Собственно к «Задним мыслям» (так называется блог Кирилла Олюшкина на нашем сайте. — Ред.) эта публикация почти не имеет отношения. Пожалуй, я мог бы написать эссе о фильме «Роман в письмах» или о стихах на киноэкране, но сейчас мои личные обстоятельства сложились так, что на это просто нет сил. Поэтому буду краток.
После демонстрации фильма по каналу «Россия-2» посыпались письма, SMS и телефонные звонки. Во-первых, меня ехидно упрекают в нескромности или даже плагиате. Во-вторых, адресуются с претензиями к режиссуре и актерской игре. В-третьих, хвалят или ругают стихи, интересуются, как вообще эти стихи попали в фильм и спрашивают, где их можно прочитать.
Сам не понимал — плакать мне или смеяться, когда, еще не видев картины, прослышал, что режиссеру моих стихов показалось мало и он вставил в один из эпизодов «Не позволяй душе лениться» Заболоцкого. Друзья советовали гордиться — отличная компания! На поверку компания оказалась даже лучше: один из героев фильма читает «О чем, прозаик, ты хлопочешь…» Пушкина. Причем Александр Сергеевич, в отличие от нас с Заболоцким, даже не попал в титры. В свое оправдание могу сказать, что я титров не составлял. А всякого рода технические накладки в кино неизбежны.
Много всевозможных накладок и в «Романе в письмах». Но, во-первых, друзья, это не ко мне. А во-вторых, критикуете иногда столь рьяно, что хочется заступиться за создателей фильма. Лично мне картина понравилась. На мой взгляд, главная ее беда — недостаток «воздуха», слишком плотное для мелодрамы развитие событий. Но трудно винить в этом режиссера, которому пришлось при монтаже укладывать отснятый материал в прокрустово ложе эфирной сетки. Что же касается актеров, для многих из них работа в «Романе в письмах» оказалась настоящей творческой удачей, что бы там ни говорили. Например, я как автор сердечно благодарен Ольге Ивановой за прекрасное исполнение стихов.
Вошедшие в картину стихи писались специально для «Романа в письмах». Соответственно, проницательный читатель не станет судить по этой подборке обо всей поэзии автора. Достаточно напомнить, что героиня фильма юная девушка и начинающая поэтесса, стихи сознательно написаны от ее имени.
Изначально публикация вообще не предполагалась. Так что полностью, в авторской редакции прочесть эти стихи можно только сейчас и только здесь, в «Лицее». В фильме стихи звучат в сокращении. Думаю, это связано с недостатком экранного времени.
История создания цикла проста. Автору сценария, моей жене Марине Шихалеевой понадобилось вставить в текст короткую смешную сценку, характеризующую студентов Литературного института. Мне вспомнилась игра, пятнадцать лет назад действительно популярная в Литинституте в нашей компании. Я без труда сымпровизировал диалог. Вот как это выглядело в сценарии:
«На следующий день у Литературного института Таня ждет приезда секретарши. Она слышит, как полдюжины СТУДЕНТОВ, в ожидании лекции, разговаривают друг с другом.
студент 1
Я удивлен: тебя я нынче вижу.
А думал, что навек пришлось расстаться
тебе и мне, ведь так вчера ты много
вина на грудь принЯл…
студент 2
Вернее «прИнял».
Ха-ха! «ПринЯл»! Досадная ошибка!
Но ты у нас известный грамотей!
студент 3
Не ссорьтесь, други! Все мы грамотеи!
Таня с опаской наблюдает за студентами.
ТАНЯ
Вы чего это, ребята?..
студент 1
Ты спрашиваешь нас, о незнакомка,
зачем мы говорим друг с другом ямбом?
Да это лишь игра!..
студент 2
Зато какая!
Кто выбьется из этого размера,
обязан будет всем поставить пива.
студент 3 (мрачно)
А пива очень хочется. Башка трещит — не могу.
студент 1 (торжествующе)
Ага! Ха! Ха! Ха! Ха! Пошел за пивом!
И быстро, гад! Действительно страдаем!..
