В Азии я раньше практически не бывала. Ну, не считая нескольких лет детства, проведенных в Узбекистане, и посещения ряда сибирских городов, которые как-то с Азией не ассоциировались, хотя вбитые в шестом классе географические познания уверяли в обратном. Поэтому, когда моя коллега и подруга из Екатеринбурга получила на год место преподавателя русского языка и литературы в Гуманитарном университете Тайбэя, я решила воспользоваться оказией и попробовать Азию на вкус и цвет, тем более что Тайвань – не такое отшлифованное туристскими ногами место, как, например, Таиланд.
Улетев из солнечного мартовского Хельсинки, я прилетела в туманный и холодный Тайбэй. Сразу признаюсь, что погода на Тайване мне решительно не понравилась. Очень сильная влажность, всюду плесень, температура скачет, как у тифозного больного: в первый день в зимней куртке ходила, во второй плюс 25, а потом началась туманная весна. Квартиры не отапливаются, но подруга моя, уходя, оставляет все окна нараспашку, спасаясь от плесени.
Мусор она складирует в морозилке огромного холодильника. На улице мусорных урн нет, потому что мусор быстро начинает гнить, и могут завестись крысы и тараканы. То есть мусорные емкости есть в определенных местах (в магазинах, ресторанах и т.п.), но эти места надо знать, иначе будешь, как я, ходить целый день с коробкой из-под уличной еды в руках, не ведая, куда ее пристроить.
В квартире холодно, спать приходится в свитере и в носках. Уходя гулять, я оставила паспорт на столе, а вечером обнаружила, что его обложка свернулась в трубочку от сырости. Мой визит пришелся на первую неделю марта. Через две недели обещали начало жаркого лета с температурой до плюс 40. Но при такой влажности, наверное, будешь перманентно чувствовать себя как в банной парилке.
Но хватит о грустном. Причуды тайваньского климата были щедро выкуплены другими, приятными впечатлениями. Сюрпризом было, что народу в мегаполисе не так много, как я с некоторым страхом ожидала. И тайваньская толпа очень приятная – она доброжелательная, спокойная, хорошо организованная. Лица в подавляющем большинстве китайские, европейцев мало, афротайванцев и вовсе нет, но разнообразие, благообразие и – часто — красота черт поражает.
Вот уже никак не скажешь, что для европейца все жители Азии на одно лицо. Очень многие люди прямо на ходу делают редкого изящества физкультурные движения и массируют себе уши, головы и руки. Сел напротив в метро дяденька, достал из кармана складную массажную щетку, раскрыл на манер зонтика и давай спину тереть. А многие к тому же мелодично поют на ходу.
Мое пребывание пришлось на последние затухающие волны новогодних праздников, и, наверное, потому в храмах, даосских и буддистских, было полно народу. Люди приносили дары божествам и жгли в специальных печках специальные (игрушечные) деньги, отправляя «переводы» на небо предкам. В храме специальные женщины за прилавком споро паковали правильный набор даров в пакеты, что очень напоминало расфасовку подарков перед новогодним утренником в детсаду. Пачки печения были сложены в ногам даосских божеств, образуя фигурные пирамиды, сразу возродив в моей голове ностальгические картины полупустых, но украшенных подобными вавилонскими печенными башнями советских гастрономов.
Народу в храмах много, но каждый как-то сам по себе, каждый создает вокруг себя кокон молельной сосредоточенности и другим не мешает. Сбоку у выхода из центрального храма Тайбэя Луншань была стена библиотечных каталожных ящиков, но в данном случае у них, вероятно, была совсем другая функция. Как можно было догадаться, здесь гадали о будущем. Люди, в основном молодые девушки, выдвигали ящичек, доставали карточку и потом водили пальцем по каким-то таблицам. Лица некоторых вспыхивали радостью. Видать, год козы/овцы для них обещал быть удачным.
Коз и овец в самых разных видах кругом было немерено. Большинство из них светилось голубым и розовым, потому что это были фонари в формах овец, баранов и козочек. На кульминацию фестиваля фонарей мы поехали в деревню Пинши, известную не только своими фонарями, но и тем, что посреди главной улицы, на расстоянии почти вытянутой руки от домов проходит железная дорога. Выезд на мероприятие был продуман и организован городскими властями блестяще. От станции метро с интервалами в пять минут отправлялись автобусы с подмигивающими фонарями на заднем стекле.
По приезде нас ожидала шеренга волонтеров, которые приветливым взмахом рук направляли на верную дорогу. На этой дороге через каждые десять метров располагались дружелюбные, но настойчивые продавцы фонарей. Мы сразу сдались на милость одной аборигенке с перуанским лицом. (На острове Тайвань изначально жили не китайцы, а племена аборигенов такой индейской, судя по картинкам, наружности. Потомков аборигенов легко можно различить в тайваньской толпе). «Перуанка» заговорила с нами по-испански, видя, что мы явно иностранного производства и вряд ли поймем мандаринский язык. К ее разочарованию, познаний в испанском мы тоже не выказали. Но это совсем не помешало общению. Нам продали фонари, вручили тушь и кисточки, с помощью которых мы по-русски расписали фонарь пожеланиями, потом наша «перуанка» быстро его подожгла, ловко запечатлела на наш фотоаппарат все этапы ритуала, и фонарь плавно и красиво воспарил, унося наши пожелания поближе к божьему уху.
