Всё возвращается на круги своя. Корабль в порт, деньги в банк, ночные читки проекта Олега Липовецкого «Не То» в Agriculture_club. На днях презентовали «новоиспеченную» пьесу молодого драматурга Марии Зелинской «Хуманитас Инжиниринг» о том, как тридцатилетняя Лера обращается в фирму, чтобы ей на заказ собрали робота — идеальную пару.
Памятуя историю человечества, где всякая попытка построить рай земной завершалась концлагерем, можно себе представить, насколько тернист путь героини по ваянию «Галатея». Тем более что в конце концов он сам оказывается «Пигмалионом».
«Чё те надо? Чё те надо?»
«Почему Бог не насильник?» — вопль в ледяную пустоту отчаявшихся людей, не склонных к разговору с Творцом напрямую. Ну правда, облегчил бы уже жизнь-то: бил бы по загребущим рукам, ограничивал бы свободу каким-нибудь четырехфазным рычагом, карал бы бесстрастно «всех этих сволочей» вокруг. Так ведь нет! Имя Ему Любовь, видите ли. Сам любил и нам завещал. А мы страдай, ломай голову, как эти треклятые ребусы с переменными «эм» и «жо» разгадывать, чтоб от жизни как минимум не тошнило. А ребусы всё повторяются и повторяются, назойливо и выматывающе, как школьные параграфы по биологии: все однажды родились, все любили, все корчились и рыдали в подушку от боли непонимания и тотального одиночества, все покоряли Эвересты восторгов, все жили.
О чем здесь можно еще говорить? Чего нового найти, не упершись в очередную банальность или сомнительную хохму, типа «все бабы — козлы»? Заковыристая творческая задача с непростым поиском решения. В пьесе, на мой взгляд, после самостоятельного ознакомления, читки и обсуждения, муки так и не получили равноценного катарсиса. При всей занимательности и актуальности текста, профессиональности режиссуры (слава режиссеру О. Липовецкому) и драматизации (актерам В. Федоровой, Е. Терских, Л. Исаковой и А. Анискиной — слава), дидактичности и методичности объяснения того, «что хотел сказать автор», я впервые пожалела, что услышала текст пьесы вживую, да еще и с последующим анализом, который настолько упростил мою картину мира, заключенную в тексте, что…
Попробую разобраться, если получится.
Когда до конца прослушаешь (или посмотришь, т.к. кто, что и когда у Липовецкого слушал?) пьесу «Хуманитас Инжиниринг», то первая реакция — пойти и размазать по стенке «Агрикалчи» эту Леру, пусть даже она и оказалась в финале «умной железякой», со всеми её бабскими бреднями и «мантрами эгоцентрика»: «мне надо… мне надо… чтобы стоял, ходил, держал, говорил, звал… я, моё, мне…» Но потом мысленно считаешь до десяти и ищешь зеркало. И оно, смеясь в лицо, говорит: «Себя-то вспомни!» А и правда, есть что в памяти обновить.
Было мне 22 года, и захотела я замуж. Встаю посреди квартиры и произношу в Небо следующий текст: «Боже! Пошли мне мужа…» Ну и «полная характеристика модели №8», как в газете прошлого века «Карельская неделя», раздел «Знакомства»: рост 190, возраст 37 лет, глаза карие, и т.д., и т.п. О богатом внутреннем мире — ни слова. Через два месяца заказ был исполнен в точности. Наверное, мне повезло больше, чем Лере, только потому, что мой Инженер был куда выше классом описанного в пьесе. И вот с тех пор живу себе да радуюсь. Хотя по-разному живу, конечно.
Вот это «разное», на демонстрацию которого и направлена пьеса М. Зелинской, хорошо бы рассмотреть в лупу. Лера вполне себе типичная представительница за-оконной эпохи вечно недовольных жизнью людей. А чему радоваться-то, когда «ожидание и вечное несоответствие того, что ты хотела бы и того, что он делает — изматывает»? Хочется, чтобы забота по десятибалльной шкале была 10, щедрость — 7, доброта — 7, независимость — 8 и т.д. Как в песне: «чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил».
