Есть, утверждают те, кто хотя бы один раз побывал на Селигере, – ибо находится он именно там.
Но отправилась я туда не в поисках рая. Несколько лет назад в Интернете появилась реклама нового туристического маршрута под довольно претенциозным названием – «Золотой путь России». Меня привлекло то, что пролегал он через маленькие городки Верхневолжья: Калязин, Кашин, Осташков, Валдай, Вышний Волочок. А в стихи о Вышнем Волочке неизвестного мне поэта Ивана Шамова я просто влюбилась:
Не в Италии, не в Греции
Этот дивный старичок.
И в России есть Венеция
Город Вышний Волочок.
Увы, попасть на маршрут через турфирмы за эти годы так и не удалось: то они работали с организованными группами, а дикари-одиночки им были не нужны, то на одну-две поездки в сезон все путевки были распроданы уже в начале года… А тут попалось на глаза объявление, что одна из питерских фирм организует поездки на Селигер, а по пути можно будет побывать на Валдае и в Осташкове. Так сказать, представилась возможность попасть хоть на краешек Золотого пути.
Мой рассказ не о красотах Селигера, о них достаточно написано, и найти эти описания не сложно. В свои отпускные поездки за многие годы удалось побывать в десятках небольших русских городков, и убедилась: ни один не похож на другой – у каждого свое лицо, характер, если хотите, норов – и гордость провинциала. Иногда немного смешная, но всегда вызывающая уважение.
Есть забавные стихи о Рязани, запомнила две строчки: «В Рязани грибы с глазами, их ядят, а они глядят». Вот так и наша малая Россия. Последние сто лет ее так жевали, что кости трещали, последние 20 лет вообще пытаются смести с лица земли. А она все равно живет, хоть и побитая, словно потраченное молью старое платье. А главное, и сегодня привлекает уютом и особым русским шармом чудом уцелевшей старины, даже если его, шарма, хватает только на то, чтобы прикрыть нищенские лохмотья.
Русский писатель Василий Слепцов еще в середине XIX века в своих «Письмах из Осташкова», которые опубликовал журнал «Современник», писал, что здесь, в Осташкове, как и везде в таких русских городках, царит нищета, но даже нищета здесь особая, не похожая на увиденное в других местах.
А еще Василий Алексеевич дал своеобразные наставления путешественникам, очень актуальные и сегодня для туристов, посещающих тот же Осташков и другие ему подобные городки. В поездках надо «не просто возмущаться или восхищаться увиденным». Хотя «такого рода похвалы и советы, без всякого сомнения, делают честь благородному посетителю, обличая в нем желание наставлять нерадивые города на путь истины…». Но надо потрудиться дать себе отчет в том, что видел, и узнать причины – «…почему, например, один город сидит себе по уши в грязи, и грамоте даже учиться не хочет (как Камышин), а другой – без театра и библиотеки немыслим? Почему осташковская мещанка, кончив дневную работу (большею частию тачание сапог), надевает кринолин и идет к своей соседке, такой же сапожнице, и там ангажируется каким-нибудь галантным кузнецом на тур вальса, или идет в публичный сад слушать музыку; а какая-нибудь ржевская или бежецкая мещанка, выспавшись вплотную на своей полосатой перине и выпив три ковша квасу, идет за ворота грызть орехи и ругаться с соседками? Почему вышневолоцкий сапожник сошьет сапоги из гнилого товара и еще на чаек за это попросит; а осташковский сошьет хорошие сапоги и вместо чайку попросит почитать книжечку? Почему осташ называет себя гражданином, а не митькой, прошкой и т. д.?».
За несколько дней поездки по Верхневолжью я так и не поняла, действительно ли Селигер это и есть земной рай. Но то, что здесь отдыхает не только тело, но и душа – бесспорно. Нас, жителей Карелии, на территории которой два прекрасных и самых больших водоема в Европе, это озеро среди холмов Валдайской возвышенности, привлекает прежде всего своим совершенно иным, отличным от наших, характером. Здесь нет мощного простора и бескрайней водной панорамы Онего или Ладоги, тысячи островов и островков придают Селигеру камерность, спокойствие – и, нет, не величие, скорее мудрость, которая приходит к человеку с возрастом.
Селигер Селигерович
До сих пор местные жители называют свое озеро почтительно Селигером Селигеровичем. Интересны названия селигерских островов (а всего их около 160) , например, Капля или Копейка, они столь выразительны, что расшифровки не требуют. Но отличаются они друг от друга не только размером, но и растительностью: где-то березы, там – сосны, а вот здесь заросли рябины. Если же учесть, что сейчас в этом крае живет около 30 тысяч человек, 18 тысяч из них в столице Селигера Осташкове, а до войны было более 130 тысяч, то понятно, почему этот край привлекал и привлекает до сих пор в первую очередь деятелей культуры.
Сюда от городского шума и суеты убегала великая Галина Уланова, приезжавшая на Селигер не только на отдых, но и за вдохновением. Если соберетесь путешествовать по озеру на стареньком теплоходе, то вам обязательно покажут на берегу десятки деревушек, куда ежегодно приезжали Ирина Архипова, Муслим Магомаев и десятки других деятелей культуры России.
