Два года назад занялась родословной. Занозой сидело во мне желание узнать хоть что-нибудь о своих корнях.
Стоит начать поиск, как предки сами будут стучаться, только двери открывай.
Юлия Свинцова
Открытие
В прошлое воскресенье решила почитать в Интернете гомельские газеты. И вдруг вижу информацию о выставке бабичской иконы в Национальном художественном музее Минска: «Уникальное региональное явление Гомельщины – «бабичская народная икона» – стало достоянием белорусской истории искусств, своеобразным художественным «брендом» Гомельщины». Не верю своим глазам! Какое совпадение, думаю, ведь мои предки из села Бабичи! В волнении пробегаю глазами текст за текстом, ищу дополнительную информацию. И вот она, фамилия моего отца, – иконописцы братья Гераковы! А дальше – больше: «Первое упоминание о трёх крестьянах-иконописцах «в деревне Бабичи Покотской волости Рогачёвского повета» встречается в «Описании Могилёвской губернии» в 1884 г. Искусство иконописи передавалось ученикам, о чём свидетельствует подпись на иконе «Троица Новозаветная» 1894 г., а наличие учеников – признак существования художественной школы».
Меня ошеломила весть из прошлого. Я не спала всю ночь, не описать моих чувств и дум. Уже на следующее утро приняла решение: «Я непременно должна увидеть эту выставку в Минске своими глазами!». Купила билет на прямой поезд до Минска и уже через сутки была там.
Переселение и война
Утверждают, что есть наследственная память и что клетки мозга помнят некоторые особенности предков, не случайно из поколения в поколение передаются заболевания и наклонности. Я, например, иногда слышу в собственном голосе интонации моей мамы. Каждый наблюдает совпадения с родителями в характере, мимике или жестах.
Мне всегда было интересно, какой была, например, бабушка Полина, ушедшая из жизни через год после моего рождения в возрасте всего 44 лет. Она пережила в эвакуации с четырьмя малолетними детьми всю войну, так и не дождавшись моего деда Василия Геракова, пропавшего без вести где-то в Лахденпохском районе. С братом Семеном он ушел на войну из деревни Каркку, что под Питкярантой. Спустя 67 лет после Победы, благодаря выложенным в Интернете документам, я узнала, что Семен попал в плен к финнам в августе 1941 года, а в январе 1942-го скончался от истощения. Следы же родного деда канули в небытие. Спит он где-то, укрытый суровой карельской землей.
А ведь несколько белорусских семей из деревни Бабичи Гомельской области, и мой прадед Иван Гераков с семьей в том числе, ехали в Карелию после финской войны в поисках лучшей жизни. Не успели толком обустроиться, как грянула новая война. Много с тех пор утекло воды. Уже нет в живых моего отца, Ивана Васильевича Геракова, человека достойного, получившего звание заслуженного работника лесного хозяйства, медали и орден Трудового Красного Знамени за свой труд на целлюлозном комбинате в Питкяранте.
Казалось бы, навсегда прервалась времен связующая нить с далекой Белоруссией. Однако помнилось, как отец говорил: «Помни, дочка, мы из рода богомазов». Господи, какие богомазы?! Даже изучая в университете старославянский язык, который, по сути, есть язык церковнославянский, мы в глаза не видели Евангелия. Что я тогда знала об иконе? Ничего. На всё это в советское время было наложено табу, теперь это даже трудно себе представить.
Бабичская школа
Два года назад занялась родословной. Занозой сидело во мне желание узнать хоть что-нибудь о своих корнях. Завеса начала медленно приоткрываться, но уж больно медленно. Казалось, не пробиться сквозь толщу времени: как, откуда, что можно узнать о тех, чьи имена даже неизвестны. Но все же искала. Нашла имена дядей, погибших на разных фронтах войны. По крупицам собирала скудные сведения о родных и близких, часто кусая локти: «Ну почему не спросила об этом раньше? Теперь уже спросить некого… ». Иногда рыскала по сайтам, изучая историю Гомеля и его окрестностей, которые принадлежали то Речи Посполитой, то Великому Литовскому княжеству, то России. И вот сногсшибательная новость: мои предки из династии иконописцев!
Выставку в Минске подготовили два музея: один из древнего города Чечерска (к нему ближе всего расположена деревня Бабичи) и из села Ветка, центра старообрядческой культуры. Представлено порядка 40 икон старообрядческой и бабичской школ. Интересно, что работники музея обратили внимание на похожесть образов только тогда, когда выстроился целый ряд. Они и в самом деле отличаются от других. Искусствоведы пока не изучили их в полной мере, но уже считается, что в образах заметно влияние католической традиции. Это видно и по тематике. Например, в православной традиции вообще нет сюжета на тему Коронования Богородицы, а у бабичских мастеров он встречается.
