Такие слова в адрес министра образования Карелии прозвучали на вчерашнем заседании профильного комитета парламента республики от одного из депутатов. Эмоции зашкаливали с первых минут обсуждения ликвидации коррекционной школы-интерната №22.
«Мой ребенок не умственно отсталый! У него тяжелая патология речи!» — кричала в лицо министру одна мать. «Почему вы все время лжете?» — негодовала другая.
Министр все обвинения парировал, перейдя на привычную для себя агрессивную манеру ведения диалога. (См. видео этого заседания — с 49 мин 50 сек. до 1 часа 53 мин. 17 сек.). Детей не разбросают по разным интернатам вопреки опасениям родителей, уверял Александр Морозов. Ученики целыми классами со своими учителями и специалистами по реализации адаптивных программ перейдут в интернат № 21 для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата.
Тут и прозвучало гневное: «Зачем вы лжете?» Родители ничего про этот вариант не знают, а в школе по-прежнему висит список из четырех интернатов, которые предлагают их детям, в том числе в Повенце. Видимо, накануне, после активных протестов родителей и их обращений в высокие инстанции, министерство изменило первоначальное решение расформировать речевую коррекционную школу, а детей разбросать по другим школам-интернатам.
Министр сообщил, что реорганизация школы-интерната № 22 проводится путем присоединения к школе-интернату № 21 (для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. — Н.М.) Там лучшая материальная база, детей на занятия доставляют автобусом, и это единственный пункт приема ЕГЭ у детей с ограниченными возможностями здоровья. Александр Морозов не сомневается:
— Для детей ситуация улучшится.
— А как же приказ от января 2015 года, по которому наоборот — интернат № 21 должен быть присоединен к интернату №22? Он отменен? — допытывалась депутат Эмилия Слабунова.
Нет, не отменен, ответил министр, но это, оказывается, неважно, можно по-разному назвать объединенное учреждение.
Объяснения министра образования Карелии сомнений не оставляли: сценарий ликвидации-реорганизации школы-интерната №22 пишется в его ведомстве прямо на ходу. То же самое мы видим и в ситуации со Специализированной школой искусств. Согласуется ли это с законом РФ «Об образовании»? Соответствующий запрос Эмилия Слабунова направила министру образования и науки РФ Дмитрию Ливанову и в Прокуратуру РК — и по коррекционной школе-интернату № 22, и по Специализированной школе искусств.
У родителей веры словам министра нет. Они опасаются, что останутся у разбитого корыта, не хотят ждать до 1 сентября, когда всё будет хорошо, по уверениям Александра Морозова. Они по-прежнему опасаются, что детей отправят в другие интернаты, среди которых и интернат для детей с умственной отсталостью. Тем более министр туманно обронил, что что сейчас идет уточнение диагнозов и если у ребенка основной диагноз «глубокая умственная отсталость», то пребывание в школе пятого вида (для детей с патологией речи. — Н.М. ) ничего ему не даст.
— Мой ребенок не умственно отсталый! У него тяжелая патология речи! — не выдержав, закричала министру Анна Евтухович, одна из мам.
По словам матерей, сейчас на медико-психологической комиссии их детям меняют основной диагноз, мотивируя тем, что школы с коррекцией по речи не будет. Или пишут, что у ребенка нет позитивной динамики по речи, хотя матери ее видят, потому так дорожат этой школой.
Министр Морозов, как уже стало привычно, вольно излагает факты. Он уверяет:
— 48 человек в здании на 300 мест мы позволить себе не можем.
Будто министр не знает, что второй блок здания закрыт надзорными органами уже несколько лет, после чего в школе-интернате № 22 осталась только начальная школа. Она находится в другом здании, предельная наполняемость которого 55 человек, а не 300. Кстати, на прошлой неделе на коллегии Минобразования Александр Морозов называл другое количество детей, на которых рассчитана школа, — 400.
Состояние здания, где сейчас учатся 53 ребенка, опасений не вызывает. Депутат ЗС Галина Васильева, побывавшая там недавно, назвала коррекционный интернат школой-игрушкой: «В классных кабинетах много современного специального оборудования, созданы все условия для обучения и развития детей с тяжёлым недугом. Содержательно, с любовью оформленные помещения создают домашний уют. На чём ни остановишь взгляд — всё радует!»
— Нельзя разорять эту школу, ее надо сохранять! — убеждала министра Галина Васильева. Как все педагоги, она знает: детей с дефектами речи становится с каждым годом больше. Это видно и по лицею № 13, директором которого она является.
Тяжело было видеть, как матерей, которые повторяли, что с ними никто не встречался, министр на полном серьезе уверял в обратном. Когда они просили назвать, когда, кто и с кем конкретно встречался, Александр Морозов мог в результате сказать лишь одно: накануне 8 марта с ними встречалась Галина Разбивная, председатель Общественного совета при Минобразования. То есть ни один действующий чиновник не снизошел до общения с родителями детей-инвалидов, жизнь которых круто меняется!
Депутаты не могли понять такого поведения министра.
— Вы говорите одно, пишете другое. Зачем вы вводите людей в заблуждение? — спросила Лариса Степанова.
— На сегодняшний день это преступление, — подвела итог бурному обсуждению вице-спикер парламента Ирина Петеляева. — И вы это понимаете!
Она спросила Александра Морозова, почему он не привел никаких цифр, не сказал, сколько будет сэкономлено денег на этой реорганизации? Министр ответил, что его… не спросили про цифры, поэтому он и не назвал их. Депутаты знают, что в школу-интернат № 22 были вложены огромные суммы, ведь она получала федеральное целевое финансирование. Здесь до сих пор стоит нераспакованное новенькое оборудование.
И у родителей, и у депутатов есть сомнения в том, что в школе-интернате № 21, куда министерство планирует перевести детей с патологией речи, для них будут созданы все необходимые условия, что это не нарушит санитарные нормы. На заседании профильного комитета было решено провести 28 марта выезд в школу-интернат № 21 — с участием родителей, министра, депутатов и представителей прокуратуры.
Фото автора
