и надежным другом Виктором Яроцким работал и в Карелии, и в Чечне
1 декабря известному карельскому тележурналисту Александру Колобову исполнилось бы 70 лет. За девять лет он подготовил тысячу репортажей, которые увидела Россия.
Глава из книги Юрия Шлейкина «Командировка в XX век». Публикация была подготовлена при жизни Александра Колобова.
От Колобова можно ждать чего угодно: необычных поворотов в биографии, личной жизни, неожиданных вопросов собеседнику — даже президенту России. Вот и на юбилей — 50-летие — он придумал открытку-приглашение с несолидной фотографией, где он первоклассник — лысый и в смешных штанах — стоит с букетом цветов. Но если вглядеться в снимок, а потом увидеть взрослые фото, то везде один человек — серьезный и озорной, непоседливый, как мальчишка, ироничный и нежный, неожиданный, но всегда искренний.
Вести о биографии
Когда-то в детстве он увидел потрясающую игрушку — железную дорогу. Мечтал о ней, как любой пацан, а реальностью стала служба в железнодорожных войсках. Он много лет мечтал прыгнуть с парашютом, не раз видел это во сне. И однажды сон стал реальностью — он прыгнул с парашютом.
Телевизор — «КВН» с линзой, который он впервые в жизни увидел лет в семь, был фантастическим чудом. Он не мог мечтать стать тележурналистом — не знал что это такое. Но он стал им. Друзья подсчитали — из 50 лет он всего 18 в профессии журналиста. Много? Мало? Как считать и какая журналистика. Если это познание жизни, умение общаться с людьми, понимать их, то 9 лет работы водителем троллейбуса, работа в специнтернате, служба в армии многого стоят.
А как мерить командировки в Чечню? За пять лет у него было шесть поездок на войну.
Путь в профессии измеряется не должностями, стажем, а взятыми вершинами, потенциалом личности, признанием людей и строгой самооценкой. Трудно загадывать, но в биографии Колобова наверняка еще будут и повороты, и ступени, которые нас удивят и порадуют. Сейчас его должность — заведующий корреспондентским пунктом ВГТРК, а в командировках он — специальный корреспондент программы «Вести».
Вести о профессии
«Какое требование главное при отборе телерепортеров?» — «Рассказывать истории».
Этот ответ Колобов услышит за границей. Комментируя его, он изобразил доброго дядюшку на телеэкране и душевно произнес:
— Послушай, друж-жок. Я расскажу тебе сказку…
Западные профи утверждают, что самую потрясающую новость мирового масштаба можно уложить в 45 секунд репортажа, произнести примерно 115 слов и дать ответ на канонические вопросы: кто, что, где, когда, для чего, с чьей помощью, каким образом?
— Все давно изобретено, и все рассчитано по секундам, чтобы зритель не успел устать от сюжета, — говорит Колобов, зачитав эти семь вопросов по-латыни, и добавляет: — Только двоечники в профессии этого не знают, только талантливые могут чуть нарушать эти правила.
Он считает, что кухню профессии, ее тайны открывать нельзя: «Колбасу все любят есть, но это не значит, что всем надо знать, как она делается. Так и у нас». В Штатах Колобов с друзьями подарил коллеге фирменную кружку от «Вестей». Американец сказал:
— Если она дороже 50 долларов, принять не могу. В нашей телекомпании есть свод четких правил.
И показал толстенный фолиант.
Свои правила есть и на ВГТРК, поэтому Колобов говорит: «Я солдат и должен соблюдать требования, стиль канала. Не нравится — уходи».
Среди правил есть азбучные — правдивость, достоверность фактов (за «подставу» — выгонят), история должна быть не только понятна всем, но и интересна. Есть привлекательные — в центре всегда должны быть люди, есть спорные — беспристрастность стиля. Меняются председатели компании (за 10 лет 5 человек), стиль программ, но Колобов не скрывает, что самым интересным для него были и есть живые люди — их судьбы, взгляды, оценки.
Один из последних сюжетов, который он передал в ноябре, был об открытии Центра гильдии прикладных искусств на Кукковке. Информационный повод — нулевой. Мало ли в России умельцев. И все же сюжет сделан и прошел.
