Пьеса
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
НЮТОЧКА ФОН КОРЦ (КОРОБИНА) – 10 лет, симпатичная любознательная девочка. Круглоглазая, с большим бантом на голове, она артистична и большая фантазерка. Нюточка любит «представлять сценки», как все дети, часто проводящие время в одиночестве.
ОЛЬГА АЛЕКСЕЕВНА ФОН КОРЦ (КОРОБИНА) – 28 лет, мать Нюточки, чопорная строгая красавица-брюнетка, всегда изыскано одетая.
НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ФОН КОРЦ (КОРОБИН), — 40 лет, немец – отец Нюточки, инженер-архитектор Петропавловской крепости – импозантный статный военный с добрыми и печальными глазами.
ТАТОЧКА – 25 лет, сестра Николая Александровича, милая белокурая барышня.
АНТОН АЛЕКСЕЕВИЧ (АНТУАН) – 25 лет, брат Ольги Алексеевны, умен, холеный брюнет, денди.
ЛИЗАНЬКА ТОМИНА – 18 лет, молодая графиня
ИЛЕНЬКА ТОМИН – 12 лет, брат Лизаньки
МИШЕНЬКА ТОМИН – 8 лет, брат Лизаньки
ФОТОГРАФ – 25 лет, француз, говорливый молодой человек.
ГУВЕРНАНТКА ТОМИНЫХ – 25 лет, француженка.
МАГДАЛИНА ДАЛИ (МАДЯ) -10 лет, худенькая, балетной выправки с пепельными длинными волосами. Маленькая актриса. Красивая, уверенная в себе девочка.
МУСЬКА – 55 лет, алкоголичка. Она ярко одевается и красится и выглядит нелепо и вызывающе
ДРУЖКИ МУСЬКИ :
СЕМЕНОВ – 50 лет, тунеядец, тощий, со впалыми щеками и длинным носом, темноволосый с усами, похожими на мышь под носом.
МЕНТ – 65 лет – бывший мент, коренастый толстяк с пузом, одет в ментовской мундир и треники. Фуражка всегда лежит рядом с ним.
ДИКИЙ – уголовник «медвежатник» — 45 лет, тощий, бледный, бритый наголо.
Действие первое – 1917 год. Квартира инженера – архитектора фон Кортца (Коробина)
Действие второе — 1990 год. Комната Муськи.
Действие третье – 1916 год. Бальная зала в доме графа Томина.
Действие четвертое – 1917 год. Квартира инженера – архитектора фон Кортца (Коробина)
Действие пятое – 1990 год. Комната Муськи.
Действие шестое – 1917 год. Квартира инженера – архитектора фон Кортца (Коробина)
Действие седьмое — 1990 год. Комната Муськи.
Место действия: Петербург.
Время действия: 1916, 1917 и в 1990 годы.
Идеально подошла бы сцена с поворотным кругом.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1917 год. Зима. Действие происходит в квартире инженера-архитектора Николая Александровича фон Корца. Мы должны видеть одновременно и комнату Нюточки и гостиную.
Гостиная обставлена изящно и с большим вкусом. Мебели там не много, комната «дышит». Зато много изысканных мелочей. Картины. В глубине гостиной дверь, ведущая в спальню родителей.
В комнате Нюточки – окно с широким подоконником, кружевными занавесками. Комната светлая, преобладает белый цвет и кружевные, ажурные детали. Кровать, книжная полка, столик и стул. Много игрушек.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Нюточка
Нюточка скучает, сидя на подоконнике. Она теребит пальчиками большой латунный шпингалет. Напевает песенку. Играет с занавеской. Внезапно за окном раздается визг шин останавливающейся машины, грубые голоса, окрики, шум борьбы, выстрелы. Нюта наблюдает без страха, потому что никогда не видела ни арестов, ни убийств. Шум отъезжающей машины. И мертвая тишина, лишь слышно мерное «тик-так» ходиков.
Нюточка слезает с подоконника. Ходит по комнате, произошедшее за окном взволновало ее. Несколько раз она подходит к двери и нерешительно берется за ручку. Потом отходит. Наконец, раздираемая желанием поговорить хоть с кем-то, рассаживает кукол на стульчиках, причем очень аккуратно, создавая себе аудиторию, и начинает монолог, обращаясь к игрушкам по очереди.
Нюточка (подражая взрослым): Ну, и что вы на это скажете господа? Зачем какие-то серые на генерала Мертенса банку варенья опрокинули? Парадный белый мундир испортили? Вначале так (переходя на детский рассказ): «Вжжжжж!!» — Она показывает, как подъехала машина. — Потом: «Бум! Бах! Бабах!»
Она показывает борьбу, выстрелы, увлекаясь, падает на пол. И лежит на спине, раскинув руки. Игрушки безмолвствуют, и Нюта приподнимается на локте.
Нюточка: Вот так лежит генерал, а на груди – вишневое красное варенье растекается, шевелится как медузы в море… Встает. Пойти бы спросить у мамы, зачем на генерала банку варенья вылили, а — боязно! (Подражая военным командам): Приказано из детской не выходить и в окна не выглядывать! (заговорщическим шопотом) Потому что какая-то «леворюция» ! Но ведь скууучно! ( топает ножкой)
Снова переходя на взрослый тон.
Нюточка: Да что я с вами, право…. Вы же глупые и ничегошеньки в жизни не понимаете!
Внезапно, вспомнив что-то, начинает искать за книгами на полке — там есть тайник- угол обоев аккуратно отгибается и на свет извлекается фотографическая карточка.
Нюточка: ( к игрушкам, поучительно, показывая фотографию): Вот! Мадя она все-все знает. Она маленькая, но очень-очень умная! (Торжественно, как на сцене) Знаменитая актриса Магдалина Дали!
Вдруг, шум за дверью и голоса в гостиной привлекают ее внимание. Нюточка поспешно прячет фото под подушку. Подходит к двери, прислушивается
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Нюточка, Ольга Алексеевна, Николай Александрович
Ольга Алексеевна (на грани истерики): Боже! Что же теперь с нами будет? Мы же все погибнем! Зачем только я вышла за вас, Николя! Я погубила свою жизнь, я подписала себе смертный приговор! (увлекаясь театральностью своей речи) Алексис Томин, граф, красавец, так умолял меня выйти за него, так умолял! (абсолютно забыв начало разговора). И не только он! Ах, скольким я отказала, ради вас! Ваша карьера казалась такой быстрой, такой успешной! Маман меня предупреждала…
Николай Александрович: Но Лелюшка, родная…
Ольга Алексеевна, перебивая, совершенно прозаично: Я думала, вы богаче будете Алексиса Томина! А теперь, из-за этой войны… Все, все рухнуло, прахом пошло и жизнь и карьера…(вспоминая недавнее, голосом полным ужаса) Генерал Мертенс до дверей не успел дойти, как они набросились на него и разорвали в клочья. А потом вошли в дом и расстреляли всех, даже малышей! И вынесли из дома все ценное имущество, даже ордена пожалованные генералу за заслуги!
