Оценить ситуацию мы попросили руководителя Юридической службы по защите прав журналистов и блогеров, известного медиа-юриста Елену Пальцеву.
– Елена, если проанализировать последние три года, то как изменилось законодательство о СМИ?
– Законодательство в последнее время изменилось существенно и не в интересах журналистов. Инструментарий давления становится более жёстким. В 2012 году в Уголовный кодекс РФ была вновь введена статья за клевету, с 2012 года в России стали блокировать сайты, и оснований для этого всё прибавляется, новые критерии злоупотребления свободой слова вносятся в статью 4 закона «О СМИ», растут административные штрафы за нарушения СМИ своих обязанностей, при этом по многим статьям нижняя планка штрафа составляет 100 000 рублей.
Вот на днях Государственная Дума РФ практически единогласно приняла в первом чтении законопроект, который позволяет России не исполнять решения Европейского суда по правам человека, если Конституционный суд сочтёт их противоречащими нашей Конституции. Это тоже позиция государства против свободы слова, потому что решения ЕСПЧ по ст.10 Европейской Конвенции здорово помогают в судах защищать свободу слова и свободу выражения мнения.
Активно применяется закон «О противодействии экстремистской деятельности», часто как рычаг давления в отношении оппозиционных изданий.
Ведь в чем опасность уголовных статей для журналистов? Не только в том, что можно получить реальный срок лишения свободы, но и в том, по натянутым основаниям можно возбудить уголовное дело и проводить следственные мероприятия. А это изъятие компьютера, баз данных (и тут встает вопрос о защите конфиденциальной информации в базах данных журналиста), вызовы к следователю, подписка о невыезде и т.д.
Это может тянуться месяцами и закончиться тем, что прокурор не утвердит обвинительное заключение. Но сколько внутренних сил на это уйдет. И будет ли желание снова под этим прессингом оказаться?
– Насколько доступны и информационно открыты сейчас органы власти?
– Здесь проблемы есть, ибо власть всеми силами будет закрывать ту информацию, которую не хотела бы делать публичной. Об этом свидетельствуют не только расплывчатые ответы на запросы редакций, но и последние законодательные инициативы. Взять, к примеру, инициативу, которой вводится запрет на получение информации о собственнике недвижимости в Росреестре. Это инициатива идет вразрез с интересами граждан, поскольку выписка из Россреестра за 200 рублей в сделках с недвижимостью (квартирами, земельными участками) помогала проверить юридическую чистоту сделки. С принятием закона это будет невозможно. Зато чиновники не будут опасаться, что журналисты, блогеры найдут на них очередную компрометирующую информацию. Ведь после выборов в 2016 году депутаты, не избранные в новый состав, утратят статус депутатской неприкосновенности.
В этом году нами был инициирован очень интересный судебный процесс по истребованию информации у Законодательного собрания Карелии. В январе 2015 года ЗС РК отказало предоставить журналисту «ТВР-Панорамы» Антонине Крамских данные о том, в каком объеме компенсируются затраты депутатам на съём жилья.
В процессе мы столкнулись с тем, что за журналистом суд не признал статус Истца, мотивируя тем, что отказом были нарушены права редакции, а не журналиста, так как запрос был на редакционном бланке.
Так родилась законодательная инициатива о внесении изменений в закон РФ «О СМИ», которой мы предложили ввести в закон понятие «журналистский запрос». Сегодня законопроект на рассмотрении в Государственной Думе РФ.
– С 2006 года в России действует закон «О персональных данных». Можно ли говорить о том, что он существенно повлиял на работу редакций?
– Изначально принятие этого закона вызывало внутреннее противоречие. С одной стороны, с развитием интернета люди сами по своей воле выкладывают очень много информации в социальных сетях, и естественно, есть большой соблазн её использовать. С другой стороны, закон требует получения согласия на её дальнейшее использование. Иными словами, информация есть, а брать ее нельзя.
Редакции это понимают и стали аккуратнее при публикации статей, меньше стало данных о гражданах, потому что правовых рисков при нарушении закона много. Это и возможность административного штрафа, и гражданского иска о незаконном распространении персональных данных с требованием выплаты компенсации морального вреда, и ликвидация СМИ по иску Роскомнадзора, если редакция дважды получит предупреждение по ст.4 закона РФ «О СМИ». Тут дело в том, что персональные данные относятся к специально охраняемой законом тайне и её распространение рассматривается как злоупотребление свободой слова (ст. 4 Закона РФ «О СМИ»).
Хотя нарушения бывают. Возьмем последнюю трагедию на улице Чапаева, когда насмерть была сбита женщина на пешеходном переходе. Некоторые сайты выложили всю информацию о погибшей: и фотографию, и имя, и место работы, возраст. Зачем? Кроме публичного любопытства тут ничего нет.
А вот интерес к личности виновника трагедии вполне понятен, мы публично можем давать оценку его действиям, так как они уже коснулись публично-правовых отношений.
К сожалению, есть примеры, когда этот закон используется как способ воспрепятствования профессиональной деятельности журналиста. Приведу еще один пример.