Слава Создателю, что заказ у Леры робот принимал. Была б на его месте золотая рыбка, уже б заржавела от подробностей, которые раздражают, пока фаза неприятия героини не переходит в фазу сочувствия. Тридцатилетняя девушка (а до финала она воспринимается именно как девушка), находящаяся перед нами, — совсем не монстр. Она одинока, не устроенна, не может терпеть саму себя, мается, что нет отношений, которые бы её устраивали, а сама подспудно ищет… ханурика.
Насильно мил, я сказала!
«Ханурик» как кодовое слово выбрано автором пьесы неслучайно. «Слабый, болезненный, опустившийся человек» — вот то представление о мужчине, которое сформировано не только у Леры. Окружающие женщины часто считают, что любовь к мужчине как к человеку, а не очередному жизненному бонусу — это даже не гендерный стереотип, а бредовый атавизм. Где вы в последнее время слышали гимны бескорыстной любви к мужику в обществе, готовом скорее воспеть оголтелых феминисток, добившихся священного права горбатиться от зари до зари на чужого дядю взамен того, чтобы мыть посуду за любимым мужем?
Мытье посуды, как и вообще быт — это ж форма рабства, печаль о которой включает в себя поруганное детство, утраченную юность и преждевременную старость. Женщина стала главой семьи, президентом государства, директором шарикоподшипниковой фабрики, призером на пьедестале первенства мира по боксу. И при этом еженедельно ноет у психоаналитика за заработанную наличность: ой, мой бойфренд совсем не самостоятельный, инфантильный, он ждет, когда я решу, я скажу, я сделаю. Как я устала от этого ада! А чего ему париться, если всё делает она? Человек сложных путей не ищет. Поэтому бойфренд давно лёг на диван, взял пиво, уставился в ящик под злобные перебранки со своей пассией на тему «Какие рёбра, такие и Евы!». И поди знай, чем это закончится и в чью пользу будет счёт. Хорошо бы в общую. Но пока не получается. И отсюда следует оправдание идеи «Хуманитас Инжиниринг».
«Может то, что вы предлагаете — единственный выход? — восклицает Лера, находясь в офисе компании. — Человек не может жить в обществе и быть свободным от него. Жить в отношениях невозможно. Жить без отношений невозможно. Тогда, может, надо просто заказывать их, получать партнера как услугу?»
Но и тут всё не слава Богу. Потому что человек не может существовать без любви, направленной на другого, и свободной воли, без которой любовь нежизнеспособна. Лера хочет некой иллюзорной счастливой жизни. Иллюзорной — не потому, что мечтательна. Если приглядеться повнимательнее, на картине счастья нет места людям, там действительно обитают роботы. Одному требуется «набор хотелок», другой должен их автоматически исполнить. Но когда до практики доходит, Лера сама видит всю пошлость и тупиковость ситуации. Человека нельзя заставить любить по схеме. Как нельзя и самому полюбить запрограммированную (пусть и супергениальными программистами) машину. А раз так, то выход один: люби человека со всеми его вывертами, тараканами и качествами, разбросанными по десятибалльной шкале, как вздумается, а не как тебе хочется. И вообще узри наконец в ближнем человека, себе равного! У него ж, родного, тоже желания есть и сердце болит!
Вся эта философия уложена в слова псевдоробота Артура, который на свидании с Лерой заявляет прямым текстом: «Я поражаюсь твоей легкомысленности. Даже нет, в слове легкомысленность есть корень от мышления. Ноете – «ах, хочу замуж, хочу замуж». Почему? В платье красивом среди гостей потусоваться? А ты узнала что-то про этот замуж, прежде чем хотеть его? А потом проходит несколько лет, и вы понимаете, что ваш замуж капец какой унылый тип, решаете, что вам скучно, вы подавлены и больше так не можете. И вместо того, чтобы уйти, у вас появляется новая гениальная идея. Она полностью захватывает вас. И теперь у вас новая песня – «ах, хочу бэбибона, хочу бэбибона». Хочешь бэбибона – купи его в магазине! Это же кукла в форме младенца, который пьет воду и писает как настоящий. Но нет – вы не хотите куклу. Вы хотите живого. А когда – та-дам! – вы его получаете, он начинает вас расстраивать, и вы понимаете, что не только замуж, но и ребенок тоже унылый тип. Потому что он плачет, какает и вообще делает вашу жизнь подчиненной только ему. И вы доводите мужа до состояния, когда он уже не хочет приходить домой с работы, орете на ребенка, а в разговоре с незамужней подругой заявляете: «Никогда не выходи замуж! И никогда не рожай детей». Я не говорю, что детей хотеть преступление. Просто детей может хотеть только человек, который разобрался с собой, который смог сделать себя таким, каким он хотел быть. Потому что производство детей — это продолжение себя. А зачем продолжать себя, если у тебя столько проблем, комплексов и трудностей в жизни».