Николай Александрович: Шшш! — тише. Я пытался связаться с моей тетей в Варшаве, она могла бы укрыть нас, но письма не доходят… Леленька, родная, доверься мне, я найду выход…
Ольга Алексеевна (презрительно): Выход! Разве ты можешь найти выход!
Николай Александрович: Тише, дорогая, прислуге обо всем этом знать нет необходимости!
Ольга Алексеевна (в истерике): Нас растерзают, расстреляют, ограбят! Теперь, когда иностранцев так ненавидят! Мне говорили, что делают сейчас более заботливые мужья! Они меняют фамилии! Искать нужно фамилию из прервавшегося рода, но непременно дворянскую, и чтобы не было сомнений в том, что семья исконно русская.
Николай Александрович: Оленька, что ты говоришь! Предать память предков! Как можно?
Ольга Алексеевна: Господи, ну за что мне все это! Почему я не вышла за графа Томина! Вы разбили мое сердце, Николя, украли мою молодость и ничего кроме попреков я от Вас не вижу! А теперь еще и жизнь моя под угрозой, по вашей милости!
С рыданиями убегает вглубь гостиной и захлопывает за собой дверь спальни.
Николай Александрович мечется по гостиной, как будто дискутируя с самим собой.
Николай Александрович: А ведь права… Права! Боже ты мой, но как решиться мне, как… Это же немыслимо! Предать память предков… Отказаться… Ох, Боже, помоги! Или все же подать прошение в Канцелярiю Его Императорского Величества?
Бспомощно озирается вокруг.
Исчезает вслед за женой.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Нюточка
Нюточка (отходя от дверей снова обращается к игрушкам, подражая взрослым) Слыхали? И как господа хорошие все это понимать?
Скажу вам по секрету, маменька не в первый раз это говорит! Насчет Алексиса Томина. В прошлом году у мальчиков Томиных — была корь. Их никуда не отпускали, и к ним нельзя было. Целый месяц! Но потом зато устроили чудеснейший детский праздник ко Дню ангела старшего братца Иленьки! (Увлекаясь вспоминает) В зимнем саду, была устроена настоящая Африка! Пальмы с бананами, ананасы, апельсиновые деревья и море невиданных цветов. А потом играли в прятки. А после было представление с настоящими артистами! И Мадя ( достает фото из под подушки и демонстрирует безмолвным куклам) танцевала танец Ангела. Какая она красивая!!! Беленькая, хрупкая, вся в кисее — прямо Ангелочек с Рождественской елки! Настоящая актриса! Магдалина Дали! Моя подруга, между прочим (явно гордясь и восхищенно глядя на фотографию)
Долго и ласково смотрит на фото, гладит пальчиками.
Нюточка (печально, переходя к действительности): Но уже давно в гости никто не приходит, а одной играть — не интересно. Мечтательно: Вот когда кончится она, эта «леворюция» папа тоже устроит детский бал, с цветами, с музыкой ( начинает звучать бальная музыка, далее она нарастает и в финале монолога звучит особо радостно и мощно) с танцами, вкусными угощениями, с красивыми нарядами (увлекаясь, напористо), будет куча гостей, подарки, фейверк, и снова приедет Мадя и будет все так хорошо, так хорошо, так хорошоооо!!!!
Кружится с фотографией в вальсе посреди комнаты, под изящную бальную музыку.
Наступает темнота.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
1990 год. Комната Муськи. Небольшая, ужасно грязная, захламленная комната алкоголички со стажем. Продавленный диван, засаленные стулья, стол покрыт газетой, на нем бутылка водки, пиво, вяленая рыба засохший хлеб. Железный чайник (из него периодически хлебают воду, прямо из носика).
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Муська, Семенов, Мент, Дикий.
Компания выпивает водку из граненых стаканов.
Ханурики играют в карты, Муська перебирает шмотки – у ее ног несколько полиэтиленовых пакетов с барахлом и фибровый довоенный чемоданчик с никелированными углами.. Она вынимает каждую вещь, тщательно разглядывает и раскладывает по кучкам.
Хрипит радиоприемник, оттуда раздаются приглушенные звуки вальса из предыдущей картины.
Муська ( к Семенову): Семка! Нук, давай музычку повеселей. А то тоска прямо берет!
Семенов встает и крутит ручку радиоприемника. Находит эстрадный канал с попсой. Садится на место и разливает по стаканам.
Муська ( прикидывая на себя яркое мини-платье) : О! смотри какую красоту выбрасывают «новые русские»! Если б каждый день такое находить, так уже бы я миллион заработала! Каждый день пила бы шампанское! С коньяком и конфетами! Еще и на шикарные похороны осталось бы!
Наливает себе водки.
Семенов (прикидываясь восхищенным): А тебе пойдет! Лучше себе оставь! (ернически подпевает радио) «Путана, путана, путана, пятнадцать долларов, ну кто же виновааат..»
Быстрее миллион заработаешь!
Компания хохочет.
Муська (тоже хохоча) : Поговоришь щас! Дая тебя целиком проглочу и не подавлюсь. Только язык твой поганый выплюну и вон Менту на закуску дам.
Мент (горделиво): Покрошили мы язычков, в свое время, есть что вспомнить. Эх, времена были… А Отца (подобострастно поднимает палец вверх, намекая на высшее управление генералиссимуса) все одно не уберегли. Контра проклятая отравила. (Зверея) А уж, сколько мы их на вечную мерзлоту перевели… Осиротили страну, сволота…
Дикий (злобно): Ладно, волк позорный, брехать-то. (С уголовным пафосом) Если б вы только контру, так вы честный русский народ по тюрягам да зонам гноите. Братва на лесосеке гниет, а ты тут жируешь!
Семенов (ехидно): Это кто тут героический русский народ? Ты штоль, Дикий? Последняя твоя героическая ходка за что была? Бомбанул ты сейф говорят, жирный. А денег-то так и не нашли вроде? Вот ты откинулся и чё? Где денежки-то Дикий?
Дикий, вскакивает, хватаясь за хлебный нож: Ты падла, откуда знаешь?
Мент (властно): Тихо, тихо, мужики. Щас все соседи сбегутся бабки ваши искать. Вши поднарные. И потом – других дел навалом. Абдулла вчера заходил. Порошок есть, нужно канал наладить. (Внезапно игриво к Муське): И заработаем мы миллион, коньяк с шампанским будем пить!
Муська хохочет: Хрен тебе с шампанским, гражданин начальник! Да что ты видел-то в жизни, кроме коммуналки с тараканами! А я в таких ресторанах отдыхала, с такими мужиками! (Запечалившись) Эх, где мои 16 лет! Красавица была…. Розы – корзинами носили!
Семенов: Розы корзинами! Вся страна, значит, голодала, а у тебя розы корзинами! Буржуйка ты, оказывается, Муська.
После этого все говорят как бы одновременно:
Мент (вскакивая): Ты че, клоп сутулый, ну-ка брысь под лавку и хайло прикрой. При Отце когда это страна голодала?? Позоришь Родину, сволочь! Память отшибло? Да, бывало трудно! Но мы были вместе! Всю страну Отец из руин поднял, ни днем, ни ночью покоя не знал! Так жить стали, что мировой капитализм зубы в порошок стер от зависти. А сейчас – подняла гидра империалисская снова голову, но погоди! (грозит кулаком невидимым врагам)
Муська (о своем): Я тогда впервые Офелию сыграла… Как меня хвалили, как хлопали! Носили на руках! Розы.. Корзины.. Шампанское… ( погружаясь в пьяные воспоминания).
