Почему надо защищать то, что любишь? Наверное, потому, что именно так можно обрести счастье. По самому высокому, гамбургскому, счету. В этом меня убедила беседа с академиком архитектуры Вячеславом Петровичем Орфинским. 29 апреля ему исполняется 85 лет.
– Вячеслав Петрович, по образованию вы архитектор. Но как получилось, что всю свою жизнь вы не своё строили, а заботитесь о том, чтобы сохранить созданное другими? Вас не привлекало творчество?
– Начать, наверное, надо издалека. Жизнь моя сложилась довольно странно, и разделила ее война.
Я был поздним ребенком, избалованным, домашним, счастливым. Война разрушила эту жизнь. Нам пришлось уехать из Петрозаводска в эвакуацию в Архангельскую область, а так как мы все, в том числе и взрослые, были уверены, что очень скоро все кончится, и мы вернемся домой, то не взяли с собой, как и тысячи других семей, ничего, чтобы можно было хотя бы обменять потом на продукты. В 12 лет, избалованный маменькин сыночек, я оказался единственным мужчиной в семье со всеми вытекающими отсюда обязанностями. Жизнь пошла наперекосяк. Самая большая мечта не выходила за пределы желания поесть досыта картошки. Сдавали в сельпо сушеную крапиву, за каждый килограмм которой давали 40 килограммов картошки.
Стали учиться выживать, даже посадили свой огород, урожай вырос отменный. А тут сообщение об освобождении Петрозаводска. Так спешили, что не смогли собрать и продать урожай, бросили всё – только бы вернуться в родной город. А оказались в незнакомом разрушенном Петрозаводске. До войны мы жили в доме, который находился в прибрежном районе города, одном из самых зеленых и красивых. Но вместо него нас встретили груды кирпичей. Представляете, что я должен был испытывать? Почему пошел в архитектурно-строительный техникум, потом поступил в Московский архитектурный институт? Я мечтал выучиться, чтобы отстроить город. Именно такой город, который запомнил по предвоенной жизни, в котором был счастлив.
Оканчивая институт, я не сомневался, что поеду в Петрозаводск – проектировать.
– По вашему проекту был построен какой-нибудь дом?
– Мне поручали в основном привязку типовых проектов. Одна из них – дом на пересечении улиц Титова и Куйбышева. В то время в архитектурном сообществе Петрозаводска сложился особый творческий климат. Я и мои коллеги мечтали не просто застроить город новыми домами, но и вернуть Петрозаводску его неповторимый облик. Но тогда перед нами поставили другую задачу: нужно было в короткие сроки обеспечить жильем расселяющихся из бараков людей.
И все-таки особенное, узнаваемое лицо города удалось сформировать. Застроили улицу Карла Маркса. Сохранили кварталы екатерининских времен. Проспект Ленина соединил новый вокзал с набережной. В 70-е годы Петрозаводск воспринимался как один из самых зеленых и благоустроенных городов России.
– Но как вписать сюда ваш интерес к народной деревянной архитектуре, в области которой вы считаетесь одним из самых авторитетных специалистов?
– Еще в техникуме в качестве рабочей силы я со своими друзьями Эдуардом Мартьяновым и Алексеем Кривонкиным отправился в экспедицию в Заонежье. Да, деревни были там полуразрушены, сельские улицы во многих местах заросли травой по пояс. Но даже то, что сохранилось, потрясло. Поэтому после окончания второго курса МАрхИ мы с сокурсниками провели ряд самостоятельных экспедиций. Я понял тогда, что нашел дело своей жизни – должен заняться не только поисками и утверждением национального своеобразия архитектуры, но и его защитой. И трудно сказать, что было важнее. За свою историю мы причинили себе много зла. Одно из них – план ликвидации неперспективных деревень. Не возьмись мы рьяно за его выполнение, сохранили бы тысячи деревень с их укладом жизни и культурным своеобразием.
– Сегодня этот процесс продолжается уже без плана. За последние 20 лет с лица России исчезло более трех тысяч сельских поселений…
– Правда, в последние годы интерес к памятникам деревянного зодчества вырос, стали, наконец, понимать, что без их сохранения и возрождения трудно будет говорить о развитии туризма. Памятники деревянного зодчества – это то, что делает Россию Россией, отличает ее от других стран и привлекает.
