— Дыши глубже, не сдерживай чувств, — пишет она в дневнике. — Стань диким зверем, женщиной-волчицей.
Недавно ей исполнилось 33, и Бог забрал ее лучшего друга — мужа. У нее нет ни любимого дела, ни другой отрады. Все желания и интересы утекли сквозь пальцы. Пятый год она ходит как подстреленная: у ее дочки красивое личико, вдумчивые глаза и серьезная умственная отсталость.
Ей снятся сны. В них пахнет вареньем с корицей, свежескошенной травой и старостью. Худая и сморщенная, она сидит под апельсиновым деревом, смотрит на куст роз и напевает. Как певица Сезария с острова Зеленый мыс, мудрая старуха с босыми ногами.
Неужели так и будет? Она увянет, высохнет под ближневосточным солнцем как трава. Нет, хватит таять, надо жить. Скоро полгода, как дочка смотрит на горящие в доме свечи и гладит маленькой рукой папину фотографию. А потом вглядывается в мать…такую странную, со зрачками, подернутыми страстью словно пленкой мазутной. Она и вправду изменилась, у нее внутри пожарище. Того и гляди потонет в пучине страстей.
Ее желание так неприкрыто, так требовательно, что водители при виде точеной фигуры в красном платье с трудом ведут машины. Она смотрит дерзко, будто спрашивает: "Поплывешь со мной туда, где нестерпимо горяч песок, нежно томится полуденное море, где женщина с острова Зеленый мыс танцует и поет протяжные песни?" Ей хочется быть то покорной, то дикой. Вызывать звериный блеск в глазах, желание обладать, грубо хватать за волосы. Она звонко смеется, манит, а потом дразнится — попробуй, догони. Я резвая, ноги у меня быстрые, губы алые, ресницы длинные. Даже если догонишь, на землю не повалишь, я вырвусь, помчусь дальше, к апельсиновому саду. На бегу сорву сочный плод и буду рвать его на части. Сладким будет мое лоно.
…Она лежит на чужой куртке в истоме, вдруг на минуту замирает. Вспоминает утонувшего на ее глазах мужа. Как его вытаскивают из моря в белой пене, как она несется, летит к нему в темноте, а потом задыхается, плачет, захлебывается водой из бутылки. Но эта картина покажется ей такой далекой, будто из старого кино. Муж на небесах: смотрит любимые короткометражки, качает гигабайтами кинофильмы, дегустирует пахучие сыры и вина. Вдыхает морской ветер и в который раз переживает маленькое юношеское приключение. Две приятельницы завязали ему бархатной лентой глаза, играют в прикосновения.
…Она лениво потягивается, собирает разбросанные вещи, отдает куртку мужчине. Жаркие объятия и стоны — пустое, заполняют душу другим. Не первый раз выходит из берегов река ее горя. Никто уже не узнает в ней девочку-буратино с приклеенной улыбкой, нервно раздирающей себе спину в кровь. После подросткового ада она стала актрисой, танцоркой, запела…
И сейчас молодая женщина возьмет себя в руки, придумает стоящее дело, а вечерами на танцполе проживет свою драму в ритме танго, пропоет в лесу и в поле.
— Везде буду искать волчьи кости, - пишет она в тетради. — Под дикой сливой, в эвкалиптовой роще, под корягой в сосновом лесу.
Она прочла легенду о воскресении, историю о Костяной старухе, которая рыщет всюду в поисках белых волчьих костей. Когда старухе удается собрать весь скелет, она выкладывает его на земле, садится у огня и думает, какую песню спеть. От звуков ее голоса скелет превращается в сильного волка - покрывается шерстью и начинает дышать. На закате солнца волк оборачивается смеющейся женщиной, которая свободно бежит к горизонту.
И она станет зверем, быстроногой волчицей, а после засмеется, захохочет, закружится в танце и побежит к горизонту. Если услышит главное — голос собственной души.