Дикий (тихо, Семенову): Муська про хабар наболтала?
Семенов (нагло): Сорока на хвосте принесла.
Дикий (тихо и значительно): Скажи своей сороке, чтоб крылышки поберегла. Враз отчикаю, нечем размахивать будет.
Муська ( внезапно приходя в себя): А что-то никто не наливает! Семка! Етишкин корень, ну-ка быстро за дамой ухаживай! Дворняжка подзаборная. Да ты со мной, породистой овчаркой за столом и сидеть-то не должен. Тридцать лет назад, я таких как вы и ботинки свои чистить не допустила бы!
Семенов, (наливая, примирительно): Да я чего? Я завсегда галантный кавалер. Поет: «Мурка, ты мой Муреночек, Мурка, ты мой котеночек! Мурка, Маруся Климова, прости любимого!
Вся компания подхватывает песню.
Муська: ладно, хорош, базарить. Я еще не всю красоту рассмотрела.
Поочередно примеряет самые яркие шмотки и позирует как манекенщица. Дружки аплодируют, слышатся одобрительные возгласы.
Муська: Ну все, оставляю себе только это ( откладывает ярко красную пляжную шляпу из вязанной полиэтиленовой нити), вот это ( демонстрирует чулки-сетку) — видали, всего четыре дырки, а уже выбрасывают новые русские. И этот кардиганчик, во вишь – от Диора.. (Показывает бирки внутри)
Семенов: Ага, сам Диор на эту помойку шмотье выбрасывает, ахахах!
Мент: Моя б воля, я б всех Диоров ваших, на одной березе…
Дикий: Ну, воля твоя начальничек теперича на пенсии. И век тебе ее не видать (злобно смеется)
Мент: Ладно уж, развеселился. Сдавай по новой. Еще поборемся с мировой масонской угрозою.
Дикий сдает карты.
Муська: Точно Диор! С Ленкой-маленькой вчера в переходе у Сенной вместе торговали. Она как всегда петушков наварила, леденцов на палочке. Ленка в ванной их варит, ни помыться, ни подмыться, ни постираться — так и ходит грязнуля нечесаная. А я сапожки прихватила, три дня назад на нашу помойку вынесли – хорошие совсем, только пряжка оторвалась. Ну, я вторую тоже вырвала и стою, торгую. А Ленка и говорит – у нового многоквартирного дома шикарная помойка открылась. Там новые русские квартиры покупают и шмотки совсем новые выкидывают.
Мент: Прям так и новые?
Муська: Да! Один раз наденут, а на второй, понимаешь им западло уже в одном и том же ходить. Вот и выбрасывают. А себе новое в магазинах самообслуживания покупают.
Я и решила – пойду, думаю, посмотрю. Не обманула Ленка-то. Вон сколько набрала я там (показывает на мешки и чемоданчик). Роскошный бизнес будет, если каждый день так затариваться. Скоро точно миллион заработаю. Вон еще чемодан не открывала. В таких говорят старинные клады находятся!
Дикий: Ага! У меня кореш примерно так клад и нашел.
Семенов: Да ладно!
Дикий: Вот тебе и ладно. Накладно! А было так.
Все двигаются поближе к Дикому, со вниманием.
Дикий: Влез он как-то раз в квартирку. Вроде и по наводке, а только ошибочка вышла. Нищета, голь-шмоль перекатная. Интеллигенты, одним словом. Одни книги в доме, взять нечего. А нахрен они кому нужны? Ни самой тонюсенькой золотой цепки, ни даже колечка серебряного, ну что ты будешь делать. День работы пропал. Ну, паря, правда все равно все ящички внимательно проверил. И вдруг в комнатушке одной у кровати тумбочка. И ящик на замке.
Делает картинную паузу, оглядывая слушателей.
Дикий: А в комнате, по всему видно бабка жила, старая. Такие любят деньги-то по ящикам от собственных детей и внуков шкерить. Корешок мой враз замочек ножичком подцепил и раз – ящик и вывалился! (Доверительно и со значением) А в ящике –то денежных бумажек полным-полно!
Дружное «ах» и вся компания замирает. Некоторое количество времени длится завистливое молчание. Мент с остервенением тасует карты. Семенов наливает себе одному и залпом выпивает, потом берет сушеную воблу и начинает колотить ею по столу. Наконец, Муська нарушает молчание.
Муська (сдавленно): Ну, так и чего дальше?
Дикий ( помолчав): А ничего.
Семенов ( волнуясь): Что значит «ничего»?
Дикий ( нарочито спокойно): А то и значит. Бумажки-то бумажками и оказались.
Мент (вскидывается): Ты это в каком смысле? Ты это про Госзнаки СССР, твоей Родины…
Дикий ( передразнивает) : Родины! Пусть кричат «уродина», а она нам нравится! Родина твоя деревянные уже сколько раз поменяла? А? А тебя предупредить не забыла, а? У тебя бабки в сберкассе не горели, а?
Мент молчит, возразить нечего.
Дикий: В общем, нашел парень полный ящик денег, которые уже лет пять, как не ходят. Бабка, змея подколодная, видно на гроб собирала, а то, что они только на растопку годятся, так видно и не узнает! ( хохочет)
Муська (возмущенно): Ну народ, а? Темень деревенская! Ни жить красиво не умеют, ни помереть! (мечтательно) Эх, мне бы только миллиончик!
Семенов (на полном серьезе): А вдруг сейчас в этом чемодане за подкладкой брюлики зашиты? Я слыхал, такие дела бывают.
Мент: Умела прятать народное добро контра недобитая, это правда! Такую изобретательность проявляли, прям иной раз удивишься. Но ничего, никто не уйдет от мести народной.
Семенов ( кривляясь): А нам денежки вражеского элемента не повредили бы!
Хватается за чемодан и пытается его открыть.
Муська не выпускает и они тянут чемодан каждый на себя.
Остальные, поверив в вероятный клад, тоже бросаются к чемодану и начинают его тянуть друг у друга. Возникает потасовка, падают стулья.
Наконец крышка отлетает и на пол высыпается целая гора старых фотографий.
Четверка так и замерла над ней.
Немая сцена. Вспышка и звук старинной фотовспышки.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Вспышка со звуком старинной фотовспышки повторяется и мы видим бальную залу в особняке Томиных, 1916 год..
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фотограф-француз, Лизанька Томина, Ольга Алексеевна, Антуан, танцующие пары на заднем плане.
В бальной зале танцуют вальсы. Молодой фотограф-француз, непрерывно болтая, с небольшим фотографическим аппаратом на треноге снимает двух очаровательный девушек – юную графиню Томину — Лизаньку и ее подругу.
На авансцене, слева, в креслах сидят Ольга Алексеевна с братом Антуаном.
Ольга Алексеевна с неодобрением смотрит на фотографа, на веселящихся барышень.
