Это гораздо проще, чем кажется поначалу. В архиве всегда помогут опытные сотрудники, а дальше уже и сам не остановишься — дорога ведёт, открытия завораживают и придают сил, и всегда находится то, чего, казалось и найти нельзя. А как зовут вашего предка?
Что же можно найти, ничего не зная?
Из известного мне — полное имя и дата рождения деда Никиты, сына крестьянина деревни Малой Толмани Новоторъяльской волости Сернурского кантона, окончившего Староторъяльскую второклассную школу и низшее Александровское Нартасское сельскохозяйственное училище. Знаю основные вехи жизни, дату и причину смерти.
Не знаю никого из его предков, кроме понятного и естественного имени его отца, моего прадеда Кузьмы. А хочу этих предков найти и узнать о них как можно больше.
В архиве начала с изучения метрической книги села Староторъяльского. Никаких Свинцовых не встретила. Перешла на книги села Новый Торъял. Расстояние между селами всего шесть километров, но вот тут, в деревнях Репино, Федюненков, Софронят полно Свинцовых! Но только ни одно имя не позвало, не зацепило…Филипп, Платон, Трофим, Карп, Илья, Максим, Захарий, Ульяна…И деревни Малой Толмани тут нет. Полтора дня — а по-прежнему ничего не знаю. Тупик.
Помогла энциклопедия районов Марийской республики. Деревень с таким названием там несколько, но относились они изначально к приходу Толманскому.
Заказываю нужный том и ищу дату рождения деда. Начинаю с января, хотя родился он в апреле. Оттягиваю провал очередной идеи. И вот — 2 апреля 1896 года. Родился и крещён в тот же день… Никита! Отец его — Кужнурской волости починка Малой Толмани (Плешивцев) запасный фельдфебель Косма Петров Свинцов и законная жена его Параскева Афанасьева, оба православные. Так я впервые встретилась со своими прадедом и прабабушкой! А так как это Дерево, сразу узнала имена двух прапрадедов — Пётр и Афанасий! Уже достаточно, чтобы ехать за тридевять земель, за тысячу вёрст. Но хочется, конечно, и дальше, и глубже.
Таких томов, если верить описи, по этому селу восемь — с 1867 по 1900 год. Это то, что выделил Кировский архив, ведь когда-то территория Мари входила в Вятскую губернию, и многие документы до сих пор находятся там. Все остальные дни часами просматриваю вековые записи, разными чернилами, почерками и с разным прилежанием и умением сделанные, и выписываю всех подряд Свинцовых, родившихся, бракосочетавшихся и умерших, именно таковы разделы во всех метрических книгах. А в гостинице вечерами пытаюсь их как-то сгруппировать, найти родственные нити.
Было там два клана Свинцовых, и между собой они связей почему-то не имели, крёстными детей и поручителями за женихов и невест не были. А вот несколько семей другого, моего клана, как раз во всём этом замечены были и неоднократно.
Папа мой помнил о двух своих дядях — Иване, умершем в Казани, и Дмитрии, пропавшем на Первой мировой. Первого нашла, второго нет. Но второй моей находкой была дочь тех же родителей, Космы и Параскевы, — Матрона. Когда родился мой дед Никита, ей было три годика. Тогда много детишек умирало, едва на свет появившись. Но Матрёна выжила и замуж вышла в январе 1914 года за крестьянина Кичминской волости деревни Ештыгановой Алексея Георгиевича Окулова. Жениху было 19, невесте 20, а на пороге была война. Что с ними стало дальше, были ли у них дети, как пережила эта семья лихолетье времени, не знаю…
Но в этой записи два важных для меня момента. Крёстным моего деда Никиты был крестьянин Георгий Иванович Окулов, видимо, отец жениха Матрёны. Или дружили крепко эти две семьи или были в родстве друг с другом.
И второе. По преданиям, записанным в марийской энциклопедии, починок Плешивцы на реке Малой Толмани возник «на рубеже 18-19 веков, первыми поселенцами стали выходцы из деревни Плеханы Кичминской волости Уржумского уезда Вятской губернии Ф. Егошин и два его сына — Никита и Василий». И вот эта оставшаяся связь с Кичминской волостью — жених-то оттуда — косвенное тому подтверждение. Кстати, и вторая семья Свинцовых, «не моя», тоже брала оттуда невест, из деревни Мухиной. А всё-таки в основном невесты и женихи были из Плешивцев, и так мои Свинцовы породнились со всегда жившими и живущими там доныне фамилиями — Егошиными, Сидоркиными, Бахтиными, Кочаковыми и Домрачёвыми.
Вначале у меня «выросли» два разных дерева — братьев Кузьмы и Петра Петровичей. И братьев Петра и Стефана Кузьмичей. Единое отчество, конечно, сразу наводило на мысль о родстве, но так можно и ошибку допустить. Потому братьями их стала считать после не раз встретившейся записи — восприемником сына «прописанного Петра родной брат запасной фельдфебель Косма Петров Свинцов». Такие же записи есть и про Петра и Стефана. Но вот когда восприемником сына Петра Кузьмича стал его же сын Кузьма, то два дерева вскарабкались друг на друга, как акробаты в цирке. И ниточка стала выглядеть так: Кузьма родил Петра, Пётр родил Кузьму, Кузьма — Никиту, Никита — Германа, и вот она — я! Так стало известно мне имя следующего предка, трижды прадеда, тоже Кузьмы.