В воздух одновременно взмывали сотни разноцветных фонарей, люди с завидным энтузиазмом изобретали пожелания, а одна англоговорящая и англопишущая девушка, написав о желании соединиться с неким Роем, еще и нарисовала для верности этого бородатого Роя на фонаре. Народу было очень много, пьяного ни одного, жующих на ходу – практически все. Удивительно вкусным оказалось мороженое с наструганным в него арахисом, завернутое в какой-то блин. Так как был рабочий день, то часам к 10 народ выстроился в две очереди: одна очень большая и медленная из тех, кто хочет в автобусе сидеть, другая, поменьше и побыстрее, из тех, кто готов час с небольшим стоять. Сообразив, что в очереди для сидения мы тот же час и простоим, мы встали в быструю и не прогадали, так как половина выстоявших право посидеть сошла на полдороге.
Почти каждый день я, конечно, гуляла по Тайбэю. В принципе город не очень красив. Много домов неприглядного вида, с потеками от дождя на стенах. Но есть и прекрасные, суперсовременные новые кварталы, в одном из которых находится прославленный 101-этажный небоскреб. Город очень растянут, так как лежит в долинах множества гор и холмов. Живет в нем больше чем 2,5 миллиона жителей, но дороги продуманы так, что пробок нет совсем.
На центральной площади грандиозных масштабов высятся два храмообразных здания театра и мавзолей Чан Кайши (который при ближайшем рассмотрении оказался Чан Кайшейком). Мумия там не лежит, а стоит огромная статуя правителя, с улыбкой Будды смотрящего с высоты на свой народец и на редкой красоты солдатиков, выделывающих при смене караула такие кренделя ногами, что балерунам в театре напротив в пору обзавидоваться.
В местной филармонии мы слушали превосходный симфонический концерт в исполнении местного оркестра, отдавая дань празднику весны и женского труда 8 марта. В это же время, кроме марлезонского балета караула у статуи Чан Кайшейка, на площади происходило какое-то большое собрание даосской общественности. Наверное, они выбирали нового дао-начальника. Одетого в расшитые золотом небесные одежды, его принесли в балдахине и посадили на сцене в кресло, где он три часа как-то сложно крутил пальцем у носа, обнажая массивные золотые часы на руке. Если в этом описании слышна ирония, то отнести ее надо не к собравшимся на площади верующим, а к нам, наблюдавшим все это грандиозное зрелище непросвещенным иностранцам.
Но кроме центральных улиц и парков, достопримечательностей в самом городе не так уж много. Есть прекрасный музей-сокровищница Гугун, где чудес китайского рукоделия так много, что глаза разбегаются, а ноги устают. Есть сохранившаяся усадьба с китайскими прудами и садиками семьи Лин. Есть район Бейтоу, где прямо среди городских домов текут термальные реки, и чающие вод полощут в них ноги прямо с тротуаров.
Зато в окрестностях радостей много. Совсем недалеко (час езды на городском автобусе) находится мыс Йелиу, где ветер и вода сотворили из вулканических пород много совершенно удивительных и затейливых фигур. А если пойдешь дальше по одинокой тропе в горы, то праздношатающаяся толпа туристов сгинет с глаз долой, и из беседки на оконечном холме откроется на три стороны безбрежный океан.
Проехав два часа на поезде до города Хуалянь и потом еще час на автобусе, как две капли воды похожем на наш провинциальный пазик с такими же занавесками 50-х годов и дребезжащими сидениями, попадешь в грандиозный национальный парк Тароко. За один день там можно успеть посмотреть только потрясающей красоты и высоты каньон и множество приехавших из континентального Китая туристов в белых касках на головах.
На горе Маоконг, у подножья которой расположен гуманитарный университет и живет моя подруга, густо, в человеческий рост, растут растения, которые дома у нас жмутся в комнатных горшочках. Кроме того там растет чай и множество торговцев дают попробовать разные небывалые сорта. Один из них ударил в голову почище коньяка, так что пришлось присесть и переждать слабость в ногах и кружение в голове. На одной голове двуголовой горы Маоконг – даосский храм, на другой – буддистский. Между ними снует канатная дорога.
Китайскую еду я не полюбила, но зауважала. Мороженое из чайного жмыха и суп из краба – это круто. И умилила простота и безыскусность нравов: когда в рыбном ресторанчике (или скорее забегаловке) в Йелиу я попросила чай, и официантка не могла понять моего английского, то одна из догадливых, отдыхающих за соседним столом женщин из обслуги подошла и щедро отлила мне в картонный стаканчик чаю из своей чашки.
Апофеозом поездки было то, что в самолете Гонконг-Париж я встретила свою финскую студентку русского происхождения, которая сказала мне: «Да, Ирина Леонардовна, никуда вам от нас не убежать!». Даже в Азию.
Фото автора
