Наталья Тарасова: «Я считаю величайшей мысль Достоевского о том, что человека нужно любить, что человек нуждается в сочувствии и сострадании, что даже падшему, согрешившему человеку дана возможность покаяния и прощения».
11 ноября — 191 год со дня рождения Федора Достоевского. Несмотря на то что писатель родился в позапрошлом веке, его романы, записки, дневники и мысли читают не только в России, но во всем мире. Федора Михайловича мало читать… Понимать, чувствовать, сопереживать — это тоже категории, которые важны для восприятия Достоевского.
Помню, как по университету в годы моего студенчества на филфаке шла молва об аспирантке, которая нашла неизвестную рукопись писателя. Этим исследователем оказалась Наталья Тарасова, выпускница филфака ПетрГУ, ученица Владимира Захарова, крупнейшего российского специалиста по творчеству Достоевского. Перед поступлением в аспирантуру Наталья Александровна два года трудилась в университетском издательстве, где готовили и продолжают готовить к печати Полное собрание сочинений Достоевского в дореволюционной орфографии. В 2001 году она защитила первую свою диссертацию, а в 2011-м вторую. Доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы и журналистики знает о писателе очень много. Она смогла изучить и почерк Федора Михайловича. Согласитесь, необычный дар. О писателе, современности и текстологии наш разговор.
Достоевский и текстология
— Наталья Александровна, о творчестве Достоевского много исследований и работ. Скажите, как можно создать целый корпус работ по романам автора, если при их издании не учитывались авторская орфография и пунктуация, то есть, по сути, искажался смысл его произведений?
— Когда я начинала читать рукописи Достоевского в подлиннике – это были 1990-е годы, — я тоже задумывалась на эту тему. Мне казалось, что невозможно судить об авторском замысле и его воплощении, не учитывая всю историю этого замысла, от черновиков до печатного текста, с изучением особенностей авторского языка. Это так и есть. В процессе публикации авторского текста могли появляться ошибки его прочтения, допускавшиеся наборщиками, корректорами, редакторами.
Ошибки эти нередко влияли на общее понимание текста, искажали его исходный смысл – и именно поэтому адекватное восприятие текста, его понимание, интерпретация возможны только при анализе всех изменений, которые происходили с текстом на разных этапах его существования. Над этой проблемой размышляли в свое время Б.В.Томашевский, С.М.Бонди, Д.С.Лихачев и другие исследователи. Она актуальна и по сей день.
Изучение орфографии важно для правильного прочтения текста в рукописи – некоторые орфографические характеристики (например, буква «ять») были смыслоразличительными: от прочтения одной буквы могло зависеть понимание смысла всего слова. Так называемая «старая орфография» имела социальное, психологическое, культурное значение для русского общества до- и пореформенного времени. Для нас же, исследователей, она является инструментом грамотной работы с текстом как историческим источником.
То же самое можно сказать и об изучении пунктуации первоисточников. Об этом уже достаточно много написано – в частности, В.Н. Захаровым, указавшим на интонационный характер пунктуации Достоевского и на необходимость сохранения индивидуальных особенностей авторского синтаксиса при публикации текста. Это правило не действовало в советский период, когда в изданиях русской классики была произведена модернизация правописания согласно орфографическим и пунктуационным нормам XX века. Вопрос об авторском правописании до сих пор остается дискуссионным. Ясно одно – языковые характеристики имеют исключительное значение для самого процесса понимания и интерпретации текста.
Но есть и другой уровень работы с литературным материалом – поэтика произведения, определение его художественных особенностей, сюжетов, мотивов, образов. Как правило, в таком случае исследователи (не текстологи) работают преимущественно с печатным (окончательным) текстом произведения и, при необходимости, с готовыми публикациями черновиков автора (то есть не обращаются к первоисточникам). Это может создать определенные проблемы, о которых мы говорим: если авторский текст опубликован с ошибками – возможны неверные его интерпретации. В последнее время эта проблема уже достаточно хорошо осознается в научном сообществе, и я нередко получаю просьбы коллег, занимающихся поэтикой, уточнить, «что в рукописи». Это очень важный момент – большое значение имеют исследовательские ответственность и чувство меры: чтобы судить об идеях автора, надо стремиться приблизиться к его собственному тексту, а не уходить в область личных суждений и тем более фантазий. На мой взгляд, не стоит разводить текстологию и поэтику на разные полюса: текстологический анализ материала – это первый шаг к пониманию поэтики, художественной специфики авторского слова.
