Номинация» СЗФО+Мир»
Пьеса в пяти частях
Действующие лица:
Феликс – чуть старше тридцати лет
Леся – тринадцать лет
Маша Паша – одинокая женщина за сорок, сектантка
Алексей Васильич – около сорока пяти лет
Нина – мама Леси. Тридцать лет, выглядит на пятьдесят. Алексей Васильич ее сожитель.
Маня – пять лет, младшая сестренка Леси
Люда – просто женщина за сорок
Коба – злобная собачка Люды
Рита – двадцать пять-двадцать семь лет, проститутка
Сера – Сергей, наркоман
Марина – до тридцати лет
Муж Марины
Зина – мать троих детей
Бреслав Борис Иннокентьевич – друг Феликса, за пятьдесят, преподаватель
Ибрагимов Ахмед Рашидович – участковый
Вахтер – мужчина средних лет
Сумасшедшая внучка – возраст неопределенный
Квартира в общежитии. Место расположения – троллейбусное, трамвайное и автобусное депо в спальном районе. Из окон открывается живописный вид на другое общежитие, мусорку и пустырь. Все соседи злоупотребляют чем-либо. В свободное от злоупотребления время всячески вредят друг другу. В квартире восемь комнат. Стены выкрашены в грязно-голубой цвет, двери поочередно- в коричневый и серый. На средней висит плакат с голой женщиной. В центре – кухня, туалет и ванная комната. У входной двери – кладовка с хламом.
Часть I
Сцена 1 Феликс
Феликс проходит с чемоданом к двери с плакатом, смотрит на него, усмехается. Следом за ним идет Бреслав, хмурится и недоуменно озирается. Из кухни вылетает ложка, попадает в плечо Бреслава. Слышится хихиканье.
Бреслав. Сумасшедший дом. Пойдем отсюда. Мы найдем тебе дворец поприличней.
Феликс. Отстань. Ничего страшного со мной не произойдет. Не барышня.
(Проходят в комнату.)
Бреслав. Если кто-нибудь из моих студентов узнает, как ты со мной обращаешься, мне придется тебя убить.
Бреслав аккуратно ставит пакет с продуктами под стол и протягивает Феликсу бутылку с дорогим шампанским.
Феликс. Что это?
Бреслав. Валерианка. Это от Веры. Для поднятия духа. Она – святая женщина.
Феликс. Чтобы жить с тобой, нужно быть святой.
Бреслав. Хам.
Феликс. Не надо было. Это так дорого. (Оглядывается.) И так не к месту.
Бреслав. Водку ты не пьешь. Она была бы к месту.
Феликс. Не пью.
Бреслав. Потому что ты идиот. Ты – жертва гуманистической психологии Роджерса и этого страдальца, Франкла. А побеждает бихевиоризм. Всегда. Бихевиоризм, чтоб ты знал, это…
Феликс. Знаю. Только я – жертва гуманистического крыла и я не пью. По-моему, это нелогично. Алкоголизм всегда где-то рядом с гуманизмом. Представь, здесь целых восемь комнат.
Бреслав. Главное – сколько туалетов на эти целых восемь комнат. (Выходит в коридор.)
Феликс. И в каждой люди живут. Разные. Такой материал для изучения человеческой природы. Тебе бы понравилось. Может, останешься?
Бреслав. Ну да… (Заглядывает в туалет.) Ну да… Ты уверен, что разные? Мрачновато. Ты знаешь, Феликс, там веревка висит.
Феликс. Какая веревка? Где?
Бреслав. В туалете, прямо на лампочке. Забавные у тебя будут соседи. Веревка с петлей. Веришь?
Феликс (задумчиво). А кусок мыла на бачке не валяется?
Бреслав. Положить? Тут недалеко до убийства, прости Господи.
Феликс. Неправда. В хоромах тоже бытовые убийства случаются. Просто более изысканные. Влияние среды не настолько велико. Любую агрессию можно предотвратить.
Бреслав. Дурак.
Феликс. Я уверен, что мог бы убедить Гитлера не убивать всех этих людей.
Бреслав. Феликс, ты ненормальный, ты знаешь?
Феликс. Я знаю.
Бреслав. Поехали отсюда. Мы тебе на кухне постелим. А там, может, подвернется что-нибудь другое. (Возвращаются в комнату. )
Феликс. У меня нет денег на что-нибудь другое. И… я не хочу никого видеть.
Бреслав. Тогда я пошел. (Поднимается, идет к выходу. Феликс хватает его за рукав.) Все раздал ближним своим?
Феликс. Не совсем. Я не ангел.
Бреслав. Нет, дорогой. Ты чист, как ягненок. Особенно в сравнении с некоторыми…
Феликс. Я же не собираюсь жить здесь вечно. Когда-нибудь она уедет.
Бреслав. Я думал, ты хотел сказать: когда-нибудь она умрет.
Феликс. Боже упаси…
Бреслав. Ты просто отступил, лопух.
Феликс. Меня это не беспокоит.
Бреслав. Размазня.
Феликс. Это пустяки. В чем-то она права.
Бреслав. Ну, конечно, она права, и тот прав, и этот… Слабак.
За стенкой раздается чей-то крик, возня и отборная ругань. Бреслав напрягается.
Феликс (весело). Дай-ка сюда свою валерианку. (Открывает бутылку, наливает в одноразовые стаканы.)
Бреслав. Мой ангел, я тебя здесь не оставлю. Ты сопьешься.
Феликс. Я сам здесь не останусь.
Бреслав. Слава Богу. Ты – тепличное растение. Тебя нужно поливать каждый день, кормить удобрениями…
Феликс. Неделя – это максимум.
В коридоре падает тяжелый предмет, кто-то визжит и ругается. Бреслав и Феликс переглядываются.
Бреслав (почему-то шепотом). А про собаку ты знаешь?
Феликс. Знаю. Я люблю собак.
Бреслав. Вера говорила, что собака нервная.
Феликс. Это хозяйка нервная, а собаки – нормальные люди.
Бреслав. Посмотрим, что тут у нас. (Заглядывает в холодильник.) Судя по запаху, это не холодильник.
Феликс. А что?
Бреслав. Морг.
Феликс. Что там? Труп?
Бреслав. Банка какая-то.
Феликс. С трупом?
Бреслав. С водой, кажется. Трехлитровая банка. Надо выбросить.
Феликс. Не надо. Вдруг чья-то.
Бреслав. Чья? Здесь полгода никто не живет.
Феликс. Может, наврали.
Бреслав. Может. Но все равно выкидывай.
Феликс. Чужая вещь. Нехорошо.
Бреслав. Добрый самаритянин. (Достает книгу, кладет на стол.) Сказки народов мира. В холодильнике… Мило. Ты не в курсе, это что? (Двумя пальцами протягивает Феликсу потрепанный школьный дневник.)
Феликс. Откуда?
Бреслав. ЭтО лежало в морозилке.
Феликс (читает). Двойка. Двойка. Кол. Родителей в школу. На уроке матерится и кидает в учителя стульями.
Бреслав. Чего-чего?
Феликс. Матерится, говорю, на уроках.
Бреслав (удивленно). Так и написано?
Феликс. Написано. И написано, заметь, учительницей. Представляешь?
Бреслав. Стульями кидается?
Феликс. Так написано.
Бреслав. Надо ж так было написать…
Феликс. Здесь нет титульной страницы. Очевидно, это мальчик.
Бреслав перехватывает дневник у Феликса.
Бреслав. Это не мальчик, мой ангел, это монстр, судя по рисункам… Здесь рисунки.
Феликс. Я видел. Забавно, да?
Бреслав. Ганнибал Лектер, если не ошибаюсь. Очень забавный сказочный герой. Что ты на это скажешь?
Феликс. Мальчик просто любит рисовать. И, кстати, неплохо…
Бреслав. Мальчик рисует людоеда. Тебя это не волнует? Мой тебе совет: запирай дверь на ночь. Если я не ошибаюсь, тебе с ним жить в одной квартире.
Феликс. Никто не заставляет меня с ним общаться. (Читает.) Родителей в школу. Математика – два. История – два. Русский – два. Литература – три с минусом.
Бреслав. Есть надежда.
Феликс. Минус на всю страницу.
Бреслав. Надежды нет.
Феликс. Мучает девочку из второго класса. Берет чужие вещи. Родителей в школу!
Бреслав. Тут живет малолетний преступник.
Выключается свет.
Бреслав. Приятное начало. Хорошая примета. Не жизнь, а кромешная тьма.
Феликс. Перегорела, ничего страшного.
Бреслав. Знаешь, мой ангел, мне пора.
Феликс. Ну, разумеется. Ты боишься темноты, я так и думал. Забыл спросить, как твои ребятишки?
Бреслав. Ничего не учат, паразиты. Даже не знаю… Наверное, я должен быть ближе к молодежи.
Феликс. Я бы не смог. Они с другой планеты. Вот, пожалуйста, мальчик… Твой будущий студент. (Кидает дневник на стол.)
Бреслав. Это вряд ли.
Феликс. Ну почему же?
Бреслав. Не поступит.
Феликс. Откуда такая уверенность?
Бреслав. Слава Богу, если девять классов кончит. Это гетто, ангел мой. Черная дыра. Отсюда не выбраться.
Феликс. Гетто…
Бреслав. Здесь, кстати, есть велосипед.
Феликс. Где?
Бреслав. В ванной.
Феликс. Где-где?
Бреслав. Феликс…
Феликс. Не начинай. Ведь ты сам говорил, что в жизни нужно попробовать все.
Бреслав. Я ошибался.
Феликс. А я тебе поверил. Это ты во всем виноват. Я ушел за лампочкой.
Бреслав. Не оставляй меня здесь одного.
Падает стул, хлопают двери.
Бреслав. Господи…
Уходят. В коридоре слышится хихиканье, топот ног, собачий лай. Недоуменный возглас Бреслава. Злобная собачка Коба вцепилась ему в ногу.
Сцена 2 Леся
По комнате Феликса в полной темноте слоняется Леся. Она в рваных джинсах, на локте грязь, на голове черная молодежная шапка, на шее огромные наушники. В комнате Леси, расположенной по соседству, вместе с ней живет мама-алкоголичка, мамин сожитель, пятилетняя сестра Манька и беспросветная моральная и бытовая неустроенность. Леся спотыкается о сумку Феликса, выходит из себя.
Леся. Твою ж папу, дедушку, бабушку, ять .
Леся снова спотыкается, падает.
Леся. Мазерфагер!
Заходит Феликс с зажигалкой и новой лампочкой, освещает комнату, замирает на пороге.
Леся. Ты кто, б… ба-лин?
Феликс молчит.
Леся. Чё?
Феликс (четко). Ничего.
Феликс открывает дверь пошире, чтобы свет падал в комнату. В руках у Леси носок Феликса. Леся смотрит на носок, с отвращением кидает его в сторону.
Леся. Во черт! Во йя.
Феликс (спокойно). Вы мальчик или девочка?
Леся. Охренеть!
Феликс. Хотелось бы узнать, какими, так сказать, судьбами…
На этот раз молчит Леся.
Феликс. Где твои родители?
Леся. В обезьяннике.