К старым, еще сохранившимся с советских времен пансионатам и турбазам, правда, отремонтированным в соответствии с запросами нынешних туристов, добавились современные гостевые дома. Но все же их численность не идет ни в какое сравнение с массой стоянок туристов-дикарей, разбросанных не только на берегах, но и по островам Селигера. Оставляют ли они после себя горы мусора, не знаю, но, скорее всего, проблемы с экологией есть. Однако особую, словно звенящую тишину над плесами и протоками Селигера не тревожат.
Осташков отличается от других верхневолжских городков тем, что имеет, пусть не официальный, но высокий статус – столица Селигера. Правда, сегодня столичность эта выражается только в расположении города, что же касается других признаков, то как и везде: убитая промышленность – градообразующее предприятие – уцелевший небольшой кожевенный завод, два секретных завода уходят вслед за временем, породившим их. Не случайно гордость местного краеведческого музея – кожаные сапоги-осташи, получившие гран-при на всероссийской выставке еще до революции. Вместо железных в них деревянные сапожные гвозди: оказывается, при ходьбе их обладателя по болотам или другой сырой местности дерево размокает и делает сами сапоги при этом совершенно непромокаемыми.
Как и во всех старинных городках здесь немало памятников истории и культуры, вновь возрождающихся монастырей. Если приедете в Осташков дикарем, то в местном музее вполне можете обозреть многовековую историю города.
В Осташкове
Но что меня привлекло особо… Выше я приводила цитату из книги Василия Слепцова о культуре города. Так вот, осташи не только вальсы танцевали или книги читали. Они любили театр. И как любили! Общественный театр появился в Осташкове в 1805 году, достиг особого расцвета в середине XIX века. Причем на одной сцене играли прима столичных театров Прасковья Орлова, вышедшая замуж за осташковского купца, и сапожники, кузнецы, столяры, приказчики и купц. Меж ними было немало самородков, восхищалась Прасковья Ивановна.
Наибольшей популярностью пользовалось в Осташкове «Горе от ума» Грибоедова, осташи ломились на спектакли. Успех был настолько велик, что местный художник написал коллективный портрет актеров, который повесили в фойе театра. Но есть еще один примечательный момент: «Горе от ума» было поставлено в Осташкове практически в одно и то же время, что и в столице, – но без цензурных купюр, которые сильно портили пьесу в петербургских театрах. Одним словом, «Горе от ума» первым появлением на сцене без купюр в 1856 году обязано провинциальному Осташкову и его самодеятельным актерам. И только роль Софьи исполняла столичная актриса Прасковья Орлова.
И знаете, эти традиции Осташкова живы до сих пор. Знаменитая русская певица Ирина Архипова, имя которой носит местная школа искусств, подарила городу фестиваль камерной музыки, в котором не только участвовала сама, но и привозила коллег – оперных исполнителей и музыкантов первой величины. Сейчас фестиваль расширил границы, вместе с музыкой сюда пришел театр – благо Москва не так далеко, и даже популярный в городе цирк.
Как и везде, сейчас в Осташкове, как нам рассказали, делают ставку на туризм, который и должен вернуть процветание городу. Но, как и везде, частные гостевые дома и гостиницы появиться не замедлили, а вот на дороги денег, как всегда, не хватило. К тому же пробками на автодороге в районе Вышнего Волочка пугают уже при выезде из Петербурга, предупреждая, что предыдущий туристический автобус простоял в них около четырех часов! Нас Бог помиловал, послав нелегкое испытание минут на 40. Объездную дорогу стали строить около двух лет назад, но когда завершат одному Богу известно. Правда, через город, расположенный где-то посередине между Москвой и Петербургом, проходят целых три поезда… в неделю. Так что, как говорится, добро пожаловать, или… посторонним здесь делать нечего.
Но вот, уезжая с Селигера и из Осташкова мы с Натальей Мешковой, с которой ездили в это путешествие, решили, что нынешний Осташков запомнится нам прежде всего матушкой Ксенией – нашим гидом в женском Богородичном Житенном монастыре, расположенном на полуострове Житный на окраине Осташкове. Внешне он не произвел никакого впечатления, тем более что накануне мы уже побывали в великолепной Нило-Столобенской обители с ее храмами, построенными по проектам известных русских архитекторов.
Матушка Ксения
Открытия начались едва мы миновали ворота Богородичного Житенного монастыря. Нас встретил детский смех: по монастырскому двору носились несколько мальчишек и девчонок 5-7 лет – в ярких цветных сарафанчиках, футболках, платьях, резко выделявшихся на фоне темных скромных одеяний послушниц и монахинь. Дети играли, не обращая внимания на нас, а обитателей монастыря совершенно не раздражали детский шум и гам, они не старались урезонить малышей, которые чувствовали себя как дома. А поспешившая нам навстречу матушка Ксения повела свой рассказ не об истории монастыря и его памятниках, а о тех же детях.
