К вопросу о проекте памятника Ирине Федосовой
Мини-пьеса
Министерство культуры Карелии: – Чего за шум там, а? Чиновники: – Культура шумит… Памятник, вишь, им не нравится…
Действующие лица:
Министерство культуры
Чиновники
Культурная общественность
Министерство культуры Карелии:
– Чего за шум там, а?
Чиновники:
– Культура шумит… Памятник, вишь, им не нравится.
Министерство:
– Ну что за люди, конкурс провели им, проект выбрали, все за них сделали! Чем опять недовольны?
Чиновники:
– Бабушкой на печи недовольны. Говорят, не там сидит бабушка.
Министерство:
– Ну что за люди, а где ещё сидеть бабушке-то! Русалка – на ветвях, зайчики – в трамвайчике, бабушка – на печи…
Чиновники:
– Кричат, что фигура трагическая у бабушки. Муза плача, то сё. И эпическая. Вроде Вяйнямёйнена. Или Шекспира.
Министерство:
– И на чём он сидел, Уильям-то этот, Шекспир? Небось, тоже на печи?
Чиновники:
– Не… Он же джентльмен, он на камине сидел.
Министерство (нахмурившись):
– А вот не надо вот это, вот это вот всё затевать, вот эту всю русофобию, англоманию эту. Наша бабушка должна сидеть на чём-то патриотичном.
Чиновники:
– Шекспир на лошади сидел.
Министерство:
– А вот это хорошо, народно. Пускай бабушка тоже на лошади сидит. А лошадь – на печи.
Чиновники:
– Да не хотят они на печи! Говорят, не было в Заонежье тех печей, не нужно печи совсем, абсолютно.
Министерство (обиженно):
– У всех, значит, были, а у них не было. Хорошо. Вяйнямёйнен этот у нас кто? Рунопевец? Памятник рунопевцу есть? В Сортавала? На чём он там сидит?
Чиновники:
– Вроде в кресле сидит…
Министерство (возмущённо):
– Кресла, значит, были, а печей не было!
Чиновники:
– На медвежьей шкуре сидит, вот.
Министерство:
– Ага, вот и мысль! Пускай бабушка сидит на медведе. Мощно, патриотично. И на кантеле пусть играет.
Чиновники:
– Кто, медведь?
Министерство:
– Нет, это уже помпезно будет. Бабушка пускай играет на кантеле. А дети слушают. Мальчик и девочка. Слушают сказки.
Общественность:
– Бред! Абсурд!
Министерство:
– Ну что там опять?
Чиновники:
– Так опять культура шумит. Говорят, Максим Горький её слушал, а не дети. И сказки она не рассказывала, она на похоронах выступала. Горький об этом писал.
Министерство:
– Ну что за люди, всем недовольны! А Горький про медведя ничего не писал?
Чиновники:
– Не, не сподобился.
Министерство:
– Жаль, хорошая была задумка, державная. Хм, на похоронах…. Что ж, пускай тогда на камне сидит. Камни-то у них в Заонежье есть?
Чиновники:
– Камни, вроде, есть.
– Вот и отлично. Бабушка сидит на камне и её слушают дети.
Чиновники:
– Мальчик и девочка?
Министерство:
– Нет. Ребёнок и ребёнок. Один ребёнок с бородой, как у Толстого, а другой с усами, как у Горького. И подпись: «Лев Толстой и Максим Горький слушают бабушку».