Феликс. Оба?
Леся. …
Феликс. Что вы здесь делаете?
Леся. Охренеть!
Феликс подходит ближе. Леся делает шаг назад.
Феликс. Что-то искали?
Леся. А чё, нельзя?
Феликс. Вообще-то это не ваша комната.
Леся. И чё?
Феликс (четко). Ничего.
Леся. Иди ты.
Феликс. Вот как?
Леся. Вот так, дядя. (Делает шаг назад, оборачивается.)
Феликс. К взрослым надо обращаться на «вы».
Леся. А мне насрать.
Феликс. А мне – нет.
Феликс кивает в сторону двери. Леся осторожно проходит к выходу. Феликс берет дневник со стола, открывает его, улыбается.
Феликс. Не за этим пришла?
Леся смотрит на дневник. Мрачнеет.
Феликс. От родителей прятала, поди?
Леся. Не твое дело, дядя.
Леся внезапно бросается к Феликсу. Однако тот быстро прячет дневник за спину.
Феликс. Иди с Богом. А это пока останется у меня.
Леся исчезает в коридоре.
Леся. Козел!
Сцена 3 Маша Паша и Алексей Васильевич
Кухня. Серо-зеленое помещение с запахом плесени. В нем утром, днем и вечером периодически происходят разного рода стычки и скандалы. По этой причине еда, приготовленная на этой кухне, никогда не бывает вкусной. Маша Паша моет посуду, на лице у нее крайне сердитое выражение. Заходит Феликс.
Феликс. Добрый вечер.
Маша Паша. Здрасьте. Вы кто?
Феликс. Я ваш новый сосед.
Маша Паша. Понятно. Маша меня зовут. (Пауза.) Марья Павловна. (Говорит отрывисто, как будто пульками стреляет.)
Феликс. Очень приятно. Я – Феликс.
Маша Паша. Железный?
Феликс. Нет, скорее, деревянный.
Маша Паша кидает вымытую сковороду на стол. Феликс вздрагивает. Маша Паша энергично вытирает руки.
Маша Паша. Ну что? Ты заценил красоты нашего района? Я – на «ты». Тебя это не расстраивает?
Феликс (подумав). Нет, не расстраивает.
Маша Паша. Я тебя старше. Ну, ты понимаешь. А то бы на свидание пошли. (Смеется.)
От резкого мрачного смеха Маши Паши Феликс вздрагивает, вглядывается в дверной проем, будто смеялся кто-то третий, у нее за спиной. Сама Маша Паша напоминает престарелого подростка с жесткими крашеными волосами, длинным носом и маленькими колючими глазами на желтоватом лице. В комнате у Маши Паши идеальный порядок. Все вещи, мебель и пол как будто хранят в себе образцы ДНК хозяйки. Кажется, что, пройдясь по ее ковру, уносишь на своих ногах микроскопические частицы Маши Паши, которые, попав на чужую территорию, начинают шпионить за ее владельцем.
Маша Паша. Надолго?
Феликс. Нет. На чуть-чуть.
Маша Паша. Все так говорят.
Феликс. Уверяю вас.
Маша Паша щурится, разглядывает нового жильца без всякого стеснения.
Маша Паша. Какой-то ты слабый, Феликс. Кормили, что ли, плохо…
Феликс. Правильно кормили.
Маша Паша. Вегетарианец, что ли?
Феликс (с облегчением). В ближайшую неделю – точно нет.
Маша Паша. Женатый?
Феликс кивает.
Маша Паша. Выгнала?
Феликс отрицательно вертит головой.
Маша Паша. А что случилось-то?
Феликс пожимает плечами. Маша Паша подходит ближе к Феликсу.
Маша Паша. А работаешь где? Вместе же живем. Надо знать про новых соседей. Ну, ты понимаешь.
Феликс. Конечно, понимаю.
Маша Паша. А то неспокойно тут у нас. Маньяк, говорят, по району ходит. Все поймать не могут.
Феликс. Вы подумали, что…
Маша Паша. Да ниче я не подумала. Но перестраховаться надо. Ну, ты понимаешь.
Феликс. Конечно, понимаю.
Маша Паша. На девчонок нападает, скотина. Тут этого добра много ходит.
Феликс. Девчонок?
Маша Паша. Маньяков. У нас район Беверли Хиллз. Ну, ты понимаешь. Как стемнеет, на улицу не выходи.
Феликс (кротко). Не буду.
На кухне появляется Алексей Васильич. У него приятное широкое лицо, небольшая лысина и почти прозрачные голубые глаза. Он с подозрением косится на Феликса, но через мгновение добродушно кивает головой и протягивает руку.
Алексей Васильич. Леша.
На лице Феликса отображается некоторое смущение. Алексей Васильич поправляется.
Алексей Васильич. Алексей Васильевич.
Феликс. Очень приятно. Феликс.
Алексей Васильич. Новенький?
Феликс. Да.
Алексей Васильич. Мне Леся про вас рассказала. Вы на нее внимания не обращайте. Переходный возраст. Туда-сюда… А так, девка хорошая.
Маша Паша поднимает глаза к потолку.
Феликс. Дочь?
Алексей Васильич. Почти.
Маша Паша укоризненно чмокает.
Алексей Васильич. Рад. Очень рад.
Уходит.
Маша Паша. Рад он… Алкаш проклятый.
Феликс. Никогда бы не подумал. Лицо нормального человека.
Маша Паша. Ха… Приживальщик. Приперся на ПМЖ месяц назад. Там семейка еще та. Все квасят с утра до ночи. И Леся – такая сволочь…
Феликс. Я с ней успел познакомиться.
Маша Паша. Ну и как?
Феликс. Немного ужасно.
Маша Паша. Немного? Исчадие ада, а не ребенок. Я тебе точно говорю. Эта дрянь никогда не дежурит. Туалет зассанный, их очередь мыть. От них дождешься. Кстати… Ну, ты понимаешь, что у нас дежурства.
Феликс. Я понимаю.
Маша Паша. Чтоб чисто все было.
Феликс. Я за чистоту.
Маша Паша. Если вопросы какие, обращайся.
Феликс. Спасибо, вы очень добры.
Маша Паша (улыбается). Я такая.
Феликс уходит из кухни, берется за ручку своей двери, смотрит на ладонь. На ней какая-то липкая мерзкая гадость.
Феликс. Это еще что такое…
Маша Паша проходит мимо, смотрит на ручку, на Феликса.
Маша Паша. Исчадие ада.
Сцена 4 Рита, Маша Паша и другие
Рита стучит в комнату Феликса. Не дождавшись ответа, быстро открывает дверь. Феликс в трусах и майке, страшно смущен.
Рита. Эта грымза уже была у тебя?
Феликс (удивленно). Кто?
Рита. Маша Паша.
Феликс. Кто-кто? М-м-м… Марья Павловна? Мне не показалось, что она грымза.
Рита. О, малютка. Ты ее еще не знаешь.
Феликс (быстро натягивая штаны). Обыкновенная добропорядочная женщина средних лет.
Рита изумленно взирает на Феликса. Она в дешевом коротком платье и в китайских пушистых тапках. В ее комнате страшный беспорядок и пахнет второсортной парфюмерией.
Рита. Охренеть. (Рита подходит к Феликсу вплотную, облизывает губы.) Чем занимаешься?
Феликс. Готовлюсь ко сну.
Рита. Не рано?
Феликс. Нет, я жаворонок.
Рита садится на стул. Эротично кладет ногу на ногу, уверенная в своей неотразимости. Феликс вздыхает.
Рита. Пойдем погуляем.
Феликс. Я слышал, в районе Беверли Хиллз гулять опасно.
Рита. А ты, типа, умный.
Феликс. Я просто женатый.
Рита. Ну и что?
Феликс. То есть как «ну и что»?
Рита. Че ты тогда здесь делаешь, малютка?
Феликс. Мне бы не хотелось говорить об этом.
Рита. А ты такой воспитанный…
Феликс. Да, немного вежливей, чем Леся.
Рита. Наше исчадие ада?
Феликс. Судя по всему.
Рита. Эта мелкая испорченная сучка. Она мне в еду перец сыпет, гадина.
Феликс. Зачем?
Рита. А хэ ее знает зачем.
Феликс. Ясненько.
Рита встает, снова нарушает личное пространство Феликса.
Рита. Ты чего такой нервный? Я к тебе пришла, по-соседски. А ты, как отмороженный.
Феликс. Извини, я очень устал.
Рита. «Извини, я очень устал». Гей, что ли? Ну, так бы и сказал.
Феликс. Причем здесь это?
Рита. Гей, да?
Феликс. Я просто хочу спать.
Рита. А я – нет.
Феликс. И как мы с вами решим этот вопрос?
Рита. А че тут решать?
Феликс. Извините, я бы хотел побыть один. К тому же… К тому же, мне кажется, вы не очень трезвы. Извините.
Рита. О-о-о, шампусик! Я налью, да?
Феликс. Делайте что хотите.
Рита. Такое смешное. На лимонад похоже. Это газировка, что ли?
Феликс. Что ли. Как вас зовут?
Рита. А это, типа, важно?
Феликс. Нет. Но раз мы соседи.
Рита. Малютка, расслабься. Выпей, а… (Хочет погладить Феликса по голове.)
Феликс (отстраняется). Что-то не хочется.
Дверь открывается, в комнату заглядывает Маша Паша.
Маша Паша (с издевкой). Я смотрю, вы уже освоились? (Исчезает в коридоре.)
Феликс. Стойте! Умоляю. Умоляю же! Подождите. (Выбегает в коридор.)
Маша Паша. У меня медитация. Все вопросы завтра. Ну, ты понимаешь.
Феликс замирает в коридоре.
Феликс (тихо). У нее что?
Феликс проходит по коридору дальше. За углом на него нападает злобная собачка Коба.
Феликс. Вот черт! Ну, надо же.
За Кобой прибегает Люда.
Люда (грубо). А нечего шляться по коридорам.
Феликс. Вы кто?
Внезапно появляется Леся, смеется и танцует на месте.
Леся. Да, дядя, да! Добро пожаловать в ад.
Феликс (спокойно). Хочешь войны?
Леся. Да, дядя, да!
Феликс. А я не хочу. Я тебе не нравлюсь?
Леся. Да. Ты идиот.
Феликс. Ты мне тоже не нравишься. (Разговаривая, Феликс стоит на одной ноге, внимательно смотрит на вторую, пытаясь оценить размер ущерба от злобной собачки.) Поэтому давай договоримся: мы будем держаться друг от друга подальше.
Леся. Здесь? Подальше?
Феликс. Здесь. Подальше.
Леся. Ты идиот.
Феликс. Послушай-ка, я тебя не обзываю, и ты меня, пожалуйста, не обзывай.
Леся. Разбежался.
Из своей комнаты выползает Маша Паша в страшном полупрозрачном халате. Феликс и Леся застывают на месте.
Маша Паша. Люда-а-а-а! Убери свою стервь, пока она кого-нибудь насмерть не загрызла.
Люда (тихо, бубнит). Ой, за собой бы лучше последили. Ходят на ночь глядя, а у меня бессонница, знаете, какая? Пью-пью эти сборы, а толку? Голова вчера так болела. А сердце? Стучит как бешеное. Если помру, так не заметите же не фига. Вся жизнь у кота между ног прошла.
