О фильме «Довлатов» Алексея Германа-младшего
Сразу оговорюсь — и те, для кого Довлатов как писатель и как персонаж вне критики, пожалуйста, дальше можете не читать, поберегите тухлые помидоры для других целей — я очень люблю писателя Сергея Довлатова. Я наизусть знаю многое из Сергея Довлатова, перечитав его книги вдоль и поперек раз десять. И я очень много (если не всё, что издавалось в нашей стране) прочла о Сергее Довлатове. Я люблю его. И при этом считаю, что он чудовищно переоценен как писатель, и это повод для отдельной дискуссии. Есть писатели в русской литературе чудовищно недооцененные (Лесков, например), а есть переоцененные — Довлатов.
И такой мой взгляд не мог, разумеется, не наложить отпечаток на восприятие фильма о Довлатове Германа-младшего, который по непонятным мне причинам идет в России всего четыре дня. Маркетинговый ход? Требования продюсеров?
«Довлатов» фиксирует всего несколько ноябрьских дней 1971 года. Оттепель закончилась. Глухой застой. Город на Неве готовится к празднику, а неизвестный широкой публике молодой талантливый писатель, вынужденный подрабатывать в убогой многотиражке, безнадежно ходит по редакциям, чтобы узнать судьбу своих рукописей, пьет с друзьями в «Сайгоне», берет дурацкие заказные интервью, видит сны, пытается наладить отношения с женой, ищет, у кого бы занять денег на куклу дочери…
В фильме много абсурдных комичных, чисто довлатовских ситуаций. Вот герой беседует с ряжеными. Это работники судостроительного завода, переодевшиеся в русских хрестоматийных классиков (Гоголь, Толстой, Достоевский), на камеру рассказывают — каждый от имени своего персонажа — о величии заводских замыслов. Заводские активисты-креаторы именно так представляют фильм о новом корабле — обязательно с участием классиков. Куда ж без Пушкина в СССР? Довлатов же в свою очередь должен взять у этих самодеятельных артистов интервью. «Гоголь» нетрезв, а «Достоевский» признается, что читал «Преступление и наказание» два раза, «один раз не в школе». Что может написать об этом искренний, одаренный и ироничный человек, которого перекашивает от происходящего как музыканта от грязной фальшивой ноты? Только фельетон. Но стране нужны победные передовицы!
А вот стукач, пожилой деградант-алкоголик, которого Довлатов вычислил на тусовке книжных фарцовщиков. Представившись капитаном КГБ, Довлатов-«кагэбэшник» требует принести ему списки всех, кто интересуется Набоковым. За это он позже «поможет» со стиральной машинкой: «Идешь в управление, обратишься к подполковнику Малевичу или полковнику Кандинскому. Они там по машинкам…»
В целом же фильм неожиданно скуп на фирменные довлатовские шуточки — те самые, с примесью отчаяния и сарказма. Он вовсе не смешной, но горький и … импрессионистский. Бессюжетная череда размытых неоконченных эскизов, необязательных, местами невнятных разговоров, крупных планов, печальных пейзажей. В новом фильме Герман-младший стилем, случайно или нарочно, неизбежно напоминает своего великого отца. Тягучестью и отсутствием сюжетного стержня он словно испытывает зрителя на прочность, проверяет способность всей душой воспринять беспросветность атмосферы — глухой, ватной, в которую были погружены и страна, и Ленинград, и жизнь каждого отдельного человека. В этой атмосфере особым мужеством стало «быть никем и остаться собой».
Серб Милан Марич, который играет главного героя, неизвестен российскому зрителю. И это, я считаю, прекрасно! Рослый красавец «неаполитанской наружности» (как отзывалась о Сергее Довлатове его подруга Людмила Штерн), он и похож на своего прототипа, и в то же время тем, кто в теме, становится очевидно: Довлатов никогда не был таким нежным, таким добродушным, таким бесприютным, каким решили показать его авторы фильма. И каким, добавлю от себя, возможно, он и сам хотел бы предстать в своих произведениях. Все, кто хоть немного знаком с мемуарами о Довлатове, не раз сталкивались с совершенно другими характеристиками: это человек довольно злой, язвительный, ради красного словца не пожалеет и отца, не чужд интригам, временами даже безжалостен.
Я понимаю, что большой дар, бурлящий в человеке, если ему не дано выхода, способен превратить творца в законченного мизантропа, в ком тонкое вино таланта перебродило со временем в кислый уксус. Талантам необходимы в равной степени и масштабные свершения, и громкое признание. Отсутствие одного из этих элементов автоматически делает человека несчастным. А реальному Довлатову в зрелом возрасте так и не довелось написать большой роман, которого ждут от его героя буквально все и в фильме. Не исключаю, что в результате мучительное мелкотемье стало причиной громадных комплексов — Довлатов все же был амбициозным человеком.
Между тем Герман и Тупикина, авторы сценария, уже прощаясь со зрителями, в эпилоге называют Довлатова одним из величайших писателей современности. Но правда, как я ее понимаю, такова: в том-то и дело, что нет. Довлатов так и не стал по-настоящему большим писателем. Он ушел в 48. И, возможно, если бы этого не случилось, он бы им стал.
А фильм все же стоит посмотреть даже тем, кто не знает, кто такой Довлатов. Прежде всего потому, что фильм «Довлатов» — о времени и о стране.