Барышни смеются и убегают танцевать с кавалерами. Фотограф уносит аппарат.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Ольга Алексеевна, Антуан
Брат и сестра одни.
Видно, что Ольгу Алексеевну гложет зависть, хотя она чрезвычайно элегантна и хороша собой.
Ольга Алексеевна (Антуану) : У Томиных, как всегда, новейшие моды! Мы недавно ездили сделать семейное фото у Штольца! А тут, оказывается, некоторые уже приглашают месье на дом! Глядя на огромный аппарат в ателье, и не подумаешь, что таковое возможно!
Антуан (сдержанно): Возможно, но накладно, однако. Технический прогресс, научные открытия! Этот аппарат размера «пти», специально для вояжей.
Ольга Алексеевна (едва сдерживаясь): Для вояжей? Ах, ну да… Есть счастливые дамы, которые отправляются в вояжи, а в багажах у них наряды, и фотографические аппараты размера «пти». И мужья у них не из немцев. И успешны в карьере (распаляясь).
Взять хотя бы Алексиса Томина…
Антуан ( перебивает, понимая, что она сейчас усядется на любимого конька): Ольгуша, перестань. Ну, кто же знал! Ведь всегда в фаворе были уроженцы немецких земель при Российском дворе! И карьера Николя была бы неминуемой, если бы не война и народные волнения. Все еще устроится, вот увидишь. Не вечно же войне длиться. Скоро все забудется. Хотя, правды ради, нужно сказать, что Николя и так не потерял расположения Государя, несмотря на немецкое происхождение. Ты, право слишком нетерпима к нему. Съезди на воды, развейся.
Ольга Алексеевна: Антуан, милый, как мне ехать на воды? С прошлого года не обновляла гардероб! Чтобы все смеялись у меня за спиной? Чтобы говорили: «Смотрите, смотрите, в каких обносках приехала Ольга фон Корц! А была ведь первой красавицей Петербурга, такую партию могла составить!»
Антуан: Ольга, ты право, преувеличиваешь! Николя обожает тебя, он готов жизнь отдать за любовь к тебе, потакает каждому капризу. Вдруг вспоминая нечто, улыбается не без ехидства. А знаешь, ходят слухи, что когда Государь Император в сердцах крикнул министрам «Лучше один Распутин, чем десять скандалов с Императрицей в день!»,
твой Николя, сидевший в приемной не выдержал и прошептал: «Так точно Ваше Величество!»
Ольга Алексеевна (возмущенно): И ты теперь разносишь эти грязные сплетни! Антуан! Предатель! (вскакивает) Все против меня!
Стремительно убегает в кулису.
Антуан: Олюшка! Да я пошутил, ну мало ли что болтают при дворе! Ну что ты право!
В зал. Вот ведь, как господа. Ну что ты будешь делать! Ольга Алексеевна!
Убегает следом.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Нюточка, Мишенька, Иленька, дети
Играет музыка. Из кулисы стайкой выбегают дети, они смеются, играют, шалят, бегают. Нюточка среди них. Она за ручку с Иленькой, они шепчутся и смеются.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Нюточка, Иленька, Мишенька, Магдалина, дети
Начинает играть другая музыка и дети образуют полукруг около того места, где из кулисы появляется Магдалина в костюме ангелочка с крылышками. Она танцует. Все смотрят как зачарованные, особенно Нюта. Танец заканчивается, все хлопают.
Иленька: Побежали скорее, сейчас сладкое подадут!
Все дети убегают. Остаются только Магдалина и Нюточка.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Нюточка, Магдалина
Девочки стоят в нерешительности, глядя друг на друга.
Нюточка (переборов стеснительность): Здравствуйте. Я – Аннета. Сегодня у моего кузена Иленьки День Ангела, и мы с маменькой и папенькой в гости приехали…
Магдалина: А почему ты торт красивый есть не пошла?
Нюточка ( внезапно переходя на «ты»): а ты почему знаешь, что он красивый?
Магдалина : Я видела его, когда выносили. (мечтательно) Такой розовый весь …
Нюточка: Да ну его! Надоели уже сладости, а потом ведь слушать заставят, как Мишенька маленький стихи читает, а он запинается все время — скучно! А ты торт попробовать хотела?
Магдалина (важно): Нам не полагается. Артисты должны фигуру соблюдать, особенно балетные. Сама посуди, после тортов, какой же партнер мне поддержку в па-де-де сделает?
Нюточка (ошеломленно кивая): А тебя как зовут?
Магдалина (нараспев, как на сцене ): Магдалина Дали!
Нюточка: Так ты настоящая итальянка?
—
Магдалина: Нет, это мой сценический псевдоним. Ты можешь называть меня Мадя, так меня дома зовут. .
Нюточка: А где твой дом?
Магдалина (весело): А в разных местах! Мы – знаменитая труппа Дали! Папаша мой — и директор, и режиссер, и пьесы пишет, а маман — актриса, переезжаем из города в город, где есть ангажемент, там и живем. Эту зиму вот — в Петербурге прожили, а на лето к морю поедем, в летних театрах комедии играть.
Нюточка: И ты играть в комедии будешь?
Магдалина: А как же без меня? Почитай, половина пьес для меня и для маман написаны! Мы – актрисы ведущие. (Рисуясь) Если нет меня, то все спектакли отменяются! Мы когда прошлым летом по Крыму гастролировали, то папаша меня в Ливадии на вокзале забыл! Ну, приехали они в театр, уже в Массандре – глядь — а меня-то и нету – так все спектакли отменили, и катер нанимать пришлось папаше, чтобы срочным образом меня к следующему вечеру привезти.
Нюточка: И ты не испугалась? Одна, в чужом городе??? Я бы тотчас со страху умерла!
Магдалина: Поначалу, немножко, конечно, испугалась. Но потом вспомнила! Выручку-то всю с Ливадии папаша в мою куклу зашил! А значит – скоро хватится меня, и искать поедет! Поэтому, я спокойненько пошла в вокзал, и стала там лимонад шипучий пить и мороженое есть. Полдня там просидела, все роли повторила, а к вечеру – слышу – двери вокзальные хлопают, суета какая-то беготня и папаша страшным голосом, как в спектакле про Отелло кричит: «Признавайтесь, сатрапы, кто дочь мою родную выкрал, восходящую жемчужину Императорского театра!» Императорского! Умора, да и только! Ну, я и вышла к нему, чтобы он весь вокзал не разнес, ни за что же не признается, что сам виноват.
Нюточка (возмущенно): Да как же такое вообще могло случиться? А маменька твоя, тоже не заметила, что нету тебя в поезде?
Магдалина: Маман в это время платье новое мерила, к премьере. В нее портниха сто булавок воткнула – куда ж ей за мною-то смотреть! Остальные – сундуки да костюмы спешно грузили, а папаша … (Смущаясь) Выпил он, понимаешь… ну, лишнего выпил. Когда в Ливадии спектакль последний отыграли, а все наши вечера с аншлагами прошли, директор театра с папашей так расчувствовались, что никак из буфета выйти не могли. Сами шампанское пьют и — друг другу: « Вы — лучший в Империи режиссер!» «А у Вас – лучший в Крыму театр!». Потом новую бутылку откроют – и опять – давай друг друга нахваливать. Досидели до того, что к поезду стали опаздывать, так что все бегом, да кувырком, а извозчика пришлось просить, чтоб папашу на себе до поезда доволок и в вагон погрузил.
