— Для меня вопрос количества мест не принципиален. Для меня гораздо важнее качество. Я, собственно, всех хочу спросить: мы удовлетворены тем качеством образования, которое мы имеет в наших вузах? Я не удовлетворен. Я считаю, что у нас очень много халтуры. Мы точно можем сказать, что у нас не один, не два, не 10, не 20 вузов занимаются имитацией образования. Значит, называют высшим образованием. Их больше. В целом ситуация достаточно серьезная, поэтому я вижу свою задачу прежде всего в том, чтобы повышать качество.
Это можно делать разными средствами, разными инструментами, но для меня прерогативой является качество образования. Любой наш студент, гражданин России, поступая в высшее учебное заведение, и, кстати, не важно, на бюджетное место он поступает или на коммерческое, должен быть уверен, что он в результате получит качественное образование.
— Значит, вы будете сокращать по принципу качества?
— Еще раз. Где-то придется сокращать, где-то мы будем увеличивать, но я считаю просто аморальной ситуацию, когда мы на самом деле обманываем наших студентов. Потому что очень многие не получают высшего образования. Хотя они получают диплом, в котором написано, что они являются специалистами с высшим образованием.
Это либо купленный диплом, либо просто вузы в силу своей некомпетентности и низкого профессионализма не обеспечили тех компетенций, которые соответствуют высокому статусу человека с высшим образованием. Вот с этим я буду бороться абсолютно бескомпромиссно. Я вообще не терплю халтуры и не потерплю ее ни в высшем образовании, ни в среднем — нигде. Этого не будет точно.
— Когда учителю дадут возможность заниматься не заполнением бумажек, не улаживанием отношений с родителями, а реальной работой? Собираетесь ли вы уменьшить бюрократическую нагрузку на работников образования?
— Я считаю, что мы можем в течение ближайшего времени, может быть, 2-3 месяцев, в общем, сразу после каникул в несколько раз сократить объем отчетности, объем трудозатрат на изготовление этих отчетов. Мы просто уменьшим в абсолютном выражении число отчетов, мы будем использовать различные формы современных коммуникаций, отчеты в электронной форме и так далее с одной единственной целью: разгрузить учителей. Учитель должен тратить свое время на самосовершенствование и на свою работу. Что касается общения с родителями, на самом деле, я считаю, что частью работы учителя является общение с родителями. Наверное, не с родителями каждого ребенка надо общаться, но точно есть какие-то проблемные ситуации, когда учитель должен, обязан общаться с родителями. Я в этом точно уверен и не вижу в этом ничего плохого. Я считаю, что это очень важный и обязательный компонент работы учителя. А от бумажной работы, от бумажной нагрузки, от этих отчетов нужно школу разгрузить.
Был в Питере. Спросил одного директора, сколько его школа изготавливает отчетов. Он говорит: 2-3 в день. Понимаете, 2-3 в день — это, конечно, никуда не годится. В любом случае количество отчетов будет сокращено, но учитель должен профессионально заниматься своим делом. Он должен учить.
— Когда я к дочке в школу прихожу, первый вопрос: когда закончат душить нас бумагами?
— Да, я понимаю. Это полный абсурд. Отчеты невозможно прочитать просто физически. Нет такого количества людей, которые смогут просто прочитать.
— Вы не представляете, какое количество уловок применяется для того, чтобы эти отчеты как-то обойти и что-то сделать. Есть, кстати, в школе специальный человек, в некоторых школах, который занимается именно отчетами. То есть, я правильно поняла, что к первому сентября можно ждать послабления?
— Я это обещаю. Отчетность будет в разы сокращена.
