Куда приводят мечты

{hsimage|Лаура Сирагуза||||} Мир прекрасен. Все новое манит и вдохновляет. Кто бы из нас не хотел жить ярко, идти туда, куда просится душа, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливым. Образ настолько идеальный, что не каждый отважится ему соответствовать. Да, безусловно, никем другим, кроме как собой, быть не удастся, но чтобы искать себя, необходимы упорство, чуткость и нескончаемый оптимизм, какой излучает моя собеседница.

— Ciao, bella! 
— Ciao!

Это Лаура Сирагуза. Она итальянка в Карелии, и не просто туристка, далеко не туристка. Лаура учится в докторантуре университета Абердина в Шотландии, а к нам приехала собирать материал для диссертации на тему сохранения вепсского языка и культуры. Нас познакомили общие друзья. Рано или поздно мы бы все равно познакомились, потому что в небольшом городе новые необычные люди — центр притяжения. В интервью Лаура рассказала мне свою историю, которую вполне можно приравнять ко всем так нынче популярным книгам о поиске своего пути и о «сбыче мечт».

— Началось все с того, что в Ливорно у моих родителей родились близнецы: я и моя сестра. Родители и сестра с семьей сейчас живут в маленьком местечке недалеко от Пизы, в Сан Джульяно Терме. В детстве мы часто переезжали, и я рано ощутила, что чисто географически родного места у меня нет. Родители сами много путешествовали, и, конечно, брали детей с собой. Думаю, моя любовь к странствиям началась уже тогда. И еще, я очень любопытная.

— Ты скучаешь по Италии? Или ты везде чувствуешь себя дома? 

— Моя семья — это и есть мой дом. Когда я с ними, я дома. И это может быть где угодно, в Англии, во Вьетнаме, или в России — без разницы. Люди часто спрашивают, как можно жить в разлуке с родными людьми? Ведь я путешествую одна уже больше десяти лет и домой приезжаю редко. Дело в том, что именно благодаря семье я могу ездить по миру. Потому что семья для меня — сердце жизни, и оно очень крепкое. Я постоянно чувствую связь с родными и знаю, что есть место, куда я могу вернуться.

— Как родные относятся к твоим перемещениям по планете? 

— Когда я сказала, что хочу путешествовать, мои мама и сестра были против. Но папа меня поддержал. Он сказал: если ты действительно этого хочешь – давай! В Италии глава семьи всегда отец. Если бы не папа, я бы вряд ли смогла поступить так, как хочется мне.

— Когда ты в первый раз надолго уехала из семьи?

— Это было в университете. Есть такая программа Erasmus, по которой европейские студенты могут поучиться в другой европейской стране. Тогда я выбрала Финляндию. Смешно, конечно. Мне ужасно хотелось учить русский в России, но такой возможности не было. Я посмотрела, что Финляндия рядом с Россией, и решила поехать в Хельсинки. О стране я совсем ничего тогда не знала.

— Финляндия оправдала твои ожидания?

— Вполне, и даже больше. Я была прилежная студентка. Успевала и учиться, и язык учить. Правда, не русский, а финский. Я им сильно увлеклась. Тем более, я могла тут же практиковаться. Практика — это лучшее в изучении языка.

Год очень быстро прошел, надо было возвращаться в Италию оканчивать университет. А мне уже хотелось остаться жить в Финляндии, зимой на лыжах кататься, в сауну каждый день ходить. Но в тот момент остаться было нереально. Я уехала. И как раз после этой поездки поняла, что хочу продолжать путешествовать.

— По какой специальности ты окончила университет? И что было дальше?

— Я окончила университет в Пизе в 1999 году. Изучала русский, болгарский, старославянский и английский. Диплом писала по болгарской лингвистике. Английский мне не очень нравился, а вот в русский я была влюблена. Может потому, что это был совсем новый язык, в школе ни о чем подобном мы не слышали. Мне нравилась мягкость его звучания, какой нет в итальянском.

С дипломом на руках я еще какое-то время жила в Италии. Воспоминания о Финляндии отошли на второй план, я снова привыкла к дому. И, представляешь, я даже нашла работу в компьютерном магазине. Сама не знаю зачем? Деньги — понятно. Но я до сих пор удивляюсь, что туда пошла. С работой справлялась, начальник был доволен. Хватило меня, правда, ненадолго. Я поняла, что так работать просто не могу, и сказала родителям, что увольняюсь. Они в шоке: работа есть работа, ее нужно просто делать, что значит — не мое? И все в таком духе. Но я все равно ушла, и стала думать, чем бы я могла заняться. Первое, что пришло на ум,  — преподавать английский. Пусть, у меня к этому языку страсти нет, но так было проще всего. И я нашла место преподавателя в Праге.

— Почему именно в Праге? 