Нюточка: А ты-то что ж в поезд не села?
Магдалина (беспечно): А я на шляпки загляделась.У вокзала французский магазин был с новыми модами. Дай, думаю, посмотрю, пока все вещи выгружают. А потом, когда оглянулась — уже наших никого не было. Когда вырасту, из Франции шляпку такую себе выпишу – с вуалью и белыми перьями.
Разговор прерывается шумом приближающихся голосов и смехом.
Девочки прячутся за портьеру, а в залу входят Лизанька Томина в сопровождении Антуана. Молодые люди смеются и останавливаются на авансцене.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Нюточка, Магдалина, Антуан, Лизанька
Антуан: А маменька-то ваша что сказала?
Лизанька: Да что маменька — засмеялась только и говорит: «Вольно ж сыну моему в День Ангела делать все что захочется!» И дальше танцевать пошла – у нее все вальсы расписаны, разговаривать ей недосуг.
Антуан: А Гранд-маман теперь что сделает?
Лизанька: Недели две с маменькой разговаривать не будет! А той этого только и нужно, дня не проходит, чтобы они не поссорились.
Антуан (шутливо-притворно): Бедный папенька ваш, как же ему с ними трудно!
Лизанька: Да нет! Он как из присутствия вернется, так отобедает и говорит – я – работать, дорогие мои, должен, так что прошу не беспокоить. В кабинете запрется – только его и видели!
Антуан: Вольно живут малыши у вас в доме, все балуют и никто не строжит. Моя сестрица, Ольга Алексеевна нипочем не разрешила бы Аннете с артисткой на фотографическую карточку сниматься!
Девочка за портьерой изумленно переглядываются.
Лизанька ( ехидно): А что это, кстати, сестрица ваша Ольга Алексеевна спешно домой засобиралась? Нездоровится?
Антуан (ей в тон): Да, замучила ужасная мигрень. Берет Лизаньку за руку. Оленька такая тонкая натура. Целует ручку. Так все переживает, близко к сердцу. Кладет ручку Лизаньки, не выпуская из своей, к своему сердцу. Лизанька пытается освободиться, впрочем, не очень активно, но Антуан обхватывает ее за талию и шепчет: Когда я рядом с вами, я тоже все принимаю близко к сердцу. Вот, слышите, тук-тук-тук. Слышите. Лизанька, счастье мое!
Антуан начинает целовать Лизаньку, которая на некоторое время поддается, даже увлекается.
Девочки за портьерой беспомощно переглядываются, боясь пошевелиться, и вдруг Нюточка неожиданно громко чихает – надышалась пыли от портьеры.
Парочка влюбленных застывает в ужасе и Лизанька, опомнившись, стремительно убегает.
Антуан устремляется за ней.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Нюточка и Магдалина
От страха девочки не могут вымолвить не слова. Наконец, Мадя начинает.
Магдалина: Вот страху-то натерпелась! А если б нас заметили. Вот уж не поздоровилось бы. Папаше бы нажаловались, а он у меня горяч бывает.
Нюточка: Ох и мне бы попало! Маменька у меня строгая, так иной раз посмотрит, что сквозь землю провалиться хочется! И на неделю десерта лишит.
Магдалина ( приходя в себя, насмешливо): А не про твою ли маменьку тут разговор был?
Нюточка ( покорно) : Да, про нее. (спохватившись и желая перевести разговор на другую тему, поспешно). Но у Томиных гранд-маман во сто крат строже!
Магдалина (хохоча): То-то я погляжу, тут все сильно ее боятся!
Нюточка ( тоже смеясь): И правда. Анна Ильинична на самом деле хорошая. Главное – под руку не лезь, коли она вечером в столовой пасьянсы раскладывает!
А если подсмотреть, когда она одна в креслах задумчивая сидит, и если чинно так, потупив глазки подойти и в глубоком реверансе присесть, то и к руке допустит и по голове погладит. А какие интересные истории рассказывает! Как они с сестрой в Смольном институте учились! Вот послушай…
Рассказ прерывается приближающимся шумом, смехом, детскими голосами.
В зал вбегают Иленька и Мишенька в сопровождении гувернантки-француженки. С ними фотограф с фотоаппаратом.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Нюточка, Магдалина,Фотограф, Иленька. Мишенька, гувернантка.
Гувернантка и фотограф оба французы и молодые люди радостно щебечут между собой.
Дети бегут впереди.
Мишенька (увидев Магдалину): Вот она, вот она! Девочка ангелочек! Я хочу карточку с девочкой ангелочком! Я хочу!
Иленька ( пытаясь быть сдержанным, тем более что здесь Нюта): Вообще-то я первый попросил!
Мишенька: Нет я! Нет я! и начинает бегать вокруг Магдалины.
Гувернантка, вернувшись к своим обязанностям (к Магдалине): Мадемуазель актриса не откажет молодому графу? Разрешит снимать совместный фотопортрет?
Мишенька: Только я первый!
Фотограф приготавливает аппарат к съемке.
Магдалина (делает реверанс и встает в картинную позу): Конечно, сочту за честь!
Иленька тут же оказывается около нее, но Мишенька пролезает под его руку так, чтобы оказаться между ними. Иленька встает на другую сторону, но Мишенька снова влезает. Все это время Магдалина стоит как не в чем не бывало в картинной позе. Нюточка смотрит сердито. Гувернантка любуется молодым фотографом. Мальчики суетятся и толкаются.
Фотограф: Внимание месье и мадемуазель! Сейчас вылетит малюсенький птичка! Раз! Два! (мальчишки застывают рядом с Мадей, Мишенька все же оказывается в центре).
Три!
Вспышка озаряет радостные лица мальчиков.
Тут же Мишенька, понимая, что навредничал брату срывается бежать и Иленька бросается за обидчиком вдогонку. Гувернантка, беспомощно оглянувшись на красавца фотографа, бросается за питомцами. Фотограф уже было собирается двинуться вслед за ними и тут выступает Нюточка.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Нюточка, Фотограф, Магдалина
Нюточка: Месье, сделайте мне тоже, пожалуйста фотографическую карточку с ангелом.
Встает рядом с Магдалиной и обе девочки улыбаются.
Фотограф: Внимание, мадемуазель, сейчас вылетит птичка!
Вспышка, звуки старой вспышки. Темнота.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
1917 год. Квартира инженера-архитектора Фон Корца.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Нюточка
Мы снова в Нюточкиной комнате, она держит в руках фото и беседует с куклами.
Нюточка (как сказочница, заканчивающая рассказ): Вот так-то мы с Мадей и познакомились! А фотографическую карточку передала мне наша горничная Дарьюшка! А ей – гувернантка Томиных. (внезапно переменив тон подражая барышням) А с Иленькой я еще посмотрю, как себя повести. Он, между прочим, мне на том балу в любви признался. Мы даже решили обручиться. Через пять лет, конечно, раньше нам не разрешат. А тут увидел Магдалину и ну за ней ухлестывать! Все мужчины такие. Легкомысленные!А маменька тогда так ничего и не узнала. На следующий день на воды укатила, только ее и видели. (По взрослому) Доктор прописал. А то, говорит, разовьется нервная горячка. Тонкая душевная организация. Сейчас она опять на воды собирается. С утра сундуки с платьями укладывают.