Маша Паша. Ты чего орешь-то? Вон, человека напугала.
Люда. Не знаю, что нашло на меня.
У Люды вечное выражение скорби на лице, большие грустные глаза и астеническое телосложение. Она кажется доброй, неизменно угощает соседей своим фирменным вишневым пирогом, однако весной и осенью на нее иногда «находит». В такие моменты она говорит сама с собой и в ее пироге могут оказаться разные посторонние предметы, например: палочки для чистки зубов или канцелярские кнопки. В комнате Люды пахнет псиной и почти никогда не открываются окна.
Маша Паша (Лесе). Пошла отсюда!
Леся надевает наушники, показывает за спиной Маши Паши неприличный жест, бросает на Феликса полный ненависти взгляд и уходит.
Феликс. Спасибо.
Маша Паша. Не за что.
В коридоре появляется не очень довольная Рита.
Рита. Малютка. Ты куда пропал-то?
Феликс смотрит по сторонам в поисках убежища. Раздается звонок в дверь.
Люда. Кого принесло-то в первом часу ночи? Кобочка, детка, пойди проверь…
Никто из соседей не двигается с места. Звонок звенит снова. И снова. Наконец, Люда подплывает к двери.
Люда. Кто там?
Из-за двери. Риту позови, а?
Люда. Спит она.
Из-за двери. Ни хрена не спит. Позови, я сказал.
Люда. Спит она, я сказала. Ты кто?
Из-за двери. Скажи, что малютка пришел.
Люда. Таких не знаем.
Из-за двери. Риту позови!
Люда. Нет ее.
Из-за двери. Не бреши, дура.
Люда. Щас ментов позову.
Из-за двери. Ща убью!
В дверь начинают колотить. Воспользовавшись ситуацией, Феликс проскальзывает в свою комнату. Возле открытого холодильника, скрестив руки на груди, стоит Леся.
Феликс. Опять… Не может быть…
Леся. Чем тебе Ритка не приглянулась.
Феликс. Так. Хорошо… Твоего отца Алексей Васильич зовут? Я сейчас к нему схожу.
Леся. Он мне не отец. Отдай дневник, трудно, что ли?
Феликс молчит.
Леся. Мать проверять будет. Отдай по-хорошему. А то…
Феликс. А то что?
Раздаются очередные крики и стуки в коридоре.
Феликс. Мать честная. Это что?
Леся. Это мать. Отдай дневник!
Феликс. Твоя мама?!
Леся. А чья же?
Молчат.
Феликс. Ты что, его в борще варила? (Достает из шкафа дневник. Отрывает от страницы кусочек засохшей свеклы.)
Леся. Не твое дело, дядя.
Феликс. Так мама же тебя за такой дневник убьет.
Леся. Сейчас она пьяная, ниче не прочитает. Не убьет.
Леся тихонько приоткрывает дверь из комнаты и выглядывает наружу. Крики перемещаются из коридора в соседнюю комнату. Речь нечленораздельная. Леся надевает наушники и усаживается на табурет.
Феликс. Не поспать мне сегодня.
Леся (громко). Что?
Феликс. Наушники сними, ничего не слышишь.
Леся. Клевые наушники. У малолетки стырила.
Молчат.
Феликс. Тебя за рисунки в дневнике не ругают?
Леся. Ты еще мои учебники не видел, дядя.
Феликс. А они у тебя есть? На, держи. (Отдает дневник.)
Леся берет с подозрением, ожидая подвоха.
Феликс (устало). Бери-бери. И иди домой. Пожалуйста.
Леся медленно встает. Обходит комнату кругом. Тянет время.
Леся. Пока, дядя. (Уходит.)
Феликс достает пачку сигарет, смотрит на нее. Вытаскивает сигарету, берет в рот. Думает. Убирает обратно в пачку. Снова берет. Дверь резко открывается. На пороге стоит Маша Паша.
Маша Паша. Это вы в ванной полотенце оставили?
Феликс (опешив). Возможно. Я… я не помню.
Маша Паша. Так вот. Чтоб вы знали. Я не уборщица, чтоб за всеми вами бегать.
Кидает полотенце на стол. Уходит. Возвращается.
Маша Паша. За курение в комнате – штраф.
Феликс. А где курить?
Маша Паша (резко). Нигде! (Уходит окончательною.)
Феликс. Обыкновенная добропорядочная женщина средних лет…
Некоторое время Феликс сидит неподвижно. Шум снаружи не смолкает. В нем можно различить истерические вопли Риты, едкий голос Маши Паши и чей-то писклявый мужской. У двери притаилась Леся. Сначала она тщетно пытается разглядеть Феликса в замочную скважину. Затем оставляет это неблагодарное занятие и садится рядом с дверью. Наконец, все успокаиваются. Феликс тушит свет, ложится на кровать, поворачивается на бок. Вздрагивает от резкого удара в стену и странного потустороннего воя. Встает. Прислушивается.
Феликс. Поют, что ли?
Леся (тихо). Ага, поют. Спи моя, ять, радость, усни.
Феликс подходит к двери, прислушивается. Леся делает то же самое. Феликс отходит, глотает таблетку, надевает тапки и выходит в коридор. Лесю он не замечает в темноте. Проходит на кухню. Леся идет за ним по пятам.
Леся. Бу!
Феликс подскакивает, хватается за сердце.
Феликс. Когда же это кончится…
Леся. Никогда.
Феликс. Послушай, девочка… Иди спать, ладно?
Леся смотрит на Феликса исподлобья. В черной шапке, съехавшей на глаза, она похожа на террориста.
Феликс. Тебе не жарко?
Леся. Голову в падлу мыть. (Садится за стол напротив Феликса.)
Феликс. Если не будешь спать, быстро состаришься.
Леся. Хорошо бы. Сдохну быстрее.
Феликс. Ты хочешь умереть?
Леся. Все хотят.
Феликс. Никто не хочет. Леся, иди домой.
Леся встает, выходит из кухни, идет в ванную. Феликс сидит некоторое время, затем встает и идет за ней. Останавливается в нерешительности на пороге.
Леся. Чё? И тут нельзя?
Феликс. Девочкам вредно сидеть на холодном полу. Вставай. А то…
Леся. А то че?
Феликс. Прости, это не мое дело.
Леся. Дошло, йя. Ох, ну какой же ты дебил! (Мотает головой.)
Феликс. Не подходи ко мне. Не разговаривай со мной. Меня нет. И тебя нет.
Леся. Псих.
В ванной появляется Маша Паша в том же неописуемом наряде, с рулоном туалетной бумаги в руке. Феликс шарахается в сторону.
Маша Паша (шипит). Попробуй усни, когда слоны по коридору ходят.
Феликс. Какие слоны?
Маша Паша. Да, блин, розовые… Если вы не спите, зачем другим мешать, я вас спрашиваю?
Феликс хочет промолчать, но не выдерживает.
Феликс (спокойно). По коридорам сейчас никто не ходил.
Маша Паша. Да что ты говоришь!
Леся хихикает.
Маша Паша. А ты какого тут сидишь? Ишь ты… устроилась. Что надумала опять, а? Пошла отсюда.
Леся. Я те не Коба, ты, долбанутая!
Маша Паша. Ах ты дрянь, а… Мерзавка мелкая! Ну, вы посмотрите на нее. Вся в мать. Такая же уродка.
Леся. Иди в жопу!
Маша Паша. Ну ты у меня завтра запоешь, тварь такая. А ну иди сюда. Думаешь, не выдеру тебя?
Леся. Не имеешь право, шлюха старая.
Маша Паша зеленеет от злости, хватает половую тряпку.
Маша Паша. Мне твоя родня еще спасибо скажет. За воспитание. (Замахивается.)
Леся. Да пошла ты!
Леся вскакивает, уворачивается от удара и выбегает из квартиры. Феликс бежит за ней.
Феликс (Маше Паше). Что вы наделали? Она же на улицу побежала.
Маша Паша. Вот и хорошо. Там ей самое место.
Феликс открывает входную дверь, выходит на площадку.
Феликс. Леся! Чертов Беверли Хиллз!
Возвращается. Стучит в комнату Леси. Заходит.
Феликс. Алексей Васильич…
Алексей Васильич валяется на полу пьяный. Рядом лежит Нина в луже собственного производства. Она медленно поднимает голову.
Нина. Ва-ва-ва…
Феликс. Простите. Простите меня… Я не думал.
Нина. Ва-ва-ва…
Феликс. Вам помочь? Вам… воды?
Нина. Ва-вали отсюда, сука! (Кидает в Феликса бутылкой.)
Феликс закрывает дверь, прислоняется к ней спиной, закрывает глаза. Медленно заходит в свою комнату, выпивает залпом остатки шампанского из бутылки, быстро надевает пальто, выбегает на улицу.
Сцена 5 Феликс и Леся
На улице туман. Слева группа уроженцев с Кавказа задумали нехорошее дело. Справа – магазин «24 часа», в котором тусуется группа обкуренных славян с такими же намерениями. Феликс выходит на дорогу, осматривается.
Феликс (тревожно). Леся!
Обе маргинальные компании проявляют интерес к происходящему.
Из тумана слева. Эй, ты! Мужик! А ну пошел сюда! Ять!
Феликс замирает. Пятится назад.
Из тумана справа: Куда пошел, дорогой? На минуточку, а?
Феликс. Вот черт!
Феликс поворачивается в сторону подъезда. Однако там его уже поджидает подсуетившийся Кавказ. Появляется Леся, хватает Феликса за рукав.
Леся (тихо). Эй, дядя, эй, за мной!
Леся бежит в подворотню, за мусорные баки, увлекая за собой Феликса.
Леся. Т-с-с-с.
Феликс кивает.
Обе группы сталкиваются на дороге, слышен топот ног и ругань на разных языках. Через минуту все стихает. Леся и Феликс молча сидят за мусорными баками еще какое-то время.
Леся. Вообще-то, черные еще ничего.
Феликс. Что?
Леся. Нигеры кавказские еще ничего. Они только по выходным звереют. А наши – каждый день.
Феликс. Почему же они нигеры?
Леся. Потому.
Феликс. Мне кажется, неправильно так гово…
Леся. Захлопни варежку. (Пауза.) Ты в штаны не нагадил?
Феликс. Я – нет. Но мне кажется, здесь кто-то это сделал.
Леся. Ага.
Феликс накидывает на плечи Леси свое пальто.
Леся. Ты че, охренел, что ли?
Феликс. Надень, замерзнешь. Девочкам нельзя…
Леся. Ну, ты и дятел, дядя. А… ты че, за мной побежал или чисто так – покурить вышел?
Феликс. Чисто так. Я очень люблю курить ночью на улице, именно в таких подворотнях. Это мое хобби.
Леся. Я так и подумала. Сигарету дай.
Феликс. Что?
Леся. Ты че, глухой? Дай покурить.
Феликс. Нет у меня. В комнате оставил.
Леся. Ты точно псих.
Феликс. Да.
Леся. Ну, хоть не маньяк. Знаешь, у нас ходит по району.