Планы меняются
Намеревалась посетить выставку в Минске, потом проехать в Гомель, оттуда на автобусе в Чечерск для встречи с директором музея Еленой Новиковой, с которой списалась по Интернету. Другие музеи так и не ответили, наверное, просто не успели. В деревню ехать не планировала, не представляла, как и где ночевать и прочее. Но планы мои были полностью перечеркнуты. Там, наверху (!), мне был подготовлен совсем иной сценарий.
Утром, подъезжая к Гомелю, обнаружила пропажу телефона, в который были забиты все пароли и явки. С проводницей вагона мы дважды перелопатили мешок грязного постельного белья. Молодые парни лазали под полками, звонили с разных телефонов на мой сотовый. Увы… Вышла из вагона серая, как зимнее гомельское утро. Первое, что решила сделать, – найти Интернет, чтобы сообщить о пропаже и невозможности выйти на связь всем, кто меня ждал в Белоруссии и дальше в Питере. Это оказалось не так просто. На вокзале Интернета не было. Решила действовать по первоначальному плану и, хотя уже купила билет на автобус, отказалась от поездки в Чечерск. В воскресный день у меня не было уверенности, что вернусь вовремя, что будут билеты на Петербург, боялась остаться без ночлега.
Сёстры
Одним словом, опустошенная из-за неудачи, побрела по туманному Гомелю, по улице Ленина, к почте. Там меня ждало очередное разочарование: в выходной день интернет-центр не работал. Казалось, никакого выхода. Решила провести день с пользой и отправилась в Гомельский дворцово-парковый ансамбль, имеющий удивительную историю.
В парке была тишина. Белочки сновали с дерева на дерево. Шла по аллее и говорила себе: «Надо принимать жизнь и ее причуды такими, как Бог дает!». Но трудно было смириться с тем, что так стремительно рушились все мои планы, ведь приехала я за тридевять земель и вот на тебе… Мне посоветовали посетить филиал Ветковского музея, небольшое одноэтажное здание рядом с основным дворцом. Именно этот музей принимал участие в создании выставки в Минске.
После экскурсии об удивительной истории села Ветка призналась заведующему филиалом музея, что приехала из Карелии и что я из династии тех самых Гераковых из деревни Бабичи. Петр Цалка ахнул. Потом отвел меня к сотруднице Ветковского музея, именно она занималась сбором информации об иконописцах Гераковых. В филиале она бывает раз в полгода, и очередной визит совпал с моим приездом! Ну не мистика ли?
«Можно вас обнять? – спросила она, не скрывая своего удивления. Лариса Дмитриевна Романова не ожидала, что я примчусь в Гомель со скоростью света. Мы обнялись. А еще через пятнадцать минут ошалело смотрели друг на друга, едва сдерживая слезы: мы оказались троюродными сестрами! Митрофан Нахабцев – наш общий прадед по материнской линии моего отца. Нахабцев – фамилия, между прочим, довольно известная. Мой дядя Владимир Нахабцев снял почти все известные фильмы Эльдара Рязанова. Мне это было всегда известно, я втайне гордилась таким родственником.
Моя сестра Лариса Романова – человек незаурядный, член Союза белорусских писателей, поэтесса. Теперь в моей библиотеке среди множества других есть поэтический сборник моей сестры с дарственной надписью по-белорусски: «Я такая шчасьлiвая, што сустрэла цябе».
Такая у них природа
А еще я получила в подарок несколько страниц с записями, которые сделали сотрудники музея, опрашивая местных жителей об иконах и о местных иконописцах. В этом тексте много новой для меня информации о моих предках. Вот одна из записей:
«Граматныя людзі былі, вучоныя. Мой хазяін расказваў. Іван (мой прадед, переехавший в Карелию. –И.Л.) жыў тут, на горцы, возьлі рэчачкі. Вярбоўка была. Паехаў у Фінляндыю. Багамазамі іх дражнілі. Гераковы самі дзелалі багоў для Фёдараўскай царквы.(Писали образа для церкви в Святого Духа в деревне Федоровка. – И.Л.) Дзед Гаўрыіла – бацька іх – пісаў іконы, і яго дзед пісаў іконы. Прырода ў іх такая была…».
Ожидая на вокзале поезд Киев-Гомель-Санкт-Петербург, на дне рюкзака я обнаружила… свой сотовый, который мирненько лежал на дне, еще в Минске отключенный на время спектакля.
Когда я заканчивала писать этот текст, позвонил брат из Питкяранты и сказал, что в районной газете опубликовали фамилии солдат, без вести пропавших на местной территории. Среди них имя моего деда Василия Геракова. В газете написали, что обнаружены уникальные документы на погибших – похоронки. Мне помнится из рассказов отца, что бабушка моя никакого пособия за погибшего мужа не получала, потому что не было у нее документа о его смерти…
Петрозаводск-Минск-Гомель-Петрозаводск
Фото автора