— Но все эти сложности и особенности текста Федора Михайловича не мешают популярности писателя. Его читают в России, Америке, Европе и даже в Японии. С чем это связано?
— Быть популярным и быть понимаемым – это всё-таки разные определения. Наш коллега из Аргентины Алехандро Ариэль Гонсалес одно время занимался проблемой перевода произведений Достоевского на испанский язык. По его словам, многие тексты Достоевского существуют за границей в двойном переводе – с русского на английский, французский, немецкий и далее с этих языков на итальянский, испанский, португальский и другие. Таков типичный маршрут произведений русской классики на Западе. И это скорее путь ухода от автора, чем приближения – в процессе перевода нередко страдает смысл. «Если во всяком переводе полностью или частично (в зависимости от знаний и таланта переводчика) утрачивается мелодия, ритм, колорит оригинального текста, не стоит говорить о том, сколько теряется, когда перевод не прямой» (см.:http://petrsu.karelia.ru/Structure/NewsPaper/2006/062..). Популярности Достоевского в других странах способствуют общие идеи, которые принято связывать с его творчеством, – осмысление христианской темы, изображение русского народа, проблема страдания, вопрос о преступлении, покаянии и прощении. Но это идеи, воплощенные не только собственно в текстах Достоевского, но и в многообразной культурной рецепции его произведений – в театре, кино, философской мысли. Отсюда и популярность.
Школьный Достоевский
—Как вы относитесь к тому, что Достоевского читают в школе? Я очень хорошо помню лекции Е.М. Неёлова, который любил повторять и, думаю, говорит это и сегодняшним студентам о том, что в школе нужно читать сказки. Нужно ли, на ваш взгляд, читать Достоевского в школе? Готовы ли к этому современные подростки?
— Проблема тут в том, что ценности, которые дает классика (не только Достоевский), в наше время страшно расходятся с тем, что школьники видят в реальности. Хорошо ли это — быть воспитанным на идеалах? Для мира — да. Для самого человека в нашем мире — вопрос. Потому что выходит, что с идеалами ты менее защищен и более раним.
Но мое мнение – и идеалы важны для каждого из нас, и Достоевский нужен в школе (и сказки, к слову, тоже – как отражение народной души и поэтическая основа творчества, в том числе литературного). Он и сам невероятно тонко чувствовал детей, детские образы у него получались особенно яркими, запоминающимися: вспомним хотя бы Нелли из «Униженных и Оскорбленных» или пронзительный образ ребенка из рассказа «Мальчик у Христа на елке».
Школьникам надо читать Достоевского не только потому, что его романы, безусловно, содержат ту систему этических ценностей, которая поддерживает человека духовно, воспитывает его. Читать его надо и потому, что он действительно великий художник, мастер диалога, его стиль ироничен, его герои говорят как живые люди, его сюжеты захватывают не меньше, чем нынешние «киноперформансы». Он из тех авторов, которые современны всегда, интересны любому поколению, в творчестве которых всегда открываешь что-то новое для себя.
«Мой автор»
—Мне кажется, что Федора Михайловича не всегда понимают школьные учителя. К сожалению, конечно. Поэтому-то в преподавании всегда важна личность педагога. Особенно если дело касается литературы… А какоеваше личное открытие у Достоевского?
— Я допускаю, что Достоевского можно не понимать. Не случайно же, к примеру, Вересаев писал о том, что Достоевский и Толстой — это два взаимоисключающих художественных мира, и трудно представить человека, у которого бы одинаково лежала душа и к Толстому, и к Достоевскому.
Я открывала Достоевского постепенно. В школьные годы на меня произвела впечатление именно форма его сочинений — стиль, живость диалогов, динамика действия и, главное, способность каким-то неуловимым образом вызвать сильное сопереживание тем событиям, которые описывались в его романах. С одной стороны, это было первое и внешнее впечатление от прочитанного. С другой — это была уже симпатия, я поняла, что это мой автор.