Жена Петра Мария Афанасьевна, моя дважды прабабушка, умерла в 47 лет от горячки, и через полгода Пётр женился снова. А раз она Афанасьевна, значит, это имя моего трижды прадеда. Так и становятся сквозь туман времени различимы ветви моего Древа.
Конечно, повтор имён мешает, но в то же время выявляются любимые моими предками родовые имена. Пётр, Кузьма, Стефан, Михаил, Павел, Фёдор, Иоанн, Дмитрий, Фёкла, Анна, Клавдия. Конечно, и другие встречались — Домна, Евфимий, Никифор, Герасим, Емельян, а ближе к нашему времени даже Аркадий! И всё-таки моего брата Дмитрием не зря назвали, родовое это имя было у Свинцовых.
Что ещё можно найти, если не знаешь ничего?
Узнаешь, что свадьбы игрались зимой, весной и осенью. Юноши женились рано, многие в 18 и даже в семнадцать с месяцами. А невесты нередко были старше на два года, на четыре и даже на восемь лет. Дважды Свинцовы женились на приемных или «приводных» дочерях. Интересно, у одного из женихов в 1903 году указано — «окончивший курс в Староторъяльской школе…» В той же, где и мой дед учился. Видимо, это было значимо и не каждому доступно.
Довольно часто рождались двойни, и однополые, и разные. Однажды даже встретилась тройня! А вот у Свинцовых этого никогда не было. Как, кстати, и незаконнорожденных, что тоже бывало среди вдов и солдаток.
Детей старались крестить в день рождения, приглашали батюшку на дом. Но иногда не успевали. 19 августа 1873 года «у крестьянина Никиты Романова Егошина и законной жены его Анны Игнатьевны родился младенец женского пола живым, но через час после рождения помер неокрещённым — по неприглашению священника и неопытности бабки, крестьянки того же починка Петра Космина Свинцова жены Марфы Петровой» (тут описка — его матери).
Детишек умирало очень много. Причины смерти — от слабого рождения, от родимца, кори, кашля, самая частая — от поноса. Нередко обильную жатву среди ребят постарше собирала оспа. Взрослых уносила горячка, нескольких Свинцовых — чахотка. Она догонит моего деда в другое время, в другом месте, и умрёт он рано, в 55 лет.
Свинцовы были государственными крестьянами и, видимо, русскими. Марийских корней я не нашла. Про мари в метрических книгах много записей — сказано «из черемис», и есть только имя и фамилия, без отчества. В той местности русские и марийские деревни часто располагались отдельно, хотя смешение всё-таки шло.
Многие Свинцовы служили в армии. Мой прадед был уволенным в запас фельдфебелем, его брат Пётр — уволенным в запас армии младшим унтер-офицером 8-го пехотного Эстляндского полка, их двоюродный брат Михаил ефрейтором, кто-то солдатом.
И ещё две записи помогли подняться на следующую веточку. В них сказано о матери Стефана и Петра Кузьмичей — Марфе Петровне. Это моя трижды бабушка и имя четырежды деда. Умерла бабушка Марфа в апреле 1883 года в возрасте 77 лет. В таких случаях в разделе о причине смерти писали — «натурально». Метрики её в доступных мне книгах быть не могло, ведь они начинаются с 1867 года, но можно теперь вычислить дату её рождения, примерно 1806 год. В записи этой смертной ещё очень важное! «Умершего крестьянина Космы Авраамова Свинцева она жена». Вот так иногда писалась моя фамилия. Кстати, нашлась запись, что уже в 1870-м он был умершим.
А имя моего четыре раза прадеда — Авраам…
Так удалось найти 46 кровных мне Свинцовых, из которых 9 — прямые мои прадеды и прабабушки, единожды и дважды и трижды и четырежды пра.
И большим потрясением было обнаружить в день отъезда совсем в другой описи наличие ещё 5 метрических книг этого села за период с 1900 по 1917 годы! Времени было всего полдня, хоть билеты сдавай! Пришлось включить бешеную скорость, и почти всё изучить удалось. Записи об умерших за четыре года обещали мне прислать добрые люди. А иначе на поезд я бы опоздала.
Так я не уехала без ещё 22 своих предков, узнала, что многие выросшие женились, род свой Свинцовский продолжили, кто умер, кто родился, кто в солдаты ушёл. Потому что писалось иногда о младенцах — отец-ратник, находящийся в действующей армии. Или солдат, или отданный в октябре 1902 года в военную службу…
В эти часы на моих глазах умер брат прапрадеда — Стефан Кузьмич в 78 лет, «натурально», и его жена — по той же причине. И совсем не вовремя, 29 февраля, в високосный 1908 год, умер прадед мой «отставной солдат Косьма Петров Свинцов в 45 лет от чахотки»…
Так эти несколько дней я жила вместе со своей большой семьёй. Как наяву видела этих младенцев, эту упрямо продолжающуюся жизнь, чтобы и я когда-то могла появиться на свет. И радостных женихов и невест, нечастое, но шумное и яркое веселье. И свежие могилки на деревенском кладбище.
Снова и уже навсегда теперь во мне эти близкие и родные люди. То, чего казалось, и найти-то уже нельзя. А на самом деле можно. Они терпеливо ждут внимания потомков. И я теперь гордо говорю: «Имя ему Авраам!»