Феликс. Слышал.
Леся. Его ищут уже второй год, приколись? Посидим еще или пойдем?
Феликс. Лучше пойдем. Что еще из твоих вещей находится в моей комнате?
Леся. Ну, кое-что есть и че?
Феликс. Пусть лежат.
Леся смеется. Феликсу все равно. Шампанское ударило ему в голову. Все в тумане.
Часть II
Сцена 6 Леся
Ночь. На старом диване в углу страшной тесной комнаты спит Леся. Внезапно просыпается, в ужасе садится, смотрит в окно.
Леся (испуганно). Мама!!!
Нина (пьяным голосом). Заткнись, сучка!
Леся сворачивается калачиком и закрывает лицо руками. Тишина и тьма заполняет пространство.
Нина (в полудреме). Ду…, ду хаст, ду хаст мих .
Часть III
Сцена 7 Нина и Алексей Васильич
В комнате Леси играет шансон. Нина почти трезва, забита, даже в каком-то смысле смущена. Но при этом ведет себя довольно агрессивно.
Алексей Васильич. Че те нравится дрянь такая?
Нина. Мужу моему нравилось. И мне нравится.
Алексей Васильич. Нет мужа твоего уже лет сто. Такую сволочь еще и помнит.
Нина. Гаденыш… Это не тебе решать, кого мне помнить, а кого не помнить.
Алексей Васильич. А за сыночка тебе напомнить?
Нина. Пошел ты!
Молчание. Алексей Васильич достает из холодильника бутылку пива.
Алексей Васильич. На.
Нина (хрипло). Когда успел-то?
Алексей Васильич. Ты дрыхла, я сходил.
Нина. Опять где-то шлялся? Мне надо нормально, а не мочу.
Алексей Васильич. Не надо тебе. Утро. Почти… Куда пить-то? Сбрендила совсем…
Нина. А че не надо, че не надо-то? Ты мне кто? Никто ты мне.
Алексей Васильич. Ох, Нина!
Нина. Ты у бабы опять был? Че в глаза не смотришь? Я-то давно поняла.
Алексей Васильич. Да когда бы я успел? Уймись, дура.
Нина. Я не дура тебе. Старый пердун, а все на сучек молоденьких тянет.
Алексей Васильич. Ты ее видела, что ли?
Нина. Ага. Значит, есть она-то? Я думала, их много, а ты только на одну и способен.
Алексей Васильич. Ну, тупая баба…
Нина. А мне волосню шлюшную с рубашек твоих собирать, думаешь, приятно?
Алексей Васильич. Какую волосню?
Нина. Такую, ять. Манька где?
Алексей Васильич. Твоя доча, ты и смотри.
Нина. Это ты с нею гулять уходишь ни свет ни заря. Куда ты ее дел-то?
Алексей Васильич. В детский сад я ее вожу. Забыла? Дурная баба… Связался на свою башку.
Нина. Врешь. В детский сад хрен попадешь.
Алексей Васильич. Я им туалет починил, они и взяли.
Нина. Они в прошлом годе сорок тыщ просили, а ты какой-то гребаный туалет починил.
Алексей Васильич. Я им несколько раз чинил и еще буду чинить, штоб мелкота твоя под ногами не болталась.
Нина. Ну и катись колбаской. В детский сад.
Алексей Васильич. Ты бы не пила пока, а? Сосед у нас новый. Культурный такой, прилизанный. За стенкой вон живет.
Нина. А мне какое дело до твоего соседа? Че, собутыльника себе нашел? Приятеля? Шоб по бабам бегать веселее было?
Алексей Васильич. Этот не побежит. Странный какой-то. Феликс… Это имя у него.
Нина. Охренительное имя.
Алексей Васильич. Люде хотел зонтик подарить. У ейного зонта Сера спицы зачем-то повыдергивал. А тут как раз ливануло на улице. Людке с Кобой гулять, а зонта нету. Она так материлась!
Нина. И че она? Взяла?
Алексей Васильич. Она ниче. Кто его просил дарить?
Нина. Точно. Кто его просил? Вот дебил. Это ж надо…
Алексей Васильич. Я говорю, странный он. И Леська к нему жмется.
Нина. Не поняла.
Алексей Васильич. Леська ему прохода не дает. Ходит за ним, как тень.
Нина. Она меня че, опозорить хочет? Он ее обрюхатит, а нам потом за аборт платить?
Алексей Васильич. Ну, старуха, ты даешь. На кой ему Леська? Мелкая еще.
Нина. А я тебе на кой?
Алексей Васильич. Вот и я думаю, на кой ты мне? Старуха.
Нина. Смотри, кобель!
Нина распахивает халат, под ним не очень чистое тело сомнительной красоты.
Алексей Васильич. Тьфу.
Нина. Ой, какие мы… (Приближается с робкой надеждой на интим.)
Алексей Васильич упирается.
Нина. Только по пьяни и можешь. А вот так, чтоб пипка радовалась, никогда.
Алексей Васильич (грустно). Застрелиться мне бы.
Нина (пытается изобразить безразличие). Застрелись, Васильич. Я плакать-то не буду. Нужон ты мне?
Алексей Васильич. Девок жалко.
Нина. А че жалеть-то?
Алексей Васильич. Уморишь ты их.
Нина. Че им буит-то?
Алексей Васильич. Манька писается от страха.
Нина. И че мне теперь?
Алексей Васильич. Леся в школу не ходит.
Нина. И на хрен эту школу? Пойдем приляжем, а? Не понимаю, что ли… Совсем, думаешь, тупая? Пойдем, чучелко.
Алексей Васильич. Выпить надо.
Нина. От это правильно. Доставай, шо припрятал. Давай! Уйдешь, все равно найду.
Алексей Васильич лезет под кровать, достает бутылку, разливает. Пьют.
Сцена 8 Кладовка
Кухня. На плите закипает чайник. Феликс смотрит на унылый пейзаж за окном. Сзади на карачках подползает Сера. Он надувает щеки и выпускает воздух с характерным хлюпаньем губами. Феликс медленно оборачивается. Сначала Серу он не видит и удивленно смотрит в пустоту. Сера смотрит на Феликса, как преданный пес на хозяина. Лицо у него мокрое от слюны. В его комнате произрастает огромное количество всякой наркотической дряни, начиная с марихуаны и заканчивая неизвестной науке травой.
Сера (запинаясь). Тик-так, тик-так, тик-так… Московское время шесть часов дня.
Феликс молчит. Сера переворачивается на спину и начинает нервно хихикать. При этом пальцем он показывает на тапки Феликса. На кухне появляется Зина. Не здороваясь, она переступает через Серу и выключает плиту. Феликс наблюдает за ней. Зина также невозмутимо наливает себе растворимый кофе и, ни слова не говоря, уходит. Феликс пытается обойти Серу, но тот извивается, как морская звезда, и не дает ему это сделать. Тогда Феликс неловко перепрыгивает через него.
Сера (показывая на тапки Феликса). Ха-ха… Тапки улыбаются. Какие шаловливые…
Феликс идет по коридору, тихонько ступая, чтобы не прослыть розовым слоном. За дверью Маши Паши слышится какое-то неровное мычание. Пахнет благовониями. Феликс задерживается на секунду, затем идет дальше. Доходит до незнакомой черной двери, останавливается. За его спиной снова притаилась Леся.
Леся. Бу!
Феликс хватается за сердце.
Феликс. Никогда так больше не делай.
Леся. Обосрался? Кла-а-адовка!
Леся распахивает незнакомую черную дверь ударом ноги.
Феликс. Разве мы не решили, что нас нет друг для друга?
Леся. А нас и нет. Не парься. (Заходит в кладовку.)
Феликс. Ты в моей комнате часто бывала, да?
Леся кивает.
Феликс. Ты там сидела из-за матери? Пряталась?
Леся. Смотри на стену.
Не стене вместо обоев два рисунка. На одном изображено привидение, на другом – маленькая девочка с грустными глазами.
Леся. Это я нарисовала.
Феликс. Ты хорошо рисуешь. Кто это?
Леся. Это Каспер и Сьюзи. Литл Сьюзи.
Феликс. Кто такой Каспер, я понял. А кто такая Сьюзи? Литл Сьюзи?
Леся. Ты чё? Не знаешь историю Литл Сьюзи? Про маленькую хорошую девочку. Она жила в жутком доме на окраине. Однажды она осталась одна и…
Феликс. Все. Дальше не надо.
Леся. Она лежала в темноте…
Феликс. Любишь страшные истории?
Леся. А ты не любишь? Ты, типа, такой приличный? Ты вообще гуманоид, дядя.
Феликс. Люди разные.
Леся. Не, дядя. Либо ты крутой чувак, либо ты покойник.
Феликс. Что, по твоему мнению, значит «крутой чувак»?
Леся. Ща скажу тебе… Ты не … как это, мазерфагер… Не приспособлен, понял? Они б тя вчера урыли. В асфальт закатали с кишками. На хрен вышел? Ты не жилец, понял? А вот я выживу. Ты сдохнешь, а я буду жить.
Феликс. Ясно. То есть, ты крутой чувак?
Леся. Да ниче тебе не ясно. Я тебе не нянька. У меня своих проблем, писец, сколько. Чтоб после десяти во двор не выходил!
Феликс. Ты это серьезно?
Леся (тихо). Придурок… Слышь, дядя…
Феликс. Меня зовут Феликс.
Леся. Как кота, что ли?
Феликс. Не называй меня дядей. (Молчат.) Это отдельная комната, есть диван, стол, да еще со стенами, на которых можно рисовать. Дневник можно спрятать в разных местах. Почему ты не прячешься здесь?
Леся (неохотно). Я не люблю это место.
Феликс. Почему?
Леся. Тут человек сдох. Не, ты че? Мне наложить на это. Просто здесь холодно, мазерфагер. Отопления нет. Иногда даже пар изо рта идет. Прикинь? И выключатель физданутый. А вон крюк, видишь? На нем груша раньше висела боксерская. Во было круто. Зашибись было. Я все костяшки на ней отбила. Здесь Ванька Красный жил, пока его братва не зарезала. Прямо тут, прикинь? Все спали. Ну, типа, спали. Слышно же было. Ой, ять, прости, ты же у нас такой нежный. Я не буду больше рассказывать.
Феликс. А без мата ты никак не можешь?
Леся. А без мата жить неинтересно.
Феликс. У меня уши вянут.
Леся. К врачу, йя, сходи.
Феликс. И что, милицию не позвали?
Леся. Не. Нашел дебилов. А потом они нас порежут, да?
За стенкой слышится громкое шуршание и постукивание. Феликс подходит ближе, приседает, прислоняется к стене.
Феликс. Прости, а что за стенкой?
Леся. А там живет старый пень с внучкой. Внучка норку роет, чтоб сбежать. Мама ее в психушку каждую весну сдает. А когда забирает, к дедку привозит. И она снова роет.
Феликс. Ты шутишь?
Леся. Не-а.
Феликс. Кажется, что прямо здесь.
Леся. Ну да. Она давно роет. Сколько тут живу, она все роет.
Феликс. Подожди, ты меня разыгрываешь, Леся?
