Лучшее пишется в последний момент

 

{hsimage|Елена Савина||||} Миниатюрная, хрупкая фигура, тонкие руки. Открытое лицо, ясные голубые глаза, но взгляд с хитринкой. Русые волосы волнами обрамляют лицо. Несуетлива, спокойна и сдержанна. Ей 28, она композитор. С моим стереотипным образом музыкального творца такой ну никак не соотносился.

 

– Скольких женщин-композиторов вы знаете?
– Трех! Белла Барток, Софья Губайдуллина и Баба Джанян.

Я знаю еще, как минимум, одну – Елену САВИНУ. Именно ей я рассказала этот анекдот, а она мне любопытные факты из своей жизни.

 

– В семье музыкой профессионально никто не занимался. Мама киномеханик, в юности пела в университетском хоре. Младшая сестра дизайнер, а вот прабабушка шикарно исполняла романсы и играла на гитаре. Когда я училась в музыкалке и постоянно занималась дома на фортепиано, все соседи мужественно терпели. Один старичок приветствовал меня с улыбкой: «Вот композитор идет». Я всегда смеялась и махала рукой: «Да какой я композитор? Не смешите». Кто бы мог подумать, что я им стану!

– Лена, когда ты поняла, что твое призвание – сочинение музыки?

– В музыкальной школе Череповца, а позже в училище искусств, пыталась сочинять музыку, но это было лишь подражание романтикам, пьесы а-ля Мендельсон. Композицию в городе практически никто не преподавал, а единственный педагог, к которому мне удалось попасть, сказал, что мои любимые сочинения надо выкинуть. На последних курсах музыкального училища я стала заниматься композицией с молодым энергичным педагогом Ольгой Осиповой. Она училась в Нижегородской консерватории у композитора мирового масштаба Юрия Фалика, сочиняла авангардную музыку и была неистощимым источником идей. Однажды она сказала: «Музыку, которую ты пишешь, сочиняли в XIX веке! А ты слушала Шнитке?» Купив кассету с его произведениями, я бросилась к магнитофону. Это был музыкальный переворот.

 

– Трудно ли сейчас, в начале XXI века, писать академическую музыку?

– Трудно, есть соблазн писать попсу. Она пишется и воспринимается легче. Хотя мне кажется, что слушатель Петрозаводска вполне готов к восприятию авангардной серьезной музыки, и даже испытывает голод по ней. Если бы у нас проходили такие концерты, они бы шли на ура.

 

– Для кого ты пишешь свою музыку?

 

— В консерватории пишешь для педагогов. Очень многое зависит от исполнителей-музыкантов: они могут отказать в исполнении лишь потому, что партитура слишком сложная, что не способны принять «новую» музыку и разобраться в ней. Они могут испортить самое гениальное сочинение, или возвысить бездарное! Когда есть нацеленность на конкретных музыкантов, тогда музыка прозвучит. Очень важно услышать живое исполнение своего сочинения, сделать выводы и двигаться дальше. Ни одна компьютерная программа не дает полного представления о звучании.

 

– Кто в идеале твой слушатель?

— Когда сочинение объявляют успешным, то подразумевается, что оно имело колоссальный успех у тех, кто был в это время в зале. А это ограниченный круг слушателей. Конечно, в идеале хочется, чтобы моя музыка была доступна всем, но ведь это невозможно. Не могут ведь все, к примеру, слушать шансон.

– Что тебя вдохновляет?

– Рок-музыка групп «Би2», «Пилот», «Пикник», Placebo. В ней много находок в звучании и построении композиции, что-то я брала на заметку. Музыки спокойной и созерцательной у меня немного.

 

– Знаю, что ты недавно вернулась из творческой поездки. Что это было?

— Семинар молодых композиторов в «Доме творчества Руза», который проводит московский композитор Виктор Екимовский. Для сочинения есть все: две недели на природе вдали от цивилизации, рояль и масса времени. Каждый вечер один из участников семинара показывал свои сочинения и выслушивал мнения профессионалов – похвалы, критику, советы. Это хорошая школа, «свежий» взгляд всегда кстати. 

Нам постоянно включали современную отечественную и зарубежную музыку мирового уровня: Канчели, Пендерецкий, Раскатов, Кабелач, Ксенакис, Пярт, Уствольская. Многое мне было незнакомо, но использование авангардной техники рождает настолько яркие образы, что они не нуждаются в пояснениях. После возвращения я не могла слушать радио – это уже было неинтересно и примитивно.

– У тебя есть композиторские приметы?

– Лучшие сочинения пишутся в последний момент!

Несмотря на кажущуюся хрупкость Лена может отстоять свое композиторское и любое другое мнение. Она разная. В школе искусств к ученикам требовательна, с коллегами приветлива, всегда готова помочь, кого-то держит на расстоянии, осторожничает, с друзьями непосредственна. Она учит детей главному — творческому полету.

 

Фото Ирины Ларионовой 
«Лицей» № 3 2010