Неожиданный праздник отмечают 17 февраля — Международный день спонтанной доброты. Хотя почему неожиданный? Мир и в самом деле движим добротой, иначе он давно бы исчез. Так и в истории Михаила Магумова: в трудную минуту жизнь посылала ему встречи с сострадательными людьми. Правда, не без исключений…
Михаил хорошо помнит Петрозаводск таким, каким он был десять лет назад. Ему трудно представить, что родная Перевалка, где он играл в детстве, преобразилась: улица Чапаева стала просторным проспектом, на месте старых развалюшек выстроились многоэтажки. От его глаз скрыта вся эта безумная кричащая реклама, отваливающаяся штукатурка на домах, грязные улицы… Но о городских тротуарах в вечных ямах и рытвинах он знает по опыту: много ходит пешком.
Зрение Михаил полностью потерял в результате неверной диагностики и врачебной ошибки, когда учился на первом курсе университета. Он не может видеть нарядный новый детский сад, в который ходит его шестилетняя дочь, но знает, что здание небольшое – обходил его вокруг, его жена рассказывала ему, что оно трехэтажное. Он также знает, что от дома до остановки автобуса ровно 250 метров – измерил по навигатору.
…Как-то декабрьским вечером я увидела на автобусной остановке молодого человека с палочкой и узнала в нем Михаила, с которым познакомилась лет семь назад. Тогда он вместе с женой Еленой вернулся в Петрозаводск после окончания кисловодского медицинского колледжа для слабовидящих и незрячих, где они получили специальность многопрофильных массажистов. Я узнала, что за эти годы многое изменилось в их семье. Появилась на свет дочь, ребята переехали в новую квартиру — спасибо за квалифицированную помощь порядочному человеку и замечательному адвокату Виктору Васильевичу Дейниченко! От души порадовалась за них и удивилась, что Елена и Михаил заочно окончили дошкольный факультет ПетрГУ по специальности коррекционная педагогика, получили дипломы дефектологов. Мы договорились встретиться.
В эти зимние дни солнца почти не было, но в день нашей беседы, как по заказу, мы сидели на залитой солнцем уютной кухне. Не потому ли, что Михаил и Елена люди необычайно светлые, очень открытые и позитивные? За морозным окном красивые новостройки нового микрорайона. Мы пьем горячий чай, а Миша вспоминает свое детство:
— Родители возили меня в детский сад на автобусе №10 с Перевалки на Ключевую. Забавно, что до сих пор десятка ходит по этому маршруту. Мой отец, инженер-конструктор, работал на судостроительном заводе, мама была концертмейстером в музыкальной школе, куда и мне пришлось ездить. Теперь-то я понимаю маму, ведь обучение музыке формирует гибкость мышления и чувств, а мир построен не на одних цифрах, многое нужно чувствовать. Мама до сих пор переживает, что я не окончил музыкальную школу. Для меня, мальчишки, двор, улица, наша Перевалка были всем!
Миша помнит себя упитанным неповоротливым мальчиком, во что трудно поверить. Учеба в музыкальной школе наложила свой отпечаток, и в войнушку он играть не любил, но было много другого. Зимой ходили на лыжах на Курган или катались с огромной горки, получившейся от строительства котлована для подземных гаражей на улице Чкалова, рядом с домами МЖК. Летом ездили на велосипедах купаться в Соломенное, ловили тритонов на Чапаева — там, где сейчас стоит красивый кирпичный дом, а тогда было болото. Потом сдавали их в зоомагазин. А еще жгли траву, рыскали по заброшенным кустам, объедались малиной и смородиной…
С детства Михаила завораживал процесс черчения – отец часто работал дома. Когда учился в 42-й школе, просто обожал своего учителя рисования Андрея Сергеевича Лехтина (сейчас он заместитель директора этой же школы). Позже Андрей Сергеевич вел у него черчение. С тех пор Михаил стал писать печатными буквами.
