Каждый кадр этого фильма напоминает компьютерную игру на деньги. Субъективные заметки о «Сталинграде» Федора Бондарчука.
Моя бабушка с глубоким вздохом, молча выходила из комнаты в тот момент, когда по телевизору показывали фильмы про войну и на экране появлялись фашисты. Она не могла их видеть. Даже Штирлица. Сколько мы ее ни уговаривали: «Бабушка! Ну это же художественный фильм, это актеры!» Нет, она была непреклонна.
Фашисты убили ее родственников, в ленинградской блокаде умерла ее мать, на фронте погиб ее муж – мой дед, красноармеец 309-го полка связи Лев Гольденберг. Я ношу его фамилию, а мой старший брат назван в его честь. Дед погиб в Сталинграде в октябре 1942 года…
В 35 лет бабушка осталась вдовой. Вернувшись в 1944 году в родной Киев, она пошла работать посудомойкой в столовую техникума. Мой отец ушел в военное училище, а на руках у бабушки была еще семилетняя дочь.
Когда бабушке исполнилось 82 года, как вдове погибшего на фронте ей дали удостоверение, в котором был поставлен штамп: «Безкоштовый проiзд у всiх вiдiв траспорту, окрэм таксi». Она уже по дому с трудом передвигалась.
Я вспомнил об этом после просмотра фильма «Сталинград» Федора Бондарчука. Ну как же мне, внуку погибшего защитника Сталинграда, не посмотреть этот фильм. Да еще и студентов не привести.
Эти заметки носят сугубо субъективный характер. Я не навязываю никому своего мнения. С адептами фильма отношений рвать не собираюсь. Правда, не уверен, подал бы я руку самому Федору. Да думаю, что он бы и не расстроился. Вчера по ТВ он радостно заявил, что потраченные деньги на фильм отбились, и фильм стал приносить прибыль: «Значит, мы можем конкурировать с американцами!» – заявил режиссер. Но позвольте, первое, что я увидел на экране, – это эмблему «Columbia pictures». Так с какими же американцами он соревнуется? Ежедневно в новостях по радио и ТВ как в сводках с фронта идет информация, сколько миллионов посетили этот фильм. Это главный критерий сегодня?
Давно я не чувствовал такого обмана, после просмотра меня пронизывал озноб разочарования. Сюжетный ход в начале фильма с Фукусимой критиками уже высмеян, конечно, не на первом канале ТВ. Рассказ ведёт закадровый голос 69-летнего (!) спасателя МЧС в исполнении самого Федора Бондарчука. Но то, что способности читать текст за кадром у него нет, могут знать только те, кто слышал мастеров этого жанра: Ефима Копеляна, Иннокентия Смоктуновского или отца самого режиссера – Сергея Бондарчука.
Я не сторонник риторики диверсий, заговоров. Но фильм на меня произвел впечатление не только бездарного, но и вредного.
Есть законы киноискусства. Кто главный герой фильма? Герой – фашист Питер Кан. У него много текста, он чаще всех в кадре. Он красив, привлекателен, смел и отважен. Он страдает. Настрадавшись, он насилует белокурую (с современной химической завивкой) девушку. Остервенело рвет на ней одежду, а потом, сидя рядом с обнаженной, растерзанной (хотя в титрах написано +12. Ужас! Чего ради кассы не сделаешь…), говорит: «Это ты меня превратила в зверя!». Мол, фашист не виноват. Уж больно красива бестия. Кстати, она потом кладет ему голову на колени. Женщиной психологически ее после этого назвать нельзя. Есть для этого другие непечатные выражения для женских особ, продававших себя за жратву. О, великая сила тушёнки!
Большая часть фильма отведена страданиям этого фактурного фашиста. Да тут еще его подстилку убивает злобный, некрасивый, чумазый русский снайпер. Фашист непрерывно и картинно кричит: «Проклятая страна, проклятый народ!».
Есть в фильме и тема Холокоста. Тема трагическая, но в данном случае она выглядит элементом обязательной программы фигурного катания. Как говорится, ни к селу, ни к городу. Но судейская коллегия оскарораспределителей поставит плюс.