Одна из редакций Владивостока на своей интернет-площадке опубликовала скан загранпаспорта бывшего депутата, предварительно убрав такие данные, как серия и номер, кем выдан. Оставлены были фото депутата, его фамилия и дата рождения (то есть те данные, которые о депутате открыты для граждан). В статье речь шла о том, что депутат во время исполнения своих депутатских обязанностей получил второе гражданство – Израиля, что запрещено действующим законодательством.
Поднимая общественно значимую тему, редакция проиллюстрировала текст этой фотографией. Есть ли здесь нарушение закона? Однозначно нет, так как речь шла о депутате, публичном лице, в отношении которого закон «О персональных данных» применяется ограниченно. Если бы на его месте был обычный гражданин, мы бы говорили о нарушении закона. Суд обязал редакцию удалить фотографию. Решение обжалуется.
– Как вы оцениваете цифру, появившуюся во многих СМИ, что 80 процентов новостной информации на сайтах – это пресс-релизы министерств и ведомств?
– Мне кажется, что цифра завышена процентов на 20-25.Сегодня у журналиста основные источники информации –пресс-релизы, социальные сети, звонки читателей, собственная информация, полученная в судах и на официальных мероприятиях. Соотношение между этими источниками каждый день разное. Если брать за основу цифру в 80 процентов, то выходит, что весь остальной поток – это только 20 процентов. Думаю, эта цифра необоснованно занижает роль журналистов в формировании информационного поля.
Кроме того, нужно учитывать, что журналисты тоже бывают первоисточником для пресс-служб. Вот недавний пример, когда была ограблена машина «Почта России» в Калевальском районе. Журналисты обратились в пресс-службу МВД по Республике Карелия за оперативным комментарием, а там и не знали ничего о случившемся.
– Представители республиканских СМИ нередко оказываются ответчиками в залах судов. Каких дел больше всего?
– В основном это дела о защите чести, достоинства и деловой репутации, предъявляемые как гражданами, так и юридическими лицами. Исход этих дел бывает разный, в том числе когда редакцию обязывают выплатить моральный вред за публикацию недостоверной информации. По Карелии максимальная сумма сегодня – 100 000 рублей.
Очень часто СМИ занимают принципиальные позиции и отказываются публиковать опровержения, полагая требования необоснованными. В каждом таком случае мы изучаем правовые риски, на случай, если дело откажется в суде.
Вот недавний пример судебного спора по иску МВД Республики Карелия к независимому изданию «Северные Берега». Газета, разбирая конкретный случай, подняла тему законности бесед сотрудников ПДН с детьми в отсутствии взрослых. И речь шла не о профилактических беседах. МВД РК требовало опровержения недостоверной и порочащей информации. Газета отказала в публикации опровержения, аргументированно изложив свою позицию. Но иск всё равно был подан. В итоге суд полностью согласился с нашей позицией, отказав МВД РК в иске.
– С какими проблемами сталкиваются районные издания Карелии?
– Там проблем много. Это и финансовые, и кадровые трудности. Сложно выстраиваются взаимоотношения между редакцией и учредителями, имеются примеры влияния на редакционную политику изданий, на редакторов. В некоторых случаях очень сложно говорить о независимости изданий, скорее, речь идёт об отработке государственного задания. Но тут замкнутый круг: рекламы на всех не хватает, зарабатывать в районе только на подписке невозможно. Вот и приходится брать государственные деньги, теряя при этом профессиональную независимость.
Недавно читала одну из районных газет. Процентов на 90 в ней речь шла о деятельности правительства Карелии, о принятых решениях на муниципальном уровне, часть полосы заняла программа передач и реклама. Ни одного живого материала, ни одной острой темы в номере! Но ведь районка не канал по передаче информации органов власти! А все постепенно идет именно к этому, к сожалению.
Проблема закрытости власти более отчетливо видна именно на муниципальном уровне, когда заседания местных советов проходят с формальным обсуждением вопросов. А неформальное обсуждение идёт в рамках комитетов и комиссий, о месте проведения и повестке заседаний которых журналистам не сообщается.
– Нерадостная картина складывается с российскими СМИ… Как вы видите дальнейшее развитие ситуации на медийном поле России?
– Без лишнего оптимизма скажу, что дальше будет только сложнее. Впереди три выборных года в Карелии: в 2016 году состоятся выборы в Законодательное собрание РК и в Государственную Думу РФ, в 2017 году выборы главы Карелии, в 2018 – президента РФ. Следовательно, будет применяться и предвыборное законодательство, которое в принципе запрещает свободную дискуссию в СМИ о кандидатах, их программах. В центризбиркоме витает идея о внесении изменений в закон о блокировке сайтов за размещение информации с нарушением агитационных правил. Депутаты Госдумы намерены взять под жёсткий контроль финансовую деятельность СМИ, была инициатива о создании реестра СМИ с иностранным финансированием по аналогии со списком «иностранных агентов» НКО.
Да, сейчас те времена, когда особенно внимательно надо вычитывать тексты перед публикацией. Правовых рисков очень много и так легко оказаться на скамье подсудимых или ответчиком в гражданском процессе.
Но мы работаем для журналистов и редакций и всегда готовы оказать содействие в разрешении конфликтов и споров, обеспечить правовую поддержку СМИ.
Фото rus-img2.com и из личного архива Елены Пальцевой