Zoom-Zoom-Zoom
Теперь о глубинах и отмелях текста. После того, как мы узнаем, что Лера, подписавшая отказ от собственности на полученную модель, оказывается роботом, а робот Артур чуть ли не боссом всей этой геббельсовской фабрики, возникает масса вопросов. Один из них, риторический, совершенно справедливо задал журналист Александр Фукс на обсуждении пьесы. За точность формулировки не ручаюсь, но смысл его таков: почему нам хотят навязать мысль о том, что вся спонтанность, стервозность, проще скажем, недочеловечность Леры — это добродетель? Вслед за этим мне хочется также понять: пафосный монолог с девушкой-роботом о детях — это что такое? Потребность тащиться от самого себя, альтруистичного и справедливого? Или в будущем людям Бог настолько не нужен будет, что роботов ДНК снабдят со всеми вытекающими? Кроме того, Артур не производит впечатление дурака. А раз так, тогда зачем ему понадобилось монтировать спонтанного робота, когда у нас таких спонтанных и непредсказуемых, рожденных от папы с мамой, выбирать устанешь?
Думается, пьеса выиграла бы, если б всё закончилось на том самом оформлении отказа от собственности Лерой-девушкой, а не машиной. Люди бы поверили, что недочеловечность поддается коррекции, она не проказа и не злой рок, её может подточить, допустим, беспощадная совесть. Человек — сам конец и начало счастья своего. И эта недочеловечность противна самому автору пьесы, то есть она её не оправдывает, как слепой адепт гуманизма (это когда «вы должны принимать меня такой, какая я есть», а вот чтобы мне вас принимать — вопрос открытый).
Когда я пьесу читала, мне показалось, что как и у всякого достойного текста, проблема, высказанная в лоб в «Хуманитас Инжиниринг», не является главной проблемой произведения. Потому что современный человек по природе своей — гордец и бунтарь, он с самого раннего детства «всё сам знает». Скажи ему напрямую: читай! Он пойдет книги жечь. Поэтому надо окольными путями, экзотическими формулировками, при помощи ярких фантиков и фейерверков преподнести ему самую суть.
Для меня сутью пьесы выступила тема оскудения любви, вызванного человекобожием. Какая разница: что там Лера ДОЛЖНА Артуру или что Артур ДОЛЖЕН Лере, когда каждый из них целеустремленно ищет своего и проблемы второй половины их волнуют как прошлогодний снег и только в приложении к тому, чтобы самому плохо не стало? Артур однажды так и заявляет: мол, вижу перед собой бога, на которого должен молиться.
Ни добавить, ни урезать. Содержание пьесы таким образом представляет собой картину метания человека в аду, сотворенного собственными руками в поисках любви. А как подобные Лере из него выберутся, зависит не от «Хуманитас Инжиниринг», дипломированного психоаналитика или советов свахи Розы по телевизору, а от воспитания собственного сердца в духе уничтожения эгоизма. Потому что ад — это не котлы, сковородки и прочая кухонная утварь на службе у сатаны. Это место, где нет любви.
Хотя, похоже, это всего лишь мои фантазии. После читки я к этому сильно склоняюсь. Главное ведь, как гласит народная мудрость: не надо радоваться, когда женщина говорит «да», надо еще выслушать условия…
Фото из группы Agriculture_club