Интернет-журнал «Лицей»

Настя

Владимир Любаров. Ангел-хранитель
Владимир Любаров. Ангел-хранитель
Рождественская быль, рассказанная петрозаводским врачом Алексеем Жидковым

«Настя еще жива. Но шансов нет, ни единого. Живет только за счет аппаратной вентиляции да препаратов, поддерживающих сердечно-сосудистую систему.

«А можно ее покрестить?» Это Настина мама спрашивает. Насте 10 месяцев, еще не крещеная. Конечно, можно. Успеет ли договориться с батюшкой?»

 

***

Дорога на работу. Как гадание на картах. Только всегда с одной и той же комбинацией и с полным набором протуберанцев судьбы человеческой. Сначала вокзал. И дальняя дорога. Железная. Прямая. Потом рынок – «золотовалюта». За ним – казенный дом. Тюрьма городская то бишь. А судьи где? А вот дальше по улице и суд. А еще подалее – дом, в котором живут непростые люди. Красивый. Опосля бани. Как же без очищения-то? Ну, и под занавес магазин похоронных принадлежностей. И церквушка. Старенькая. Уютная. И совсем под завязочку бюро ритуальных услуг… Уф-ф. Почти дошел. Вот и работка моя. Отделение реанимации одной из местных больниц.

***

…Настя еще жива. Но шансов нет, ни единого. Живет только за счет аппаратной вентиляции да препаратов, поддерживающих сердечно-сосудистую систему. Почки уже отказали. Печень почти отказала. Кома глубокая. Зрачки широкие. Синяя. Отекшая. Все.

***

«А можно ее покрестить?» Это Настина мама спрашивает. Насте 10 месяцев, еще не крещеная. Конечно, можно. Успеет ли договориться с батюшкой?

***

Успели. Батюшка наш старый знакомый. Не первый раз в отделении. Все четко, заученно, но не торопясь, глубоко и честно. Бахилы с маской – священнику и маме. Ну, с Богом. Ушли они к Насте.

***

Вернулись в ординаторскую. Мамочка что-то на небеса пеняет. «Поможет ли Господь?» – батюшку спрашивает. У-ух, как он ей ответил! Даже я голову в плечи вжал. Во как! Правильный батюшка.

***

«Я побуду с ней еще немножко?» Это снова мама. Как будто у меня есть варианты ответов. Проводил ее опять к Насте. Взяла дочь за отекшую холодную ручку. Что-то шепчет, по головке гладит. Вышел с комом в горле. Двадцать лет в реанимации, а никак не привыкнуть. Пошел на крыльцо перекурить. Вот и батюшка собрался, уходит. «Знаете, доктор, у меня такое не часто бывает, но сегодня точно почувствовал, когда стоял с мамой у Насти в палате. Почувствовал: кто-то там еще присутствует. Да и не кто-то. Я знаю Кто…»

***

Трое суток после дежурства не был на работе. Даже не звонил. А что звонить? И так все ясно. Снова на дежурстве. Захожу в отделение – и точно: аппарат в Настиной палате не работает. Тихо. Но как-то странно смена ночная улыбается. И взахлеб, наперебой: «А мы ее еще ночью с аппарата сняли! И моча пошла! И глазами пилькает!»

***

Переводим Настю на долечивание и реабилитацию в другую клинику. Только толстенная история болезни да черные от некрозов (такая вот болезнь) кончики пальцев напоминали о том, о чем и напоминать нам не надо было. Машина уже у крыльца. Пора. Сейчас придут Настю пеленать и закутывать. Зашел к ней попрощаться. Большая стала. Ей уже 11 месяцев исполнилось. «Ну что, Настюха, будем жить?» – вслух спрашиваю, улыбаюсь. А она неотрывно смотрит на меня. И вдруг прикрывает глаза и ме-е-едленно так кивает мне в ответ. Дескать, будем-будем! Снова открыла глазенки. И на меня, онемевшего, лука-а-во так смотрит. И лыбится. В полный с двумя зубешками рот.

***

Дорога домой. Улица Вольная. Навстречу люди с цветами. Четное количество. Колокол сегодня молчит. Звякнула лишь монетка в кружке у нищенки. На крыльце ритуального магазина мадам по телефону на цены жалуется. И веники у бани дорогие. Джипина со стеклами темными, мертвыми от дома красивого отъехала, грязью обрызгала. Ни на шаг не отступил. Даже не зажмурился. Привык. И у суда с тюрьмой шаг не ускорил, головы не опустил. Хотя и не зарекаюсь… У рынка настроение традиционно поднимается. «Золотовалюте» подмигнул. А вот и вокзал. И дальняя дорога, железная, прямая. И все-таки…

***

И все-таки – солнышко светит над всем этим. А Настя улыбается.

***
Послезавтра снова пойду…
«Лицей» № 1 2009
Exit mobile version