Владимир Маканин: «Спасёт ли красота мир? Она пыталась…»
Анна Матасова
Владимир Маканин за роман «Асан» был отмечен в 2008 году Национальной литературной премией «Большая книга». Писатель Андрей Битов назвал роман «Асан» первой честной книгой о событиях в Чечне.
Владимир Маканин дал интервью нашему корреспонденту Анне Матасовой на недавнем форуме молодых писателей в Липках.
– Владимир Семенович, о чем ваш роман «Асан»?
– Как выразить о чем? Можно сказать, что речь идет о войне в Чечне. Хотя это роман не о чеченской войне. Это роман о человеке в процессе войны. Там действует герой, который пытается одновременно и воевать, и зарабатывать деньги войной, и при этом остаться человеком. И о том, чем все кончается, какая это, оказывается, драма.
– Название у романа весьма непростое. «Асан» – это и прозвище главного героя, и некое фантастическое существо, божество, в которое превратился образ Александра Македонского. «Асан» – это суть, идея романа? В чем она?
– Я думаю, что идея Асана – это идея войны, где работают двумя руками: с одной стороны мечом, а с другой – культурой и деньгами. Культурой в форме денег, купли-продажи. Чеченцы чтят Асана, это двурукое существо. Они создали идола, у которого в одной руке меч, а в другой деньги. Но на самом деле они, защищаясь, только отразили то, что нес Македонский-завоеватель. А он нес силу и деньги. Первые деньги, которые попали в эту реальность, были с профилем Македонца. Это был первый в мире пиар – на монетах. Он уже тогда хотел осилить, завоевать восточный мир не только победами, но и культурой.
И этот имперский подход остался. Имперский образ жизни остался, никуда от него не деться. Русские так и продолжают говорить: ну да, он чеченец, он чуть что – вынимает нож. Хотя русские тоже вынимают нож достаточно часто. Стереотип остался, стереотип работает. И это входит в понятие «Асан». Это входит в понятие двурукого идола. В романе два типа позывных в военно-полевых рациях: «Асан хочет крови» и «Асан хочет денег». Другого нет. Либо разбойник, либо вор. Либо деньги, либо кровь.
– Тема войны, человека на войне для вас не нова. На восьмом форуме молодых писателей в Липках мы смотрели фильм «Пленный», снятый по вашему рассказу «Кавказский пленный». Военная тема давно не дает вам покоя?
– Это очень старый мой рассказ, весьма известный, он много переводился. Во всяком случае он долгое время был моей визитной карточкой. Пленение, взятие в плен – это неизгладимая модель войны, часть войны. Потому что пленные всегда были, они есть сейчас и они всегда будут. Это вечная тема. Рассказ нес в себе довольно трудную задачу. Двое русских солдат берут в плен красивого юношу-кавказца. Красота гор, красота ручья, красота природы, наконец, красота юноши не в последнюю очередь задают тон всему повествованию, где ставится вопрос: спасет ли красота мир? Вот конкретный повод. Вот случай представился красоте во всех ее проявлениях помочь бедолаге-пленному. Поможет или нет?
Там нет того, что сейчас называется «голубизной», это старый рассказ, но тем не менее момент восхищения человеческой красотой присутствует. Скажу больше, когда я начинал его писать, сначала это была пленная женщина-боевик. Но странным образом рассказ в таком ключе все время относил меня куда-то в XVIII, XIX век – женщина в мужской одежде, с оружием… Тогда я понял, что надо поставить на ее место юношу. Тем более что в финале он гибнет. И других вопросов решать не придется, кроме тех оттенков, с которыми красота пыталась спасти юношу, пыталась спасти сюжет, пыталась спасти, как говорил Федор Михайлович Достоевский, мир.
Неудача красоты не ставится ей в вину. Не потому что она слаба… она пыталась. Знаете, это уже много. Пытаться – это много. Красота пыталась спасти рассказ, пыталась спасти пленного, пыталась спасти мир, хотя бы на этом маленьком пространстве почтовой марки.
– Фильм вам понравился?
– Алексей Учитель – известный режиссер, сделавший несколько очень интересных картин. Тонкий, с определенным набором эстетических отмычек и приемов, которые внушают уважение. Но я решил не отдавать рассказ совсем уж на откуп, а написать сценарий сам. Мне жалко было. Есть несколько рассказов, которых мне жалко. Это как любимые дети. Пусть это несправедливо, но ведь некоторых любишь больше.
Началась работа над сценарием. В конце концов я подумал, что надо не держаться за рассказ изо всех сил, не упрямиться, а попытаться помочь режиссеру сделать то, что он хочет. Нет лучшего способа спасти свою вещь, чем доверить ее другому, сказав, что она – его собственная. Так и случилось. Я сделал несколько вариантов: один более жесткий, другой более мягкий. И был вариант, где подчеркивалось, что эти ребята на самом деле мальчишки. Пацаны. Вот они оказались в лесу, в горах… И война их отпустила. Вся военная бытовуха отошла. И возникает чувство красоты – дикое, короткое… Но, конечно, трагический финал остался – война их забирает обратно. Война не отпускает. Вот такой получился сценарий.
– Как вы считаете, удалась режиссеру его воплотить? Понял ли зритель ваш замысел?
– Не знаю, в какой степени это удовлетворит зрителя. Когда я делаю что-то свое, знаю, какой эффект получится. Вот тут скажут: ну, он здесь со своими тараканами, а тут вот читатель будет удовлетворен. А здесь я не знаю…
Помню, как когда-то давно, когда вышли первые фильмы Антониони, это было первое столкновение с нарочито замедленным кино, где не надо торопиться узнать, что будет дальше. Вот эта тягостная медлительность момента, когда подступают красота кадра, и даже понимание, как красота эта сделана. Это надо любить. Фильм Учителя, наверное, на любителя. Финал там, конечно, динамичный и совпадает с финалом рассказа. Но разбег задумчивый.
