Ваня Хант – псевдоним еще одного автора, чей рассказ выходит во второй тур. Живет в Москве, 35 лет.
***
Впервые Альфред ощутил тошноту обиды, когда ему было пять. Он присел завязать распустившийся шнурок на ботинке, а Питер Фитт, с которым они играли в наездников на заднем дворе, выхватил его коня и, оседлав древко, сделал победоносный круг, изображая неуклюжий галоп. Альфред тут же вознамерился вернуть свою собственность. Во-первых, потому, что настоящие ковбои не бросают своих мустангов, а во-вторых, это был задний двор его – Альфреда Моззи Стоуна – дома. Поднимаясь, он сжал в ладони небольшой камешек. Когда Питер остановился и оскалился, поглаживая вспотевшей ладошкой гриву его коня, Альфред продемонстрировал оружие. На вопли Питера тут же подскочили встревоженные взрослые.
– Что тут происходит? – спросила миссис Стоун. Питер растёр грязными кулачками сопли и ткнул пальцем в сжатую ладонь Альфреда. – Альфред, это камень?!
Миссис Стоун сдвинула брови, на ее лбу появилась рябь тоненьких морщинок.
– Он забрал Пегаса.
Альфред сглотнул, почувствовав, как наждачный лист оборачивается вокруг горла.
– Юный мистер Стоун, с каких пор вы стали такой врединой?
– Но он мой. Я сам его сделал.
Питер уткнулся в подол васильковой юбки своей матушки, подсматривая за Альфредом раскосым глазом. На террасе послышался хохот мистера Стоуна и шипение пивных бутылок. «Маргарет! Маргарет!» – звал он. Обе миссис и раскосый глаз продолжали смотреть на Альфреда. Нижняя губа предательски задергалась, и Альфред зажал её зубами. Миссис Стоун присела на корточки.
– Альфред, ты уже взрослый, и знаешь, что игрушками нужно делиться. Верно?
– Но он… я сам, – опустив голову под пронзительным взглядом матери, он пробормотал, – Да, мэм.
– Нужно соблюдать правила приличия. Питер твой гость.
– Да, но папа ведь не дает свой «шеви» мистеру Фитту.
Женщины рассмеялись.
– Дорогой, это всего лишь вещи, – она положила ладонь на тревожно подскакивающие пуговички его рубашки. – Ты сделаешь себе другого. Хорошо?
Альфред молчал, пока миссис Стоун не повторила свой вопрос дважды. Наконец, резко мотнул головой в знак согласия. Миссис Стоун поднялась. Ветер раздул непослушный вихор на его затылке.
– Теперь извинись перед Питером, и пойдем ужинать.
– Извиниться?
– Конечно. Ты собирался ударить его камнем?
– Н-нет.
– Ничего страшного, Маргарет, – вступилась миссис Фитт. – Пусть дети сами разберутся.
– Нет. Он должен попросить прощения за своё поведение. Добрые мальчики так не поступают.
Альфред едва смог взглянуть на мать. Теплая, нежная улыбка миссис Стоун расплылась в воздухе, и вместо неё он увидел раскосый глаз Питера Фитта. Один большой глаз на всё лицо. Он щурился как разбитое зеркало.
– Прости, – буркнул Альфред как можно невнятнее.
Питер вышел из-за материнской юбки, и они пожали руки.
Родительницы, удовлетворившись результатами переговоров, вернулись к барбекю. Вприпрыжку на Пегасе последовал за ними и Питер. Последним шёл Альфред. Через несколько шагов он разжал ладонь. Поскрёб указательным пальцем край камешка и сунул его в карман линялых штанин.
Мистер Стоун весь вечер хохотал над шуткой про «шеви», а Фитт грозился уехать домой на «этой старой колымаге». В животе у него что-то булькало и взрывалось. Должно быть, та дюжина стейков и пивных бутылок, которые он складывал в себя как в безразмерную кладовую.
Альфред не ел. Ковыряя носком ботинка рыжий гравий лужайки, он украдкой совал руку в карман. Камень врезался в ладонь каждый раз, когда Питер демонстрировал отцу Пегаса. Вот он споткнулся, но не упал. Вот он сел на шершавую ступеньку веранды и плотно зажал древко коленками. Кажется, решил содрать синюю клейкую ленту. Несколько раз попытался ухватить кончик и отмотать, затем достал из кармана пивную крышку и стал сцарапывать. Альфред отвернулся.
Когда гости ушли, он подобрал брошенные под ступенькой обрывки ленты и долго смотрел на них, не решаясь выбросить, пока мистер Стоун, проходя мимо, не сгрёб их и не сунул в мусорный пакет. Другой рукой он подхватил самого Альфреда и потащил в дом.
– Спать, Алфи-мотылёк. Спать, моя маленькая жадина. Подарить «шеви» этому борову Фитту. Ты только подумай, Маргарет.
Миссис Стоун как обычно зашла к Альфреду перед сном. Присев на край кровати, она рассказала ему об отваге, доброте и справедливости. Потом прочла несколько страниц Питера Пэна.
Ветер подгонял желтые бомбардировщики на шторах, от лунного света они будто бы полыхали. Альфреда тошнило. Он уставился на спинку стула, у которой не хватало зубца – это когда он пытался сделать первое древко Пегасу. Позже дед отдал ему свою старую трость, и вместе они смастерили лошадиную голову из плюшевого медведя, кусков ковра и ржавых булавок. Синяя лента служила Пегасу седлом и прикрывала дарственную надпись: «Сэру Альфреду Моззи Стоуну старшему от боевых товарищей».
– Ты сегодня поступил как взрослый, Альфред, – сказала миссис Стоун.
– Да, мэм.
– Доброй ночи, мой мальчик, – она поцеловала его и вышла.
Альфред достал из-под подушки свой камешек. Приложил к щеке. Теплый. Покрутил в руках, сдавив обеими ладонями – взрослее, значит, немножечко тяжелее – и проглотил. Тошнота отступила.