«Если в коррекционную школу ребенка с тяжелыми множественными нарушениями, не обслуживающего себя, не взяли, то через 10 лет идти ему уже некуда. Для тяжелых молодых инвалидов у нас почти ничего нет…»
На ГТРК «Карелия» 31 марта показали сюжет о слиянии школ-интернатов №21 и №22. Судя по нему, руководство коррекционной школы №21 настроено весьма оптимистично. Директор и заместитель директора говорят о том, что для детей с тяжелыми нарушениями речи будут созданы все условия для обучения. Именно такой подход к своим воспитанникам практикуется в специальной (коррекционной) общеобразовательной школе-интернате № 21 для детей с особенностями развития опорно-двигательного аппарата. Об этом «Лицей» рассказывал еще два года назад. Правда, сейчас лечебной базы в интернате нет. Всё это убрали в связи с одноканальным финансированием и разделением полномочий. Школа теперь оказывает только образовательные услуги.
Есть опасения, что при слиянии двух коррекционных учебных заведений могут ухудшиться условия обучения детей обеих школ. Об этом рассказала мама одной из воспитанниц коррекционной школы-интерната №21 Татьяна Васильева, председатель КРОО «Поможем нашим детям». О радостях и нуждах особых детей она знает не понаслышке.
— Татьяна, было несколько неожиданно увидеть вас 13 апреля на комитете по образованию в Законодательном Собрании Карелии. Почему вы пришли?
— Мы связались с родителями 22-го коррекционной интерната (для детей с тяжелой патологией речи. — М.Г.). Они обеспокоены информацией, которая появилась в СМИ, что родители воспитанников 21-го интерната не против планируемого слияния двух коррекционных школ. Но родители нашей школы обеспокоены. Поговорив с ними, я поняла, что взрослые переживают об ухудшении условий детей-опорников. Мне также пояснили, что поступает информация о том, будто были встречи с родителями, собрания. Поскольку я вхожу в Совет школы, то без особых усилий мне удалось выяснить: никаких встреч проведено не было. Родители о планируемых изменениях узнали из средств массовой информации. При этом нам дают абсолютно разную информацию о том, где будут располагаться дети: родителям 22-го интерната говорят одно, а нам совершенно иное. Если вновь пришедшие дети окажутся в учебном здании, где свободных кабинетов нет в принципе, то куда же переведут наших детей? Или классы объединят?
— Два года назад наш журнал публиковал репортаж о 21-й школе-интернате. Тогда, общаясь с педагогами, я увидела, что с детьми ведется серьезная работа, но места там немного…
— Так и есть. Наша школа состоит из двух отдельно стоящих зданий — учебного корпуса и так называемого общежития, в котором располагаются административная часть, библиотека, комнаты мальчиков и девочек, живущих при школе. В телесюжете также сказали, что в учебном корпусе есть лифт, но это подъемник, который работает таким образом, что за перемену на нем возможно поднять только двух человек. К тому же два здания не соединены между собой переходом. Так что для перехода из здания в здание детей приходится переодевать. Персонал вынужден надевать детям куртки, обувь, наматывать шарфы, не забывать о шапках. Как нам пояснили, детям из 22-го интерната обещают место в спальном корпусе, на втором этаже. Несколько лет назад уже было предписание пожарных о невозможности нахождении учебных классов на втором этаже из-за узких дверных и лестничных пролетов. Наших детей перевели на первый этаж, так как они все на колясках. Во втором здании, кстати, нет ни лифта, ни подъемника.
— Что вас беспокоит больше всего? Какого рода проблемы вы прогнозируете?
— Беспокоит предстоящий набор детей в эти коррекционные школы. Могут взять не всех и оставить самых сложных детей дома. На заданный в Законодательном Собрании Карелии министру образования вопрос, куда в итоге идти детям с тяжелыми множественными нарушениями, не обслуживающим себя, Александр Морозов ответить не смог, сказав: «Не знаю».
— Татьяна, вы сама мама ребёнка с особыми потребностями, поэтому сможете пояснить, почему таким детям так важно учиться?
— Все специалисты говорили нам, родителям особых детей, что мы делаем хуже своим ребятам, но их прогноз не подтвердился. Эту фразу повторяли всем мамам и папам, которые отстаивали право на обучение через комиссии и суды. Но ни одному ребенку хуже не стало! От того, что ребенок общается, развивается его речь. Одно дело, если ты говоришь с ним дома, и совершенно другое, когда он находится в классе. Социализация совсем другая. Дома ребенок проведет всю жизнь! Если в школу его не взяли, то через 10 лет идти уже некуда, у нас для тяжелых молодых инвалидов почти ничего нет. Сложных детей мы просто вынуждены оставлять дома и выводить на занятия раз в неделю, но это совершенно не то.
Моему ребёнку школа необходима! Совершенно разное развитие у тех, кто ходит в школу, и тех, к кому учитель приходит домой. Дети должны учиться общаться, но стоит учитывать, что они лучше развиваются, если их помещают в более здоровую среду. Если детям из 22 школы-интерната продлят сроки обучения в коррекционной школе, то это будет действительным улучшением, но это может повлиять на наших детей, так как каждый год в школу будет набор 12 ребят с нарушениями речи. Останутся ли места для детей-опорников?
Для родителей особых детей, которым нужна поддержка или совет, Татьяна поделилась своими контактами. Телефоны: 634350 или 89114004350
Группы в соцсетях: «Крылья даны всем» и группа КРОО «Поможем нашим детям»
P.S. Главный вход в Заксобрание Карелии пандусом не оборудован. Как пояснили «Лицею», вход для людей в инвалидном кресле есть во внутреннем дворике. Правда, дальше этого они не поднимутся, поскольку лифт для колясочников не предназначен. Других приспособлений в здании ЗС РК для людей с особыми потребностями в передвижении нет.
Фото Марии Голубевой