— Вопрос из ЖЖ. Что с реальным повышением зарплат учителям, преподавателям среднего и высшего образования, научным сотрудникам? Зарплата ректора вуза — в пределах 400-700 тысяч рублей, а преподавателя — порядка 17 тысяч рублей. Кто и как учит за такую смехотворную плату? Собирается ли Министерство образования менять эту ситуацию: на порядок снизить ректорские ставки и увеличить ставки преподавателям? Вот тут еще вдогонку вопрос. Зарплата научного сотрудника на сегодняшний день составляет 10 тысяч, а заведующего лаборатории — 20 тысяч рублей. Возможно ли, на ваш взгляд, при таком отношении к ученым надеяться на инновационные изменения? Где взять столько энтузиазма?
— Я думаю, что учитель в школе, преподаватель в вузе, ученый, который работает в научно-исследовательском институте — это интеллектуальная элита общества. И если мы хотим, чтобы Россия была интеллектуальным лидером, а я ставлю перед собой эту задачу, нам нужно, чтобы эти люди получали достойную, конкурентоспособную зарплату. Конечно, уважение в обществе измеряется не только зарплатой, мы знаем, что у нас не уважают очень многих богатых людей. Но именно эти категории людей достойны уважения и достойны нормального, конкурентоспособного уровня оплаты труда.
— Вы сейчас об учителях говорите?
— Я говорю об учителях, преподавателях вузов, научных сотрудниках. Вообще, я думаю, что в 21 веке интеллектуальная мощь не менее важна, чем военная, политическая, экономическая. Может быть, даже более важна. Эту мощь создают те люди, которые работают в системе образования, которые работают в сфере науки. Поэтому приоритетной задачей министерства является доведение зарплаты этих людей до нормального, конкурентоспособного уровня, который будет им обеспечивать не только нормальное существование, но и уважение в обществе. И многое уже сделано. Нам не нужно закрывать глаза на то, что уже есть серьезная динамика движения вперед. В отношении учителей решения приняты, и мы ежеквартально проводим мониторинги. Заработная плата повышается каждый квартал. И в среднем по России, и по каждому региону в отдельности. И мы знаем, что к первому сентября заработная плата учителей должна быть доведена до среднего уровня по экономике региона. И дальше будет продолжаться движение вперед.
То же самое касается преподавателей вузов, то же самое касается людей, которые работают в науке. Но я хочу сказать одну простую вещь. Это не может происходить без повышения требований к результатам работы.
Я пока не готов говорить о деталях. Я убежден в одном: каждый человек должен получать в соответствии со своей квалификацией и результатами своей работы. Что касается ректоров. Могу об этом специально сказать, потому что был ректором в течение 5 лет. Мы прекрасно понимаем: если мы будем ректору платить 50 или 100 тысяч рублей, ректор будет делать все, чтобы заработать эти деньги каким-то еще путем. Педагог делает то же самое. И поэтому бессмысленно производить ситуацию обмана. Ректор — это менеджер. У каждого менеджера в управлении находится большой коллектив. Он несет ответственность, он добивается результата, если он хороший ректор. И я считаю, что ему нужно платить действительно как хорошему менеджеру.
— Кто в школе может стать этим менеджером? Директор?
— Да.
— Вопрос из ЖЖ. Мой сын идет в этом году в первый класс. Только на собрании мне стало известно, что сокращены часы чтения, математики — всех предметов. В школе остается несколько бесплатных предметов, все остальное — платное. Английского языка в первом классе, если это не спецшкола, нет, только за деньги. Вопрос. Сколько обязательных предметов останется в общеобразовательной школе? Сколько предметов станут платными? К чему приведет реформа образования? Какова цель реформы образования и цель сокращения учебных часов по каждому из сокращенных предметов? Долго нас всех будут держать за идиотов? Как вы считаете, может нам вообще стоит отказаться от школьного образования и перейти на домашнее, раз наши дети и наше будущее вам всем, тут я не буду уже цитировать…
— Если я правильно поняла этот вопрос, здесь говорится о сокращении определенного количества часов по некоторым предметам, но есть стандарт.
