Слёзы замученного ребёнка

Итак, русский философ Николай Федорович Федоров родился в 1829 году в селе Ключи Тамбовской губернии. Из детских лет вынес впечатление черного-пречерного хлеба, который ели крестьяне в голодный год, пояснения взрослых о войне, приведшее Николеньку в недоумение: как это люди могут стрелять друг в друга, и, наконец,  страшное открытие того, что его родные – вовсе не его родные и что родиться на свет вообще ужасно стыдно.

Детское экзистенциальное потрясение легло в основу формирующейся личности. Родной отец Николая, вероятно, умер, когда мальчику было от роду четыре года. Далее последовала смерть деда Ивана Алексеевича Гагарина, о котором безутешно скорбило все имение, потом – смерть дяди Константина Гагарина, на чьи деньги Николай учился в Тамбовской гимназии  и Ришельевском лицее.

Ранний уход родного отца не мог не задеть юного Николая. Какие чувства питал к нему, уже покойному,  незаконнорожденный сын? Ненависть, тайное обожание, чувство вины? Скорее всего последнее, потому что именно «стыд рождения» и глубокое переживание собственной изначальной виноватости неожиданно вылилось до дикости странным религиозным пророчеством об окончательной победе над смертью и воскрешении мертвых отцов.

До Николая Федорова в истории человечества на подобный подвиг решились разве что Иисус Христос да еще Иван-дурак, погубивший Кощея-Бессмертного или саму неистребимую смерть. Правда, первый был Богом, а второй фольклорным персонажем, о деянии которого маленькому Николеньке Федорову, вероятно, поведала крестьянская нянька. И очень может быть, что, засыпая с игрушкой в руке, Николенька ответил: «Вот вырасту и тоже одолею смерть». Нянька уголком платка смахнула невольную слезинку и, поцеловав спящего уже ребенка, погладила его по пушистой головке: «Смертушки никто не одолеет, детонька. А случается, что иному она и желанна». Кто б тогда предположил, что навязчивая идея крестьянского сына Иванушки-дурачка – такого же изгоя, впрочем, в собственном роду – не отпустит Николая Федорова  до конца его дней и что этот несчастный, не нужный родителям Николенька задаст направление науке третьего тысячелетия?

Николай Федоров так и не изжил в себе детское сознание, замешанное на глубоком чувстве вины перед своими родителями, а также полном отвержении половой жизни – ведь дети до определенного момента бесполы. Николенька наверняка переживал факт своего рождения именно как следствие преступного сладострастия своих родителей: они вдвоем совершили что-то такое нехорошее, что пришлось прятать его, Николеньку, подальше от глаз людских. И потом в течение всей своей жизни  Николай Федоров стремился занимать в мире как можно меньше места: спал на голом сундуке, довольствовался в основном чаем с хлебом, ходил пешком, верхнюю одежду – шубы и пальто – отвергал.

Человеку как представителю своего племени он дал самые оригинальные определения в истории философии: человек – существо лгущее, притом изначально: «В том и состоит унижение, что не закон человечности человек распространяет на животных, а себе усвояет животный закон борьбы». Взгляни на себя, человече! Ты, в отличие от скотов, наделен прямохождением, дабы узреть все чудеса творения и  смотреть в небо. Бог дал тебе Разум для того, чтобы управлять Природой и преодолевать стихийность ее развития, а ты вместо того смотришь в свое корыто и, провозглашая «Не убий», пожираешь безмолвную скотину, аки волк, еще – затеваешь брань и  убиваешь себе подобных, почитая сие за доблесть.

Человек – существо погребающее, доверяющее земле своих мертвецов. По весне талые воды вымывают из почвы частицы тел умерших отцов, выносят их на поля, корни растений втягивают в себя прах наших предков, и он становится нашей пищей. Так чем же мы лучше людоедов, пожирающих покойников? И ведь никто не восстанет против лицемерной привычки закапывать своих родителей в землю, будто они корнеплоды. Нет, даже хуже – люди доверяют своих предков тела червям! И делают это в надежде на будущее воскрешение. Правда, воскреснут не все… Но что за избирательность? И вообще, как можно заботиться только о собственном спасении? Это ведь глубоко эгоистично. Ладно, я спасусь, а другие что же? Очевидно, именно Николаю Федорову ответил Достоевский в «Братьях Карамазовых»: «Спасешься сам –  вокруг еще десять спасутся»…

Восстав против смерти, Николай Федоров поставил задачу физического воскрешения умерших поколений, патрификации, или собирания по крупицам праха отцов, развеянного в пространстве. Процесс воскрешения  вообще физико-химический, поскольку наше тело есть машина, а душа – продукт деятельности мозга… Собственно, это был вульгарный материализм, который проповедовал, как ни странно, глубоко верующий человек. Хотя он тут же утверждал, что воскресший человек станет духовно-материальным, избавится от некоторых физических параметров и сможет свободно перемещаться в межзвездном пространстве. А поскольку, если воскресить все поколения Предков, места на Земле не хватит, придется выйти в Космос…

А вот здесь мы остановимся и в паузе сделаем глубокий вдох. Итак, первый человек, который провозгласил необходимость освоения космического пространства, вышел в космос на ментальном плане, по рождению принадлежал роду Гагариных! Николай был не Федоров, а Гагарин. Порой возникает впечатление, что социальное движение материи все-таки регулирует некая невидимая рука… нет, не всемирного тайного общества, а надмирного разумного существа. Самого Космоса, может быть, если он жив и разумен.

