«А где же был верблюдик?»Еще один отклик на премьерный балет «Конек-Горбунок» Музыкального театра РК.
В афише Музыкального театра РК балет в постановке хореографа Надежды Калининой определен как спектакль для зрителей от шести лет.
Смотреть балет с шести лет – это нормально. В столицах детей и раньше водят, не боятся, что малыши не поймут и не оценят. Но в нашем театре немного обеспокоены: как примут? Не так уж много у нас балетов для детей. Навскидку вспоминается только «Щелкунчик».
На самом деле «Конек-Горбунок» – спектакль для семейного просмотра. Но мы попробуем посмотреть «Конька-Горбунка» глазами современного юного зрителя. От шести лет.
Немного о крокодилах
…Зал Музыкального театра битком набит взрослыми с детьми. Лично видела: посмотреть Конька-Горбунка принесли грудного младенца. За спектакль становится страшно – готов ли петрозаводский юный зритель воспринимать язык танца? Не заскучает ли за два часа? Да и вообще – читают ли сегодня родители детям сказку, написанную девятнадцатилетним студентом Петербургского университета Петром Ершовым и одобренную самим Александром Сергеевичем?
С первых минут становится понятно, что дети, даже не читавшие сказки, поймут все. Ну, или почти все. Когда Отец (Виктор Андронов) отправляет старших сыновей Гаврилу и Данилу (Жаргал Тубчинов и Иван Азанов) изловить вора, покусившегося на семейный урожай, слышу за спиной страшный шепот. Ребенок интересуется:
– Мама, они играют в «крокодила»?
Действительно, события сказки поначалу буквально разжеваны и преподнесены чуть ли не по буквам. Но постепенно спектакль разгоняется и все больше уходит в образность и условность. Каждый герой приобретает все более узнаваемые пластические характеристики: Суетливый неразгибающийся Царь (Василий Сидоренко) особенно комичный в паре с вкрадчивым Конюшим (Эдуард Демидов), бодрый Конек-Горбунок (Овидиу Кицану) и пр. Местами очень смешно, местами невероятно красиво – особенно, когда на сцене появляется Царь-Девица (Елена Головина).
Мне, правда, показалось, что стиль Надежды Калининой претерпел влияние бывшего художественного руководителя балетной труппы Музыкального театра Кирилла Симонова с его неприятием классики и приверженностью к современному сюжетному балету. Кстати, сам Симонов присутствовал в зале с инспекторским выражением лица.
«Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе…»?
Сказка Ершова в советское время в интерпретации всевозможных творцов подавалась однозначно как квинтэссенция всего русского, или в крайнем случае славянского. Скажем, фильм Александра Роу 1941 года просто представить невозможно в декорациях условно-отвлеченных, абстрактных или эклектичных. И этот фильм, и советский мультик, и диафильм, и иллюстрации к книгам, и драматические детские спектакли о Коньке-Горбунке традиционно описывали русские, пусть и несколько мифологизированные, реалии: русскую деревню, природу, быт, одежду.
Молодой Родион Щедрин, студентом написавший музыку к балету, также вдохновлялся музыкой и рассказами, услышанными в Белоруссии. И одна из первых постановок щедринского балета (впоследствии экранизированная), в которой великая Майя Плисецкая танцевала Царь-Девицу, воссоздает прежде всего сказочную картину русской жизни.
Музыка, хореография, сценография, костюмы не вызывали вопросов у советского ребенка – что это за люди, что за страна, что за время? Русские люди. Русь. Время – сказочное. Так называемые стародавние времена. На это простодушно указывали балетные номера в стиле а ля рюс, костюмы: высокие головные уборы, бороды, кафтаны, вышитые рубашки и сарафаны, скоморошьи колпаки, сафьяновые сапожки, сценография – высокие своды деревянного терема, грубо сколоченные длинные лавки, маленькие окошки с изузоренными ставнями и пр. Одна лишь Царь-Девица в балетной пачке. Но это и понятно – балет есть балет.
Современный ребенок, который придет постановку «Конек-Горбунок» Музыкального театра РК, может быть поначалу несколько озадачен. От своего я услышала:
– В какое приблизительно время и в какой стране происходит действие балета?
Вопрос, конечно, наивный, но и мне пришло в голову что-то подобное. Так или иначе, время и место определяются художниками хотя бы пунктиром, намеком: допустим, тот же «Щелкунчик» – Европа, 19 век.
Времени и места в художественном решении «Конька-Горбунка (художник-постановщик Сергей Новиков) я не обнаружила вообще. Иванушка разгуливает в тельняшке, у Царицы вод (Мария Репетиева) на голове кокетливый фиолетовый цилиндр-корона, как из кабаре, у Царя – желтая корона-канотье. Зловещий Конюший похож то на эсэсовца, то на Кащея Бессмертного, то на какого-нибудь «шофэра» из стихотворения Северянина. Селянки наряжены в платьица и шляпки, созданные в довоенной модной мастерской. А главные детали (если не сказать – деталищи) сценографии – огромные плетеные ворота.
Все действо оживляют впечатляющие (и, наверное, поражающие воображение среднестатистического ребенка) масштабные видеоинсталляции: то пронесется табун лошадей, то вдруг толпится масса безликих фигур, то на заднике вспыхивают вариации на тему русских абстракционистов и супрематистов, то подводное царство лаконично обозначает себя светящимися простейшими – просто наглядные картинки из учебника биологии для пятого класса.
В этой фантасмагорической мешанине нет точного указания на то, где могла бы произойти эта история. А ведь сказка про Конька-Горбунка и впрямь космополитична: этот сюжет бытует и в скандинавском, и в словацком, и в украинском, и в цыганском фольклоре. Поэтому на вопрос «где и когда?» можно смело отвечать: везде и всегда.
А где же был верблюдик?
Этот вопрос задал малыш лет пяти своему, видимо, папе на выходе из зала. Мне очень понравилось это определение. В детстве, я помню, Конек-Горбунок действительно воспринимался как этакий русифицированный малолетний верблюд. Хотя, кроме горбов, в пользу этой версии ничего не говорило.
Папа озадаченно ответил:
– Ты что – не узнал Конька-Горбунка?
– Нет…
– Как же так: всех узнал, про всех мне рассказал, а Горбунка не увидел…
– Может, я просто случайно не заметил? Давай еще сходим?
…На «Конька-Горбунка» и правда хочется сходить еще раз: внимательно посмотреть отдельные сцены, послушать музыку, разглядеть костюмы, хореографический рисунок. С первого раза спектакль оглушает, ослепляет и оставляет много вопросов. И не только про верблюдика.
Фото Матвея Сярки