– Вы оживили в памяти зрителей фильмов Феллини игру великой Джульетты Мазины…
– Спасибо. Но кто она, а кто Ирина Старикович…
Вместо эпиграфа. Джельсомина в голубом
«В небольшом итальянском селении рождается мальчик Джельсомино, обладающий невероятно громким голосом, от которого всё вокруг рушится. Школьный учитель считает, что его голос принесёт ему или великое счастье, или множество бед. Он советует мальчику молчать, так как за молчание ещё никого не бранили».
Многочисленные иллюстрации к сказке итальянского писателя Джанни Родари «Джельсомино в Стране Глупцов» все-таки несколько представляют нам Джельсомино не только женоподобным (впрочем, мальчиков в детстве нередко путают с девочками), но и с рыжими волосами.
По поводу рыжих существует целая литература, и даже наука всерьез занимается этим феноменом. Примерам несть числа. Один из последних: гипотеза о происхождении рыжих – уфологическая. Утверждают, что рыжие прилетели на Землю либо из другой звездной системы, либо из параллельного мира. Откуда-то с небес.
«Помните фильм «Приходите завтра»? Это про меня…»
– Вы стали любимы критиками, а еще больше зрителям за роль Мгловой в спектакле вашего театра по пьесе Ксении Драгунской «Секрет русского камамбера, утраченный навсегда-навсегда»…
– Я даже получила приз «Онежская маска» за роль второго плана…
– Роль второго плана… И это на четвертом году работы в театре. Негусто.
– Что вы, это одна из первых и любимых ролей! Мои учителя, Иван Петрович Петров и Владимир Игоревич Мойковский, учили нас, что каждая роль важна, даже самая маленькая. И главное не количество, а качество. По-моему, так ….
– Это как понимать?
– Моя любовь к театру началась ещё с малых лет. Когда у заброшенной кочегарки на подиуме мы читали стихи и пели песни. Устраивали целые представления для дворовых ребят. Я даже под энергетикой театрального куража украла у родителей три рубля, они лежали на столе уже третий день, а мне так нужно было купить лимонад и конфеты – ну какой театр без буфета. Ой, наверное, только наш театр без буфета…
– Попало от родителей?
– Наоборот. Они меня никогда не ругали, не диктовали, делай то-то и то-то. И всячески мои артистические способности приветствовали. Даже пианино купили, когда я пошла в музыкалку. Мне кажется, что мои родители несостоявшиеся актёры, у нас на семейных вечерах всегда комические миниатюры и стихи собственного сочинения.
– Театр «Творческая мастерская» всегда отличался среди прочих тем, что ваши артисты отлично поют, играют на различных музыкальных инструментах. У вас как обстоит с этим?
– С пятого по десятый класс я пела в хоре петрозаводского Дворца творчества для детей и юношества. У меня сопрано. На пианино, правда, уже разучилась играть, но освоила гитару. Я была фанаткой группы «Кино», можно сказать, выросла на их песнях.
– А как вы оказались в Музыкальном театре?
– После школы не поступила в институт, наш педагогический, мечтала стать учителем. Мама сказала: что зря год терять, иди в бюро по трудоустройству. Там меня спрашивают: нянечкой в детский сад пойдете? Нет, отвечаю, я творческая личность. Ну тогда поезжайте в Музыкальный театр, им гримеры нужны. Поехала и задержалась в нем на три года. В то время заведующим постановочной частью был Александр Калмыков. А он говорит: «Не гример нужен, а бутафор-декоратор». Я шила одежду сцены для балета, драмы и музыкального театра. Мы сделали очень много проектов вместе. Прекрасное было время. Ходила на работу как на праздник.
– И…
– Сделав свою работу, бегала в зал на третий ярус смотреть репетиции спектакля Русской драмы «Любовь дикаря», который ставил Михаил Веснин. И так он просто и понятно объяснял актерам что нужно делать, что в меня поселилась надежда и мечта стать актрисой. Поехала в Питер. Никого и ничего не знаю. Села у вокзала на трамвай и поехала на Моховую в знаменитый театральный институт, тогда еще называвшийся ЛГИТМИКом (ныне Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства. – И.Л.). Курс набирали легендарные Вениамин Фильштинский и Аркадий Кацман. Последний работал с Георгием Товстоноговым и Львом Додиным. Помните фильм «Приходите завтра»? Это про меня – глаза выпучены, рот раскрыт. Ни бе, ни ме, ни кукареку. Приехала на разведку. А меня сразу на ковёр, читай, мол, стихи. А у меня никакого актёрского багажа. Глаза горят, песни под гитару попела, посмешила приёмную комиссию – поехала домой.
Любимица Рабиндраната Тагора
Помнишь, читатель, текст афиши, которую в «Золотом теленке» извлекает из своего саквояжа Остап Бендер? Вот он: «Приехал жрец (Знаменитый бомбейский брамин-йог) сын Крепыша. Любимец Рабиндраната Тагора ИОКАНААН МАРУСИДЗЕ. Заслуженный артист союзных республик) Номера по опыту Шерлока Холмса. Индийский факир. Курочка невидимка. Свечи с Атлантиды. Адская палатка. Пророк Самуил отвечает на вопросы публики. Материализация духов и раздача слонов…)». В этом тексте нас интересует одно только слово – йог.
– Ирина Петровна, я знаю, что после провала вы пытались поступить в студию Национального театра…
– Да, было дело, ее тогдашний руководитель Лев Эренбург, нынешний глава Небольшого драматического театра в Санкт-Петербурге, мне сказал: «С такой психофизикой, как у вас, в театре работать нельзя».
– Театр Эренбурга, при всем моем уважении к нему, настолько патологичен, что вызывает отвращение, хоть критика нынче его превозносит на все лады. И насколько я знаю, выпускники его студии и в Национальном театре не прижились. Так что Бог вас миловал…
– Возможно, вкусы бывают разные. Но всё, что не делается, всё к лучшему. И я решила, если я не актёр, тогда буду художником-прикладником. Рисовать, вязать, моделировать я умею и люблю. Отучилась год на прикладном отделении. И вдруг по телевизору вижу интервью с Иваном Петровичем Петровым, который говорит, что будет набирать театральную студию. Вот он, мой последний шанс. И как прекрасно оказаться в нужном месте в нужное время!
– Из шестнадцати спектаклей, сыгранных вами за эти почти двадцать лет, три по Достоевскому. Плюс один по Теннесси Уильямсу – «Стеклянный зверинец», тоже в духе Федора Михайловича…
– Я обожаю Достоевского за его слог и тонкий юмор, но я все-таки больше лирическая комедийная актриса. Смех сквозь слёзы – это моя фишка…
– Как в спектакле по пьесе Петра Гладилина «Другой человек», где вы играете вместе с Георгием Николаевым. И где вы прямо-таки оживили в памяти зрителей фильмов Феллини игру великой Джульетты Мазины…
– Спасибо. Но кто она, а кто Ирина Старикович… Хотя каждый актёр по своей природе индивидуален.
– Вы Елена Турбина в «Белой гвардии»… Да мало ли рыжих героинь на театре?! Та же Елена Прекрасная, из-за которой началась Троянская война, наконец!
– Ну, вы замахнулись… Знаете, в театре бывает по-всякому. Одно время я так разуверилась в себе, что решила оставить «Творческую мастерскую». Ну сколько можно перевоплощаться в униженных и оскорбленных. Вернее, эти роли так глубоко вошли в меня, что стали каким-то моим отражением. Я потеряла свой стержень. Меня спасла йога. Благодаря ей я научилась принимать жизнь такой, какая она есть. И ещё больше полюбила свою профессию…
Вместо послесловия. Она в ожидании детства
На мой взгляд, Ирина Старикович – актриса романтическая. Что свойственно преимущественно детству. Пронести это чувство через всю жизнь получается далеко не у всех. Но если Она – героиня пьесы «Другой человек» – это Старикович (а это, безусловно, она, поскольку других исполнительниц этой роли не предусмотрено), то очевидно, что Ирина Петровна детство свое сохранила в целости и сохранности. Даже то, как она признается в любви к России, к мужу и сыну, как она рассказывает о своих родителях, не несет в себе никакой иронии или лукавства. Так любят только дети. Может быть, так любят и старики. И так же, как они, Старикович умеет дружить и веселиться. Пусть ей не довелось сыграть голубую героиню, поскольку судьба назначила ей быть актрисой острохарактерной. Но, может быть, она еще встретить того режиссера, который поверит в нее, другую, как верили ей взрослые и детвора, когда четырехлетняя Ира уверенно произносила с табуретки: «Выступает заслуженная артистка Ирина Старикович!».
Фото Ирины Ларионовой