К слову, отец русской космонавтики К.Э. Циолковский был учеником Николая Федорова – уже в те времена, когда философ-космист служил библиотекарем в читальном зале Румянцевской библиотеки (ныне — Российская государственная библиотека). С точки зрения некоторых наших современников, учение Николая Федорова – полный бред, которым он заразил и Циолковского: «…он (Циолковский) стал проектировать летательные аппараты именно для того, чтобы воскрешенных можно было перевезти на другие планеты, ибо вполне резонно считал, что воскрешенные на земле не поместятся».*

Но именно этот «бред», или мысль, освобожденная от земной логики и опыта, положила начало нанотехнологиям и клонированию, то есть восстановлению живого организма из крохотной частички плоти. Николай Федоров ничего не мог знать о ДНК и генетическом коде, однако он прорвался далеко вперед одной силой воображения, подобно тому как Демокрит чисто умозрительно открыл существование атома. Что способствовало такому фантастическому прорыву? Освобождение от земной логики, которая отнюдь не тождественна логике божественной. Зато последняя иногда может совпасть с логикой «бреда»…

Федорова называли русским Сократом – по той простой причине, что он упорно, из скромности, отказывался публиковать свои труды и передавал знания изустно. Своим духовным наставников его считали В. Соловьев, Ф. Достоевский, Л. Толстой. Правда, все трое до определенного момента, поскольку, несмотря на личный аскетизм и глубочайшую скромность учителя, учение его все же глубоко эгоистично. Проповедуя идею оживления мертвых, Николай Федоров всячески противился деторождению. Ведь если оживить все поколения отцов, людей и так окажется предостаточно, зачем рожать новых?  Рожать вообще нехорошо! Это очень стыдно! На наших глазах русский Сократ превращается в зареванного ребенка, которого безнаказанно дразнят сверстники – только за то, что тот имел несчастье родиться. Он, Николенька  Федоров, готов принять на себя все насмешки мира, только б больше никто и никогда не повторял его горькую участь!

Очевидно, что бессознательно Николай Федоров стремился воссоединиться со своим покойным отцом, снова стать ребенком и пережить иное детство –  не то, что выпало ему в реальности, со вкусом черного-пречерного хлеба, в семье приемных родителей, перед которыми он тоже чувствовал себя виноватым. Потому что они воспитали его, вывели в жизнь –  и умерли. Ведь это несправедливо. А разве каждый из нас не носит внутри себя такое чувство вины перед своими предками? Где-нибудь там, на звездных мостах и переходах между мирами мы, то есть наши астральные проекции, так и шествуем, ведомые за руки родителями, переселившимися с Инобытие. Мы все смирились с их смертью, а он – нет! Да ведь никто из нас наверняка не откажется воскресить своих покойников, воссоздать из мыслеформы, насытить новой плотью, чтобы они пребывали с нами вечно, слегка видоизмененные, способные путешествовать в межзвездном пространстве. «Бред» Николая Федорова – это и наш бред, но бредом эта идея становится только во взрослом состоянии, ведь для ребенка естественно быть бессмертным. Будьте как дети – то есть живите вечно!

Когда уходят родители, мы перестаем быть детьми и сами вплотную приближаемся к тому рубежу, за которым разверзается черная бездна. Но прыгнуть в нее не так страшно, если кто-то продолжит жить на земле после нас. В странном, болезненном  желании стать последним земным поколением Николай Федоров оказался одинок. И за ним в свое время пришла смерть, как за всяким смертным.

Зимой 1903 года в лютый мороз друзья уговорили философа надеть шубу и отправиться домой в карете. Измена своей привычке оказалась роковой: Федоров заболел двусторонним воспалением легких и умер. Он был похоронен на кладбище  Скорбященского монастыря. Могила его была снесена в 1929 году, а кладбище утрамбовано под игровую площадку, но слезы этого замученного ребенка, упав в благодатную почву, пробились ростками новой, космическое эры. И все, что он замыслил, для нас еще впереди.

Прах философа до сих пор покоится в земле, можно его найти, поднять, чтобы из частицы плоти воскресить русского Сократа. Истинно, он достоин быть первым воскресшим человеком. Правда, есть вероятность, что восстав из мертвых и оглядев чудеса и мерзости нынешней цивилизации, пораженной язвой наживы, Николай Федоров  проклянет потомков, которые сумели-таки родиться и размножиться в течение века после его кончины, и захочет обратно во гроб.

P.S. Очень странная коллизия случилась во время советской власти. Уничтожив веру в бессмертие души, большевики вдруг упорно стали настаивать на бессмертии избранных: Ленин и теперь живее всех живых; Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить и т.д.