Невозможно поверить в такую близость к великому поэту, и все же это именно так. Его старший сын Александр Александрович был дедом Софьи Николаевны, бабушки Лидии Владимировны. Выходит, Александр Сергеевич Пушкин для профессора, доктора филологических наук Лидии Владимировны Савельевой находится всего-то в трёх рукопожатиях.
С бабушкой она прожила до своих 47 лет и, конечно, узнала из семейной истории много такого, о чем ни в каких книгах не прочитаешь.
Поводом для нашей второй встречи (первое интервью было два года назад) послужило 220-летие великого поэта, которое мы отмечаем сегодня. Накануне я отправила Лидии Владимировне вопросы. К моему удивлению, беседу она начала с последнего из них:
Как вы относитесь к версии, что прототипом Евгения Онегина был Полторацкий, внук Гаскойна? Об этом пишет петрозаводский краевед Кутьков…
Заранее прислала Лидии Владимировне ссылку на литературно-краеведческое исследование Николая Кутькова «Онегин с берегов Онего-озера», опубликованное на сайте «Авторы Карелии». Печатного издания этого труда многих лет до сих пор нет. «Мы ленивы и нелюбопытны…»
Если кратко, то аргументы Кутькова следующие. Полторацкий был приятелем Пушкина. Как и Онегин, он тоже бывший офицер, родился в Петербурге, «на брегах Невы». В юности жил на берегу Онего, потом постигал учение Адама Смита в Эдинбурге. Его возлюбленной была кузина Анна Керн, а второй женой – лицейская любовь Пушкина Екатерина Бакунина.
Уверенности, что Лидия Владимировна прочтет работу Николая Кутькова, не было – времени мало, объем исследования свыше 100 страниц… Не исключала, что ее возмутит сама версия. Однако Лидия Владимировна с нее и начала нашу встречу.
– Надо это срочно издавать! Прочла в один присест с огромным интересом и удовольствием, хотя мне безумно тяжело было читать. Правомерность гипотезы доказана умно и профессионально. У меня просто слов нет! Николай Петрович предусмотрел все возможные возражения. Это результат огромного архивно-исследовательского труда. Очень ценная работа для реконструкции духовной атмосферы того времени. Обязательно нужно издать типографским способом! Это будет прекрасная книга, тем более если с иллюстрациями.
Был ли Полторацкий прообразом Онегина? Тайны творческой личности не дано понять никому до конца, даже самому автору, но у Кутькова очень убедительная гипотеза. Если действительно в окружении у Пушкина не было никого другого, кто мог бы навести на эту ассоциацию – Онего-Онегин, то все очень правомерно.
Для меня стала большим открытием история с Полторацким, не знала этого. Благодарна, что прочитала.
– В знакомой семье прошлым летом вечерами вслух читали «Евгения Онегина» — бабушка и внучка-девятиклассница, которая с нетерпением ждала этих вечеров…
– Чудесно! Какая молодец бабушка! Особенно если читали с правильными акцентами и комментариями.
– Лидия Владимировна, в семье потомков Пушкина чтили традицию домашнего чтения вслух?
– В роду Быковых-Пушкиных были твердые традиции музыкально-литературных вечеров. Академик Владимир Челомей, главный конструктор по ракетно-космической технике, учившийся у моей бабушки игре на рояле и всю жизнь культивировавший эту традицию вечеров, называл ее семью своей «взлетной площадкой». На моей памяти 30 сентября, в ее день ангела, мы, дети, должны были читать наизусть стихи, играть на рояле, демонстрировать свои успехи.