Леся. Ее никто не видел никогда. Но она стопудово есть.
Феликс. Сумасшедший дом.
Леся. А ты думал, в Монте-Карлу попал?
Феликс. В Монте-Карло.
Взгляд Феликса падает на футляр со скрипкой, закиданный картонными коробками. Он достает его, роняет часть вещей на пол.
Феликс. Можно посмотреть?
Леся. Да забирай, этот хлам никому не нужен. Я ваще никого не спрашиваю.
Феликс. То есть? Если тебе что-то нравится, ты просто берешь это и все?
Леся. Иногда. И че?
Феликс. Ничего. Верни наушники хозяину.
Леся. Ща. Она меня шлюхой назвала, мазерфагер.
Феликс. В каком она классе?
Леся. Во втором.
Феликс. Девочка из второго класса назвала тебя… гулящей женщиной?
Леся. Ой, ща подожди. Дай проржаться. (Смеется.) Ты с какой планеты, дядя? Ты, может, у Серы травки надыбал? Есть такой фильм тупой. Там, короче, мужика заморозили, а через сто лет он проснулся. Такой же идиотик.
Феликс открывает футляр, берет скрипку в руки, пробует играть. Она безнадежно расстроена.
Леся. А ты че, типа, музыкант, что ли?
Феликс. Мама скрипачка. Отец композитор.
Леся. Мазерфагер… А так бывает?
Феликс пытается настроить скрипку.
Леся. Ты умеешь на ней пилить?
Феликс. Когда-то умел. Я ее ненавидел. (Нежно обнимает скрипку.)
Леся. Почему?
Феликс. Ты любишь школу?
Леся. Ненавижу.
Феликс. Тогда чего спрашиваешь? Просто иногда бывает так, Леся… Когда ты очень стараешься, стремишься к чему-то, а в итоге ничего не добиваешься.
Леся. Так это всегда.
Феликс. Нет, это не всегда.
Леся. Так всегда, понял. И я на эту хрень не ловлюсь. Ни хрена не делаю и все. Нахрен, если все равно ниче не выйдет? Слышь, а как ты сюда попал?
Феликс. Не волнуйся. Я недолго буду тебя бесить, Леся. Еще пару дней буквально.
Леся. А-а-а, ну тогда ладно. Может, не успеешь подохнуть. Так, на фига ты здесь?
Феликс. Я не хочу об этом говорить. Так получилось.
Леся. Как?
Феликс. У меня появились некоторые проблемы.
Леся. У тебя их нет.
Феликс. Почему ты так думаешь?
Леся. Да какие у тебя могут быть проблемы, детка?
Феликс. Мне нужно было куда-то уехать на время. Такое случается, Леся.
Леся. А че сюда? Больше некуда?
Феликс. Старые знакомые порекомендовали.
Леся. Враги, что ли? На хрена такие знакомые?
Феликс. Нужно было срочно.
Леся. А к предкам? К скрипачке, там, и композитору?
Феликс. Они в другом городе.
Леся. Везунчик.
Феликс. Нет, я бы хотел жить с ними.
Леся. А сейчас ты с кем живешь?
Феликс. С женой.
Леся. Вы что, посрались?
Феликс. Поругались немного.
Леся. Нафиг?
Феликс. Из-за мамы ее.
Леся. Стерва?
Феликс. Нет, просто мы с ней разные люди.
Леся. Значит, стерва. Я в фильме видела. Муж с женой жили, он ейную мать в ванной утопил.
Феликс (смеется). Я ейную мать не собираюсь топить.
Леся. А зря. А че за крендель с тобой приходил?
Феликс. Бреслав Борис. Мой преподаватель.
Леся. Твой препод? Охренеть. А че он к тебе ходит? Ты ему экзамен не сдал?
Феликс. Нет, Леся. Так вышло. Он, Леся, очень хороший человек. Свой человек. Знаешь, что это такое?
Леся. Знаю. Вы с ним бухаете вместе. Так он же тебя до хрена старше.
Феликс. И что?
Леся. Ниче. А так можно разве?
Феликс. Возраст – это страшная условность, Леся. И, кстати, он не пьет. У него язва.
Леся. Да?
Феликс. Да.
Леся. Это от бухла. Наш физрук тоже не пьет уже третий день из-за язвы. А… че ты тогда мне втирал про «ты» и «вы»?
Феликс. А это элементарная вежливость.
Леся. Дятел. А я ненавижу преподов.
Феликс. А есть кто-нибудь, кого ты любишь?
Леся. А на хрен?
Феликс начинает наигрывать на скрипке классический мотив. Леся встает напротив и не отрываясь смотрит на Феликса.
В коридоре разгорается очередной скандал. Люда бегает за Серой с веником, Зина кричит на Кобу, Рита кого-то посылает по телефону, Марина с мужем пытаются вытащить из комнаты комод, который намертво застрял в дверном проеме. Громко ругаются. На кухне кипит чайник со свистком.
Марина (Рите). Чайник свой выруби, дура.
Рита. Пасть закрой!
Зина выбегает на кухню, выключает плиту и плюет в чайник. Из комнаты Леси летит пустая бутылка. Выходит Маша Паша.
Маша Паша: Уроды!
Феликс продолжает играть.
Сцена 9 Феликс и Бреслав
Двор. Бреслав с опаской смотрит на подъезд. Озирается. Нервничает. Из подъезда выходит Феликс.
Феликс. Что?
Бреслав. Ты похудел.
Феликс. Не ври.
Бреслав. Ты стал тоньше.
Феликс. Я очень рад тебе.
Бреслав. Не похоже.
Феликс. Не выспался. Лесины родственники всю ночь выли про зеленоглазое такси.
Бреслав. Лесины родственники?
Феликс. Малолетний преступник с дневником. Кстати, это девочка. Милый несчастный ребенок.
Бреслав. Цветок из канализации никогда не будет пахнуть розами.
Феликс. Ты так думаешь? Иногда мне кажется, она гораздо старше своих лет. Но иногда как будто отстает в развитии.
Бреслав. Дети никогда не уважали тебя. Они чувствовали, что ты лопух и на тебе можно ездить. Мы с Верой решили тебя усыновить.
Феликс. Чё?
Бреслав. Не чё, а что. Собирай вещи. Ты больше здесь не живешь. Вера нашла тебе пристанище. Гостиница при академии наук.
Феликс. А я только-только начал привыкать.
Из окна кто-то высыпает пепельницу. Пепел и окурки сыпятся прямо на голову Бреславу и Феликсу.
Бреслав. К этому нельзя привыкнуть. Собирай вещи.
Феликс. Да брось… Это всего лишь окурки… (Смотрит под ноги…) А это…
Бреслав. Использованный презерватив.
Феликс. Как будто их раньше так никто не бросал.
Бреслав (раздраженно). Хорошо. Ты бросал?
Феликс. Я? Даже не знал, что это такое. Я пошутил. Не смотри на меня так. Пошутил я. Так что там с гостиницей?
Бреслав смотрит вверх, пытаясь разглядеть обидчика.
Бреслав. Это быдло.
Феликс. Где?
Берслав. Везде. В этом районе, в этом доме, в этой квартире живет быдло.
Феликс. Это все из-за Кобы, да? Если тебе станет спокойнее, она меня тоже цапнула. Представляешь, брюки прокусила. Это она со страху… Не знает тебя, вот и нападает.
Бреслав. Если я буду кусать прохожих, это будет простительно? Я же их тоже не знаю.
Феликс. Она собака.
Бреслав. Она – тоже быдло. Собирайся. Гостиница очень хорошая, все удобства. За счет заведения.
Феликс. Черт возьми. Не знал, что ты такой.
Бреслав. Какой?
Феликс. Не обижайся.
Бреслав. Как видишь, я все-таки обиделся.
Феликс. Вижу.
Бреслав. Тебе здесь нечего делать. Ты не такой, как они, если уж говорить про таких или не таких…
Феликс. Предположим…
Бреслав. Я присяду.
Феликс. Может, поднимешься?
Бреслав. Ну, уж нет. Я к тебе вчера уже поднимался. Спасибо.
Феликс. Когда это?
Бреслав. Вот именно. Мне сказали, чтобы я катился колбаской. Я не злюсь, Феликс, нет. Просто ты не чужой мне человек.
Феликс. Кто сказал?
Бреслав. Они все на одно лицо. Иди за вещами, Феликс. Послушай, что я говорю.
Феликс (задумчиво). Знаешь, я всю свою жизнь делал так, как мне говорили. Учился на пятерки, девочек не обижал, музыкальную школу закончил с отличием, пел в хоре, пошел в армию, в институт, получил красный диплом, помогал родителям.
Бреслав. Жалеешь о бездарно прожитой жизни?
Феликс. Нет. Не жалею. Но…
Бреслав. Но что?
Феликс. Мне вдруг не хочется.
Бреслав. Чего тебе не хочется?
Феликс. Ничего не хочется.
Бреслав. Ты не поедешь?
Феликс. Нет. Я не такой, как они, ты прав. Но кто знает, каким бы я был, если б мой отец не был композитором, а мама не играла в оркестре. И жили бы мы в одной комнате втроем – десять метров, а вокруг алкоголики и наркоманы. А в окне – живописный вид на мусорку и пустырь. Помню, кондуктор еще удивлялся, как это я до конца еду. Да еще в такое время. Это же Беверли Хиллз, он мне сказал. Сюда и днем-то мало кто… Преступность здесь такая… самая передовая здесь преступность… А Леся, девочка тринадцать лет, разбавляет спирт водой и предлагает на посошок. Это спирт у нее был, в трехлитровой банке. Понимаешь?
Бреслав. Тебе надо отдохнуть, мой ангел. Поехали со мной, Феликс.
Феликс. Ты иди домой. Не надо ждать. Я приеду вечером.
Бреслав. Приедешь?
Феликс. Разумеется. Я всегда делаю так, как мне говорят.
Сцена 10 Сумасшедшая внучка
По коридору ходит Люда, прислушивается. Время от времени раздается стук и трение, как будто кто-то соскабливает со стен краску наждачной бумагой. Люда пытается отследить источник шума. Где-то между туалетом и кухней натыкается на сумасшедшую внучку, страшно кричит. Внучка убегает в кладовку.
Люда. Я ее видела. Видела… Боже мой!
Маша Паша, Рита, Зина, Алексей Васильич, Марина с мужем одновременно выглядывают из своих комнат.
Зина. Дурдомище.
Марина. Да кто там орет?
Рита. Ну вы и суки, соседи!
Маша Паша. Грабли свои в жопу засунь. Малютке своей…
Рита. Че? Ты че сказала?
Маша Паша. Это ты перед своими мужиками прелестями потряси, а у меня разговор короткий. Разоралась она.
Рита (испуганно тараторит). Да у тебя потому что их не было никогда. Да ты никому не нужна была никогда. Да ты вообще…
Маша Паша. Что ты там пропищала?
Люда. Папу вашу, молчите! Я видела это.
Зина. Это ты орала, что ли?
Люда. Вызывайте наряд, девять один-один, ноль два, ноль три.
Алексей Васильич. Ноль один нужно?
Люда. Я больше спать не буду никогда.
Рита. И нам не дашь, что ли?