— Смотрите, могу вам сказать следующее: те школьные стандарты, которые сейчас приняты, на самом деле закладывают колоссальные возможности для повышения уровня работы школы. Стандарт старшей школы, который только что утвержден, включает в себя 37 часов в неделю, которые будут финансироваться за счет бюджета. Абсолютно бесплатно. Сейчас — 36. Будет на час больше. Понимаете? О каком сокращении можно говорить? Цели такой нет. Этого делаться не будет. Я гарантирую, что никакого сокращения обязательных предметов в школе во всех его формах не будет.
— Вопрос от «Слон.ру». Нет никаких сомнений в компетентности министра в вопросах высшего образования и науки, однако что будет происходить со средней школой? Будут ли продолжаться запущенные реформы подушевого финансирования? Какими будут решения по поводу закона «Об образовании»? Будут ли предложены новые инициативы? Какой вы видите школу после реформы? Что бы вы хотели получить на выходе?
— Я уже, в общем-то, объяснил. Еще раз. Школа должна готовить людей к жизни. Понимаете? В этом основная задача школы. Кто-то пойдет в вуз после этого, кто-то не пойдет, но нам нужно готовить наших детей не хуже, чем это делают другие. Я считаю, что у нас есть все основания для этого. У нас дети, я считаю, умные.
— Я считаю, что нам в России нужна национальная система проверки школьных знаний. Она должна быть национальной и единой в том плане, что выпускник любой школы: на Сахалине, в Калининграде, в Екатеринбурге или в Питере — должен проходить через единую систему требований. Я думаю, что любой здравомыслящий человек с этим согласится, потому что ненормально, когда в одной школе одни требования, в другой другие, когда они отличаются по регионам и так далее. А дальше возникает вопрос: как это сделать? Какая система нужна для того, чтобы улучшить эту оценку знаний. Какие нужно поменять технологии. И какие нужно условия создать, как сделать так, чтобы не было обмана и жульничества. Вот это все я готов обсуждать, но я считаю императивом, что любой ученик любой школы в России должен иметь в качестве ориентиров универсальную систему требований. В этом, собственного говоря, залог единого образовательного пространства, которое мы создаем.
— Может быть, сейчас рано об этом спрашивать. Коротко ответьте, как вам, например, инициатива, выкладывать КИМы заранее. На год вперед. Я имею в виду содержание.
— Какую-то базу?! Конечно, да. Отличная идея. КИМы по математике, например, у меня вообще никаких вопросов не вызывают. Я разговаривал с директорами некоторых школ — и самых обычных, и физико-математических, в том числе лучших школ страны именно в области физики и математики. Они говорят, что они детей на ЕГЭ специально не настраивают, но если ребенок учится нормально, если он нормально осваивает школьную программу, он сдаст ЕГЭ. Он сдаст ЕГЭ по математике. Другое дело, что возникает много вопросов в таких предметах, как литература. ЕГЭ по литературе, тесты по литературе. Это вопрос, который нужно адресовать профессионалам.
— Хорошо. Вопрос от «Слон.ру». Насколько способствовала нынешняя система образования получению навыков, помогающих выжить и преуспеть в нашем обществе? Стоит ли цепляться за каркасные системы, лепить временные надстройки или следует медленно и верно идти в новое и более прочное строение, проведя реконструкцию? Ведь 20 или даже 10 лет назад ни один учитель не мог предположить, что ребенку или отроку будет доступна информация, какая доступна сейчас с подключением интернета. Это будет учитываться, или продолжим жить на учебных планах, на поколение отставая от технического прогресса?
— Очень сложный вопрос. Я отвечу просто. Мои дети учатся в школе, которая ближе всего к моему дому. Мне так удобнее. Я очень хочу, чтобы они поступили в российский университет, учились в России, получили высшее образование в России. Но я при этом понимаю, что российское образование совершенно не соответствует мировым стандартам, потому что весь мир ушел далеко вперед. Пока мы, так сказать, собирались с мыслями последние 20 лет, выясняли, что нам нужно, что нам делать в университетах и так далее. Поэтому в отношении моих детей все довольно просто. Они будут учиться в России, но нужно делать — не мне, а нам всем — очень многое, чтобы образование было современным, конкурентоспособным, чтобы диплом наших лучших университетов был не хуже, чем диплом Кембриджа. У нас для этого есть все в руках, нам надо просто двигаться.