Шум в коридоре заставляет Нюточку занять привычную для подслушивания позицию – у двери.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Нюточка, Ольга Алексеевна, Николай Александрович
Ольга Алексеевна в гостиной проверяет багаж. К ней, радостно потирая руки, приближается Николай Александрович. С загадочным видом целует руку, глядит в глаза.
Николай Александрович: Дорогая, я все устроил, я поступил так, как вы хотели, я получил Высочайшее Соизволение от Государя Императора на перемену фамилии, о чем сегодня утором и пришло письменное уведомление! (Гордо и радостно) И я нашел для нас хорошее дворянское имя, не имеющее наследников – «Коробины.»
Повисает зловещая тишина.
Ольга Алексеевна ( в крайнем возмущении): Ко-ро-би-ны?????» То есть, вы хотите сказать, друг мой, что мне теперь по гроб жизни именоваться Ко-ро-би-ной???»
Николай Александрович ( в смятении): Но Лелечка! Это старинная дворянская фамилия, еще при Иване Грозном…. И потом, ты же сама говорила, что нужно соблюсти первую букву, чтобы не менять монограммы на белье и посуде!
Ольга Алексеевна ( рыдает): За что мне, Господи!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Нюточка
Нюта, сидит в своей комнатке и пытается поразмыслить над услышанным. Фотокарточка в руках, она обращается к ней.
Нюточка: Странно, ей Богу, и вправду, зачем менять такую родную и любимую фамилию «фон Кортц» на неизвестных никому «Коробиных»?
Вот у артистов, например, бывают придуманные имена – «псевдонимы», как у Магдалины. Но не станет же папенька на подмостках играть? А уж о маменьке и говорить нечего. Тогда зачем? Зачем? И спросить нельзя, заругаются.
Она садится к столу. Берет карандаш и аккуратно выводит буквы, подписывая фото с оборотной стороны. Подписывая, она произносит имена вслух. По слогам.
Нюточка: Ню-точ-ка Ко-ро-би-на и Ма-дя. Одна тысяча девятьсот шестнадцатый год.
Темнота.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ.
1990 год. Комната Муськи.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Муська, Дикий, Мент, Семенов.
Компания сидит за столом. Выпивка и карты по-прежнему при них .
Мешки со шмотками и поломанный чемоданчик валяются на полу.
На столе горой громоздятся старые фотографии.
Компания рассматривает фото, передают друг другу карточки и комментируют увиденное.
Муська молчит. Она старательно сортирует фото. Раскладывая их на кучки и шевелит губами, загибает пальцы, что-то подсчитывая.
Дикий ( Семенову): Ты посмотри какая краля! Ценный кадр! Я бы смог! (скабрезно хихикает). А шубка на ней еще поценнее будет.
Семенов (Дикому): Так она тебе и дала, держи карман. Посмотри внимательно, чистая стерва, во гляди, губы ниточкой, сама гордая. Моя бывшая тоже такая была. Как глянет – не подходи, вошь раздавленная. Книжки читать любила. Потому такая злая и была.
Дикий ( тупо) : а шуба-то хорошая, я бы взял.
Мент ( рассматривая другую фотографию): Вот таких буржуев мы обдирали, что твоих курей. Общипывали начисто. А тушку выбрасывали. На народной крови понимаешь, клоп, наел рожу. Ты погляди только – ну зачем мужику кольцо на каждом пальце и меховая пальтуха. Чисто баба какая, тьфу! А рабочий народ на них тело свое ломал…
Семенов ( перебивая): Не скажи, Ментяра. Шуба и колечки, ох какое приятное для тела дело ( ржет над собственным каламбуром). Взять к примеру певца Олега Валерьева. Каждый раз по телеку в новой шубе выступает. Зима, лето, осень, а ему все одно – только шубы и меняет. Под шубой, правда ничего больше нет, но красиво, черт возьми! И перстни у него… ( мечтательно) Меня бы так приодеть, я б еще лучше смотрелся.
Муська подает голос: Седло тебе коровье, Семенка, а не шуба. Тоже мне. Секс символ нашелся! Ты кстати, карточки-то эти грязными лапами не мусоль, они старинные, за них сейчас хорошую цену дают, точно говорю! Лучше б ботинки заклеил, честное слово, хоть скочем, а то пальцы с когтями за версту впереди тебя видны.
Семенов ( обиженно): А чего такого? У меня денег нету, сама знаешь, пенсия копеечная, сволота, не платят народу…
Мент (одергивает): А ты, народный депутат, хоть пару лет-то отработал, чтоб пенсию получать, собака паршивая?
Муська ( гнет свое): Ты Семыч позоришь меня. Третьего дня пошла с тобою вместе за водкой в лабаз, а на следующий день, Ленка–маленькая, сучка приметливая и говорит: Чтой-то у тебя Муська кавалер какой задрипаный пошел! Стареешь, я смотрю». Я ей говорю: ты на себя посмотри, рожа гофрированная! А она только ржет. Рожа, говорит – не рожа, а у меня дружки побогаче будут. Я ей говорю тогда, ну хоть бы познакомила. А Ленка ничего себе тетка, говорит: пойдем.
Семенов: Ах, вот куда ты пропала. По гостям, значит, разгуливала, пока мы тут корку черствую на троих глодали! Шиш, да не шиша. Вот и весь наш рацион.
Муська ( отрезала): А я вас, кобелей содержать не нанималася. Короче, пошли мы с Ленкой к ларечнику Ахмету. Там в ларьке у него культурно и посидели. Коньяк, яблоки, конфеты шоколадные, а колбасу нарезанную он прямо стопкой положил. (Показывает большую высоту стопки, разведя указательный и большой пальцы). Ну, он сел поближе к колбасе, а мы женщины культурные – поближе к коньяку. Хорошо посидели. На следующей неделе договорились – снова соберемся.
Мент: Слушай, Муська, а может, мне к вам туда подскочить попозже, как его подразвезет? По форме. (Интимно подмигивает) Глядишь, твой Ахмет и нас осчастливит (трет пальцами – характерное движение, имитирующее шуршащие деньги).
Дикий: А у какого метро точка стоит? А у Ахмета этого ларек-то надежно запирается, ты на замки внимания не обратила?
Муська ( картинно закатывая глаза): О! Налетели вороны на сизую голубку! Последний кусок изо рта урвать норовите. (Задумывается на минутку). Хотя, слушай Ментяра, может и правильно ты придумал, пощипать Ахмета этого не вредно. Сделаем кровопусканьице ( ржет) Ахметову кошелечку!
Вся компания радостно смеется.
Потом снова принимаются за фотографии.
Дикий вытаскивает одну из кучи, долго рассматривает.
Дикий: Совсем мелкие девченки-то. А туда же — позируют! Все по-взрослому.