Более полувека Вячеслав Петрович Орфинский действительно занимаетесь именно этим. Достаточно вспомнить борьбу Орфинского и его единомышленников за сохранение старинной деревни Панозеро. Благодаря им она включена в список 100 памятников мировой культуры, находящихся по угрозой разрушения. Как писала коллега Вячеслава Петровича Елена Евгеньевна Ициксон, борьба за Панозеро сделала ученого общественным деятелем.
– Между моей первой публикацией о деревянных памятниках Заонежья и защитой кандидатской диссертации прошло более 20 лет. С докторской потом было легче. Но в те годы вопросы сохранения и изучения памятников культуры, как и национального своеобразия архитектуры, были не популярными. Однако, в любой деятельности, в том числе и научной, важно не побояться пойти против течения, если уверен в своей правоте. А я уже тогда был уверен: материал строительный может быть другой, не только дерево, специфику которого мы и тогда, и сегодня не очень понимаем. Но принципы, традиции должны сохраняться. Именно они формируют индивидуальность города, любого населенного пункта.
Вернемся в Петрозаводск. Кто объяснит, почему сегодня в историческом центре появляется то или иное здание, которое не только не украшает, но уродует лицо города? Почему строит кто и как хочет? Потому что сегодня бал правят деньги.
Я могу конкретно назвать год, когда этот процесс приобрел необратимый и стремительный характер. Петрозаводск готовился к празднованию своего 300-летия, а мэром города был Виктор Масляков. Я помню, как представителей интеллигенции собрали тогда в мэрии, много и долго нам рассказывали о юбилейных мероприятиях. Но на свой вопрос, что происходит с городом, почему Петрозаводск теряет свое лицо, а его интересы, как и интересы горожан, попираются в угоду меркантильной политики отдельных бизнес-групп, я получил невразумительный ответ. Что теперь поздно что-то менять, юбилей на носу, мероприятия утверждены, потом можно вернуться, обсудить, что-то поправить. Юбилей отметили, но ничего не «поправили», ситуация усугубляется. Более того, сегодня катастрофически сокращается зеленая зона города. Появились «Тетрис» и «Макси», а кинотеатр «Сампо» – редчайший пример в России пролетарской классики, которым город должен гордиться, что он есть у него, точнее, был в Петрозаводске! – разрушили. Мы уже рискуем потерять сегодня не только деревянный, но и весь исторический город.
– Как вы считаете, городское сообщество может противостоять разрушительной стихии денег?
– Что-то удается, хотя кардинально это вряд ли сможет переломить ситуацию. Неравнодушных людей не так много, как хотелось бы. Но они есть. И это оставляет надежду. Благодаря им удалось отстоять Левашовский бульвар, два старых деревянных здания, что напротив гостиницы «Северная». Для чиновников и городских обывателей – это две старые разрушающиеся деревяшки. А ведь они часть истории Петрозаводска, его душа! Для военного поколения они были символом родного города, именно они встречали возвращающихся из эвакуации и с фронта петрозаводчан. Это память города. А с памятью опасно обращаться варварски.
В этом году на вручении премии имени Комеча мне удалось познакомиться с удивительным человеком – Анной Алексеевной Давыдовой из Нижнего Новгорода, она координатор градозащитного движения «СпасГрад». А наградили ее за то, что ей удалось «переломить отношение к ценности историко-архитектурного наследия в общественном сознании и в позиции властей». Говорят, один в поле не воин. Но сумела же! Вот и ответ на ваш вопрос, что могут горожане.
– Я присутствовала на нескольких заседаниях суда, на которых вы выступали как истец. Столкновение с бюрократической машиной подавляет. Вот тогда у меня и родился вопрос, который давно собиралась при случае задать вам: «Неужели ни разу не хотелось послать всё это к чертовой бабушке? У вас есть любимое дело, десятки учеников, которые не просто уважают, но благоговеют перед вами… Темы для новых книг и исследований… Вы живете полной творческой жизнью. Зачем вам еще эта борьба Дон Кихота с ветряными мельницами? Сейчас среди интеллигенции популярно движение так называемой внутренней эмиграции, когда люди отгораживаются невидимой стеной от событий внешнего мира, что позволяет им выжить…
– Мне не только послать, но и уйти из жизни иногда хотелось. Потом успокаивался и понимал: предам дело, которому служу, и перестану себя уважать. А не уважая себя, жить не только трудно, но и невозможно. Про внутреннюю эмиграцию… читал. Но считаю это безнравственным.