А режиссер, повторяю замечательный, есть очень привлекательные моменты. Обратите внимание, какая там музыка. Музыка, которой нет, музыка военного нагнетания, музыка – как небо. И только в финале вступает настоящая музыка – голос чеченской женщины поет песню. Это тонкая работа.
– Рассказ «Кавказский пленный» изучают у нас в школах. Подходит ли он для этого?
– Ну, он, конечно, очень сложный. Попытка красотой, эстетикой переломить смерть и войну – школьникам такое не по зубам. В этом уже должны разбираться взрослые, люди, понимающие в литературе. Хотя фильм Учителя достаточно все упростил. И фильм школьники могут смотреть сколько угодно.
– Какие ваши произведения, как вы считаете, больше подошли бы для школы?
– Повесть «Голоса» – наверняка самая удобная для школы. Там есть разного рода внутренние новеллы, связанные, в частности, и с уральским фольклором. Вот это очень легко, тихо и полезно читается. Ну, может быть, еще «На первом дыхании». Она воздушная, легонькая. Тем более что тоже есть экранизация – фильм Данелии «Орел или решка».
– Раз уж мы затронули школьную программу, давайте поговорим о хорошей детской литературе…
– Для меня детская литература – это литература фантазии, огромной фантазии: Гулливер, Робинзон… Что-то явно выделяющееся. Посмотрите в других жанрах: любовный роман – замечательное дело, но где получился один, там получится еще десять, где десять – там еще сто. И все будут писать, и у всех будет получаться. Эффект куста. То же самое боевики. Один, второй, третий… Но они почти не отличаются друг от друга.
Детская литература, на мой взгляд, если она хочет перешагнуть через время, должна быть оригинальной. Я как-то уже сравнивал – это напоминает чай с сахаром. Я помню детство, время, когда продававшийся сахар был твердым. Не песок, не рафинад, а маленькие твердые глыбки. Мешаешь в чае, мешаешь – никак не тает. Вот это и есть крепко сделанная оригинальная вещь. А вот сахар-рафинад даже мешать не надо, его струйкой полил – и он растекся, растворился. Вода в данном случае – это время, сахар – текст. Надо чтобы текст не размывался временем. Чтобы его мешали, а он никуда. Вот еще сто лет «Гулливера» будут читать. Он не размешивается, в этом его огромная сила. Конечно, я в детской литературе дилетант. Но часто дилетанту виднее, потому что он смотрит со стороны.
«Люди не учатся на своих ошибках…»
О рассказе В. Маканина «Кавказский пленный» высказываются ученики 10 «Б» класса питкярантской школы №2
Ксения Костина: «…Маканин ставит вопрос: «Что спасет героев в будничной жизни?» Скорее всего, если даже красота не смогла спасти юношу, то наших героев теперь могут спасти только милосердие, сочувствие и жалость. Красота лишь вдохновляет людей, но в наше время спасти она не может».
Каджик Гаспарян: «На мой взгляд, автор рассказа хочет донести до читателя понимание того, что на войне очень тяжело и что в солдатской жизни мало романтики. Из героев мне понравился Вовка-стрелок, потому что он, на мой взгляд, больше похож на обычного солдата».
Виктория Матюхина: «Я поразилась тому, с какой легкостью люди убивают друг друга. В конце Рубахин словно проговорился, сказав вместо «который год» «который век». А ведь правда, который век люди враждуют, понимая, что это плохо, но они не учатся на своих ошибках».
Александра Тимофеева: «Война – ярчайшее воплощение социального хаоса – показана Маканиным как бесконечная рутина. Герои этого рассказа Рубахин и Вовка-стрелок относятся к «боевым занятиям» и к смерти вполне буднично».
Кристина Конго: «На фоне удивительной природы происходят ужасные события, которые перечеркивают всю прелесть Кавказских гор. В финале рассказа Рубахин убивает пленного, чтобы сохранить свою жизнь. Мы не можем осуждать его, ведь неизвестно, как бы поступил на его месте каждый из нас».
Елизавета Кокко: «Красота Кавказа ошеломляет и в то же время пугает солдат. Она не мешает людям убивать друг друга, она никого и ничего не спасает, люди уйдут, а она останется».
Дарья Алексеенкова: «Мне интересен кавказский юноша. Он достойно ведет себя в плену: излишне не геройствует, но и не трусит. В нем есть некая загадка. Мне жаль, что его судьба трагична.
После этого рассказа я задумалась: «А нужна ли война? Зачем нам читать книги на военную тему? Люди рождаются не для того, чтобы их убивали, а для продолжения рода, люди должны радоваться жизни, учиться, а не прятаться в окопах. Ну а книги читать нужно, чтобы не повторять ошибок, а учиться на них. Нужно знать, насколько жестока война».
Анастасия Коляго: «Рассказ Владимира Маканина мне понравился. Он написан простым языком и очень легко читается. Тема его – кавказская гражданская война. Люди не понимают, зачем они воюют, зачем губят свои жизни, но все же стреляют друг в друга, потому что это им приказывают командиры. Люди не должны убивать друг друга, должны уметь прощать. А война превращает людей в настоящих зверей».
«Лицей» № 2, 2009
Заинтересовал материал? Поделитесь в социальных сетях и оставьте комментарий ниже:
