Вслушайтесь в голос Надежды Бурдуковой и, если можете, то сделайте так, чтобы он был услышан другими, ведь это и есть звуки нашего времени.
Первое, что сделал в только что наступившем 2017-м году литературный клуб «СоНеТ», созданный прошлой весной под крышей Карельской библиотеки для слепых, – провел сольный концерт автора и исполнителя своих песен Надежды Бурдуковой в Городском выставочном зале Петрозаводска.
Как оказалось, последний день праздничной недели – не самое удачное время для подобных мероприятий. Правда, сорокаградусные морозы, о которых ходили упорные слухи, наш город миновали стороной, но погода на улице стояла не очень благоприятная – холод, позёмка, шумные порывы ветра. И многие потенциальные зрители, несмотря на активную рекламу, предпочли остаться в своих тёплых квартирах и досматривать последние новогодние телепрограммы.
Самое грустное, что не пришёл и никто из сонетовцев – помимо руководителя и автора этих строк. У кого-то на следующее утро намечался сложный экзамен в университете, кто-то оказался на другой стороне земного шара в краях, почти ничего не знающих о снеге, кто-то был оповещён, но почему-то не явился. В зале сидело всего человек пятнадцать. Зато это была очень доброжелательная публика, сопровождавшая каждую песню аплодисментами и восклицаниями: «Молодец!» А некоторые после окончания даже признавались, что сделали для себя яркое открытие, хотя заглянули сюда почти случайно.
Поскольку «СоНеТ» одной из своих целей считает поддержку молодых и несправедливо недооцененных талантов, появление хотя бы одного нового ценителя творчества Надежды уже можно считать маленькой победой. Тем более что певице уже знаком вкус и поражений, и триумфов – в том числе на конкурсах, в жюри которых заседали звёзды типа Валентины Толкуновой и Алёны Свиридовой. Как-то раз легендарный бард Юрий Лорес рассказал ей о том, как вынужден был выступать перед абсолютно пустым залом. Единственной зрительницей тогда оказалась сидевшая в первом ряду девочка в красной шапочке. Однако все отражавшиеся на её лице во время концерта эмоции стоили больше бешеной овации большой толпы. Настоящий творец ловит удовольствие прежде всего от общения со своим зрителем, а не от поведения массовки.
Надежда пела под гитару больше часа, поделилась со слушателями своими мыслями и чувствами – и радовалась, что здесь её правильно понимают.
…Музыка будила воспоминания. Осенью уже невероятно далёкого 1993 года, будучи пятикурсником филфака ПетрГУ, я угодил на педагогическую практику в свою родную 23-ю школу-интернат для слабовидящих и вёл у пятиклашек уроки русского языка и литературы. Практика получилась скорее не педагогической, а журналистской, ибо учительского таланта я в себе не открыл, но зато дневник этих двух тревожных месяцев, опубликованный в университетской газете, имел громкий скандальный резонанс.
Одним из самых запоминающихся его персонажей оказалась девочка-отличница с задней парты, постоянно тянувшая вверх руку со словами: «Спросите меня!». Класс был непростым – многие дети из неблагополучных семей, не очень-то начитанным, и время непростое, откладывавшее свой особенный отпечаток на характерах. Однако творческие задания давали весьма любопытные, чаще всего неожиданные результаты.
«Они талантливые, у них есть чувство ритма, кое-кто даже стихи писать пробует!..» — рассказывала мне учительница Антонина Адамовна Квитко, когда я в учительской листал только что написанные сочинения по картине художника Аркадия Пластова, изображавшей гуляющих по лесу деревенских детей.
Прошло лет десять, и до меня стали доходить слухи, будто некая выпускница 23-й пишет песни, и её выступления даже имеют сумасшедший успех. А ещё какое-то время спустя мне и самому пришлось быть свидетелем того, как в переполненном читальном зале библиотеки для слепых восторженно принимают ту самую Надю с задней парты, уже учащуюся в педагогическом училище и успевшую показать своё творчество не только землякам, но и москвичам. Уже тогда стало ясно, что если бы у нас в Карелии имелся шоу-бизнес в столичном понимании этого слова, в лице молодой певицы он бы получил звезду первой величины. Песни были очень разными – лирическими и шуточными, философскими и лично-исповедальными. Тексты иногда страдали плакатностью и некоторой чрезмерной назидательностью, но при этом отличались искренностью и мощной эмоциональностью.
Лучшее из раннего репертуара легло потом в основу альбома «Ветры перемен», записанного в 2006 году в библиотечной студии при активной поддержке тогдашнего директора библиотеки Ольги Виловны Осиповой.
И на этом творческая карьера Надежды, тогда ещё носившей фамилию Миненкова, затормозилась. Бытовые неурядицы, большая семья с тремя маленькими детьми, у которых постоянно какие-нибудь проблемы со здоровьем… И всё-таки даже в этот период творчество продолжалось. Только песни появлялись уже совсем другие – продиктованные жизненным опытом, наблюдением за окружающими людьми, более глубокие и взрослые. Видимо, материнство – это очень сильный стимул к творчеству и кладезь необыкновенных сюжетов, которые невозможно выдумать! Заметно вырос и исполнительский уровень, стало больше уверенности в себе, хотя и недовольства собой тоже, свойственного каждому настоящему профессионалу. Того самого сомнения, которое заставляет двигаться вперёд, несмотря ни на что.
Программа концерта была грамотно выстроена и разделена на своеобразные тематические блоки. Первой шла баллада «Не обижайте матерей!» – одна из самых ранних. Сегодня она звучит, пожалуй, даже убедительнее, чем пятнадцать лет назад, и совсем не пафосно. Видимо, потому, что у Надежды уже есть право говорить от имени всех матерей, обращаясь, наверное, не только к юному поколению, но и к государству, чиновникам, исторической эпохе, вносящей в нормальные человеческие взаимоотношения непоправимую трещину.
Далее идут симпатичные песенки-зарисовки из детской жизни. «В тёплом, солнечном саду…» — это о прощании с дошкольным возрастом, с доброй и безоблачной сказкой. «Школьные годы бурлящие…» – это уже воспоминание о годах учёбы и слова благодарности тем педагогам, которые помогли нам всем найти себя, поддержали вовремя и пробудили интерес к окружающему миру, совсем не похожему на тот, о котором писалось в наших учебниках:
Сила ума поразительна,
Разума точный прогноз!
Кажется, сердце учителя
Бьётся за каждый вопрос.
Это ведь – дар небожителя!
Ярче терпения свет.
Кажется, сердце учителя
Бьётся за каждый ответ…
И наконец проникновенное посвящение собственным детям: «Сказал поэт: дитя – цветок…» Здесь невольно начинаешь замечать, насколько тонко Надежда подходит к материалу как автор. Как точно находит несложные вроде бы мелодии, иногда близкие к расхожей дворовой лирике, умудряясь при этом не скатываться в примитив, как осторожно обращается со словом, иногда балансируя на грани банальности, но никогда не переступая этой грани. Хотя тексты её, конечно, небезупречны и отдельно от музыкального сопровождения воспринимаются куда хуже.
А разговор тем временем плавно перетекает в другую тему – звучит цикл военных песен. Вернее сказать – антивоенных! То, что Надежда когда-то узнала из рассказов своей бабушки Анны Ефимовны Купченко, всю войну проведшей в трудовом концлагере на территории Германии, оживает сначала в кратких, чёрно-белых, как кадры старой кинохроники, зарисовках, затем врывается в сны уже современной лирической героини и превращается в тяжёлое предчувствие будущего. Что может ещё случиться в мире, так и не сумевшем ничему научиться после всех трагедий прошлого века? Кто – если не весьма ненадежная историческая память, заставит человечество перестать воспроизводить одни и те же ошибки? Ответами на эти вопросы становится любовная лирика. Самые красивые мелодии и самые доверительные интонации Надежда приберегает всё-таки для неё.
Я – созвездье удивительных планет.
Я – как ночь. Я – ослепительный свет.
Я – и ангел, я – и чёрт во плоти,
Но другой такой тебе не найти.
В бесконечной суете жарких дней
Я пою лишь для тебя. Я – Орфей!
Мы раскрасим этот мир на двоих
И утонем в чувствах тёплых своих…
На этой теме уже можно и погрузиться в элегическую грусть, и даже похулиганить. Задорная, энергичная песенка о кошках, с нетерпением ждущих наступления весны – тоже весьма давняя, срабатывает как новогодняя хлопушка. То есть взрывается перед самым носом у зрителя совершенно неожиданно, вызывая всплеск безудержного веселья.
Впрочем, неожиданностей в концерте было и без того немало. Например, песня, посвящённая малой родине Надежды – Питкяранте. Как и всё остальное – глубоко личная, лишённая натужного пафоса и ничего не значащих попсовых красивостей, она тем не менее уже давным-давно превратилась в гимн карельского городка. И этот вклад певицы в историю местной культуры уже не вырубишь топором.
Финальная песня – «Зима», вернула нас к современной реальности, к пейзажам, над которыми уже там, за окном, сгущались вечерние сумерки:
Зима! Сугробы по колено!
Зима! Мороз сковал ледок!..
Удивительно: она нам поёт о зиме, а нам ни капельки не холодно! Исполнив весь запланированный репертуар, Надежда так же охотно и непринуждённо общалась с публикой, отвечая на любые вопросы.
– Скажите, пожалуйста, какая у вас основная работа – ну, кроме семьи, конечно?
— Честно говоря, я по своей основной специальности – учитель музыки – не успела и поработать-то… Я окончила педагогический колледж. Поступила туда без музыкального образования, причем меня не хотели брать потому, что у меня зрение плохое – вторая группа инвалидности. За меня тогда ходатайствовала на свой страх и риск работавшая в министерстве образования Ольга Михайловна Малкина. Но окончила я с красным дипломом. Правда, теперь это не имеет значения. Ведь необходима постоянная практика с фортепиано и с роялем, нужно, чтобы пальчики играли. Тем более что я плохо вижу и с листа не читаю. А как дети пошли, то какой рояль? По съёмным квартирам мотаемся, и у меня инструмента нет. Поэтому, если мне идти в учителя музыки, то придётся проходить всё заново.
Нет, четыре года учёбы в колледже не пропали даром ни в коем случае. Меня там научили правильно дышать, поставили голос, насколько это возможно. Но я теряю эти навыки. Ещё в 23-й школе нас учили на массажистов, и мне удалось поработать и в детской поликлинике, и во взрослой. А потом вышел закон, что нет такой профессии «массажист», а есть такая профессия «сестра-массажистка», и нужно иметь полное медицинское образование, чтобы быть медсестрой. Естественно, мы остались без работы. Все те, кто недоучился, дальше не пошёл, может работать только на дому. А я больше не хочу. Время изменилось. Сейчас пишешь объявление в газету: «Классический массаж для здоровья!» – тебе позвонят для такого здоровья!.. И, кроме того, сейчас массажист должен быть как бы «человеком-оркестром». Нужно знать и тайский, и какой угодно массаж для того, чтобы у тебя не было конкурентов. Потому что объявлений тьма-тьмущая, и тебе нужно постоянно повышать квалификацию, изучать, а всё это время, деньги и т.д., и т.п.
На следующий год моя самая младшая, Марианна, пойдет в садик, и я должна думать, куда же устроиться на работу. Недопедагог, недомассажист, недомузыкант. Надеюсь, хоть не недомама, что хоть здесь я справляюсь со своими обязанностями!..
– Какие исполнители – наши или зарубежные, вам нравятся, и, возможно, влияют на ваше творчество?
– Честно скажу, всё начиналось с группы «Кино» и Виктора Цоя. Вообще, весь прежний русский рок, и особенно питерский, – это для меня святое. Сейчас же мне нравится многое. Не знаю, может быть, вы будете смеяться, но мне нравится Малинин. Когда он поёт романсы, я очень люблю его послушать.
– А из поэтов-классиков кто вам ближе всего?
– Есенин. Но если вы спросите меня какое-нибудь стихотворение, я вам не расскажу ничего, кроме «Белая береза под моим окном…», потому что я так давно книгу в руки не брала…
– В ваших песнях много выстраданного, личного. Наверное, сейчас вы черпаете сюжеты из собственного жизненного опыта?
— Ко мне иногда обращаются люди – сейчас, правда, уже значительно реже, знакомые и знакомые знакомых, с просьбой написать для них песню. Мы долго беседуем, собирая по крупинкам картину чувств и поступков, и когда картина становится ясной, я создаю песню.
– «Не обижайте матерей…», видимо, самое первое ваше сочинение?
