Соединяя разорванные звенья

 

 

 

 

 

                     

 

Странно подумать, что год назад я ничего не знала об этих людях. Я даже помню   дату   своих «великих» интернетовских открытий — 20 октября, 2008 года, понедельник. Хмурый день поздней северной осени оказался началом путешествия во Времени. Тогда я нашла только имя   — Никита.

Никита Васильевич Майер. Теперь я читаю его книги и видела, пусть и на фотографиях, жёлтые клёны парижского кладбища Тие, где закончился его путь. Потом открылись подробности судьбы Сергея Августовича Цур-Милена. Затем из полного небытия был возвращён Зиновий Иванович Никифоров, а вместе с ним появилась ниточка к Мауриным, к «моей церкви», к Ашиновым и, наконец, возник сам атаман Ашинов,   благодаря которому и портрет Зиновия стал ещё более интересным и живым.

Каждый день, садясь к компьютеру, я точно знала, что и сегодня что-нибудь найду. Мне даже становилось страшно от обилия такой важной информации, но я боялась это озвучить, я боялась спугнуть этот неожиданный и долгожданный поток. Было трудно и эмоционально тяжело – найденное требовало осмысления, принятия. «Время разбрасывать камни и время их собирать…» Мне повезло, я их, разбросанные почти   век назад, собираю. Я давно и точно знаю – это моя роль в этой Истории.

 

Совсем незнакомые, они быстро становились родными и любимыми.  Как будто и о них сказал писатель С.Т. Аксаков: «…вы были люди, и ваша внешняя и внутренняя жизнь так же исполнена поэзии, так же любопытна и поучительна для нас, как мы и наша жизнь в свою очередь будем любопытны и поучительны для потомков. Вы были такие же действующие лица великого всемирного зрелища… и так же стоите воспоминания».

 

 

 

Смерть человека всегда тяжела. Но кажется несправедливым, когда и памяти  о нём не остаётся. Как будто и не жил. Неужели радости и муки, любовь и страдания, поражения  и победы были напрасны и исчезли бесследно?  Для меня это не укладывается в законы существования человечества. Я не согласна с забвением, с разрывом этой великой цепочки – от отца к сыну, от матери к дочери, от бабушек и дедушек к внукам и правнукам. Я соединяю разорванные звенья и, мне кажется, исправляю само Время, не только Прошлое, но и Будущее.

Как и Аксаков, могу порадовать их теперь: «Могучею силою письма и печати познакомлено теперь с вами ваше потомство», добавив — и силою и   возможностями великого Интернета. Спасибо ему и за огромные информационные базы, и за мгновенное извлечение и передачу данных, и за тех людей, с кем он так легко познакомил, которые плакали и радовались вместе со мной   и   помогали мне.     

 

Вместе с писателем скажу: «… мои светлые и тёмные образы, мои добрые и недобрые люди, или, лучше сказать, образы, в которых есть и светлые и тёмные стороны, люди, в которых есть и доброе и худое! Да не оскорбится же никогда память ваша никаким пристрастным судом, никаким легкомысленным словом».

Надеюсь, представители моего рода его продолжат и будут уметь любить как кавалергард Зиновий, служить с честью как генерал Цур-Милен, защищать людей как Никита Майер, душу всю вкладывать в любимое дело как Егор Герасимович Челиев, и жить ошеломительно ярко как Николай Ашинов.

Одно их точно объединяет – все они мои предки. И все они любили Россию.   

 

 

 

     

 

 

 

Ещё от мамы я знала имя своей прабабушки – Мария Зиновьевна. Девичья фамилия — Никифорова. Бабушка Мура сообщила только, что у её матери был брат, Николай, которого она застала в живых, вернувшись в Ленинград из эвакуации, и четыре сестры. Назвала имена  Татьяны, имевшей дочь, и Екатерины, которая была замужем за  французом Шазали, имела семерых детей и дом в Удельной. С ней же жила их мать, умершая во время революции. Сама Мария Зиновьевна умерла в 1942-43 годах в Костромской области в эвакуации.