— Выбирала почти по тому же принципу, что и Хельсинки. По пути в Финляндию я останавливалась в Праге на несколько дней, и мне очень понравился город. К тому же там народ славянский, и чешский язык ближе к русскому. Когда я поехала в Прагу, мне было уже 26 лет, но в голове я была еще наивная, у меня не было почему-то тогда таких мыслей, что надо выйти замуж, осесть где-то. Мне всего хватало, и я думала, что дальше будет только интересней. Так начался новый виток странствий.

Предполагалось, что я задержусь в Праге на год, но когда мой контракт подходил к концу, меня неожиданно позвали в пражский Институт итальянской культуры преподавать итальянский. И я осталась еще на два года. По карьерной лестнице успела подняться до координатора курсов. И уперлась в потолок. Дальше стало все предсказуемо. И я начала думать, куда дальше?

— Тебе повезло с европейским паспортом и европейским образованием. Все границы открыты, и действительно можно ехать, куда захочется. 

— Это правда. Поэтому меня особенно удивляют европейцы, которые вообще никуда не ездят. Тем более что Европа такая маленькая, все компактно. Но кроме Италии, например, столько красивых стран, как можно добровольно просидеть всю жизнь дома, не понимаю. Хотя, у каждого своя судьба, и я отношусь к этому с уважением.

— Чем ты руководствовалась, когда решила продолжить обучение в Англии? Это ведь была поездка не по любви?

— В Англию я поехала не наобум. В Чехии стало понятно, что просто знать язык, даже родной, недостаточно, чтобы его преподавать. Мне не хватало педагогического образования. И я поехала в Лондон, чтобы получить диплом преподавателя английского. Это открыло бы мне путь в любую страну. Видишь, я уже руководствовалась несколько иными целями, видимо, повзрослела к тому времени. Хотя английский, как ты помнишь, не был моей любовью. Он был просто средством, позволяющим мне работать в разных странах и путешествовать.

Перед отъездом в Англию мне приснился сон, как будто я стою на улице, и передо мной три магазина. В одном магазине Финляндия, другие два – это Италия и Англия. И я по очереди в эти «магазины» захожу, чтобы понять, нравится мне там, или нет. В «Финляндии» просто круто. В «Италии» нормально, привычно. А в «Англии» совсем не понравилось. Я вообще, верю в сны, но тогда, почему-то внимания не обратила. Только сегодня, когда уже столько лет прошло, понимаю, что это было мое истинное «я», которое уже тогда знало, что мне больше подходит, и в какую сторону мне двигаться.

— Ты жалеешь, что поехала в Англию, а не в Финляндию, например?

— Англия мне многое дала. Начиная с диплома и интересного обучения, за которыми я и поехала. В английском языке есть такое выражение: to take out of a system. Оно означает, что если у тебя есть мечта, ее нужно обязательно осуществить. Исчерпать до конца. Я бы просто не смогла жить, оборачиваясь назад и думая: этого не сделала, того не сделала. Так что, все к лучшему.

— У нас говорят: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Лаура, какие изменения происходят с человеком, когда он долго находится вдали от дома, и при этом еще и в абсолютно другой культуре. После Лондона ты ведь еще три года работала в Азии. 

— Когда много путешествуешь, есть опасность потерять себя. Все внимание обращено вовне, и не остается времени прислушиваться к тому, что внутри. Я старалась постоянно разговаривать с собой, анализировать свои ощущения, понять, правильно ли я поступаю и действительно ли делаю то, что хочу. На человека оказывается много влияний: семья, общество. Иногда можно чужие опасения и желания ошибочно принять за свои.

Работая в Камбодже и во Вьетнаме я перестала себя чувствовать итальянкой. Для азиатов все европейцы похожи, и я была для них просто европейкой, в лучшем случае, англичанкой, потому что преподавала английский.

У меня стали ослабевать связи с семьей. Как-то я рассказывала сестре о тех красивых местах, которые посетила в Камбодже, и по реакции поняла, что сестра даже не представляет, где это находится. Я в ее представлении была просто где-то очень далеко. Мне тогда стало обидно и неприятно. Я осознала, что Азия, конечно, прекрасна, и я неплохо справляюсь, моя карьера шла в гору, но все-таки мне стоит вернуться поближе к родным.

Я стала заниматься йогой и медитацией. Мне нужно было очистить сознание, понять, что я хочу делать по-настоящему. То, чем я занималась до этого, не было делом жизни. Целью пройденного этапа были путешествия. Йога помогла мне понять, чего я хочу и сердцем и умом. Когда происходит момент осознания цели, желаний, это ощущается всем существом. Как будто сердце и мозг соединяются. Оказалось, что именно с Финляндией и с Россией связаны настоящие чувства.

Когда я разбиралась с собой, придумала такую метафору.  Каждый человек рождается некой фигурой. И иногда даже не знает, какой именно. Я ощущала себя сферой, я ею была всегда, но чтобы понять это, мне потребовалась менять форму, быть и пирамидой, и кубом. Через эти изменения я определила собственную форму, и поняла, в каком виде мне оставаться. Смешное, может, сравнения, зато простое.