Осознанное восприятие пришло позднее, в студенческие годы, после лекций В.Н. Захарова. Многие темы, обсуждавшиеся тогда, позднее осмысливались по-новому, уже в моей дальнейшей работе. Я считаю величайшей мысль Достоевского о том, что человека нужно любить, что человек нуждается в сочувствии и сострадании, что даже падшему, согрешившему человеку дана возможность покаяния и прощения. Сама тема величайшая, библейских масштабов. И опять же — Достоевский уникален своей способностью соединить частное и общее, историю и вечность. Он мыслит на уровне символического обобщения, но любая его мысль применима к жизни каждого из нас, к жизни современного нашего общества.
Достоевский и кино
— Какие экранизации Достоевского кажутся вам удачными? И как вы относитесь к тому, что иногда на уроках литературы могут смотреть кино, хотя бы фрагментарно. Вот на занятиях В.Н. Захарова ничего подобного не было, но его лекции помнятся. А со школьниками в условиях обычной школы и учителя такое, на ваш взгляд, допустимо?
— Кино — это самостоятельная сфера искусства, предполагающая столь же свободное истолкование сюжета. Поэтому если и смотреть кино на уроках, то надо пояснять, чем киноинтерпретация отходит от первоисточника — литературного текста. Всё же главное понять идеи автора, писателя, а не кинорежиссера. Хотя и второе делу не помеха.
Что касается экранизаций произведений Достоевского, то тут сколько зрителей, столько и мнений. Из современных экранизаций самая удачная, по-моему, сериал Владимира Бортко по роману «Идиот»: несмотря на не вполне адекватный подбор актеров (не понравился, в частности, образ Настасьи Филипповны), всё же отдельные роли произвели впечатление и запомнились — это и Мышкин Миронова, и Рогожин Машкова, и Лебедев в гениальном, на мой взгляд, исполнении Владимира Ильина.
Из экранизаций прошлого времени хороши киноверсии режиссера Ивана Пырьева. Недавно я пересмотрела фильм Алексея Баталова «Игрок» 1972 года — очень хорошая экранизация, наверное, малоизвестного ныне романа Достоевского. Получилось так, что это кино мы смотрели в Литературно-мемориальном музее Ф.М.Достоевского в Петербурге в «Дни Пионтека», проходившие в марте этого года. Г.В.Пионтек — архитектор и художник, благодаря которому в советское время был сохранен дом в Кузнечном переулке, где находилась квартира Достоевского, а позднее образовался музей. Просмотр фильма завершился вечером-беседой «Игрок — проблема геймерства в жизни современной молодежи». Это к вопросу о том, насколько Достоевский актуален. Помимо филологов в обсуждении принимали участие психологи, археолог и даже доктор физико-математических наук. Говорили и о фильме, и о том, что такое игра для человека, какие законы психики влияют на развитие страсти к игре, зависимости от нее. Размышляли и о том, по каким причинам сам писатель освободился от этой страсти. Достоевский — один из немногих русских классиков, кто совершенно не забыт и интересен самым разным людям, как будто и нет этих 150 лет между ним и нами.
Достоевский и Интернет
— Как-то раз мне довелось слышать, что «Дневник писателя» Достоевского — очень современное для наших дней произведение, которое в чем-то напоминает блог. Мне очень интересно ваше мнение на этот счет. И как вы считаете, если бы Федор Михайлович еще прожил несколько лет, он написал бы роман?
— О близости Достоевского к современным способам коммуникации пишут в последнее десятилетие. Например, в журнале «Октябрь» в 2005 году вышла статья Л. Андрулайтиса «Дневник писателя» Ф.М.Достоевского как прообраз сетевой публицистики». Особенность мировосприятия Достоевского в том, что он всегда живо откликался на события, происходившие вокруг него, — война ли это, политические новости из Европы, государственные реформы в России, или это факт частного значения, мелькнувший в газетной хронике. Всё это привлекало его внимание и получало творческое воплощение в его текстах, в том числе и в «Дневнике писателя». Достоевский безусловно талантливый публицист, но, в отличие от многих талантливых публицистов, он еще и гениальный художник.