О своём дедушке Зиновии бабушка Мура как будто бы ничего не знала.

 

Вот и всё, что было известно.

В адресных книгах «Весь Петербург» на протяжении ряда лет прослеживается Николай Зиновьевич Никифоров, есть у меня и его фотография.

В справочнике за 1911 и 1912  год я нашла упоминание о Варваре Зиновьевне, дочери поручика. Других Зиновьевичей и самого Зиновия Никифорова найти не удалось.

 

 

 

 

 

 

 

Но мне переслали страничку из книги  «Санкт-Петербургский некрополь», изданной в 1912-м, где среди других захоронений Никифоровых была отмечена могила Зиновия Ивановича Никифорова, умершего в 1888 году. Рядом с ним находилась могила Зиновия Зиновьевича Никифорова, похороненного в 1894 году. Даты рождения, возраст, в котором они умерли, указаны не были. Находилось захоронение на Новодевичьем кладбище в Петербурге. Как оказалось,  место на этом кладбище стоило от 50 до 500 рублей, что было дорого, поэтому  хоронили здесь богатых и известных людей. До революции кладбище было благоустроенным и ухоженным, а после быстро пришло в упадок. Родственники умерших погибли  во время гражданской войны,  были в эмиграции или просто боялись обнаружить хоть какую-то связь с этими могилами.

Теоретически отцом Марии Зиновьевны Никифоровой мог быть и  Зиновий Иванович, и Зиновий Зиновьевич, а также и никто из них. Но можно было предположить, что в этой могиле похоронены отец с сыном, и он же мог быть отцом Марии Зиновьевны. Значит, надо попытаться найти какую-то информацию о Зиновии Ивановиче Никифорове.
              

Это имя я и ввела в поисковые системы Интернета.

Первая полученная информация гласила, что в 1862 году какой-то Зиновий Иванович Никифоров продал суконную фабрику в Пензенской губернии купцам Казеевым. Появились новые вопросы: если   Зиновий Иванович жил в Пензе, как его могила   оказалась в Петербурге? Может, он был купцом, и богатым, раз был похоронен на привилегированном кладбище?  И могла ли его дочь выйти замуж за дворянина? С другой стороны, почему он не мог быть дворянином, жить в Петербурге и владеть в Пензе фабрикой?

Спустя несколько дней вновь и вновь проверяю имя Зиновия Ивановича в Интернете. И вдруг получаю следующую ссылку. Переиздаётся дореволюционная книга (1908 года издания) «Сборник биографий кавалергардов». В четвёртом томе на 127 странице изложена биография очередного Зиновия Ивановича Никифорова. А ещё через день нашла ссылку на упоминание этого имени в книге Платонова «1000 предпринимателей России: история купечества». Неужели в кавалергарды брали купцов?

Так  в течение  несколько дней собрались у меня в руках четыре разноцветных осколка чьей-то судьбы. Только вот  одной ли? А, может, их несколько было — Зиновиев Ивановичей Никифоровых? Один — молодой, удалой, летящий кавалергард. А другой — толстый купец с окладистой бородой, владелец фабрик, нашедший успокоение на богатом кладбище. И имеет ли хоть кто-то из них отношение ко мне?

 

 

 

 

 

Следующий шаг — прочитать, что написано в книгах о кавалергардах и предпринимателях. А вот как это сделать? Проверила — в наших библиотеках таких книг нет. Можно заказать одну из них через тот же вездесущий Интернет. На это нужны время и деньги. Можно  поискать в магазинах или попросить питерскую  родню. Попробовала найти  эту книгу  на форуме генеалогического сайта, который активно сейчас посещаю. Ничего нет. Окружающие же, посвящённые в мои обрывочные находки, скептически улыбаются. Ведь так мало шансов, что это моя родня и вряд ли это удастся подтвердить или опровергнуть. Я это и сама понимаю и говорю о родстве лишь очень предположительно.