Переворачивает фото и читает по слогам. Ню-то-чка Ко-ро-би-на и Ма-дя.
Одна тысяча девятьсот шестнадцатый год. Мадя! Смешное имечко!
Муська внезапно застыла и прислушалась: Как ты сказал? Еще раз?
Дикий (удивленно): Ты че, мать совсем оглохла? Говорю же Ню-то-чка Ко-ро-би-на и Ма-дя. И на кой они дались тебе?
Муська стремительно подскакивает к нему.
Муська: Дай сюда! Вырывает фото из рук у Дикого.
Смотрит не отрываясь, как будто в бреду.
Бежит в угол комнаты, где стоит обшарпаный комод. Не выпуская из рук фото роется в комоде.
Муська (бормочет, роясь): Ну где же, где же!
Семенов ( Дикому и Менту с опаской косясь на Муську): Слушайте, мужики, а у нее все шарики на месте, а? Крутит пальцем у виска. Или, может, «белочку» словила, ненароком? Может, нам, того… Сантранспорт пора вызывать?
Мент: Без сантранспорта справимся. Если что — руки скрутим ремнем, ноги – другим — и все дела.
Семенов: Так она орать начнет!
Мент: Большое дело. Кляп в пасть сунем и спать. К утру – шелковая станет.
В это время к столу возвращается Муська. Она взволнована не на шутку. В руках у нее две одинаковые фотографии. Она кладет их на стол и демонстрирует дружкам.
Муська: Вот!
Дикий: Чего вот-то??
Муська: Видишь, фото одинаковые?
Мент: Да, а откуда вторая взялась?
Муська: У меня хранилась! Вот эта с крылышками девочка, в костюме ангелочка – мама моя!
Семенов: Да ну! Во дела! Это как же понимать, откуда в этом чемодане фотка матери твоей оказалась?
Муська: Загадочное совпадение! Налей-ка мне грамульку. Тут без поллитры не разберешься!
Семенов разливает по стаканам. Все выпивают.
Потом снова наклоняются к фотографиям и начинают сравнивать.
Слышны восхищенные возгласы, смех, ханурики увлекаются, как дети, играющие игру «найди 10 отличий».
Дикий: Во дела… Тут сам прокурор не разберется!
Мент: Ну, прокурор-то во всем разберется, не сомневайся. Ну-ка дай посмотреть.
Мент переворачивает фотографии начинает изучать изнанки.
Мент (торжествующе): Разные фотки-то! Во, фамилии не совпадают.
Муська: Как так не совпадают?
Мент: А вот так, смотри: Тут – Коробина, а тут – фон Корц! Явно контра недобитая, немецкая сволочь.
Семенов: Но лицо-то одно!
Мент (задумавшись): Да… лицо одно… Не иначе как шпионские дела.. Смотри ж таки, даже детей научили.
Дикий: Да что ты несешь, Ментяра? Какие из детей шпионы? Вот в форточку залезть – другое дело. Тут без пацанов не обойтись, твоя правда, а шпионаж… Нет.. Не детское это дело!
Муська: Да кто это вторая я и знать не знаю! Фотографию мамочки свей родной хранила, а кто с ней даже и не вспомню… ( Надвигаются пьяные слезы)
Семенов (вертя в руках оба фото): Нет, все ж таки странная история! Там Коробины, тут – фон Корц! А лицо- одно! Загадка, ей Богу! И вправду без поллитра не разобраться. Дикий, наливай!!
Темнота.
ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ
1917 год. Квартира инежнера-архитектора фон Корца (Коробина)
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Нюточка, Ольга Алексеевна, Николай Александрович
Семья сидит за вечерним чаем. Нюточка в центре, мать слева, отец справа. Нюточка болтает в чашке ложкой. Николай Александрович читает газету. Потом откладывает ее, причем аккуратно сложив, прежде, чем начать разговор.
Николай Александрович ( к Ольге Алексеевне): Сегодня услышал я о телеграмме, доставленной из Думы в императорский дворец. Такого содержания:
«В столице анархия. Правительство парализовано. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно».
Не могу поверить, что все так серьезно!
Ольга Алексеевна: А что же на это ответил Государь?
Николай Александрович: Говорят, как будто, Император, ознакомившись с этой телеграммой, сказал министру двора: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать!»
Ольга Алексеевна (нервно): Все ждут чего-то, только не понятно — чего… Я думаю, наконец, нужно всерьез подумать об отъезде Николя!
Николай Александрович: Волнения не продлятся и полугода, вот увидите, душа моя!
Ольга Алексеевна: Откуда такая уверенность?
Их диалог прерывается появление Таточки.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Нюточка, Ольга Алексеевна, Николай Александрович, Таточка
Николай Александрович ( радостно): Таточка, сестренка любимая! Какими судьбами? Давненько не бывала у нас! Как я рад, как рад!
Он поднимается и идет ей на встречу, но Таточка, словно специально чтобы не приближаться к нему обходит стол с другой стороны, чтобы поцеловаться с Ольгой Алексеевной ( их поцелуй сух, видно, что дамы не очень жалуют друг друга). Оказавшись рядом с Нюточкой, Таточка вынимает из сумочки яркую коробочку и с поцелуем отдает подарок племяннице.
Нюточка ( с восторгом): Таточка, родненькая! Марципанчик! От Вульфа? Мой любимый! Спасибо, милая!
Таточка смеется, но несколько натянуто, гладит племянницу по щеке. В это время к ней все же приближается брат, бежать некуда и Таточка застывает на месте. Николай Александрович ласково берет ее за обе руки и, нежно глядя на сестру, выводит ее на авансцену. Стоит и любуется ею, но Таточка напряжена, она старается держать брата на расстоянии вытянутой руки.
Николай Александрович: Как ты, сестричка, милая, как дома?
Таточка ( как бы не слыша вопроса, очень напряженно): Поздравить Вас, братец, я слышала, можно? Получили Высочайшее Соизволение?
Николай Александрович ( в радостном недоумении): Наташенька, голубушка! Уже узнала? Откуда? Я ведь сюрприз готовил, никому не говорил! Вдруг бы и сорвалось?
—
Таточка (напряженно всматривается в его лицо): А если бы сорвалось, то что?
Николай Александрович (смущенно): Ну, Таточка, голубушка, ты же сама знаешь, как война все повернула! Не я один, а многие соплеменники наши меняют фамилии, …. Чтобы показать, что мы не остаемся равнодушными, и что мы — не на стороне немецкого противника … Из патриотизма, так сказать, от преданности Престолу Русскому, Государю Императору нашему…
Внезапно Таточка со всего размаху влепляет брату звонкую пощечину.
Таточка (кричит): Лубочный ура-патриот — вот кто ты! Трус и негодяй!!
Николай Александрович стоит как громом пораженный, прижав к щеке руку.
Ольга Алексеевна вскакивает, опрокинув чашку.
Ольга Алексеевна(в крайнем возмущении): А Вы Натали, значит, желаете семью любимого братца в жертву вашей лубочной справедливости принести? Нас же могли перебить всех, как крыс, только из-за одной вашей глупой приставки «ФОН»!»
Таточка ( выпаливает): Лучше быть мертвыми фон Кортцами, чем подлецами Коробиными!