Я иногда пытаюсь представить его в нашем времени, именно потому, что оно словно иллюстрация к его романам. На тему «Достоевский и Рунет» в 2002 году опубликованы заметки Д. Быкова, в них есть такие иронические строки: «Напоследок зададимся вопросом: как отнесся бы к Интернету сам Достоевский? Вероятнее всего, он начал бы размещать там “Дневник писателя”, стал бы объектом разнузданной травли, ввязался бы в некоторое количество сетевых перепалок и написал бы о сетевых нравах замечательный роман “Юзер”. Не исключено, что после первых же выпусков сетевого “Дневника” он запаролил бы свою гостевую от особенно яростных оппонентов и тут же соскучился бы со своими адептами. Возможно, почувствовав себя голым, доступным для всеобщего обсуждения и обозрения, а заодно серьезно разочаровавшись в умственных способностях читающей России, он испытал бы затяжной творческий кризис, на который жалуются многие постоянные посетители Интернета. Так или иначе трудно сомневаться в том, что в самом скором времени Рулинет стал бы для него таким же нарицательным термином, как “абличительная литература” или “обновление”, которое по-английски называется reload» (http://magazines.russ.ru/october/2002/3/byk.html).
Думаю, не совсем так. Достоевский и в свое время был постоянным объектом пристрастной критики – в чем его только ни обвиняли, даже в психической невменяемости, якобы проявляющейся в его произведениях. Его романы (не говоря уже о «Дневнике писателя»), впоследствии признанные гениальными во всем мире, едва ли были оценены тогда по достоинству. Вместе с тем и в наши дни читатели разные и Интернет неоднороден. Есть люди, искренне интересующиеся культурой и жизнью общества, и есть ресурсы, на которых эти темы можно обсуждать. С этой точки зрения, и в наши времена Достоевский мог бы найти своего читателя – именно читателя, а не «адепта». Интернет и блогосфера как средства массовой коммуникации дают великие возможности контакта с аудиторией, это как раз то, что его интересовало в пору создания «Дневника писателя»: диалог с читателями, обратная связь, если говорить языком современной журналистики. Однако нельзя не признать: если бы Достоевский оказался в нашем времени, он, к сожалению своему, увидел бы, что многие его предостережения так и не были услышаны, что общество не избавилось от тех болезней и не обрело те идеалы, о которых он писал. Более того, Россия в XX веке и в наши дни словно бы взялась исполнить самые страшные из идей, отраженных в романах Достоевского: это и шигалевщина, и обособление («разбитие на эгоизмы» — есть и такое определение в черновиках писателя), и нигилизм, и поклонение золотому тельцу. В этом смысле не столь пугают «сетевые нравы», сколь наша реальность.
У Достоевского были творческие замыслы, которые он не успел осуществить. Известно, что в его планы входило продолжение романа «Братья Карамазовы», в котором центральным героем должен был стать Алеша Карамазов. «Дневник писателя» Достоевский собирался возобновить и сделал это в 1881 году, когда вышла первая книжка издания, она же оказалась и последней в связи с его смертью. Кроме того, было огромное количество творческих идей, которые в разное время появлялись в рабочих тетрадях Достоевского, но не вошли в романы или отражены в них не полностью (например, «Житие великого грешника», «Атеизм», «Отцы и Дети», «Мечтатель» и многое другое). И, надо думать, сама жизнь — это такой поистине неиссякаемый источник, который наполнял бы творчество новыми сюжетами и образами долгие годы.
Николай Подсокорский, кандидат филологических наук, Великий Новгород:
— Наталья Тарасова — серьезный ученый, давно получивший признание в профессиональной среде достоевистов, и просто замечательный человек высоких нравственных качеств и исключительной порядочности, в чем я не раз убеждался на протяжении нашего почти шестилетнего с ней общения. В недавней лекции «Филология как наука» проекта ACADEMIA на телеканале «Культура» от 29 октября директор Института лингвистических исследований РАН Николай Казанский хорошо сказал об исключительной важности текстологии при занятии филологией. Наталья Александровна очень много сделала для изучения проблем текстологии Ф.М. Достоевского, и без ее работ сложно себе представить современную достоевистику. Вот это сочетание строгого научного подхода и прекрасных человеческих качеств — столь необходимое для настоящего ученого — в полной мере определяет характер Тарасовой-исследовательницы самого глубокого писателя русской литературы.
Темы диссертаций Н.А. Тарасовой:
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского 1876 г. :Творческая эволюция и история текста
«Проблемы текстологии Ф.М. Достоевского: роман «Подросток» и «Дневник писателя» за 1876-1877 гг.»