Очерк Владимира Чернышева из цикла «Мои учителя» о выдающемся филологе, профессоре Карельского пединститута, прямом потомке Пушкина Лидии Владимировне Савельевой.
«Вспоминается середина 60-х, когда мы, еще совсем юные, слушали лекции по старославянскому и современному русскому языку. Тогда казалось, что Лидия Владимировна — человек другого, неведомого нам мира. Вроде бы все просто и в то же время необычно, загадочно, своеобразно в многоцветии звуков, слов и форм родного языка».
Лидия Владимировна Савельева
Всю жизнь вы отдали науке;
Подобно хлебопашцу на земле,
Без суеты и праздной скуки
Культуру сеяли на скудном пустыре…
(В. Чернышев)
Пока не тронулся умом,
Трудись душою и пером…
(Л. Тарланова-Савельева)
Сегодня писать о Лидии Владимировне Савельевой в прошедшем времени не поднимается рука: еще звучат в ушах оптимистические нотки в ее голосе, стоят перед глазами страницы рукописных мемуаров, строчки стихов, свежи в памяти ее иронические высказывания по поводу предстоящей третьей поездки в Дагестан:
— Володечка, вы знаете о нашем решении… Бог любит Троицу!
— Не возьму в толк! О чем вы, Лидия Владимировна?
— Как, разве вам Ирина Алексеевна не говорила? Мы в третий раз едем в Дагестан. Теперь уж точно буду умирать там. В Дербенте есть русское кладбище. Вы ведь приедете ко мне на могилку?
Не воспринимая серьезно сказанное, я, как всегда, отшутился:
— Безусловно, там близко граница с Азербайджаном, а я так давно не видел своего закадычного друга Полада Бюль-Бюль оглы!..
Телефонный разговор состоялся за неделю до трагического события, когда Лидия Владимировна находилась в кардиологическом отделении городской больницы, и мне до сих пор непонятно, как рядом с ней в палате оказалась женщина, зараженная коронавирусом. События развивались стремительно: уже через неделю ее перевели в ковидный госпиталь для ветеранов, а в воскресенье, 20 июня, как раз на Троицу, остановилось ее сердце…
С семьей Тарлановых мы находились в близких дружеских отношениях более полувека. За это время в моей жизни произошло много событий: учеба в вузе, создание семьи, работа в школах Сегежи и Тихвина, окончание аспирантуры, защита диссертации и преподавание в вузе.
На протяжении всего периода у нас не прекращалась связь с Лидией Владимировной. Когда мы с женой занимались просветительской деятельностью в Тихвине (после окончания вуза прошло десять лет), мне позвонила Лидия Владимировна:
— Володя, в нынешнем году оказалось вакантным место в аспирантуре. Я не вижу других кандидатур, кроме вас с Линочкой. Но поскольку женщине с двумя детьми учеба создаст непредвиденные трудности — выбор выпал на вас. Кроме этого, с 1 сентября нам на кафедре понадобится методист, так как Любовь Семеновна выходит на пенсию.
Мне сразу в голову не пришло, с какими трудностями придется столкнуться: обменом квартиры, переездом семьи в Петрозаводск, устройством на работу жены и пр.
— Лидия Владимировна, прошло столько лет. Я напрочь забыл вузовскую программу…
— Володечка, не Боги горшки обжигают…
Сейчас, спустя годы, мне кажется, что я все делал не вовремя: в институт поступил после пятилетнего перерыва, кандидатскую диссертацию защитил в 44 года…
1965 год. Отслужив три года в армии, я успешно сдал экзамены в пединститут. Незадолго до этого Замир Курбанович вместе с женой, Лидией Владимировной, приехали в Петрозаводск после окончания аспирантуры Ленинградского государственного университета и не только связали свою судьбу с филологическим факультетом, но впоследствии стали ведущими специалистами русского языка двух крупнейших вузов республики: Карельского государственного педагогического института и Петрозаводского госуниверситета. В моей судьбе они сыграли решающую роль: благодаря их деятельному участию наша семья вновь оказалась в Карелии, а я, защитив кандидатскую диссертацию, уже в качестве преподавателя вернулся на родной факультет.
Когда мы учились, Лидия Владимировна вела на факультете основные профилирующие курсы: современный русский язык, старославянский язык и историческую грамматику. Именно ей мы с женой Линой обязаны формированию лингвистического мировоззрения, глубокому уважению и бережной любви к богатствам родного языка.
Человек, наверное, всегда имеет потребность в том, чтобы кому-то подражать, на кого-то быть похожим. Кумиры постоянно сопровождали меня, занимали воображение, а затем уходили, оставив лишь след в сознании, поведении, привычках. Сейчас трудно вполне оценить ту роль, которую сыграла в личной судьбе, в жизни нашей семьи и профессиональном становлении Лидия Владимировна. После окончания пединститута, девяти лет работы в школе и защиты кандидатской диссертации я стал работать на кафедре русского языка родного вуза и почти ежедневно общаться со своим учителем.
Уровень миропонимания у нас, безусловно, был разный, поэтому фраза, оброненная ею, на первый взгляд, случайно, оказывалась не такой простой и обретала свое истинное значение лишь спустя время.
Вспоминается середина 60-х, когда мы, еще совсем юные, слушали лекции по старославянскому и современному русскому языку. Тогда казалось, что Лидия Владимировна — человек другого, неведомого нам мира. Вроде бы все просто и в то же время необычно, загадочно, своеобразно в многоцветии звуков, слов и форм родного языка.
