Мой взгляд направлен в окно. Осень абсурдно быстро пожирает природу естественной ржавчиной листвы. Я пытаюсь вспомнить тот момент, как однажды проснулся и понял, что мое детство испарилось, словно снег на горячих ладонях. Мучительно захожу в библиотеку памяти, стряхиваю пыль с дряблых страниц. От одного запаха воспоминаний у меня ведет голову, появляется приступ легкого удушья. Брожу по знакомым коридорам и комнатам, и на моей сетчатке отражается тень прошлого, нарисованная красками Кроноса.
Меня чарует море, мое Белое море. Мы давно привыкли друг к другу: вместе просыпались, вместе наслаждались, злились и радовались по пустякам, верили в волшебство, жили и умирали, приобретали и теряли. Оно для меня всегда было девушкой, что каждый день меняет свою фигуру. Мне всегда казалось забавным именовать отлив и прилив – «сухая» и «полная» вода. А как звучат для очередного туриста подобные фразы: «Через час будет сухая вода!» или «Сегодня в полночь ждите полную воду». Всегда ловишь на лицах приезжих недоумение и желание узнать, что это обозначает. И тебя согревает эта особенность языка, тебе приятно хранить это внутри себя. Ты не просто здесь живешь, но обладаешь тайной, хоть скромной, но тайной.
У нас в деревне есть особенное место, висячкой называют. В советское время был здесь построен висячий мост. Тянулся он до ближайшего острова. По нему водили овец, чтобы они паслись на клочке земли в объятиях прелестной морской девы. До нашего времени мало что сохранилось. Вот и от моста осталось лишь основание из бревен, два огромных металлических столба да десяток оборванных тросов. Они валялись подобно щупальцам, которые потерял огромный железный монстр. А лет пятьдесят тому назад здесь вырыли огромную яму, чтобы во время пожаров брать спасительную воду. Многие ребята верили, что яма та появилась от немецких снарядов, которые бомбили железную дорогу в годы Великой Отечественной. По деревне ходил слух, что у кого-то дома хранится кусок снаряда, который нашли именно на этом месте.
Море напоминает мне необузданное пламя. Однажды я проснулся ночью от беспокойного сна. Все в квартире было освещено приятным, даже успокаивающим светом. Феникс тихо возрождался в уютном пространстве моей комнаты. Сначала я даже не понял, что именно происходит. В квартире было непривычно жарко, несколько капелек пота скатились по моему сонному лицу. Я лениво поднялся с кровати и побрел на кухню. Мама уже была там. Ее правая рука была прижата к губам; стояла она неподвижно. В отражении маминых глаз я увидел нечто незнакомое и страшное. Мама заметила меня не сразу. Я тихонько подошел и нежно обхватил ее ногу. Она крепко поцеловала меня в лоб и еще сильнее прижала к себе, ласково прошептав: «Тише, сынок, тише…». Окно, что было больше меня в несколько раз, вещало нам сцены из преисподней. В деревне был пожар. Сказочный ночной дракон атаковал соседскую улицу. Она полыхала в огне. Я слышал треск дров, непрекращающиеся крики и плач людей, сирены пожарных машин, стук собственного сердца. Все деревенские мужики, в том числе и мой отец, боролись с пламенем, позабыв о страхе. Воду несли из ушатов, колонок, колодцев, бань. С ведрами и другой тарой все бегали и на висячку.
Папа вернулся только под утро. Он был весь в саже, рукава его куртки немного обгорели, но мне показалось это даже привлекательным. Мирный воин всегда возвращается победителем. Нервнее и медленнее, чем обычно, он вытащил папиросу из портсигара. В первый и последний раз я увижу, как он прикурит ее не от спичек, а от электрической плиты. Отец сделал несколько затяжек. Стремительно выпустив струю плотного дыма, затушил папиросу в пепельнице. Он по-мужски провел рукой по моей голове. Не отрывая от меня взгляд, он что-то прошептал маме и, вздохнув, отправился спать.
На следующий день я обнаружил, что сгорели два жилых дома и несколько сараев, набитых горючим и дровами. Меня окружал пейзаж из неизвестных мне тонов, словно все краски этого мира погибли в том пожаре. Я вдохнул тлеющий запах древесины и горелого мяса. Воздух был непривычным. Он очаровал меня своей новизной. Мне захотелось дотронуться до развалин, что обглодала летучая тварь. Руки все были в саже. Я замер и начал пялиться на свои ладони. Пожарная пена огромными грибными шляпами лежала на остатках огненного пира. Среди обломков было много драконьих следов. Случайно споткнувшись о корягу, я увидел останки собаки, которую не успели вытащить в эту самую ночь. Она так и погибла в своей конуре. Передо мной стояли те же дома, сараи, собачья будка, но в каком-то ином состоянии. В этом месте я стал старше, прежнего меня уже не существовало. И это новое положение вещей мне не понравилось. Слезы сами полились из глаз, оберегая мой внутренний мир.
Небосвод отражается в спокойствии моря. Он преподносит в дар ощущение бесконечности. Я стою на берегу. Северный ветер пронизывает меня насквозь, заставляя сильнее укутаться в свой пиджак. Высоко-высоко парит дракон. Однажды я растворюсь в нем, стану с ним единым целым. Целым и постоянным.