И вот открываю электронный почтовый ящик, в который очень редко заглядываю и куда поступают все новости с генеалогического сайта. И сразу в глаза бросается жирным шрифтом выделенное — книга «Сборник биографий кавалергардов». Сердце замерло, дрожащими руками открываю письмо — да, одна из участниц форума владеет этой книгой и готова отсканировать  страницу. Только просит указывать точно нужный том. Вот это помню наизусть- 4-й том, 127 страница, указываю, прошу, заранее благодарю.

А на следующий день, едва придя с работы, вчитываюсь торопливо в эти строчки:

 

«Зиновий Иванович Никифоров, из дворян Пензенской губернии (ага, вот она, Пенза.- авт.), сын уездного предводителя дворянства Ивана Мартыновича и Капитолины Яковлевны, рождённой Мауриной, родился 30 октября 1818 года».

Не знала, почему именно такое имя было ему дано, пока не заглянула в святцы. Именно 30 октября старого стиля — день святого Зиновия — Зиновия синичника.

«В службу вступил 13 ноября 1836 года юнкером в Кавалергардский полк, с откомандированием в Школу, где имя его занесено на мраморную доску, 28 января 1839 года корнетом, в 1841 году откомандирован на Кавказ, где участвовал с отрядом генерал-адъютанта Граббе во взятии Хубарских высот и села Чиркея (13, 14 и 15 мая), в 1842 году поручиком и 8 апреля 1848 года уволен в отставку по болезни.

 

В работе исследователя Д.Ю.Мурашова «Создание и деятельность Пензенского губернского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян», которую тоже удалось найти в Интернете, сказано, что комитет был создан летом 1858 года в связи с подготовкой реформы 1861 года, освободившей крестьян от крепостной зависимости. Члены комитета избирались открытыми уездными собраниями дворян. От Керенского уезда из трёх претендентов были избраны двое — П.А. Ранцов и З.И. Никифоров. Комитет состоял из 23 человек, из них 76% являлись крупнопоместными дворянами, имевшим свыше 100 душ крепостных, 19% были среднепоместными, то есть имели от 21 до 100 душ.  

 

Открытие комитета состоялось 2 сентября 1858 года. В этот день члены комитета после литургии   и молебна в кафедральном соборе Пензы отправились в дом Дворянского   собрания. Здесь перед членами комитета выступил губернатор А.А. Панчулидзев. Он пожелал им «успеха в предстоящем деле» и выразил надежду, что «благо помещиков и благо крестьян будут неразлучны в мыслях и действиях» комитета. Выступивший вслед за ним губернский предводитель дворянства А.Н. Арапов заверил, «что комитет будет одушевлён искренним желанием исполнить священную волю» императора и стремлением «оправдать доверие» избравших его дворян «с честью и пользою выполнить свою обязанность».

Со 2 сентября 1858 года по 3 марта 1859 (дня его закрытия) комитет собирался 2 раза в неделю, всего 34 раза. Комитет, помимо обязательного, составил и необязательный, так называемый выкупной проект. Обязательный проект оценивался комитетом, как «неблагоприятный и губительный для обоих сословий. Не улучшение в быт крестьян, не благосостояние он им принесёт. Но общее разорение, которое отзовётся на всех сословиях и во всех делах». Выкупной проект отражал настоящую, а не вынужденную позицию большинства его членов в крестьянском вопросе. Обязательный проект оставлял полевую землю в собственности помещиков, наделяя крестьян лишь возможностью ею пользоваться. По выкупному варианту крестьяне могли приобретать не только усадебную, но и пахотную землю,  «в полную потомственную собственность покупкой их у помещиков, с пособием от правительства». Так появлялся бы крестьянин-собственник, который в глазах пензенского дворянства был «единственным и верным стражем государства от всяких смут и волнений».

 

 

 

 

 

 

«Затем в 70-х годах был директором Муромской железной дороги».
              