Позже моя двоюродная сестра Таня росла под бабушкиной опекой. Не могу без смеха вспоминать одну сцену, боюсь, характерную для бабушки как явной дилетантки в детской психологии. Дело было благостным летним днем. Я, уже аспирантка, возилась рядом на грядке, а десятилетняя Таня покачивалась в гамаке под липой. Бабушка сидит рядом, идет «педагогический процесс», и она читает ей вслух «Дубровского». Читает очень выразительно и разными голосами, старается, а Таня – вся внимание, но как только начинается драка за письмо между мальчиками, уже затыкает уши и чуть ли не со слезами: «Ой, письмо не успеет, не успеет!» И дальше боится слушать… А бабушка все больше и больше сердится — ведь это же Пушкин! — и наконец выдает: «Открой уши, скверная девчонка!» Самое сильное ее ругательство. Ну как тут не расхохотаться…
– Сейчас в Петрозаводске с успехом идут сразу три спектакля по Пушкину. Смотрите ли вы фильмы, спектакли по Пушкину и о Пушкине? Как относитесь к ним?
– Фильм «Станционный смотритель» Соловьева смотрела, понравился, вполне в духе эпохи. Очень ценятся в нашем доме радиоспектакли по Пушкину в постановке Виктора Монюкова — пластинки любил Женя с детства, сейчас записи есть в интернете.
Эксперименты с классикой ненавижу, не хочу никаких переделок. Когда Женя был маленьким, делала ему персонажей сказок Пушкина из папье-маше. Особенно поп у меня замечательный получился! Когда Женя лежал в больнице, я детей ублажала кукольным театром вместе с одной мамой-энтузиасткой из Риги.
С Ириной Ларионовой мы рассказываем Лидии Владимировне о спектакле «Сказка о Попе и о работнике его Балде» в Национальном театре Карелии, поставленном озорно, в расчете на молодого зрителя, где лейтмотив — хештег #Пушкиндвиж. Она слушает со скепсисом, но замечает:
– Конечно, лучше так, чем никак, – на 100 процентов с этим согласна. Но я бы лучше в духе русских скоморохов поставила. Это все уже молодежные придумки, но дай бог им и дальше успехов.
– Лидия Владимировна, бывали ли вы в музеях и заповедниках Пушкина? Какое впечатление они у вас оставили? Нет ощущения, что всё на продажу, чувствуете ли вы там дух Пушкина?
– Были дважды в Михайловском, на Мойке, в Лицее. В Болдине, Кишиневе не были.
В Михайловском бывали при Гейченко и после него, когда в 2003 году ездили туда на машине. Разницы не заметила, кроме как то, что обустроено больше и лучше. Торгашеского духа мы не почувствовали. Когда были на могиле Пушкина в Святогорском монастыре, очень умилило, что даже в будний день она была завалена свежими цветами.
На Мойке была году в 98-м. Замечательно искренне рассказывала экскурсовод, подробно отвечала на вопросы, и мои тоже. Когда я прихожу в музей, конечно, молчу, что имею некоторое отношение к Пушкину. Что людей смущать?
В 1999 году в Красноярске при губернаторе Лебеде собирали потомков Пушкина. Счастлива, что поехала. Прежде всего потому, что увиделась, как оказалось, в последний раз, с родным братом, жившим на Украине, да и познакомилась с дальними родственникам из России и зарубежья, некоторые из которых были для меня интересны.
– Что из Пушкина чаще всего вспоминается?
– Наверное, то же, что и большинству умудренных возрастом. Люблю «Воспоминание», разбирала его и со студентами — конечно, Щерба вдохновляет. (Подробнее об этом стихотворении здесь. — Ред.)
Из лирики очень люблю «Элегию» — «Безумных лет угасшее веселье…». А как замечательны строки:
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
И там дальше:
На них основано от века
По воле бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его.
Самостоянье человека по Пушкину в том, чтобы ценить родное пепелище, без него никуда. А что в нашем мире творится сейчас? Кому нужно родное пепелище и кто хочет его отстраивать? Все, кто хоть какие-то деньги заработал, считают, что нужно за границу, если не самим, то детей и внуков отправить. Потому всех обязательно английскому учат. Не знаю… Раньше в России учили французский, немецкий для просвещения и образования, а не для того, чтобы ориентировать детей на чужбину.