Студент 3, вздохнув, идет в сторону ближайшего магазина. Таня, улыбаясь, тоже отходит — к ближайшему телефону-автомату».
И т.д. В картину сцена не вошла, но появилось резонное мнение, что неплохо бы главной героине действительно писать стихи, уж коль она поэтесса и влюблена. Сначала я сделал четыре стихотворения. Потом, когда их не хватило, еще три. Одно из них не удовлетворило режиссера, поэтому уже на стадии монтажа фильма пришлось спешно, посреди ночи, импровизировать последний текст, причем на основе не моих, а заранее заданных строчек: «И говорят они «Жизнь такова». Так убедительны и гладки их слова! Но суть от этого изменится? Едва ли».
Ниже то, что получилось в итоге.
1.
Мне снилась ночь. И то, как я спала.
Во сне меня привычно окружали
Цветы, часы на краешке стола,
Закрытое окно, гардины, шали.
Чужие сны, стихи ни для кого —
И так по кругу, и душа просилась
Бежать. Но мне хотелось одного:
Все так же спать. И вдруг — окно открылось.
И музыка чуть слышно. И вот здесь
Во сне мне захотелось улыбнуться.
Мне снился ты — таким, какой ты есть.
Теперь я знаю, для кого проснуться.
2.
Какая осень! Смуглым золотом
Горит Бульварное кольцо.
И небо молнией расколото.
Гроза последняя в лицо
Тебе посмотрит убедительно
И отойдет, и все кругом
Вдруг станет ново, удивительно,
Прекрасно станет. А потом
Прогонит настроенье скверное
Закат. И через полчаса
Какая радуга, наверное,
Украсит эти небеса!
И будет ночь. Но делать нечего —
В дела, как в омут головой.
Кого винить, что этим вечером
Ты счастлив будешь.
Не со мной.
3.
Однажды себе я придумала дом,
В который ты тихо вошел.
Я помню, как звезды цвели за окном,
Как ты, улыбаясь, сидел за столом,
И как было нам хорошо.
Туда не вернуться. И адрес забыт.
Не наши с тобой голоса
Звучат в этом доме. Ничто не звучит.
И только звезда одиноко дрожит
Над домом пустым. Как слеза.
4.
Я покорилась жизни и судьбе,
Чего же ради
Досталась часть моей души — тебе,
А часть — тетради?
Зачем стихи, мечты, надежды, сны?
Зачем едины
Во мне, хотя навек разделены
Две половины?
Зачем пытаться их соединить?
Зачем я плачу,
Пытаясь — Боже, нет, не разрешить —
Понять задачу?
В условии ошибка. И в сухом
Остатке — Вечность.
И целое разделится потом
На бесконечность.
5.
А ты никогда не услышишь того,
Что я написала тебе — для него.
Кого? Я не знаю. Не все ли равно?
Так вдаль убегает река,
Поскольку от века реке суждено.
…Но, может быть, все же откроешь окно, —
А там, за окном, бесконечно темно
И песня звучит — далека.
6.
Когда-нибудь какой-нибудь историк,
Случайно в руки взяв мои тетради,
Прочтет, потом обидно рассмеется,
Зевнет и выпьет кофе с молоком.
Ему смешны покажутся не мысли,
Не чувства, нет, — он будет деликатен,
Но сам сюжет забытой мелодрамы
Покажется ему невыносим:
Подумаешь — она его любила
Сильнее жизни. Жизнь была разбита.
И все-таки она его любила…
Помилуйте, о чем же здесь писать?..
7.
Все кончено. Ни строчки нет на страже,
Теперь стихи — и те не защитят.
А вместо них — и не вопросы даже, —
Невнятный, жалкий лепет невпопад:
«Но как же так?.. Послушай, отчего ты?..»
Понять все это можно лишь тому,
Кто пел о солнце, и с высокой ноты,
Срывая голос, падает во тьму.
8.
Века меняются от века, но по сути
Все то же вечно говорят друг другу люди
По разным поводам: болит ли голова,
Любовь ли умерла, от жизни ли устали, —
Всё говорят они: «Жизнь такова».
И убедительны и гладки их слова,
Но суть от этого изменится едва ли.