Воспитанницы монастыря
Первые две юные воспитанницы монастыря, сироты при живых родителях, появились здесь в 2005 году, потом еще и еще. Сегодня в монастыре 19 детей от одного года до 17 лет. А воспитание их и опека над ними стала основным послушанием монахинь. В монастырской школе преподают 15 учителей, дети наряду с традиционными для государственной школы предметами, занимаются вокалом, живописью, лепкой, при необходимости с ними работают дефектолог и логопед. Матушка Ксения с гордостью рассказывала, что воспитанники монастырской школы с успехом сдают государственные экзамены, участвуют в концертах, выставляют свои работы на городских выставках. Первые воспитанники уже покинули монастырь, кто-то создал семью, уехал жить в другие города, в том числе Москву.
Нужно было слышать, с какой теплотой, любовью и гордостью матушка Ксения, эта уже немолодая женщина (в июне ей исполнилось 87 лет), рассказывала о монастырских воспитанниках, а когда показала роскошный монастырский сад, где все в то время года цвело, благоухало и восхищало, не забыла упомянуть, что все это результат заботы детей.
В монастырском саду
Однако завершила она свой рассказ о монастыре и его воспитанниках совершенно неожиданно. Повела разговор о том, что сегодня многие родители своим первым долгом считают обеспечить детей модной одеждой, дорогими игрушками. Забывая, что прежде всего им нужна любовь. Отсутствие ее не восполнит ничто. Нередко мама, вспомнившая, что где-то в монастыре у нее живет ребенок, навещает его. А он, ожидая ее прихода, часами выстаивает у монастырских ворот. И даже если мама бредет по улице, не видя земли и опираясь на заборы, он все равно бросается ей навстречу, радуясь безмерно. Может быть, поэтому, настоятельница монастыря матушка Елизавета взяла на себя труд и обязанность наставлять на путь истинный непутевых мам. И если это удается, ей возвращают ребенка, ибо самое лучшее место для него на земле – родной дом.
Покидая монастырь, мы потянулись за сумками и кошельками – матушка Ксения не чинилась, беря пожертвования, только строго заметила, что монастырские храмы они обязательно восстановят с божьей помощью, а эти деньги – только для детей.
Коренная ленинградка, матушка Ксения не могла себе представить, что проведет последние годы своей жизни в монастыре, опекая чужих детей. Но ее не только дети, но и внуки выросли, у них своя жизнь. Свою же судьбу матушка Ксения нашла в монастыре и подчеркнула, что ни один день не пожалела о таком крутом повороте жизни. Она не доживает здесь последние годы, но отдает любовь и заботу тем, кто в них нуждается больше всего.
Слушая матушку Ксению, я вспомнила другую замечательную женщину, несколько лет назад ушедшую из жизни, – шведку Анну Кристенсен, взявшую под опеку детский дом в Ладве. У нее также выросли дети, внуки, и она так же решила, что свои тепло, любовь, заботу она уже может отдать другим, нуждающимся в этом. На мой вопрос во время интервью, что побудило ее отправиться в далекое карельское село из благополучной Швеции, она ответила коротко: для каждого человека важно быть всегда кем-то для кого-то.
Покидая монастырский двор, мы прошли мимо забора, отделявшего жилую территорию от стройки – шла реставрация монастырского храма. На заборе были просто, без затей приклеены десятки фотографий: воспитанников монастыря, их занятий и увлечений, их подопечных – щенков и кошек, козочек и попугая, который умеет не только говорить, но и знает песенку про кота. А еще было парадное фото: дети с монахинями, самая маленькая воспитанница – годовалая девочка в нарядном, отделанном кружевами платьице и чепчике уютно устроилась на коленях настоятельницы матушки Елизаветы.
Это была очень необычная экскурсия, во время которой нам не показывали памятники архитектуры, не рассказали об истории, как и положено «по программе». Но мы познакомились, как нам и пообещали, с удивительно светлым человеком. А историю монастыря сегодня не проблема найти в Интернете.
Кстати, буквально на следующий день появилась информация о том, что в осташковском суде в дни нашего пребывания на Селигере повторно рассматривалось дело по обвинению в коррупции учителя Ильи Фабера, который приговорил его к 7 годам колонии строгого режима. И в защиту учителя выступили прежде всего дети, его ученики. Кстати, школу, в которой преподавал И. Фабер, с этого года тоже прикрыли.
Покидала же я эти места с еще большим желанием проехать уже весь «Золотой путь», ведь практически мы не увидели Валдай и только проскочили через Вышний Волочок, полюбовавшись краешком глаза на его знаменитые «венецианские» каналы, а там еще памятники истории и культуры, в том числе… Сердюкову, правда Михаилу. Тому самому деловому человеку, который и соорудил эти знаменитые каналы. Как говорится, у каждого времени свои Сердюковы. К знаменитостям Вышнего Волочка я бы еще добавила Государственный драматический театр – и это в районном центре! Такое чувство, что до сих пор в Верхневолжье живут и здравствуют театралы.
По поводу же рая на земле… Да Бог с ним, пусть он остается на небесах. На Земле, в России, есть гораздо более удивительные места. Успеть бы попасть туда.
Фото Натальи Мешковой