Маша Паша. Слышь ты…
Люда. ЭТО в нашей квартире.
Алексей Васильич. Маньяк, что ли?
Рита. Да заткнитесь вы. Дайте ей сказать. Че ты видела-то?
Феликс открывает дверь. Все смотрят на него. Феликс появился не вовремя.
Феликс. Простите, у меня болит голова.
Маша Паша. И что?
Феликс. Я прошу вас так сильно не кричать, очень поздно.
Маша Паша (громко). Мы постараемся.
Рита (громко). Мы вообще шепотом говорим.
Алексей Васильич сочувственно качает головой.
Феликс (тихо). С меня довольно. (Пропадает за дверью.)
Зина. Неженка.
Маша Паша. Слабак.
Рита. Вы слышали, как он разговаривает? Нормальный человек так разве разговаривает? И еще лыбится, главное. С чего бы? Я у него колбасу спионерила, так он ни слова не сказал. Прямо у него на глазах слопала.
Марина. Странный.
Люда. Извращенец.
Зина. Ну так, кого ж ты видела?
Люда. А?
Маша Паша. Что «а»? Ты че, больная совсем стала? Находит на тебя опять?
Люда. Черт… Это ж как опасно… ой-ё-ёй… Я Кобу больше в коридор не пущу.
Алексей Васильич. Славатегосподи.
Люда. И проникает же как-то… Вы окно-то запираете в кладовке?
Маша Паша. Форточка там. Задохнуться можно, если запирать. Трупами пахнет. Ну, ты понимаешь.
Марина. А что с окном-то?
Зина. Там крыса сдохла под полом, говорю тебе. Надо вызывать.
Рита. Кого вызывать?
Алексей Васильич. Малютку. Пусть пол вскроет, крысу соскребет, похоронит и пол обратно покладет.
Рита. Вот вы и вскрывайте.
Алексей Васильич. Деточка. Ты мне, это… не хами.
Рита. Я ниче не хамила.
Марина. Так, а что случилось-то, я не поняла.
Все смотрят на Люду.
Люда. Что случилось? Случилось… Да я ж сказала.
Зина. Ниче ты не сказала.
Маша Паша. К врачу тебе надо.
Люда. Ага… меня к врачу, а эта пришибленная квартиру взорвет? Вам же дела нет никому? Нас убивать придут, никто не пошевелится. Говорю же, форточку закрывайте. Она худая, как скелет. Через нее и пролезла. А я-то думаю, что это в ванной краска отошла и штукатурка по всему коридору. С чего бы? А это она все проходы роет, дебилка. Ножом, между прочим.
Рита. Йя, я боюсь.
Алексей Васильич (с улыбкой). Малютку позови.
Рита. Да идите вы.
Алексей Васильич. Хамло.
Маша Паша. Закрой форточку.
Алексей Васильич. Я вам рот не затыкал. Я вообще с вами не разговариваю.
Маша Паша. Форточку закрой. В кладовке… Трудно, что ли? (Тихо.) Уроды…
Алексей Васильич. Сами закрывайте. Я че, нанимался тут, что ли? То прикрути, это почини… У меня, может, гордость есть.
Маша Паша. У тебя? (Смеется. Далее железным тоном.) Спокойной ночи. Всем. И чтоб не ходили тут. Слоны…
Рита резко разворачивается, наступает на ногу Алексею Васильевичу, идет в кладовку закрывать форточку.
Алексей Васильич (злобно). Деточка…
Рита. Форточку закрой!
Алексей Васильич. Нахалка.
Все скрываются за дверями. Алексей Васильич заходит в комнату и тут же выходит из нее. Оглядывается. Проходит по коридору в кладовку. Закрывает за собой дверь.
Рита (из кладовки). Да ну ты че, ты че… Услышат же. (Смеется.)
Алексей Васильич. Не услышат.
Рита. Это че еще?
Алексей Васильич. Одень.
Рита. Да ну, я дура, что ли? Что за фигня, я не поняла. Это фартук, что ли?
Алексей Васильич. Халатик. Ну, одень-одень.
Рита (смеется). Дурак ты лысый, лысый дурачок.
Из кладовки доносится тяжелое дыхание, возня.
Сцена 11 Феликс и Леся
Феликс стоит посреди комнаты и смотрит на раскрытый чемодан. Аккуратно сложенные вещи лежат рядом в идеальном порядке. Каждая – в целлофановом пакете. Феликс собирается медленно и очень задумчиво. Раздается испуганный крик Леси. Через мгновение появляется она сама. Тяжело дышит, дрожит, во все глаза смотрит на Феликса.
Феликс. Что?
Леся. Ниче…
Феликс подходит к Лесе, неуверенно гладит по плечу. Леся обнимает Феликса.
Феликс. Тссс… ну что ты? Что случилось?
Леся резко отстраняется от Феликса.
Феликс. Прости, я только хотел помочь.
Леся. Не парься.
Направляется к двери. Останавливается, смотрит на сумку.
Леся. Удираешь, да?
Феликс. Что тебя напугало?
Леся. Ну, давай, вали в свою филармонию.
Уходит, хлопает дверью. Феликс ходит по комнате из одного конца в другой. Думает.
Сцена 12 Маша Паша и Алексей Васильич
Алексей Васильич медленно идет по коридору, прислушивается.
Алексей Васильевич. Ну, где ты? Где ты прячешься? Думаешь, не найду? Как не стыдно. Хорошие девочки так не поступают. Я поговорить только хочу. Выходи, не бойся. Я добрый человек. Я тебя угощу чем-нибудь. Что ты любишь? У меня есть… (копается в карманах), блин, кончились… Манька вытащила. Выходи, давай попьем чаю. Я не Люда тебе. Зачем ты по комнатам чужим ходишь? Что тебе там понадобилось? Я же знаю, ты здесь сидишь… И не выходишь. Придется тебя наказать. Ты уж извини. Я ведь найду тебя. Я всегда нахожу.
Из комнаты выходит Маша Паша, в руке она держит горящую ароматизированную палочку.
Алексей Васильич. Фу!
Маша Паша. Чего это ты делаешь?
Алексей Васильевич. Сторожу ваш покой, Марья Паловна.
Маша Паша. Да что ты…
Алексей Васильич. Была тут внучка, точно вам говорю. Она к нам в комнату влезла.
Маша Паша. Как это?
Алексей Васильич. А вот так. Дверь в холодильник открыта, одежда на полу валяется.
Маша Паша. Она у вас всегда валяется.
Алексей Васильич. Не. Нина дрыхла, внучка и пришла.
Маша Паша. А дрянь ваша где была?
Алексей Васильич. Не надо так Лесю называть. Она не дрянь.
Маша Паша. Она хуже дряни.
Соседи сверху на полную громкость включают Rammstein. Алексей Васильич и Маша Паша смотрят вверх.
Алексей Васильич. Ну, ща начнется.
Маша Паша. Иди.
Алексей Васильич. Ща.
Маша Паша. Тогда я ментуру вызову.
Алексей Васильич. Да вызывай…те, мне то что.
Маша Паша. Ладно.
Алексей Васильич. Все равно не приедут.
Маша Паша. А я им еще скажу, что Леся в школу не ходит и ворует вещи.
Алексей Васильич. Слышь, сука, Леську не тронь. Леська тут причем?
Маша Паша. Беспокоишься, папаша? С чего бы такая забота?
Алексей Васильич. Детев своих нет, вот ты и лаешься.
Маша Паша. Это не твои дети.
Алексей Васильич. Мои уже. Вон, Нинка помрет, опеку оформлю.
Маша Паша. Тебе, алкашу, не дадут. Дурак. И с чего это Нинка умрет? Она живучая гадина.
Алексей Васильич. Мало ли с чего.
Маша Паша. По какому это праву тебе детей отдадут, интересно. Ты им кто?
Алексей Васильич. Вон, Манька меня любит. Ночью, бывает, прижмется ко мне… У меня сердце сжимается. Даже дышать тяжело. Так жалко ее становится.
Маша Паша. Как трогательно. Бросал бы пить тогда. Я позвоню.
Алексей Васильич. Куда это?
Маша Паша. В ментуру, ты ж идти к ним не хочешь.
Алексей Васильич грозно наступает на Машу Пашу.
Маша Паша. Ты че, ненормальный, Васильич? Глаза у тебя, как у психа… Иди умойся!
Алексей Васильич. Пардонте, йя…
Маша Паша. Ты ж идти не хочешь…
Алексей Васильич. Я хочу, чтоб спокойнЕе.
Маша Паша. А я не хочу больше слушать это дерьмо. Пойдешь?
Алексей Васильич отрицательно качает головой.
Маша Паша. Трусло. (Накидывает кофту, выходит из квартиры.)
Алексей Васильич. Удачки. (Внучке.) А тебя я найду, поняла? Не будешь больше мои рубашки рвать.
Сцена 13 Феликс, Леся и муха
Кухня. Из комнаты Леси доносится ругань, летают предметы. Леся сидит в наушниках, смотрит в пол. Заходит Феликс, подходит к окну, с тоской смотрит на пустырь. Обкуренный Сера проползает вдоль стены.
Феликс. Что ж…
Сера. Т-а-а-апочки, тааапочки, та-а-апочки-лапочки…
Феликс. Забирай.
Отдает тапки Сере.
Сера. Чем кормишь?
Феликс. Вискас даю. (Садится напротив Леси.) Расскажи мне о них.
Леся не реагирует.
Феликс. Леся.
Леся не слышит Феликса.
Феликс. Сними ты эти уши. Сколько можно?
Леся (громко). Что?
Феликс снимает наушники с Леси.
Феликс. Ты всегда их носишь?
Леся. Ну.
Феликс. И на улице?
Леся. Ну.
Феликс. Это опасно.
Леся. А жить ваще опасно. Че тебе? Такси уже вызвал? Вещички помочь дотащить? А то надорвешься еще.
Феликс. Я сегодня останусь здесь. Уеду завтра утром.
Леся. Нафиг?
Феликс. Ты не рада?
Леся. На кой хрен мне радоваться?
Феликс. Точно.
На кухне появляется Марина с мужем. Скучная пара сравнительно молодых людей, похожих друг на друга. Они мечтают о ребенке, но не решаются рожать его в таких условиях. В их комнате множество детских игрушек и вещей. Это смотрится дико, но их успокаивает.
Феликс. Я новенький, меня зовут Феликс. Мы почему-то не общались.
Марина. Здесь это в порядке вещей. Вон Зина уже полгода здесь живет, но с нами не разговаривает.
Муж кивает.
Феликс. У нее, кажется, есть дети.
Марина. Они тоже ни с кем не разговаривают. Мы сначала думали, их вообще не существует. Их почти не слышно. Как это может быть? Чтоб детей не слышно?
Муж. Ага.
Феликс. Да, это странно.
Марина. А мы не хотим детей иметь.
Муж кивает.
Феликс. Почему?
Марина. А вон у Зины трое, она в комнате живет. Мы так не хотим. (Муж кивает.) А до этого она с мужем в комнате жила в другом доме. И что, им что-то дали? Ничего не дали. Мы так не хотим. (Муж кивает.) Мы отсюда уедем скоро. Через три месяца нас здесь не будет. Вот поверьте мне.