– Одно из первых, кажется, третье. Самая первая моя песня, в которой было девять куплетов, была про пятнадцатилетнюю девочку, которая попала в мир грязи. Хотя у меня ничего такого не было. Я находилась в школе-интернате, а там всё-таки режим, строгость, воспитатели – хотя они тоже с нами хлебнули немало… Вторая песня была про Бога, которую я сейчас и не вспомню сразу, а вот третья – «Не обижайте матерей».
– У вас вообще много песен?
– Если брать все, в том числе и ранние, то да, много. У меня даже где-то кассета была… Когда мне пришлось уйти из интерната, я училась в вечерней школе в Питкяранте. Там моя гитара, моё творчество всё равно нашли применение. Самый первый свой концерт я дала на третий месяц после того, как взяла в руки гитару. Ни одного аккорда не знала, а гитара была страшнющая – ни один профессионал на ней не мог играть, не то, что я. Пальцы – в кровь, но всё как-то пошло, пошло… И вот была эта кассета, на которой первый мой концерт с аплодисментами, но её у меня украли в вечерней школе.
– Диск «Ветры перемен» вышел целых десять лет назад. Наверное, нового материала набралось бы ещё на несколько таких же альбомов?
– Набралось бы, наверное… «Ветры перемен» сначала появились как кассета. А дисковый вариант – несколько видоизмененный, я уже записывала в домашней студии в Питере. Причём мне записываться в библиотечной студии понравилось гораздо больше, чем в домашней студии, где записывался сам Розенбаум. Вот честное слово – по звучанию, по всему! А в Питере у меня была возможность познакомиться с людьми, которые приютили и помогали делать первые шаги Елене Ваенге. Я тогда на видео их домашние концерты пересмотрела, как они отжигали, что пели и пили тоже. Мне сказали тогда: «Переезжай в Питер и свою вторую половину возьми с собой, а с работой поможем!». Мы в Петергоф в дом престарелых выступать ездили, в кинотеатр «Максим» – даже не помню, по какому поводу: привели, спела, увели…
Александр Бойко, который кем-то приходится на «Ленфильме», Марина Ермошкина – поэты питерские, у них постоянно какие-то домашние литературные гостиные, где мы читали, пели… Я как о космосе все это вспоминаю, если честно, как будто было не со мной! И я уже приехала за своей второй половиной в Петрозаводск, но попала в больницу очень надолго. Потом врачи мне запретили на полгода выезжать из города. И потом все контакты не то, чтоб потерялись, но ждать не стали особо. Замена-то всегда найдётся. Они постоянно искали какие-то новые таланты, чтобы помочь им засветиться где-то… И я уже лет десять как никуда особо не выхожу: беременность-дети, беременность-дети каждые три года… Как только я соберусь куда-нибудь, Бог мне посылает дитя: «Сиди ты, Надя, дома – успеешь ещё!..»
Да, Питер большой, он и не заметит потери так и не успевшего покорить его бойца. Но в нашей-то маленькой Карелии каждая такая личность, способная принести славу родному краю и дать надежду на то, что можно пробиться, несмотря ни на что, должна быть на вес золота. Мне кажется, что Надежда Бурдукова, явно заслуживающая внимания со стороны куда более широкой аудитории, пока что не нашла своего слушателя по нелепой случайности. Как, впрочем, и все остальные участники «СоНеТа» – Союза Независимых Творцов, решивших объединиться с одной единственной, но очень важной целью: «чтоб не пропасть поодиночке». И пускай ещё не все у нас получается, пускай нас преследуют различные организационные сложности, о том, что мы есть, уже знают многие. А в наших рядах уже присутствует несколько человек, которыми мы можем гордиться. Жаль, что пока только мы.
Тем, кто в тот вечер не был на концерте Надежды в выставочном зале, я всё-таки настоятельно советую выловить в Интернете аудиотреки Надежды Бурдуковой (Миненковой), сделанные в студийных условиях с качественными аранжировками и оценить их по достоинству. Вслушайтесь в этот голос и, если можете, то сделайте так, чтобы он был услышан другими, ведь это и есть звуки нашего времени. Тихий, но ни на что не похожий голос беспокойной и ранимой души нашего города, о котором мы, оказывается, знаем далеко не всё…
Фото предоставлены Надеждой Бурдуковой