— О чем он? О том, как женщина ткет красивые половики. И ее дочка, и внучка. И длина этих половиков уже полтора километра. А если надо будет, они своей династией и до Луны половик выткут. И все это всерьез и в шутку, и с воспоминаниями детства: «Отец был кузнецом, мать ему помогала. И мы просыпались по утрам от слов: «Вера, бей! Вера, бей!»
Все это и вошло в сюжет. Живые люди, чувства. Неинтересных людей нет, надо только разговорить их.
— Иногда задумываюсь вот о чем, — продолжает Колобов, — ведь мы приходим к людям в дом без приглашения, незваными гостями. Можно сказать — нахально приходим. Раньше нежеланного гостя садили на рундук у дверей и в избу не пускали. А теперь в красном углу под образами или вместо образов что стоит? Телеящик. Голубой экран. И как же я должен вести себя в эфире, чтобы завтра не было стыдно выйти на улицу…
На улице Колобова узнают, как и десять лет назад, когда он создавал любимое детище — службу информации телеканала «Ника» и говорил проникновенно: «А теперь о погоде на Кукковке и Древлянке». Узнают и водители троллейбусов — даже сигналят. Ну а начальство разного ранга порой тихо мечтает, чтобы попасть в кадр его репортажа, пусть даже на втором плане — зато вся Россия увидит…
Вести из Чечни
…Чечня. Обычный аул. Вечер 17 ноября 1995 года. В одном доме только что прошла встреча-интервью журналистов с Джохаром Дудаевым. Это была сенсация, но мир еще о ней не знал. Журналисты обязались до утра не передавать никакой информации, чтобы не раскрыть место встречи. Где они находились, что с ними — в редакциях ничего не знали.
Этот день был днем рождения его жены Татьяны. Колобов знал, что соберутся друзья, будут ждать его репортажа, но он не выйдет. И даже если Таня позвонит в Москву, она ничего не узнает. Как быть?
У них был спутниковый телефон, но каждый выход по нему был жестко регламентирован.
— Мне нужно позвонить, — наконец сказал он сидевшему напротив хозяину дома, на стуле которого висел «Калашников».
— Звони, — сказал тот.
Дома телефона не было, и он позвонил соседям, попросил пригласить Таню. Перезвонил через 10 минут и в ответ на все вопросы сказал то, что мог: «Поздравляю, люблю, целую. Смотрите «Вести» завтра…».
Потом были ночь, скромный ужин, тост за именинницу в далекой Карелии. Хозяин не сразу, но все же поверил ему: «Я думал, ты передаешь пароль своим…».
…И у военных, и у журналистов, побывавших на той войне, после Чечни есть жесткое деление людей на тех, кто был там и кто не был. Однажды он задал офицеру карельского ОМОНа запредельный, как сам признается, вопрос: «Что ты будешь рассказывать детям о Чечне?».
— Ничего!
И сам, отвечая на тот же вопрос, говорит:
— Ни-че-го! Самое острое ощущение: ты там не один, рядом с тобой друзья, коллеги. И ты в ответе за них…
По мнению психологов, один из признаков военного синдрома — необоснованное чувство вины за гибель товарища. Всего этих признаков 11, у себя он обнаружил 4…
На той, Отечественной, войне воевали три его дяди, он запомнил их рассказы, непохожие на книги и фильмы о войне. Это была другая война. В марте нынешнего года Колобов сделал фильм, который назвал «Другая война». Это фильм о том, что осталось за кадрами репортажей из Чечни, это попытка ответить на вопрос: что есть правда на войне и в чем она? Рассказав об увиденном и пережитом, о страданиях людей, он хоть немного освободил душу от пережитого.
…В Грозном они видели и снимали с Виктором Яроцким изуродованный бюст Лермонтова — оторванная голова, из горла, словно жилы, торчали прутья арматуры.
У Лермонтова он любит многое, но после Чечни проникся строками поэтической декларации «Не верь себе», в которой есть слова:
Какое дело нам, страдал ты или нет?
На что нам знать твои волненья,
Надежды глупые первоначальных лет,
Рассудка злые сожаленья?