Феликс. Надеюсь, так и будет.
Муж кивает.
Леся (шепотом Феликсу). Они уже года четыре скоро уезжают месяца через три.
Марина с мужем одновременно поднимаются, напряженно улыбаются и уходят. За стенкой Нина и Алексей Васильич объявляют перемирие. Становится тихо.
Леся. Думаешь, уедут?
Феликс. Конечно, уедут.
Леся. Люда тоже так думала. И Маша Паша… А они тут уже двадцать лет живут… И мать моя… Я иногда думаю, что они ненормальные. И только я одна нормальная. А иногда наоборот думаю. Мы здесь все сдохнем.
Феликс. Неправда. Надо только захотеть, Леся. Надо просто приложить усилия.
Леся. Ты, слоник, такой дурной всегда? Это у тебя, ять, мать скрипачка, папа профессор. Ты в отдельной хате, небось, живешь. А у меня… Сам видел.
Феликс. Мой отец – композитор. У многих людей вообще нет родителей.
Леся. Да лучше б их у меня тоже не было. (Пауза.) Тихо, слышь, как?
Феликс. Да.
Леся (с надеждой). Может, мать Васильича убила?
Феликс. Он, вроде неплохой мужик.
Леся. Мутный он. И внучка его не любит. А Манька, дура, думает, он – папа.
Феликс. Я не заметил, что он мутный.
Леся. Да ты вообще долболох.
Феликс. Я просил тебя.
Леся. Ладно. Ты розовый слон, б-алин. Мир спас? Собачек, кошечек подобрал?
Феликс. Успокойся.
На стол рядом с Феликсом садится муха. Леся с ненавистью бьет по ней прихваткой.
Феликс. Не надо, Леся, этого делать.
Леся. Так это ж муха. Ты че, дядя? Она ж заразу разносит.
Феликс. Ну, прогони ее на улицу.
Леся. Это тупо. Ты тупой, дядя.
Феликс подносит руку к Лесиным губам, но не дотрагивается до них.
Феликс. Я не дядя.
Леся. Я хочу убить эту жирную долбаную муху, понял?
Феликс. Буддисты говорят, нельзя отнимать жизнь даже у насекомого.
Леся. Ты буддист?
Феликс. Причем здесь это?
Леся. Ты буддист? Вот и захлопнись!
Феликс. Не ты эту муху создала. Не тебе и убивать.
Из комнаты Леси доносится отчаянный крик Маньки. Феликс вскакивает.
Леся. Да че ты? Успокойся, мать Тереза. Это матушка Маньку дерет.
Феликс. Что?
Леся. Ниче. Для профилактики. (Поднимает глаза к потолку.) О, йя!
Феликс. Есть другие формы общения.
Леся. Это ты лучше матери объясни моей и ее хахалю. А еще тетке Зинке. Она своих щенков еще как по вечерам гоняет. А еще тете Люде, когда она Кобу лупит.
Феликс. Разве она ее не любит больше жизни?
Леся. А то. Поэтому лупит. Че ты не врубаешься-то? Да, слоник, в этом охрененном мире ты не выживешь.
Лицо Леси искажается от боли. Она хватается за живот.
Феликс. Что с тобой?
Леся. Болит.
Феликс. Что?
Леся. Живот. А ты думал, если колбасу протухшую жрать, там цветы распустятся? Ромашковые, б-алин, поля…
Феликс. Откуда ты эту колбасу достала?
Леся. Мать скормила. Откуда…
Феликс. Когда?
Леся. Давно.
Феликс. Не понял немного…
Леся. Давно это было, дятел. Может, лет десять назад, когда мамка по улицам шлялась. А все еще болит, мазерфагер.
Феликс. Тебе к врачу надо.
Леся. Ага. Он меня ждет. Ага.
Феликс. Завтра же идем.
Леся. А бабло на врача где взять? А то я ходила уже. Васильич, прикинь, повел. Там таких анализов бесплатно ни хрена не делают. Только за бабло.
Феликс. Я заплачу.
Леся. Так у тебя ж нету. Ты ж все своей козлихе отдаешь.
Феликс. Она не козлиха.
Леся. Да тварь она и все. Разводит тебя, а ты лох, дурак обдолбанный.
Феликс. Замолчи, пожалуйста. А то…
Леся. А то что? Ударишь, да? Мальчик-одуванчик. Не волнуйся. Отпустило.
Феликс. Сейчас кушать будем. Ты не против?
Леся. Нет, б-алин… Мазерфагер. Поскорей бы сдохнуть уже.
Феликс. Поскорей бы умереть. Даже собаки не дохнут, Леся. Они уходят.
Леся отчаянно качает головой.
Феликс. Я в гимназии учился с парнем одним… Была у нас такая социальная программа… Он не сдавал экзамены, просто ходил на уроки и все. У него были какие-то нарушения в психике.
Леся. Это ты сейчас к чему базаришь?
Феликс. Ни к чему. Просто вспомнил. Он болел за «Спартак» и носил с собой фотографии игроков. Каждый день показывал их нам. Каждый день одно и то же. Как будто раньше не показывал. Он был из плохой семьи, очень неблагополучной, с ужасными родителями.
Леся. Да ну! (Бьет себя по коленке.) А я, ять, думала, такого не бывает.
Феликс. Понимаешь, Леся. Мой отец говорил, что эти люди свое несчастье не осознают. Стало быть, не могут быть несчастными.
Леся (неуверенно). Ага, понимаю.
Феликс. Да нет, не понимаешь.
Леся. А шо буит, если они поймут?
Феликс. Поймут что?
Леся. Ну, что они в полной жопе.
Феликс. Я не знаю, что будет. Что может быть. Им не надо этого знать. Они счастливы, пока не знают о своем несчастье.
Леся. Да? И че? Ты его кинул?
Феликс. Прости?
Леся. Ты кинул того пацана?
Феликс. С чего ты взяла?
Леся. Ты ему нравился.
Феликс. Почему ты так решила, Леся?
Леся. Все лохи липнут к тебе.
Сера с нежностью смотрит на Феликса, машет ему рукой.
Леся. Наверняка он хотел сидеть с тобой за одной партой. Ты бы сделал его нормальным пацаном.
Феликс. Это было невозможно.
Леся. Все возможно. Надо только приложить усилия. Не терять надежду, бла-бла-бла…
Феликс. Смейся сколько хочешь. Это неважно… Леся, тебе очень повезло.
Леся. Повезло в чем?
Феликс. Ты умна, красива и можешь изменить мир.
Леся. Ой, слушай, подожди, я щас проржусь. (Смеется.) Петросян, ять. Ой… блин… Меня в школе к одной дуре водили. Психиатру или психологу. Она такая странная. Она сказала, что у меня бешенство.
Феликс. А зачем тебя к ней водили?
Леся. А у нас полкласса водили. И училку тоже.
Феликс. Училку?
Леся. Она пацана одного указкой в яйца ткнула.
Феликс. Леся…
Леся. Чё? Яйца, яйца, яйца.
На кухню заходит Маша Паша. С подозрением смотрит на Феликса.
Леся. Хэллоу. Мы омлет решили сбацать.
Феликс кивает.
Леся. Яйца, яйца, яйца. Где же яйца? (Речитативом.) Где-где они. Наши яйца…
Феликс. В холодильнике посмотри.
Леся. Я смотрела. Там мышка себя порешила.
Феликс. Не в вашем холодильнике. В моем.
Леся (робко). А че, можно?
Феликс. Омлет без яиц не делают.
Леся пропадает в комнате Феликса.
Маша Паша. Не, вы считаете, это нормально?
Феликс. ?
Маша Паша. Зачем ей ходить в вашу комнату?
Феликс. Что в этом страшного?
Маша Паша. А вы не понимаете, да?
Феликс (добродушно). Не понимаю.
Маша Паша. Девочка-подросток ходит в комнату к взрослому мужчине. Это нормально, да?
Феликс (мягко). Ребенок зашел в мою комнату за яйцами, кхм… Для омлета.
Маша Паша. Ребенок? Она – ребенок. (Смеется. Тихо.) Да она уже с половиной дома перетрахалась.
Феликс (с улыбкой). Так чего вы беспокоитесь?
Маша Паша. ?!
Леся возвращается с контейнером из-под яиц.
Леся. Дядя Феликс, ты только не ругайся, ладна? Я там одно уронила. Случайно. Ничего?
Феликс. Ничего.
Леся. А…
Феликс. Что, Леся?
Леся. Я спросить хотела…
Феликс. Спрашивай.
Леся. Ты сначала «да» скажи.
Феликс. Ты сначала спроси.
Пауза. Леся хочет спросить про отъезд Феликса.
Леся. Дядь… А ты в кино со мной пойти можешь?
Маша Паша бросает на Феликса взгляд «ну я же говорила».
Феликс. На что ты хочешь пойти?
Леся (оживленно). Это крутяк. Там такой мульт, короче… Там один жирный бык хочет стать худым. Попадает на другую планету, в общем, женится на корове. А она, прикинь, волшебная оказалась. Синяя.
Маша Паша. Корова-алкоголичка. Как мать твоя. И тебя то же самое ждет. Ну, ты понимаешь.
Леся. Чё?
Феликс. Зачем вы это делаете? Зачем вы это говорите? Вы – взрослый человек.
Маша Паша. Говорю что?
Феликс. Вы ей это говорите, я так понимаю, каждый день.
Маша Паша. Говорю что?
Феликс. У Леси есть будущее, так же, как у всех. И оно не такое мрачное, как вы обещаете.
Маша Паша. Ты душевно больной? В каком месте у нее будущее? Какое?
Леся (Маше Паше). Если ты про маму мою еще что скажешь, я тебя урою.
Маша Паша. Это у нее-то будущее? В колонии для несовершеннолетних у нее будущее.
Феликс (спокойнее). Ясно. Лесь, яйца бить умеешь?
Леся (злобно). А то. Щас как размажу яйца по тарелке.
Феликс. И что с голубой коровой?
Леся. Она просто почему-то родилась другого цвета… Что? Не, тебе не обязательно со мной смотреть идти. Ладно? Ты меня только своди. Ненавижу одна ходить.
Маша Паша. Зачем идти, если и так все видела?
Леся (Феликсу). Я года три, может, в киношку не ходила. (Пауза). Попкорна хочу.
Феликс. Конечно. (Маше Паше.) Я думаю, вы ошибаетесь.
Маша Паша. Нимфетка.
Феликс. Я думаю, вы очень ошибаетесь.
Леся. Чё?
Феликс. Сбацаем омлет?
Леся. Ага.
Маша Паша (тихо). Уроды.
Феликс. Ненавижу омлет.
Леся. Я тоже.
Феликс. А еще вареный лук.
Леся. Фу-у-у-у…
Феликс. И пенку на молоке.
Леся. Да, эта гребаная пенка.
Феликс. Просто пенка на молоке ужасно склизкая.
Леся. Отстой. Дядь, а ты любишь гулять по крышам?
(Уходят из кухни.)
Маша Паша (тихо). Уроды.
Феликс снова возвращается на кухню.
Феликс. И все-таки мы не уроды.