А далее — вот что:

 

«Был женат на Елизавете Ивановне Ашиновой. У них дети (двенадцать!!):

 

— Зиновий (17 марта 1864 — 12 декабря 1894)
(Вот он сын Зиновий, лежащий в одной ограде с отцом на Новодевичьем. Только отец об этом не узнал, умер раньше с надеждой, что первенец продолжит род).

 

— Дмитрий (30 мая 1865 — 20 апреля 1867)

— Елизавета (11 октября 1866 — 25 сентября 1867)

— Елизавета (10 июня 1869 — замужем за Виктором Михайловичем Гвоздевым)

— Зиновий (9 июня 1870 — 26 апреля 1871)

(вот так раз, ещё один Зиновий, да ещё при жизни первого сына! Целый год в семье было два сына Зиновия! Почему так полюбилось им это имя, почему было так важно, что даже продублировано? Но, увы, увы, ни один не зажился на свете!)

— Татьяна (3 сентября 1871 — замужем за Николаем Ильичом Голдобиным)

— Екатерина (12 марта 1872 — замужем за Павлом Эрн(естовичем?) Шазали (Оооо! Шазали!)

 

— Надежда (15 апреля 1874 — замужем за Павлом Павловичем Тикстоном)

— И, наконец, МАРИЯ, девятый ребёнок в семье, родилась 1 октября 1875 года, замужем за Георгием! Васильевичем! Майером!

 

 

 

 

 

 

Вот оно, ура!, никаких сомнений не осталось, всё подтверждено и узаконено. Мария Зиновьевна Никифорова, моя прабабушка, вышла замуж за моего прадедушку Майера, у них родилась дочь, тоже Мария, а у неё дочь Надежда, моя мама. И это всё значит, что Зиновий Иванович Никифоров, кавалергард, и наверняка владевший суконной фабрикой и похороненный на Новодевичьем кладбище, это мой прапрадедушка, родной, кровный и уже любимый. Жаль, вот чего никогда не узнаю, каким человеком он был, добрым, суровым, молчаливым, весёлым. Тут, как говорится, простор для фантазии остаётся. Только одно можно утверждать — он был высокий голубоглазый или сероглазый блондин, именно таких набирали  в кавалергарды.

Дочитаем весь список:

 

— Ольга (6 июня 1879 — 5 мая 1887)

 

— Варвара (11 февраля 1882) (ага, вот она — дочь поручика, мелькнувшая в  справочниках  «Весь Петербург»)

-и, наконец, последний из двенадцати – Николай (10 октября 1885 г.р., женат на Иде Соломоновне Беккер). А это единственный из сыновей долго проживший, перешагнувший из одной эпохи в другую, но, возможно, детей не имевший. Тут, наверное, мужская веточка Зиновия Никифорова и завершилась, увы….

Последняя строчка тоже интересна: «Владел в губерниях: Пензенской, Саратовской, Рязанской и Тамбовской свыше 10/т. десятинами».

Среди источников указаны полковой архив, архив штаба Кавказского округа, а также сведения,  полученные  от Е.И. Никифоровой, т.е. от вдовы Зиновия Ивановича, которая, по воспоминаниям бабушки Муры, умрёт в революцию.

Спасибо, дорогая прапрабабушка Елизавета, бабушка Лиза, если бы не твоё участие в этой книге, не было бы этих подробностей о детях и даже их супругах. Ты тоже один из Хранителей Рода, Времени и Памяти, передавший мне прямо в руки через сто лет такие важные слова. Написала образно и поняла, а ведь и правда, ровно через сто лет: книга о биографиях кавалергардов вышла в 1908 году, а на дворе — 2008. Видимо, где-то кто-то написал: «Вскрыть через 100 лет», и это выполнено.

А в  книге «1000 предпринимателей России: история купечества», оказался рассказ о купцах Казеевых, купивших  у дедушки Зиновия ту самую суконную фабрику.

И радостно, и грустно — вот они четыре разноцветных кусочка чужой судьбы, сложились, как кубики, в красивую и стройную картинку портрета моего пращура, моей семьи и открыли новые горизонты для поисков.

Ещё одно имя, возвращённое для потомков.