Из мастерской художника
Какое счастье темным ноябрьским вечером попасть на чаек к петербуржской лоскутнице Ларисе Дергачевой!
Эта небольшая комнатка в коммунальной квартире на Сенной служит ей основным местом жилья и мастерской не один десяток лет. Сюда попадаешь, как в особое лоскутное царство-государство. Тут же освобождается небольшой пятачок на столе для чайника. Глаза разбегаются: давненько я здесь не была, с десяток лет прошло, а ничего не изменилось.
Пробираюсь к диванчику, где восседают принц и принцесса – котофеевичи. Белый старичок уже, а серая малышка только что появилась в этом царстве: сердобольная Лариса принесла ее из Эрмитажа. Так что в этом царстве все со своей историей. Взять хотя бы фарфоровые сливочники, которыми увешаны все стены комнаты. Их уже почти тысяча.
– Благодаря последнему в коллекции сливочнику, который я получила от мастерицы из Белгорода, встретила совершенно удивительных художников, – рассказывает Лариса и наливает в пиалу зеленый чай. – Поехала за ним в семью Мишиных, где мать Марина – мастер по кукле, отец – Андрей Мишин – скульптор, а дочь Аполлинария –художник-каллиграф. Аполлинария – автор потрясающей авторской книги «Евангелие от Марка» для известного издания «Вита Нова». Сейчас, между прочим, в Санкт-Петербурге у них выставка проходит.
Вот так всегда: Лариса больше рассказывает о других, чем о себе. А сама она также способна вдохновлять, да еще как! Известная лоскутница посетила многие города России с выставками и мастер-классами. Где ее только не знают: в Пскове, Вологде, Суздале. Ее лоскутное шитье часто сравнивают с живописью: «Лариса! Вы волшебница! Какие же сказочные сны приснятся под этим одеялом!» – пишут ей ее почитатели. Или вот еще отзыв Марины Каленской: «Вы создаете прекрасное и русское, а это сочетание – такая редкость. Спасибо за праздник чувств от ваших работ!»
Стол буквально завален розово-красными тканями. Лариса поясняет:
– Осенью всегда хочется розовой нежности. Её и шью. Бывает, так увлекаюсь, что годами шью в одной гамме… Был синий период, потом «русский», розовый и даже без зелёного не обошлось.
На палках под потолком как две большие птицы висят два золотисто-охристых жакета. Лариса готовится к выставке, которая откроется в декабре в Музее профориентации. Зал не очень большой, поэтому она задумала выставку как необычную шкатулку, в которой чего только не бывает.
Мастерица никогда не говорит «пэчворк», для нее нет лучшего слова, чем русское «лоскут».
– Как корабль назовешь, так он и поплывет, – Лариса поглаживает своего кота. – Пэчворк, квилт – резкие и угловатые, не наши слова, ломающие язык. Поэтому так много углов и ломаных линий в большинстве тех работ, которые мне попадаются на глаза. А уж как стегают – и в хвост и в гриву! Простите за резкость – сердце от боли сжимается. Превращают не в мягонькое, уютненькое и тепленькое, а в картон. Отсюда не увидишь никакой любви к рисунку на ткани, что художник создавал. За многие годы любования тряпочками поняла, почему так у всех народов прижился и полюбился родившийся в Индии огурец, он же пейсли. Это же закодированный символ семьи! Доставайте свои ткани и смотрите внимательно, с любовью. Обязательно увидите мужское и женское начало, а рядышком малыш всегда чуть поменьше – зарождение новой жизни. Это мои наблюдения, а то пэчворк… Огурец всему голова!
Лариса считает, что многие лоскутницы в России пошли по пути западного освоения технологии шитья. А ей по душе русская традиция. Вот как она описывает свой творческий процесс для друзей у себя на страничке ВКонтакте: «Специально не крою, только тогда, когда рыб шью. Мне главное цветовую гамму набрать, и во время шитья надо обязательно чаю или кофию попить, так как могу вспомнить, какую тряпоньку ещё не добавила. Это самое главное в лоскутном шитье, и наши «пра-пра» тоже добавляли, а не кроили сразу. Если накроить заранее, то и процесса интересного не получится. Пошла шить. Уже два раза кофий пила…».
Ее дом завален тканями, которые она покупает всюду, в комиссионном магазине, например. Иногда может без хлеба сидеть, но тряпочку понравившуюся или редкую не может не купить.
– Наши прапрабабушки знали цену ситцу, – считает Лариса. – Не от бедности, а исключительно от любви к цветочку на ткани, от любви к ребенку шились по всей Руси подгузники из ношенных-переношенных. Выбирались крепенькие фрагменты от рубах дедушек и бабушек… Это было оберегом души, сейчас это слово заменили на другое – энергетика.
Творит Лариса потому, что не может не творить. Часто вспоминает нелегкое детство, когда забот у деревенской девчонки было невпроворот, а о красках только мечтать могла. Было свое небо там, на Карельском перешейке, где росла и краше которого не знает.
Пьем чай… Лариса знает в этом толк. Кроме того, не знаю никого, кто лучше нее готовит плов. Лариса – фонтан внимания и любви, который буквально обрушивается на тебя, когда ты попадаешь в ее царство. В виде подарков, обязательного ароматного чая, добрых советов и рассказов об удивительных людях. Заходит речь о режиссере документального кино Вячеславе Орехове.
– Вы уже видели фильм о потрясающем художнике Александре Морозове? – спрашивает Лариса. Включает компьютер, и мы попадаем в мир человека искреннего, чистого, необычного. Ее собственный мир такой же, и потому в это царство Ларисы Дергачевой хочется возвращаться снова и снова.
Фото автора и из личного архива Ларисы Дергачевой