— Вопрос из ЖЖ. Будет ли налаживаться сотрудничество вузов с предприятиями? Вы считаете, что стране не нужны инженеры? А какие профессии, на ваш взгляд, наиболее востребованы в стране? Не смущает ли вас, что в стране не требуются технические специалисты высокого уровня? Тут ваша цитата из «Воскресного времени» на «Первом канале», где вы как раз говорите, что студенты делают вид, преподаватели делают вид, и вот, видимо, из этой цитаты мысль про инженеров.
— Мы прекрасно понимаем, что экономика России 21 века будет строиться руками инженеров. Будет еще много нужных людей: управленцы, экономисты, юристы. Но люди, которые создают новые предприятия, которые создают новые производства, — это инженеры. А дальше возникает вопрос: а готовим ли мы сейчас таких людей с теми компетенциями, которые нужны, и в тех количествах, которые нужны? Я отвечаю: нет. У нас структура подготовки сохранилась со времен 50-60-летней давности. У нас программы подготовки сохранились с тех времен.
— Да у нас и количество вузов сохранилось с тех времен.
— Количество вузов увеличилось в 2 или 2,5 раза по сравнению с 90-м годом.
— Все, кто хочет поступить, в нашей стране поступают. Мы самая студенческая страна, я тут выяснила. Не Америка, не Европа. Мы — самая студенческая страна.
— А дальше возникает очень простой вопрос, который хочу адресовать, может быть, таким же родителям, как и я. Человек с высшим образованием, у которого в дипломе «Инженер» написано. Который, например, работает официантом или менеджером торгового зала. Понимаете? Это один сюжет. Другой сюжет. Человек со средним специальным образованием, который является хорошо подготовленным, высококвалифицированным специалистом. Который работает на высокотехнологичном производстве. Который работает в соответствии с тем образованием, которое он получил. И получает хорошие деньги за это. Вот где наш путь? И кто нам нужнее? Я считаю, что готовить людей, вкладывая в это силы, время, деньги и так далее, которые потом массово не работают, используя эти знания, — это просто бессмысленно. Понимаете? А делать это за государственный счет — еще и безнравственно, потому что мы все платим налоги и хотим, чтобы эти деньги приводили к конкретным, позитивным для общества результатам.
— Вопрос из ЖЖ. Как планируется решать проблему, связанную с образованием детей с тяжелыми интеллектуальными нарушениями, множественными дефектами, чьи права на образование очень часто нарушаются. Их не берут ни в детский сад, ни в школу. Хотелось бы узнать про специальное образование, школы для детей с умственной отсталостью. Их не будут дальше сокращать?
— Я думаю, нам нужно создавать условия для того, чтобы дети с какими-то ограничениями, если они могут, учились вместе с нормальными детьми. Я думаю, это принципиально важно. Поскольку они не должны чувствовать своей ограниченности. Они должны быть вместе. И мы знаем, что, в целом мировая педагогика идет по этому пути. Есть, конечно, какие-то случаи, когда, в силу объективных ограничений, совместное обучение невозможно. В любом случае здесь требуется выработка системного взгляда на эту проблему. В этой работе, я думаю, примут участие наши ведущие медики, психологи, педагоги. Я обязательно буду обращать внимание на решение этой проблемы. Каждый ребенок России в независимости от каких-то других условий: где он живет, какие у него есть проблемы со здоровьем и так далее — должен получить равный доступ к тем образовательным благам, ресурсам, которые гарантированы государством.
— Вопрос с сайта «Умная школа». В школах в сентябре оформляли списки педагогов, нуждающихся в социальной ипотеке. В эти списки по приказу министерства включались только учителя моложе 35. Как же так? Пожалуйста, ответьте, почему педагог, проработавший в школе, например, 20 лет, он тоже еще достаточно молод — ему 40 лет, не заслужил льготное жилье, а девочка, и года не проработавшая, ничего еще не добившаяся в профессии, которая, может, и не добьется никогда, получит квартиру?
