Не в порядке с головой

Статистика не учла

Есть данные Российской ассоциации центров изучения религии и сект (РАЦИРС): в России 700 – 800 тысяч человек – активные сектанты. Однако сами себя они таковыми не считают, парируя, что верят в Бога и посещают свои церкви. Им милее толкование Даля, по которому секта – «братство, принявшее свое, отдельное учение о вере».

В юридической практике и нормативных актах России этому слову тоже находится замена в виде понятий «религиозные группы», «организации», «образования», «течения». Оперируют ими и представители Министерства РК по вопросам национальной политики и связям с религиозными объединениями.

Точной статистики по количеству сект ни по России, ни по Карелии нет. Есть данные Федеральной регистрационной службы по религиозным организациям: в Карелии их 188. 42% из них православные, 52% протестантские, мусульманских шесть, еврейская одна. О сектах, повторяю, сведений нет. Получается, тревожиться не о чем?

Существует и другой взгляд. Виталий Питанов, научный сотрудник Санкт-Петербургского православного института религиоведения и церковных искусств, считает, что в деструктивных организациях сейчас состоит около миллиона(!) россиян. Есть еще так называемая группа риска – те, кто может попасть в секту из-за недостатка информации, необразованности, при определенном стечении обстоятельств (болезни, смерти близкого человека).

Злую шутку способна сыграть неудовлетворенность человека своим положением: тут и появляется организация, которая обещает легко решить все проблемы. Нам звонят в дверь, чтобы поговорить о Создателе, дарят Библию, в рекламных газетах печатают номер христианского телефона доверия. Редко кто из нас с этим не сталкивался.

Уход в секту – часто попытка найти ответы на волнующие вопросы, быть среди людей, тем более что здесь вас всегда ждут. Человек для деструктивной организации – материал. Что из него сделают – послушную куклу, бесплатного работника или агитатора, неизвестно, но такая стезя удел каждого новобранца.

Та группа существует в нашем городе более десяти лет, сюда ходили знакомые Татьяны. Когда ей стало плохо, она попыталась найти поддержку в Православной Церкви. Увы… Нашла другой адрес.

– Здесь мне рады, все улыбаются, здороваются, мы поем песни и читаем Библию, общаемся с пастором, – объясняла она.

– Сейчас я хочу, чтобы меня никто не беспокоил. Смерть – возвращение в состояние покоя, из которого вышли наши души, – холодно сказала мне Татьяна в завершение почти двухчасового разговора, первого за долгое время столь откровенного… Я не узнавала ее.

Желая понять мотивы, которые привели Татьяну в секту, я решилась на эксперимент.
В ноябре 2004 года улицы Петрозаводска преобразились. Всюду замелькали новенькие рекламные щиты в сине-голубой гамме с поразительно одинаковыми призывами. Апофеозом безвкусицы стало здание детской поликлиники, пострадавшей при пожаре весной, которое затянули огромным плакатом. Прямо напротив университета…

– Самое страшное, что вся акция строилась на лжи, – возмущалась Ольга Ивановна Сидловская, пресс-секретарь Петрозаводской епархии. – Организаторы проекта уверяли, что их поддерживает Русская Православная Церковь. Мало того, у них была организована горячая линия, где позвонившим сообщали об этом. Все это неправда. Такая тактика – отличительная черта сект.

В рамках акции можно было позвонить по телефону, прочесть книгу с одноименным названием проекта, посмотреть фильм «Иисус» и побывать на службе. На меня все это никакого впечатления не произвело. Во время службы казалось, будто нахожусь в обществе людей не совсем нормальных: они монотонно раскачивались и что-то невнятно выкрикивали.

Почему же здесь оказалась Татьяна? Ее внутренний мир был взорван. Первый удар – узнала, что мать изменяет отцу. Второй – трагическая смерть дяди. Татьяна переживала и молилась. Она вообще начала верить в молитву, особенно коллективную, когда все молятся за одного, который просит у Бога помощи.

История Татьяны имела счастливый конец. Спустя два года она влюбилась в человека из другой среды, на собрания секты ходить перестала. Вышла замуж, малышке скоро исполнится год. Такой финал, скорее, исключение, чем правило. Любовь действительно творит чудеса.

Вот какие комментарии дали специалисты.

Анна УРАДОВСКАЯ, главный врач-психиатр города Жуковский Московской области, выпускница медицинского факультета ПетрГУ:
– Мне не раз приходилось сталкиваться с крайне негативным воздействием секты. Человек меняется помимо собственного желания, становится опасным. На первых порах идея, что его любят, наполняет человека так недостающей ему жизненной энергией. И вот уже неудобно не ответить услугой на такое обращение. В секте прививается идея избранности, внушается нежелание общаться с инакомыслящими. В подобном состоянии информация проникает в мозг, частично минуя сознание, без критики. Всем нам нужно иметь в виду, как восприимчивы люди в состоянии жизненного кризиса, не находящие поддержки у близких. Чем крепче связь человека с окружающим миром, тем устойчивее его собственное мироздание.

Александр КУЗЬМИН, эксперт по проблеме деструктивного сектантства, руководитель Саратовского отделения Центра религиоведческих исследований:
– Когда я впервые столкнулся с сектами 13 лет назад, думал, туда попадают люди, у которых не все в порядке с головой. Но прошло время, и я понял: в секту может попасть любой человек. Родители обычно узнают о членстве своего ребенка в секте после нескольких месяцев, а то и лет. Нередко заканчивается тем, что мирная семья, у которой, как казалось, все благополучно, вдруг слышит звон разбитого стекла и обнаруживает распростертое тело на асфальте… Во многом виноваты мы сами, не поддерживая наших близких в непростых жизненных ситуациях.

Константин, фельдшер выездной психиатрической бригады скорой медицинской помощи, Мурманск:
– Как правило, сектантские вербовщики – люди среднего возраста, приятной наружности, хорошие психологи, нередко они обладают навыками гипноза. Когда клиент оказывается на крючке, то есть психически дестабилизирован, следует завершающий прессинг: «Я знаю, как тебе помочь!». Войти в секту легко. Выйти? Либо мы выцарапываем, либо родители с милицией, либо ногами вперед. Конечно, это крайние случаи, но вообще многим после пребывания в секте требуется длительная психологическая, подчас и психиатрическая помощь.

Ксения КИРИЛЛОВА, юрист, председатель Благотворительного фонда противодействия деструктивным культам, Екатеринбург:

– Человеку, попавшему в секту, еще можно помочь. Вам часами придется искать лазейку в броне заученных ответов и видеть агрессию в обмен на доброту. Но самое страшное не это. Человек, которого заманили в секту обманом, еще может вернуться, узнав и приняв, пусть не сразу, правду о ней. Попавший туда в поисках душевной теплоты еще может адаптироваться к нормальной жизни. Но есть те, кто предпочтет остаться в секте, свободно выбрав несвободу. Есть те, кому удобно считать себя великой общностью, которая всегда права, кому нравится жить в черно-белом мире, четко разделенном на своих (героев) и чужих (врагов). Для этих людей свобода означает ответственность за себя, к принятию которой они не готовы. К сожалению, они слишком поздно понимают, что самообман когда-нибудь рухнет, а несвобода никого не сделает счастливым…

 

"Лицей" № 12 2008