим
У недосвитого гнезда.
По перышкам скользнула дрожь;
Комочек бедный, неподвижный,
Твой гимн растаял без следа
Под пламенем тем жарким, рыжим
У недосвитого гнезда.
Плач душу изнутри снедает,
Поникла в поле я пустом,
Так и моя вот жизнь растает,
Обжегшись песенным крылом;
Тогда — лишь бедная недвижность,
Могила в зеленях во ржи,
Но к моему гнезду поближе,
Под небом родины в тиши!