— Давайте не будем сами себя обманывать. Я думаю, все согласны с тем, что в школе надо быстро решать кадровую проблему, проблему омоложения учительского состава. Мы не можем ждать, пока естественным образом в школы будут постепенно, понемножку приходить молодые учителя. Нам нужно сделать быстрое обновление. Поэтому мне кажется закономерным, что в ближайшие годы наша государственная политика будет все-таки направлена в основном на поддержку молодых учителей. Хотя, конечно, с точки зрения справедливости я согласен, что человек, который 30 или 20 лет проработал в школе, имеет совершенно не меньше, а гораздо больше заслуг перед обществом, перед детьми, перед государством, чем выпускник педагогического вуза, который 2 или 3 года проработал в школе. Еще неизвестно, как он себя через 5 или 10 лет покажет.
— Вопрос из ЖЖ. Школа — большой конвейер, который должен хорошо работать, выпуская эрудированных, готовых к выбору профессии граждан. И, с одной стороны, надо бы стандартизировать все: единые программы, требования, критерии оценок, чтобы выпускник имел представление обо всем, его аттестат что-то значил, а оценка в нем объективно отражала знание предмета. А с другой стороны, как же без учета индивидуальных способностей ребенка, как без учета его познавательных интересов и свойственного только ему темпа усвоения знаний? При конвейерном подходе нам некогда оценить потенциал ребенка. При этом мы, возможно, губим талант, не создавая условий для его раскрытия. Вопрос: интересно ли вам предложение, как организовать работу, чтобы с минимальными затратами обеспечить одно и не упустить другое?
— Мне интересны любые предложения. Я об этом, может быть, в конце еще 2-3 слова скажу. Но, возвращаясь к конкретной проблеме индивидуализации обучения, действительно считаю это важным. Дети все разные. И в рамках одной школы, и в рамках региона, города, например, и в рамках в целом нашей российской системы образования нужно создавать условия для проявления способностей и талантов каждого ребенка. Какие средства для этого нужно использовать — это вопрос для обсуждения специалистов. У нас же есть разные школы: у нас есть школы с углубленным изучением языка, у нас есть физико-математические школы. У нас есть другие специализированные школы. В старшей школе вводится профильное обучение. Именно для индивидуализации. У нас сегодня есть широкие возможности для общественного влияния на жизнь школы. Не только с точки зрения управления, каких-то хозяйственных дел, но и с точки зрения формирования содержания образования в школе. Две трети от общего объема образования являются федеральным минимумом. А одну треть будут формировать участники процесса. Вот и давайте это делать. Я просто призываю всех активно в это включиться — и родителей, и руководителей муниципальных образований, регионов. Мне кажется, уже сейчас максимальные полномочия даны для этого. Нужно просто ими воспользоваться.
— Вопрос, присланный от издательского дома «Первое сентября». Почему так странно происходит слияние школ? По какому признаку объединяют коррекционную, девиантную, продвинутую и пару обыкновенных школ в один образовательный холдинг? Почему языковые спецшколы должны перестать существовать? Почему в школах обязательно должна появиться группа детсада, забирая кабинеты из учебного процесса? Директора под прессингом, учителя молчат, чтобы не подводить директора, родителей никто слушать не хочет, про детей вообще забыли. Чего действительно они хотят?
— Давайте я здесь тоже зафиксирую свою общую позицию. Все, что делается применительно к школам, должно соответствовать задаче максимального учета интересов учеников. Мы знаем, что у нас есть школы, где нет ни спортивного зала, ни библиотеки — в основном в сельских районах. Что плохого, если эта школа становится, например, филиалом более мощной школы, где можно проводить уроки физкультуры, где можно обеспечить детей нормальной литературой и так далее? В этом нет ничего плохого, потому что это улучшает возможности учеников. Я думаю, что при любых слияниях, при любых поглощениях, при любых изменениях структуры школьного образования нужно прежде всего исходить из интересов учеников, а не администрации школ, не органов управления образованием. Если мы этот императив всегда будем иметь в виду, будем всегда ему следовать, то никаких проблем не будет.