Пушкин писал: «…ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, той, какой нам бог ее дал…» Пушкин необыкновенно актуален, иногда даже диву даешься. Его клевали за стихотворение «Клеветникам России». Но ведь взаимоотношения с Европой исторически так складывались, он подметил эту тенденцию очень верно, она тянется из века в век.
Он предвидел или чувствовал все наши болевые места. Восхищаюсь, насколько он верил в интеллектуальный потенциал народов – всех сущих в России языков.
– Лидия Владимировна, и всё-таки: почему Пушкин это наше всё?
– Наверное, потому, что он фундамент русской культуры. Нормы современного русского литературного языка утвердил он своим творчеством. И если бы у другого народа был такой человек, который охватил бы все жанры литературы, да еще и создал бы совершенные образцы этой литературы, то он бы значил для этого народа то же самое, что для нас Пушкин.
Восхищаюсь его словами:
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Кто такой «пиит», который ценит Пушкина? Это не поэт, а человек с поэтическим воображением, для Пушкина равный ему. Невероятное уважение к читателю! То же у Ахматовой: «И каждый читатель как тайна, как в землю закопанный клад».
Пушкин для нас всё и потому, что понимает как никто, в чем достоинство личности. Поэтому всю жизнь он боролся за честь – свою, честь семьи, рода, истории, Отечества. Не хотел менять свое пепелище ни на какое другое. Его мысли о достоинстве личности, о «самостоянии» личности невероятно актуальны.
Как и мудрое приятие жизни такой, какая она есть: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать». Или же: «Что пройдет, то будет мило». Это же замечательно! Его исторический оптимизм, преобладающее настроение светлой печали – очень большая мудрость. Потому и привлекателен.
Вот есть у нас второй очень известный родственник – Гоголь (Лидия Владимировна – прямой потомок сестры Гоголя. – Ред.) Наверное, несправедливо, но для меня он не так привлекателен, как Пушкин. Хотя Гоголь был по отношению к сестрам как отец родной, трогательно заботившийся о них, хотя сам был немногим старше. Особенно о «Лизаньке», которая моя прапрабабка. Умилительный брат был Гоголь, платил сестрам тайно деньги якобы от редакции за переводы с немецкого… Но все равно Пушкин более человечен. Он как личность прозрачный какой-то, очень понятный со всеми мыслями и грехами своими.
Из того, что вы не услышите от другого, я расскажу о том, как мне повезло из всех трехсот, да уже и больше, потомков Пушкина. Судите сами.
Старшему сыну Пушкина – «рыжему Сашке» – было шесть лет, когда умер отец. Многие годы они закрывались с Натальей Николаевной каждую субботу и говорили, говорили о его родном отце. По воспоминаниям детей, она была очень сдержанной в своих проявлениях чувств и никогда после смерти Александра Сергеевича не смеялась громко, от души.
С Ланским жила счастливо прежде всего потому, что Петр Петрович принял всех четырех детей Пушкина, всегда очень хорошо к ним относился, а, рано овдовев, оказался еще и замечательным дедушкой. Александр Александрович Пушкин говорил моей бабушке, своей внучке: «Мы его очень уважали, а обожали отца». А отчего обожали? Потому что Наталья Николаевна так им отца представляла.
Она чуть ли не по десять детей собирала вокруг себя. Приходил и Лева Павлищев, племянник Пушкина по его сестре. Левушка был очень привязан к ней, когда возвращался в пансион, плакал. Про него Наталья Николаевна говорила: «Горячая голова, золотое сердце – вылитый Пушкин».
Моя бабушка Софья Николаевна до 30 лет прожила со своим дедушкой Александром Александровичем Пушкиным. А мне было 47 лет, когда она умерла в возрасте 97 лет… Значит, именно меня из дальних потомков с Пушкиным разделяет три сознания: Натальи Николаевны – их старшего сына – моей бабушки.