На днях появилась в печати информация о том, что реставрация Ильинской часовни XVII века в деревне Лазарево все-таки завершилась успешно. Вряд ли широкий читатель обратил на нее внимание. Горе-реставраторы вместо возрождения памятника чуть не погубили его. И действительно погубили бы, если бы не вмешательство общественности и неравнодушных экспертов министерства культуры Карелии – Орфинского, его учеников и коллег.
– Вячеслав Петрович, не хочу завершать наше интервью подведением итогов, дело неблагодарное и ненужное, пока работаешь, что-то создаешь, о чем-то мечтаешь. Но что для вас главное сегодня? Что волнует?
– Когда-то в нашем университете существовала специализация «Инженер-реставратор памятников деревянного зодчества», но потом от нее отказались. И теперь выясняется, что и в Карелии, и в целом на Русском Севере, который является, по сути, крупнейшим в мире музеем-заповедником исторической деревянной архитектуры, не хватает высококвалифицированных реставраторов. Качество работ падает. Сейчас решается вопрос об организации на базе музея-заповедника «Кижи» подготовки реставраторов именно памятников деревянного зодчества. Наш институт историко-теоретических проблем народного зодчества при ПетрГУ просто обязан принять в этом участие, привлечем лучших специалистов, того же Александра Попова, реставратора-деревянщика №1. Работа предстоит большая.
Но сегодня появился интерес и к новому деревянному строительству – храмов, гражданских зданий. Есть очень талантливые ребята, но им не хватает сегодня знаний, им нужно помочь. То, что им сейчас удается, это не копирование памятников, это уже новая архитектура. Но впитавшая в себя лучшие традиции народного зодчества Русского Севера. Она их не воссоздает, но продолжает и развивает.
Наград, званий у Вячеслава Петровича много. Одна из них – премия имени А. Комеча, которой он удостоен в этом году – за огромный вклад в дело изучения и сохранения памятников Карелии, а также «создание нового научного направления – этноархитектуроведения, направленного на выявление и изучение региональных и этнических особенностей архитектуры Русского Севера…».
С ученым и общественным деятелем Алексеем Ильичом Комечем, который объединил вокруг себя искусствоведов, реставраторов, архитекторов, художников и всех, кто озабочен современным состоянием, сохранением и реставрацией памятников культуры, Орфинский был знаком лично, чем гордится, питая к нему искреннее уважение как к человеку, близкому ему по духу, убеждениям. Комеч известен еще и тем, что внес огромный вклад в дело сбережения русского исторического наследия.
О премии Комеча я вспомнила не потому, что она в последняя в ряду наград академика Орфинского или самая значительная. Меня привлек ее девиз, которым стали слова знаменитого римского поэта Овидия: Felix qui quod amat, defendere fortiter audet. В переводе на русский они звучат так: «Счастлив, кто смело берет под свою защиту то, что любит». Вам не кажется, что лучше о Вячеславе Петровиче Орфинском, чем это сделал Овидий, не скажешь?
Группа ВКонтакте, посвященная В.П. Орфинскому: http://vk.com/akademik_orfinskiy
Вячеслав Орфинский – один из авторов фильмов, которые в 60-е годы создала о народном деревянном зодчестве Карелии, культуре Русского Севера и традициях Заонежья группа работников «Карелгражданпроекта», объединившихся в любительскую киностудию. По словам оператора Бориса Бойцова, вклад академика Орфинского в создание этих фильмов трудно переоценить. Именно он во многом определил их идею и концепцию, он же написал и тексты к ним.
Все фильмы были сохранены и оцифрованы Б.П. Бойцовым и Л.Н. Буренко.
Фильм «В краю былин» (1965) – о культуре и архитектуре Заонежья, таланте и творческих способностях севернорусского крестьянства