 — Самое главное — понять мечту, безусловно. А как ее осуществить?

— Дело техники. И везения. Сначала, я стала читать о Карелии на государственном сайте. Русский вспоминала и собирала информацию. Так и узнала, что в Карелии живут вепсы. Заинтересовалась. Ведь это финно-угорский народ, и язык у них должен быть похож на финский. А живут они в России. Все начинало сходиться. У меня уже была идея, но как ее применить? Мне нравится лингвистика, но это довольно сухая наука, гораздо интереснее наблюдать и изучать связи языка с культурой. Я стала искать вузы, где изучают лингвистическую антропологию, по всей видимости, именно этим я хотела заниматься. Так как я много лет преподавала английский, то и исследование свое решила делать на английском. Видишь, все-таки этот язык сослужил мне очень хорошую службу. Я разослала письма во все университеты Англии и Шотландии с просьбой мне выслать программы курсов. Помню хорошо, как сидела перед горой проспектов и буклетов. Так я нашла в Шотландии своего нынешнего профессора Александра Кинга. Когда-то он занимался похожими вопросами, жил на Камчатке, изучал коряков. Мы с ним связались, он мне помог с заявкой, и вот я попала в докторантуру в университет Абердина.

— Какая тема твоего исследования?

— Моя работа посвящена настоящему использованию вепсского языка и отношению к вепсскому языку. Я наблюдаю, где и как используется язык. Или, возможно, почему не используется. Это тоже интересно. И еще анализирую цели носителей языка и активистов, которые занимаются сохранением вепсского языка и культуры. Это, если коротко. В Петрозаводске я пробуду до декабря. Следующие два года буду обрабатывать данные, писать диссертацию в Шотландии.

— А что потом? Начнется новый виток странствий?

— Не думаю. Я, конечно, буду ездить, я без этого не могу. Но теперь уже хочется, чтобы была своя отправная точка, куда я буду возвращаться. Когда уезжаешь в новую страну, а потом через несколько лет возвращаешься, адаптация забирает очень много энергии. Теперь я знаю, на что мне свою энергию тратить. Хочу продолжать заниматься научной работой в области сохранения вепсского языка и обязательно совмещать это с практикой. Может, получится объединить усилия местных активистов и неравнодушных из других стран. Скорее всего, будет что-то еще, но сейчас я счастлива, потому что занимаюсь тем, что действительно люблю.

— Еще очень хочется спросить, какой тебе видится Россия? Расскажи о своей жизни здесь. 

— Это не такой простой вопрос. Во-первых, я в России была только в Карелии,  Питере и Москве, видела лишь малую ее часть. Во-вторых, мне бы не хотелось усиливать стереотипные представления о русских. Здесь вообще все очень разные. Интересно, что самыми сильными являются стереотипы людей о самих себе. О характерных чертах нации я узнала уже здесь от вас же. Сама я, например, не заметила, что северяне не жизнерадостны или угрюмы. При плохой погоде с улыбкой сложно ходить, по себе сужу. А вообще люди тут открыты к общению и всегда помогают друг другу.

Я заметила несколько интересных особенностей. Как, например, люди проводят досуг — собираются вместе непременно за столом, дома или в кафе. Чтобы общаться, надо обязательно что-нибудь есть вместе, как минимум, пить чай. В Англии, например, совершенно нормально есть на ходу или в автобусе, а встречаться просто за разговорами.

Еще я обратила внимание, какие инициативные и сильные тут женщины. В Италии отец в семье главный. Он в центре внимания. А здесь, когда я прихожу в гости, то общаюсь в основном с женщинами, с мамами, с бабушками. Хорошо, если отец семейства присутствует с нами, чаще всего, его просто не видно. Такие у меня наблюдения.

— Что тебе нравится из местной национальной кухни? 

— Калитки очень нравятся. Правда, сама я их делать пока не умею. Дома по привычке готовлю итальянскую еду.

— А литература? Еще один стереотип – русский язык учат для того, чтобы читать Толстого и Достоевского в оригинале. Какую русскую литературу ты читаешь? 

— В оригинале русские книги я начала читать совсем недавно, раньше знание языка не позволяло. Да, конечно, я читала Достоевского в итальянском или в английском переводе. И мне нравилось. Было интересно, как автор разбирается в психологии своих героев. Я сама люблю все анализировать. Но сейчас мне больше хочется читать женщин, они в России такие необычные. Интересно, как они пишут.

— Лаура, как тебе удается быть столь жизнерадостной, так любить людей? Это национальная черта?

— Не думаю. Я действительно очень хорошо отношусь к людям. Если человек совершает плохой поступок, я пытаюсь сначала разобраться в причинах. Люди будут для тебя такими, какими ты хочешь их видеть. Я предпочитаю думать, что все люди хорошие.

Беседовала Кристина Коротких