Ни один характер бойцов Красной Армии не раскрыт. У них практически нет текста. Только обрывки фраз. Они озлоблены, расстреливают своих. Главный герой фильма – фашист. Кажется, что он не просто киногерой. Он герой! Героизация фашизма очевидна. Причем, все это подается в рекламных текстах с претензией рассмотреть проблему психологически, со всех сторон. На самом деле ставится цель поставить обе армии на одну чашу весов. Уравнять. Обе они якобы состояли из зверей. Это модное направление сейчас в западном киноискусстве и историографии. Идет мощная волна, которая должна превратить нашу армию в армию убийц и насильников. Чего стоит тиражирующийся сейчас миф о 2 миллионах изнасилованных Красной Армией немках.
Я не за лакировку истории. Всякое было на войне. Однако терять чувство своего окопа нельзя.
Наверное, любой человек на войне звереет. Но Бондарчук-младший размывает понятие врага, захватчика, защитника родины. Он сострадает всем, приводит всех к общему знаменателю. То есть обеляет фашистов. Для него нет своих и чужих. Все это подается под соусом гуманизации. А по сути – коммерционализации. Иначе на Западе зритель не пойдет. Касса! А тут Оскар замаячил. Опять деньги! Киноискусство принято называть сейчас коммерческим проектом.
В свое время Сергей Бондарчук снял фильм «Судьба человека». Выходит, что сын снял «Судьбу фашиста».
Не могу представить, чтобы «Баллада о солдате» Григория Чухрая, «Летят журавли» Михаила Калатозова, «На семи ветрах» Станислава Ростоцкого создавались бы как коммерческие проекты. Кто-то скажет, что времена изменились. Согласен. Но к лучшему ли? Ведь Сталинград – это святое. Значит, на памяти моего деда и миллионов погибших надо делать прибыль? Мне это противно. Горят нравственные святыни в печах рынка-освенцима. Кстати, в день просмотра в городе я наблюдал процессию олимпийского огня во главе с жуткой машиной–монстром с надписью Соса Соla… Всё на продажу!
Каждый кадр этого фильма напоминает компьютерную игру на деньги. Мне жалко актера Андрея Смолякова. Я ценил его. В фильме он смеется, когда его расстреливают в упор. Так и хотелось задать гоголевский вопрос: «Над кем смеетесь?» Вспомнился министр обороны Павел Грачев, утверждавший, что в декабре 1994 при штурме Грозного солдаты умирали с улыбкой. Еще жившие тогда ветераны войны поправили его, что на войне такого не могло быть.
Мощная оплаченная реклама делает свое дело. Люди идут. По ТВ только восторженные отклики. Ложь! Мои студенты восприняли фильм далеко не однозначно. Вот мнение одной из них – Анны Янковец: «На мой взгляд, название фильма не соответствует картине. Предположим, что название фильма было бы «Киев», «Смоленск», «Берлин»… Ничего не изменилось бы. Наш солдат показан без сомнений, манекенный. Пять отцов, показанных в фильме, я так и не запомнила, они были одинаковы. Мне не хватило в каждом из них чего-то своего, чтобы каждый из пяти врезался в память… Впечатление от просмотра осталось двояким. Я не могу сказать, что этот фильм у меня вызвал бурю эмоций».
Но на ТВ только заказные панегирики.
Скоро Победе исполнится 70 лет. Это много. Я часто общался с участниками войны. История про 5 отцов весьма сомнительна. Кстати, Катю, мать престарелого МЧСника, насиловали и немцы. Так что может он и не Сергеевич, а Гансович. В кино тема эротики на передовой может оказаться коварной. Потому что не было такой темы в жизни.
Фронтовики мне говорили, что на передовой было не до секса. Там не было половых различий: нужду справляли рядом и мужчины, и женщины. Все они были там бойцами. Шуры-муры были, но не на передовой. Не до похоти там было.
Кстати, автор книги «Человек на войне», профессор Елена Сенявская (я брал у нее интервью для «Лицея»), говорила мне, что изучала в архиве трибуналов дела наших солдат, совершивших преступления в Польше, Германии. Конечно, дел в десятки раз меньше, чем 2 миллиона. И главное – все фигуранты этих дел шли во втором эшелоне. Воину, штурмовавшему города, рабочему войны, шедшему впереди, было не до секса и мародерства.
Студентка права. А где соответствие эпической по названию претензии «Сталинград»? Да и не ставилось, по-моему, такой задачи. Главное – отбить деньги.
Вот такая moneyградская битва… Победителей в ней быть не может. Проиграют все. Эта битва за деньги завела человечество в очередной тупик, который принято называть современным экономическим кризисом.
Моя бабушка не смотрела фильмы про фашистов. Выходила из комнаты. Кажется, я вышел из кинозала надолго.