Стремительно выбегает из комнаты.
Николай Александрович медленно опускается в кресло и обхватывает голову руками. Он сидит тихо-тихо, только плечи его мелко трясутся.
Нюта не решается двинуться с места, чтобы не выдать своего присутствия.
Ольга Алексеевна молча сидит опустив голову.
Немая сцена.
Темнота.
ДЕЙСТВИЕ СЕДЬМОЕ
1990 год. Комната Муськи.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Муська, Дикий, Мент, Семенов
Компания в очень хорошем подпитии.
Муська грустно сидит, подперев щеку рукой. Часть фотографии горой лежат на краю стола.
Часть разложена по кучкам. Мешки и чемодан так и валяются на полу.
Количество пустых бутылок на столе возросло. Муська рассказывает, а остальные в основном слушают, периодически подливая себе водки и прихлебывая.
Муська: В театральное-то меня сразу приняли, с первого захода. Мамулька научила всему, что знала. А играла она все детство в спектаклях своего отца, деда моего. Талантливый антрепренер был! (рисуясь) Да вся наша семья, куда не плюнь – талантища! Эх, жизнь только не задалась… Мамочка бедная моя, немного пожила, столько горя хлебнула…
Семенов (перебивая): А чего не задалась-то? Сама говорила – розы, поклонники, шампанское! Куда все девалось-то!
Муська (строго): Хорош, глумиться ворон-падальщик! Как мать мою забрали, так вот пью и пью. И никак не остановлюсь! Вы и не знаете кто такая Муська! Как играла! Карьеру мне прочили!
Увлекаясь, Муська встает выходит на воображаемую сцену и начинает декламировать.
Муська: «Боцман Бакута».
«Наш корабль приближался к берегам Неаполя. На этот раз, как и всегда, мы имели не только хорошего собеседника, но и не менее хорошего рассказчика.
Звали его — боцман Бакута.
Кто-то спросил Бакуту, был ли он когда-либо женат, имел ли детей.
— Никогда у меня не было жены, но дочь… дочь была. Она была итальянка.
— Итальянка?!
— Да.
«Однажды на улице Неаполя мы увидели огромную толпу, посреди которой, аккомпанируя себе на мандолине, пела песни и танцевала, вызывая всеобщий восторг, маленькая итальянская девочка. Но вот она протянула руку за подаянием, и жестокие слушатели быстро разошлись. Я был возмущен! Я взял девочку и увез на пароход. Там она стала петь нам свои итальянские песни. А пела она, надо сказать, замечательно. Потом… что было потом! Я бросил свою фуражку на палубу и крикнул: «А ну-ка русские морячки, выворачивай карманы, кто сколько может», и сам первый выложил все, что заработал за рейс. Я нанял роскошный экипаж и поехал с девочкой по магазинам, я разодел ее, как принцессу. Затем я отвез ее к знаменитому профессору музыки и наказал ему: «Воспитывайте ее, как мою родную дочь я буду изредка наведываться». Так я приобрел дочь.
Прошло много лет. Как-то наш корабль зашел в Марсель. Сошедши на берег, я увидел огромную афишу, извещавшую о гастролях знаменитой итальянской певицы Джанины Ферлей. Джанины? Мое сердце дрогнуло. Бешеных денег стоил билет, но вскоре, я сидел в первых рядах партера с большим букетом цветов.
Концерт закончился, и я отправился за кулисы, передал с букетом записку: «Прошу принять. Поклонник вашего таланта, неизвестный скиталец морей». Вскоре вышла сама Джанина. Она с презрением посмотрела на меня и спросила: «Кто вы такой?» И не дождавшись ответа, бросила мне под ноги цветы. Я был оскорблен и унижен, но, собравшись с мыслями, я написал другую записку: « Один моряк помнит ангела малютку в лохмотьях на улице Неаполя. Он любил ее, как родную дочь, но теперь у него больше нет дочери, и, пускаясь в далекое плаванье, он навсегда, навеки забудет Джанину».
А в эту ночь мы уходили из Марселя. Отходные флаги, прощальный гудок, убираем трап, и в последнюю минуту на набережную влетает фаэтон. Женщина в черной вуали подбегает к причалу, упав на колени, ломая руки, она кричит: «Синьор Бакуто, синьор Бакуто, вернитесь!» Она срывает с себя кольца, жемчуга и брильянты, умоляя меня остановить пароход. Но уже поздно. Я стоял на палубе, скрестив руки на груди, и первый раз в жизни плакал.
— И вы больше никогда не встречали ее?
— Нет. Но помню, мы с матросами спустились как-то в кубрик, поиграть в шахматы и послушать радио. Голос диктора объявил: «Передаем концерт знаменитой итальянской певицы Джанины Бакуто и первую песню, об итальянской девочке-нищенке она посвятила русским морякам».
Муська читает с потрясающей силой, так, что мы забываем, что перед нами опустившаяся маргинальная личность. Так, что даже друзья алкоголики застывают под впечатлением.
Когда она замолкает, некоторое время все молчат тоже. Муська продолжает стоять, как на сцене.
Через некоторое время, Дикий громко сморкается в платок. Видно, что его расстроила история. Семенов и Мент тоже в задумчивости.
Муська: Какие были времена! Какие истории! Сколько благородства, красоты! А какие артисты! Звезды! Блистали! Сейчас взглянуть не на кого… А живут… А мама моя умерла. Такой талант загубили… А ведь как будто вчера было! Каждый знал ее имя!
(С театральным пафосом, громко) Знаменитая актриса, Магдалина Дали!
При звуках этого имени Мент поднимает голову и таращится на Муську.
Мент: Знаменитая актриса? Магдалина Дали? Она же итальянская шпионка! Ее же в лагеря сослали за связь с конрразведкой! Громкое дело было! Так это мать твоя, оказывается!
Муська (кричит): Итальянская шпионка!? Какая она итальянка! Под псевдонимом выступала!! Брехня все это, подлая! Суки, сфабриковали дело. Нашли кого упечь!
Мент (кричит): Сфабриковали?? Да мы с контрой до последней капли крови бороться должны были! Думаешь, ты больше всех знаешь? Сигналов просто так не бывает! Если сигнализировали, значит была шпионкой и все тут! Там наверху такие люди сидели, уж получше твоего разбирались, кто враг, а кто не враг!
Муська ( озаренная внезапной догадкой, в ужасе смотрит на Мента, потом говорит с трудом и очень медленно): Так это ты, гад, мамочку мою в лагерях сгноил? Ни за что, за имя придуманное? Так это ты сволочь, всю жизнь мою под откос пустил?
Говоря это, она в бешенстве медленно приближается к Менту, так угрожающе, что тот вскакивает со стула и начинает отступать. Мимоходом Муська берет со стола хлебный нож и наступает на Мента. Внезапно она бросается на него с ножом, и начинает бить, куда попало, крича: «Сволочь, сволочь!!!» Остальные пытаются оттащить ее, но Муська вцепилась мертвой хваткой , только рука с ножом поднимается и опускается.
Крики, хрип, стоны, человеческий клубок.
Темнота.
ЗАНАВЕС