Мальчишкой он любил уроки труда. Но не те, что были в начальных классах лицея №1, из которого пришлось потом перейти. Там они вырезали, клеили, вязали крючком, шили. А те настоящие, что были в 42-й школе – мальчишки учились строгать, пилить, сверлить.
— Электротехника тогда вообще была для меня космосом! — улыбается Михаил. Улыбка у него удивительно естественная и открытая.
Потом он несколько лет занимался в судостроительном кружке, мечтал стать инженером. После продолжительных занятий с отцом ему стала нравиться математика. Попался хороший учитель математики Ольга Анатольевна Черепанова, классный руководитель, которая всегда умела увлечь своим предметом. В результате после школы он поступил в Петрозаводский университет на факультет технологии и предпринимательства. И спустя некоторое время обнаружил, что будет учителем труда.
Но судьба распорядилась иначе: Михаил потерял зрение. Однако мир не без добрых людей. После всех злоключений он поступил в медицинский колледж. Тогда ему очень помогла учитель биологии и химии Зоя Зосимовна Давыдовская из школы №42, надиктовавшая экзаменационные билеты, которые Михаил успешно выучил.
Учиться в специальном учебном заведении для слабовидящих и незрячих это одно, а как же учиться в обычном университете?
— В училище условия были одинаковые для всех, — рассказывает Михаил, — в университете же немало проблем. Программа обучения вообще не адаптирована для инвалидов. Например, существуют особые условия в оформлении курсовых работ, что было для меня очень сложно. На дошкольном факультете работает замечательный специалист Ольга Павловна Сидловская, старший преподаватель кафедры педагогики и психологии детства, строгая и очень душевная, немало нам помогавшая. А нам было тогда непросто: Лена была в декрете, дочка часто болела.
— Вы приобрели новую специальность, а можно ли получить работу?
— Возможности у инвалидов в Карелии ограниченные. В Петрозаводске, на мой взгляд, отсталые, стереотипные и косные взгляды на эту проблему. Мы по опыту знаем, что для незрячих и слабовидящих обучение в Петрозаводске проблематично, так же, как и поиск работы. Это не то, что в Москве, Санкт-Петербурге, Казани или в Ставрополе, где слепые работают и психологами, и операторами на телефонах, и тифлопедагогами, и программистами… Слепые работают в библиотеках, школах во многих регионах России, только не в Карелии. Налицо явная стигматизация, которая приводит к дискриминации.
— Михаил продолжает обучение в магистратуре, а я решила остановиться, надо уделять внимание подрастающей дочери, — в разговор вступает жена Елена, прекрасный специалист-массажист, надежная опора для Михаила. У нее тоже есть проблемы со зрением.
… Елена уходит в детский сад за девочкой, а мы продолжаем беседу. Михаил не жалуется на жизнь. И все же рассказал, как ходил по поводу работы в министерство образования:
— На сайте министерства труда я узнал, что в одной из школ появилась вакансия, и пошел в министерство образования на прием к министру господину Морозову, который когда-то преподавал у меня в 42-й школе историю. Он ответил мне достаточно жестко и не захотел обсуждать мою проблему. Ни он, ни его заместитель не сочли нужным оказать мне содействие.
Что ж, сытый, как известно, голодного не разумеет.
Наш разговор подошел к концу. Тут двери распахнулись, и на кухню вбежала розовощекая, подвижная, эмоциональная девчушка и бросилась отцу на шею: «Папочка, я в снегу валялась!». Прижалась к счастливому отцу, а потом с удовольствием приняла участие в нашей скромной фотосессии.
Я возвращалась по новому красивому микрорайону и думала об этой замечательной молодой семье. Сколько им довелось пережить! Подумала о том, что можно иметь стопроцентное зрение и незрячее, глухое сердце. А можно не видеть глазами, как Михаил, но чувствовать и видеть сердцем.
Фото Ирины Ларионовой и из архива семьи Магумовых