– Какие памятные вещи, связанные с Александром Сергеевичем, хранятся в вашей семье?
– Всё, что было от Пушкина, моя прабабушка, когда у них все отобрали и выселили из дома, в первые годы после революции отдала властям – как заверение в своей лояльности. Отдала золотые часы Пушкина с литературной историей, сейчас они на Мойке, 12. В Полтавский музей попал портрет Натальи Николаевны, написанный ее любимой и любящей невесткой Софьей.
У меня есть вещи, связанные только с потомками Пушкина. Например, от Александра Александровича туалетный прибор для молодой девушки, который он дарил своей дочери Маше, от Марии Александровны – золотой крестик.
От дочери Пушкина Марии Гартунг у меня вот эти бусы. Она помогала воспитывать осиротевших детей своего брата Александра Александровича, была, по рассказам бабушки, очень жизнерадостной, здоровой, хорошо плавала, обладала изящным вкусом. А умерла, бедная, в 1919 году от голода…
Пока Ирина Ларионова фотографировала членов семьи, Лидия Владимировна, смеясь, рассказала, что слышала от бабушки французское слово «жирмулёрка», что означает женщину, которая хорошо получается только в одном ракурсе. Как истинный филолог, она пыталась докопаться до истоков и найти это слово во французских словарях, но безуспешно.
Лидия Владимировна не отпустила нас без ужина, никаких возражений слышать не хотела: «Я всегда всех усаживаю за стол. Особенно любила студентов кормить, они всегда были голодными и всё съедали».
Ужинали мы с Лидией Владимировной Савельевой, ее мужем профессором Замиром Курбановичем Тарлановым и сыном, профессором Евгением Замировичем Тарлановым за красиво накрытым столом, со старинными приборами. Было очень вкусно!
Лидия Владимировна рассказала, что ее бабушка любила собирать рецепты, записывала их, но никогда в жизни к кухне не имела отношения. Любила, чтобы к ней приходили за рецептами.
– Сохранились ли у вас какие-нибудь семейные рецепты?
– Конечно. Рекомендую один замечательный – суп с крапивой, наша любимая весенняя еда, я недавно варила. Еще помори (pommes aux riz) – рисовая запеканка с яблоками, а также пушкинская яичница – много зеленого лука и тертый сыр.
Пушкин очень любил крыжовенное варенье, я тоже варю – с вишневым листом. Обожал гречневую кашу. Изредка позволяем себе очень калорийный яблочный пирог, который Пушкин едал у Вульфов: основа песочная, потом прижаренные на сливочном масле яблоки, а сверху — жидкое сметанно-желтковое тесто.
– Лидия Владимировна, вы в семье отмечаете день рождения Пушкина?
– Смешно, конечно, про отмечание… По-разному, как любой день рождения. Иногда отмечаем, иногда нет. Когда работала, июнь был самым жутким временем: экзамены, сессия, заочники – какие празднества? Но всегда помнили. Когда свободны, так еще и сухого вина выпьем.
Положить цветы к памятнику Пушкину в Петрозаводске мы обычно приходили, когда никого не было. Или бывали по приглашению Светланы Александровны Кукелевой на Пушкинском празднике, который проводила Национальная библиотека. Но последнее время я прикована к дому…
Пятница, вечер, а покидать этот уютный и теплый дом не хочется. Наследники по прямой русского гения живут скромно, наполненной духовной жизнью. Продолжают работать, пишут книги. Лидия Владимировна еще и человек с большим чувством юмора, самоиронией, что очень украшает ее книгу воспоминаний «Потерянный рай» — к сожалению, так полностью и не опубликованную. Несколько часов такого общения, и ты с трудом возвращаешься в день сегодняшний с его криком и бесконечным трёпом из всех углов. По мне уж лучше уединиться и подумать над тем, что говорит Лидия Владимировна про самостояние личности, мудрое приятие жизни, любовь в родному пепелищу. И потом перечитать Пушкина.