Впоследствии, спустя три десятилетия, мне посчастливилось как бы со стороны наблюдать за тем, как Лидию Владимировну захватывала научная мысль, как идея постепенно обретала реальную основу и, наконец, становилась плодом научных изысканий.
По ее словам, случается и так, что откровение приходит не за письменным столом, а на кухне, когда чистишь картошку. Так возник первоначально замысел разгадать содержание, заложенное Константином Философом (Кириллом) в буквы алфавита. Сакральный смысл славянской азбуки занимал ее всю без остатка, и результат не замедлил сказаться — появилось открытие, заставившее пересмотреть взгляды ученых, господствовавшие в течение полутора веков. Замечательные стихи, положенные в основу славянской азбуки, оказались нравоучением и духовной основой тех, кто ею овладевал. В статье «Славянская Азбука: дешифровка и интерпретация первого славянского поэтического текста» она пишет:
«При переводе на современный язык голос Первоучителя славян звучит так: Я грамоту осознаю. Говори: Добро существует! Живи совершенно, Земля! Но как? Люди, размышляйте! У нас потустороннее прибежище. Скажи слово истинное. Научение избирательно: Херувим, — отрешением печали, — или червь».
Мы с женой учились в одной группе, затем работали учителями и вновь в качестве преподавателей оказались в педвузе. Иногда, вспоминая прошедшее, мы ловим себя на мысли, что наша судьба складывалась не произвольно: нам светила путеводная звезда в лице любимых преподавателей — Лидии Владимировны Савельевой и Замира Курбановича Тарланова. Именно они стали той духовной силой, которая передается через поколения. И здесь уместно вспомнить случай, когда мы пришли в их гостеприимный дом на улице Московской и сели пить чай. Я взял ложечку, чтобы положить в чашку сахар. Ложка была старая, с обтертыми и немного погнутыми краями и никогда бы не привлекла моего внимания, если бы Лидия Владимировна, посмотрев на меня, не сказала: «Володя, эту ложечку, возможно, когда-то в руках держал Гоголь».
И в этих словах, кажется, обыкновенных, вдруг открылась могучая тайна памяти. которая бывает скрыта в незаметных внешне вещах. Представим, что Н.В. Гоголь жил сто семьдесят лет назад. Много ли это?! Всего-то две человеческие жизни! Проведя детство в Полтаве, помня время в оккупации, имея родственников на Украине, Лидия Владимировна часто заводила разговор, касающийся нынешнего положения на ее Родине. Поскольку моя жена родом из Донбасса, Лидию Владимировну интересовало, как проходила ее учеба, кто были родители, учителя и, главное, ее отношение к тому, что происходит там сейчас. Вопросы возникали, когда шла работа над мемуарами. Она даже попросила Лину написать о себе.
«Дорогая Линочка Константиновна! Я как нормальная бабуля постепенно впадаю в детство и не могу оттуда выбраться, продолжая роман с отчим домом. Правда, это возбуждается еще и предстоящими выборами и соответствующими ТВ-передачами. Разделяете ли Вы, чистокровная украинка (в чем я, разумеется. не очень уверена), мои укро-русские эмоции или же Украина вызывает у Вас гораздо более раздражения и неприятия. Кстати, я очень поразилась, когда в Интернете прочла о том, что население России состояло в 2010 году только на полтора процентов из украинцев! Не могу поверить, но такие данные. А Вы как думаете? Ваша Л.В.»
Ответное послание не заставило долго ждать…Но это уже другая история.
70-летний юбилей Лидии Владимировны отмечали в зале Дворянского собрания, где присутствовало много гостей: перед трибуной сидели Замир Курбанович и Евгений Замирович, приехали друзья и коллеги из Санкт-Петербурга, пришли поздравить ее ученики, аспиранты и взращенные ею кандидаты наук. Я не мог равнодушно пройти мимо этого события и, как в старые добрые времена, сочинил юбиляру торжественную песню:
Ода Учителю
Мне чужды о сокровищах мечты,
ищу лишь для ума обогащенья.
Опасны о богатствах размышленья,
они доводят ум до нищеты.
(Хуана Инес де Асбахе-н-Рамирес де Сантильяна)
Мне сладостны мечты об Украине:
теплом и светом скрашены они;
Взовьется птица к ледяной вершине,
окинет взором дальние огни,
Глядь, сердце поддалось кручине,
зовет оно: дни прежние верни!
Живое сердце!
Чувству ум претит:
пускай рассудок успокоит норов вольный,
В ночной тиши прозренье воскресит,
владыка-знание займет престол достойный,
И в мир открытий, тайн и красок полный,
и тело грешное, и душу устремит.
Открытие! В чем таинство его?
Пленительность чудес не объяснить словами.
За тайною охотились веками,
но истина искала не того,
Кто порывался взять ее руками,
в душе не оставляя ничего.
Ум и душа — исток науки вечной:
они в ладу — и есть ее итог.
И на земле, ужасно грешной,
всегда был святости малейший уголок,
Где Бог селил
любимых им,
Достойных и ярких,
возносящих слог.
Лидия Владимировна в период своей активной деятельности в качестве ученого и педагога подготовила целое поколение прекрасных специалистов-филологов для школы и вуза, написала учебники, по которым в гимназических классах и вузовских аудиториях учатся школьники и студенты — все это заставляет говорить о том, что ее заслуженно можно причислить к классиком отечественного просвещения.
16.10.2021
Об авторе публикации. Владимир Владимирович Чернышев — кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и декан филологического факультета (1989 — 1993) Карельского государственного педагогического института. Заслуженный работник образования Республики Карелия.