— Мы закончили интервью. Вы хотели сказать несколько слов в конце.
— Если это интересно, могу сказать несколько слов о том, какие задачи я считаю самыми важными, ключевыми, приоритетными для министерства на ближайший месяц. Я даже не буду говорить про годы, тем более про десятилетия. Скажу про ближайшую перспективу. Про то, чем я и мои коллеги будем заниматься.
Естественно, мне предстоит сформировать сильную команду моих замов и других ключевых сотрудников.
— Она будет полностью новая?
— Она будет практически полностью новая. Я могу сказать, что она не будет состоять из чиновников. Она будет состоять из людей с опытом практической работы и реальных достижений. В школе, в вузе, в науке. Я считаю, что это принципиально важно. И, я думаю, может быть, в течение 10 дней, может быть, в течение 2 недель, в зависимости от того, как наша бюрократическая машина будет работать, я этих людей представлю. Они изложат свое видение, и мы уже будем работать в команде. Поскольку управление на разных уровнях, а тем более управление такой огромной отраслью, какой является образование в России. Это командная игра. Это не деятельность каких-то одиночек. Принципиально важная задача в ближайшие годы для России — это решение проблемы детских садов. Может, это звучит несколько приземленно, но на самом деле это вопрос, который затрагивает очень большую часть наших семей. У нас в очереди на места в детском саду стоит уже 2 с лишним миллиона человек. Каждый год эта очередь растет. Это родители, которые хотели бы работать, но не могут работать, поскольку они вынуждены быть дома и присматривать за детьми. Это еще целый ряд других проблем. Мы решим эту проблему в течение 2-3 лет, то есть полностью эту очередь ликвидируем. Для этого требуются серьезные решения, организационные и финансовые. На уровне правительства, на уровне министерств и на уровне регионов, но мы точно эту проблему решим. Я считаю ее очень важной просто в силу своей масштабности. Во-вторых, то, о чем мы уже сказали, — это качество высшего образования. Уйти от халтуры. Я буду с этим бороться абсолютно бескомпромиссно. Я не посмотрю ни на что. Мы должны гарантировать нашим студентам, что они получат качественное высшее образование. Тем более если за него платит государство, а значит, каждый из нас. Третье — нужно провести реформу науки, не сводя ее к примитивным организационным изменениям при Академии наук. Это было бы совершенно неправильно. Нужно просто создать в России конкурентоспособную науку. Потому что это то, что двигает и экономическое, и интеллектуальное развитие. И, собственно, создает и воспроизводит интеллектуальную элиту страны. Нам нужна эта интеллектуальная элита, потому что именно она определяет лидерство в мире, в глобальном мире. А другого лидерства уже в наше время быть не может. И следующее, о чем я уже тоже сказал, — это система взаимодействия с обществом. Это Открытое министерство, это возможность каждого высказать свое мнение, пожаловаться на что-то или просто поучаствовать и пообщаться. Я буду общаться в меру своих сил со всеми, кто готов к конструктивному диалогу. Я на это точно времени жалеть не буду. Я лучше сэкономлю на чтении каких-то документов, даже важных. Я считаю это принципиально важным.
— Значит, из соцсетей вы удаляться не будете? В «Твиттере» вы останетесь?
— Я не буду удаляться. Более того, я сделаю так, чтобы максимальное число сотрудников министерства было вовлечено в эту работу. Я буду регулярно встречаться в разных форматах с теми людьми, которые дали какие-то конструктивные идеи через интернет, через «Твиттер» и другие соцсети. Я буду делать так, еще раз говорю, чтобы у людей было чувство сопричастности к тому, что происходит. Я искренне верю, что по-другому сейчас просто невозможно.