{hsimage|Сцена из спектакля. Фото В. Ларионова ||||} Вслед за отзывом Александра Бушковского публикуем еще один отклик на премьеру Национального театра
Тема «как общество обходится с "непохожими"» популярна во все времена и у всех народов. Даже сказки написаны, вспомните хотя бы «Гадкого утенка» или «Русалочку» Г-Х. Андерсена.
Карельский писатель Яна Жемойтелите предложила свою трактовку этой темы, а Национальный театр поставил по ее драме спектакль «Волчица».
Я не читала повести и могу судить только о пьесе. Впрочем, тема «общества и изгоя» лишь одна сюжетная линия драмы, хотя и ведущая. Рядом с ней с первых же картин отчетливо звучит другая – деградации героев от любви к предательству.
И действительно, из разговоров собравшихся за дружеским столом жителей маленькой карельской деревушки мы узнаем, что главный герой Илмари до сих пор влюблен в свою жену Элину, как и та хранит к нему любовь и верность. В свою очередь в Илмари влюблены и сиротка Лииса, которую пригрели они с женой из чувства жалости и которая очень не прочь занять место хозяйки в его доме, и Повитуха. И хотя обе женщины понемногу сплетничают и потихоньку шипят из ревности, но объявить открытую войну «рыжей шельме» не решаются. Даже главный злодей Антеро, как выясняется, когда-то тоже был влюблен в Элину, правда, за прошедшие годы его любовь переродилась в ненависть.
И вот эту-то идиллию и взрывает бомба, созданная из вполне невинных даже не слухов, так – намеков, и вроде бы задремавшей ненависти. Бомба смертельная — утверждение, что Элина не человек, а оборотень, в ее жилах течет капля волчьей крови. И предназначена эта бомба, конечно, Элине, которая не такая как все, не скрывает своих чувств и мыслей. Мистическую окраску этой звериной истории должны, по замыслу постановщика, придать появляющийся время от времени Владыка Волк и нечистая сила или стая волков (?), сопровождающая его, призванные вселить в души зрителей ужас. Меня они больше раздражали, чем пугали, к тому же скачущая по сцене с палками нечистая сила была временами похожа на черепашек ниндзя или монахов Шаолиня.
Ведь неважно, был волк или нет, его ли зов манил Элину в лес или она просто помутилась на какое-то время разумом, главное, что деревенское общество решило: Элина – оборотень, словно поставило на ней клеймо и объявило тем самым охоту на нее. И никто не возразил, так сказать, проголосовали единогласно. Это гораздо страшнее, чем пляшущая и скачущая под музыку нечистая сила. Гораздо более сильное впечатление производит сцена, когда изгнанная Элина, босая, бредет по водному лабиринту, все больше погружаясь в него, а вокруг нее как стая волков, ждущая гибели жертвы, ходят те, кто ее любит и ненавидит.
С этого момента спектакль обретает постоянно нарастающее психологическое напряжение и держит в нем зрителя до конца, до своей кульминации — сцены, когда беременная Элина возвращается в деревню. Она приходит не во имя любви, не из жажды оправданной мести за причиненные ей муки и горе, она приходит как грешница – босиком и в рубище – чтобы просить, нет, не милости — Милосердия. Но что же делать, если его нет у победителей.
И вот в эту самую страшную для нее минуту ее вновь предают, обрекая на гибель. Интересно, что в одном окопе, рядом, оказались Антеро, который ненавидит Элину (хотя когда-то любил!) и любящий (или уже нет?) Илмари. И это уравнивает их — в предательстве.
А когда догорели последние головешки баньки, в которой сожгли «оборотня» — женщину, ждущую ребенка, на деревню и ее жителей вновь сходит тишина, та самая, которая приходит после страшной бури. Но, увы, трагедия не очистила их души. Хотя Лииса теперь, когда у нее появился шанс завоевать любовь Илмари, отказывается и от него, и от своей любви (во искупление своего греха?), но не от его богатства, которое Илмари отдает в приданое бездомному Веле, брату Элины, и теперь Лииса будет любить его. Нищая, она получила то, о чем мечтала: свой дом и мужчину, который будет если и не любить ее, то заботиться и оберегать ее. Антеро… Он в первую очередь выполнял просьбу губернатора, призывавшего местных жителей избавить округу от «оборотня», так сказать, помогал власти, которая наградила его за этот «подвиг». Бедный пастух Лаури, который ушел из деревни сразу же после гибели-казни Элины… Что с него взять, с придурковатого парня, утверждавшего, что он принес на дорогу камень, чтобы путник мог на нем посидеть, отдохнуть, подумать, а, не споткнувшись о него, шею сломать.
Илмари… Он объявляет на всю деревню, что решил уйти от всех. Кое-кто из зрителей считает, что он покончил с собой, одолеваемым раскаянием. Вот в этом я сомневаюсь, в чем меня убеждает монолог героя. Решивший покончить с собой человек не ищет смягчающие его вину обстоятельства, как это делает Илмари: мол, дело-то все в том, что он не убил в свое время на охоте Владыку Волка (то ли промахнулся, то ли не догнал), и этот волк в отместку погубил Элину. Не он, а волк сделал его жену «оборотнем». И все это время, на всякий случай, он носил на шее серебряную пулю, перелитую из двух обручальных колец. Амулет, оберегающий от оборотней. Правда, волки себе подобных не губят, это делают только люди. Что же касается Илмари, даже если он уйдет из деревни, то, погуляв, скорее всего вернется, и, может быть, даже женится еще на влюбленной в него Повитухе. У которой тоже свое алиби: она оставила Элину одну, зная, что рядом ее убийцы, чтобы найти… чистую простыню, так как женщина должна была вот-вот родить. И будут Илмари с новой женой, не «оборотнем», нормальной женщиной, жить да поживать, новое добро наживать. И еще не раз, собравшись с соседями и родственниками за одним столом, не одну бутылку спиртного разопьют. Потому что всех этих людей объединяют теперь не узы любви, а оковы предательства, которые куда прочнее и надежнее.
В пьесе есть еще один персонаж, который не появляется на сцене, но незримо участвует в спектакле. Это маленькая дочка Элины и Илмари: о ней постоянно вспоминают на протяжении всей пьесы, но тотчас забывают после смерти матери. Словно это была любящая душа Элины, ушедшая вместе с ней. Не волчицы (в чем в конце концов не сомневались и сами герои спектакля), но женщины, которая любила и которую предали.