Взгляни: перед тобой играючи идет
Толпа дорогою привычной.
На лицах праздничных чуть виден след забот,
Слезы не встретишь неприличной…
Вести о вечном
Лет тридцать назад в клубе «Товарищ» при газете «Комсомолец» шло обсуждение материалов очередной странички. Когда очередь дошла до Колобова, он вдруг растерялся. Пауза. Время идет, он молчит. Вдруг Леня Хорош невозмутимо объявляет: «Мендельсон! Песня без слов…». Зал взорвался от смеха.
Перед эфиром, если он чувствует волнение, то вспоминает эту «песню» и, пряча улыбку, приступает к делу.
Клуб «Товарищ» и его бессменного лидера Евгения Давыдова считает первыми учителями в жизни. А в профессии его наставниками были телевизионные мэтры Юрий Зайончковский и Всеволод Морачевский, в радиожурналистике — Александр Валентик и Виктор Черкасов.
В этом списке и друг Славка Ситюков, с которым препарировали кадры «Броненосца «Потемкина», и профессор ПетрГУ Татьяна Георгиевна Мальчукова, чьи лекции об античности и вечных ценностях до сих пор свежи в памяти: «Не смейся, но перечитываю «Золотого осла» Апулея».
Друзья-коллеги Виктор Яроцкий, Игорь Ильин, Сергей Никулин — это тоже учителя. Он их всех любит.
Он нежно любит своих детей (сын — оператор) и внуков, любит собирать и читать словари, фильмы Данелии, поэзию, театр. И очень любит свою работу.
…Летом 1997 года у Колобова с Яроцким были звездные дни. Во время отдыха Ельцина в Карелии они, единственные, сняли несколько сюжетов, которые обошли не только Россию, но и мир.
Их появление в Кижах стало полной неожиданностью для охраны президента. «Ну что с вами делать?» — в сердцах сказал им главный охранник.
— Топить! — невозмутимо подсказал Яроцкий, стоя на причале.
Они сняли уникальные кадры: Наина Ельцина дарит мужу полевые цветы, и он с удовольствием вдыхает их аромат… А потом Колобов, обмирая от азарта и нахальства, задаст президенту, казалось бы, наивный вопрос: «Как отдыхается, Борис Николаевич?».
Через несколько дней в аэропорту Колобов спросит Ельцина:
— Уезжаете? В Карелии не понравилось?
— Пора возвращаться в Москву. Надо давнуть.
И Колобов, к ужасу чиновников, нарушая все этикеты, уточняет:
— Кого давнуть?
На аэродроме повисла пауза.
— Всех остальных, — нашелся президент.
…От Александра можно ждать в будущем чего угодно. Но в чем можно быть уверенным — свою работу он сделает профессионально, и, как всегда, она будет о людях и для людей…
«ТВР-Панорама», 2000, 29 ноября
P.S. …можно ждать чего угодно… 11 сентября 2001 года он получил в Кремле из рук В.В. Путина медаль за свою работу в Чечне. Всех награжденных строго предупредили, что будет идти официальная фотосъемка и никаких вольностей в этот момент не может быть. Но Колобов остался верен себе и сфотографировался в профиль, повернувшись к президенту. Этот снимок мы включили в книгу ««Ника» в эфире».
После работы в «Вестях» Саша вернулся на телеканал «Ника», где начинал свою телевизионную карьеру в 1991 году.
Вернулся? Да. Почему? Были причины… личного свойства. Вел на «Нике» серьезные общественно-политические передачи, но потом опять срыв. И на телеканал он больше не вернулся.
Что случилось, почему он, как летчик, сорвался в такой штопор, из которого не смог выйти… Однозначно не ответить. Одна из причин, на мой взгляд, в том, что его надломили жесткость, цинизм, ангажированность современной журналистики. Он узнал эту кухню до деталей — от регионального до российского уровня. А Чечня и все, что он увидел и пережил там, стали началом этого надлома…
Саши Колобова не стало в апреле 2008 года. Упокоение он нашел на кладбище в Песках, там, где хоронят летчиков, а мощные сосны охраняют их покой…