Маша Паша. Много ты понимаешь.
Феликс. Немного.
Маша Паша. Я овладела практиками третьего уровня.
Феликс. Рад за вас.
Маша Паша. Рад он, конечно…
Феликс. Я завтра уезжаю.
Маша Паша. Скатертью дорожка.
Феликс. Спасибо.
Феликс кланяется. Уходит.
Часть IV
Сцена 14 На крыше
Два дня спустя. Феликс и Леся сидят на крыше. Снизу к ним поднимается густой дым. Слышится вой пожарных машин. Феликс встревоженно смотрит вниз. Леся равнодушна.
Феликс. Может, помочь надо.
Леся. Ты че, мать Тереза, что ли? Сами разберутся.
Феликс. Может быть, там дети.
Леся. Слышь! Это сосед с шестого опять яйца на плите оставил, чуешь? Занавески опять загорелись. Сука… Напился опять, свинья… Ладно дым, но воняет же.
Феликс. Он один живет?
Леся. Нет. У него жена и два выродка.
Феликс поднимается.
Леся. Ты супермэн, что ли? Если ты щаз пойдешь, можешь снова вещички собирать и катиться отсюда, понял?
Феликс направляется к лестнице. Леся встает на карниз.
Леся. Смотри на меня! Ты так умеешь?
Феликс оборачивается, застывает в ужасе.
Феликс. Леся, спускайся оттуда сейчас же!
Леся. А мне тут хорошо.
Феликс осторожно подходит к карнизу.
Леся. Не подходи, дядь. (Придвигается ближе к краю.)
Феликс. Я никуда не ухожу, спускайся.
Леся. А мне пофиг, уходишь ты или нет.
Феликс. Я тут присяду, на ящик. (Садится вполоборота к Лесе.) Спускайся, пожалуйста.
Леся. А то что?
Феликс. Мне как-то здесь не по себе.
Леся. Да ладно. Крыша –это единственное нормальное место… Хотя…
Феликс. Хотя что?
Леся. С нее в этом году уже трое слетели.
Феликс. Случайно?
Леся. Нет, сами. (Смотрит вниз, пугается, теряет равновесие.)
Феликс быстро бросается в сторону Леси. Хватает за куртку. Оба падают на крышу.
Леся. Почему здесь не видно звезд?
Феликс. Это из-за дыма.
Леся (со слезами). Ни хрена. Здесь никогда не видно этих гребаных звезд.
Феликс поворачивается на бок.
Феликс. Я тебя увезу на дачу к Бреславу. Там много звезд. У него стоит телескоп на чердаке. Тебе понравится. Надо только дождаться лета. Можно будет купаться в озере, ловить рыбу и смотреть на звезды. Слышишь меня?
Леся начинает смеяться.
Феликс (обеспокоенно). Леся?
Леся. Я была на восьми похоронах. А ты на скольких был?
Феликс. Я не был. Меня звали только на свадьбы.
Леся. Значит, мне нельзя с тобой общаться. Меня обвинят в педорастелении.
Феликс. В чем?
Леся. Когда растлеют малолетних.
Феликс. Растлят. Балда…
Леся. А у тебя крестик на цепочке?
Феликс. Да.
Леся. Значит, ты любишь этого… как его… Иисуса? Ты тоже в секте.
Феликс. Это не секта. Заповеди знаешь?
Леся. Не убий, типа?
Феликс. Типа. Не убий, не укради, не желай.
Леся. И че?
Феликс. Твое мнение.
Леся. Ты хочешь знать мое мнение, дядя? Про не убий? Дядь, ты дурной какой-то. У нас тут свои заповеди, понял? Обдури, обматери и нагадь. Иначе пипец к тебе придет. Я, может, только потому и живу, чтоб убить кого-нибудь. А ты у меня последнюю радость отбираешь. Вон, Ленка из соседнего подъезда братца родного замочила. А потому что он ей сперва хребет проломил тумбочкой…
Феликс (устало). Какая Ленка?
Леся. Одноклассница моя.
Феликс. Господи…
Леся. А ты, что, дядя Феликс. Ну, на войне какой-нибудь не будешь стрелять в кого-нибудь?
Феликс. Какой войне?
Леся. С америкосами.
Феликс. У нас нет войны с америкосами.
Леся. Ну, будет, значит.
Феликс. У нас не будет войны с америкосами.
Леся. А ты че, экстрасенс? Ну, допустим, типа, что война. И на тебя фашисты проклятые лезут.
Феликс. Американские?
Леся. Ну да. А какие же еще?
Феликс. А что у тебя по истории, Леся?
Леся. А тебе не поровну? У нас историю медсеструха ведет.
Феликс. Что?
Леся. А чё? Прикольно. Мы посидели, потрындели и разошлись. А ты на войне первым зажмуришься.
Феликс. Война – это другое дело. Сложно это. Ты не имеешь права отнимать жизнь, которую не ты давал.
Леся. Значит, мать может своего ребенка придушить? Ну, чтоб мне знать на будущее…
Феликс. Я не в этом смысле.
Леся. А-а-а… Ты про этого… как его… Не убий, не укради…
Феликс. Про этого.
Леся. Ну, ты и нудило, дядя Феликс. Ты еще про вселенскую любовь мне расскажи.
Феликс. Я всех люблю.
Леся. Ты просто с дуба рухнул на голову. А я никого не люблю, понятно? Потому что меня никто не любит. И на хрен мне кого-то любить тогда?
Феликс. Тебя Манька любит.
Леся. Если б я сдохла, она бы не заметила.
Феликс. Если бы я умерла, она бы не заметила. Как же ж она без тебя? Кто будет ее мыть и кормить?
Леся. Сама научится. Как поймет, что некому, сразу умная станет. А тебя любят, дядь?
Феликс. Иногда меня терзают сомнения. Но это неважно. В муках умирают те, кто никого не любит.
Леся. Тогда какого моя мать все еще жива?
Феликс. Ты хочешь ее смерти?
Леся. Я хочу, чтоб она меня не доставала больше.
Феликс. А Алексей Васильич?
Леся. Что? Он меня бесит.
Феликс. Люди не всегда виноваты, что кому-то не нравятся. Он, в сущности, не так уж и плох. Могло быть хуже.
Леся. Может, и могло. А может, не могло. Расскажи про того парня из школы.
Феликс. Почему тебе это так интересно?
Леся. Ну, не знаю. Приятно, что ему хреново так было. А мне вроде не так хреново.
Феликс. Приятно, что ему было плохо, а мне не так было плохо.
Леся. Дятел.
Феликс. Я однажды хлопнул его по плечу. А он вздрогнул, весь съежился и отошел от меня. Это знаешь, что означало?
Леся. Ну?
Феликс. Его били.
Лесь. Тффф.
Феликс. Что?
Леся. Какой-то недоделанный он. Меня всегда били, я ж не вздрагиваю. Я пойду.
Феликс. Куда?
Леся. Ты что, прям жить без меня уже не можешь?
Феликс. Не могу.
Леся поднимается на ноги.
Леся. Пойду Маньку постираю. Ее неделю не мыли.
Феликс. Что значит «постираю»?
Леся. Да в стиралку запихаю, на хлопок, 90 градусов с отжимом 800 плюс. Делов-то…
Феликс. Ты любишь Маньку?
Леся. Маша Паша мне голову оторвет, если я к ее стиралке подойду. Ты тоже не подходи.
Феликс. Лесь, ты Маньку любишь?
Леся. Потом накормить надо будет. А то она жрет что найдет. А потом, как я, будет загибаться.
Феликс. Обними ее от меня.
Леся. Иди ты. Дай покурить, а?
Феликс. С ума сошла?
Леся. Жалко, что ли?
Феликс. Что ли.
Леся. У меня еще братик был.
Феликс. Что?
Леся. У меня брат был. У него кудри были, ты прикинь. Мы все прямые, а он с кудрями, как Иванушка, ять, дурачок. Глаза голубые такие. Уши в стороны. Со мной любил спать. Ласковый. Ляжет на подушку и сопит мне в ухо.
Феликс. Был?
Леся. Мы тогда с отцом жили. А мамку он лупил каждый день, вот она и запила. Думаешь, она всегда такая была? Не всегда она такая была. Но я не помню, когда она была нормальная. А братика он в окно выкинул, потому что он, когда боялся, плакал громко. Он в больнице две недели лежал, а потом сдо… ушел на небо… А ты говоришь, бросай курить… Отца посадили почти сразу. Он из тюряги вышел и больше не вернулся. Сдо… Помер, наверное. А мать одурела совсем, как Витьку похоронила. Она мальчика хотела. Зачем люди детей хотят, дядь? А потом Машку родила. И все равно дурела. А потом этот лохматый пришел. А потом… А ты говоришь, бросай курить…
Феликс надевает на плечи Леси свое пальто.
Леся. Отвали! Жарко.
Леся подходит к карнизу, смотрит вниз.
Феликс. Я завтра уезжаю.
Леся. Пожарники уехали…
Феликс. Ты слышишь?
Леся. Седня пожар, завтра наводнение. Ты скоро привыкнешь.
Феликс. Тебя это огорчает?
Леся. Че? Что пожарники уехали?
Пауза.
Леся. Знаешь, кто мой самый лучший друг?
Феликс. Вон звезда, смотри!
Леся. Дядь… А давай вместе прыгнем?
Сцена 15 Феликс и Леся
Леся вытаскивает вещи из сумки Феликса и как попало закидывает их в шкаф. Феликс заходит с омлетом.
Феликс. Господи, Леся. Ну, кто ж так делает!
Леся. Вещи должны лежать в шкафу. Бомжишься, как вокзальный. А зачем ты их в пакеты запихиваешь?
Феликс. Мне так больше нравится.
Леся убирает сумку Феликса подальше под кровать. Очень далеко. Леся лежит на полу, Феликс стоит над ней. В это время дверь открывается и в комнату заглядывает Маша Паша. Хмурится, исчезает.
Леся (лежа на полу). А у тя жена красивая?
Феликс. Симпатичная.
Леся. А бэбики есть?
Феликс. Нет. Она не хочет.
Леся. А ты хочешь, что ли?
Феликс. Да.
Леся. Не трынди.
Феликс. Не ври. Хочу.
Леся. Да ладно. Брешишь. Парень не может хотеть детей.
Феликс. Врешь. Парень наверняка не хочет, а мужчина может.
Леся. Прикалываешься?
Феликс. Нет.
Леся. А ты нормально спикать умеешь, как нормальный пацан? Или всегда такой придурок? Дядя, почему ты все время лыбишься?
Феликс. Меня зовут Феликс. Я улыбаюсь. И я всегда такой.
Леся. А чего радоваться-то? У тебя так все хорошо, что ли, чтоб радоваться? Вокруг тебя орки долбанутые, а ты лыбишься.
Феликс. Они не орки, Леся. Ну, например, Маша… Марья Павловна… Я понял, почему она называет всех уродами.
Леся. Да ну!
Феликс. Она сектантка.
Леся. И че?
Феликс. Она хочет достичь высшего сознания.
Леся. Она тебя че, обкурила свечками своими?
Феликс. Все, кто его не достиг, энергетически грязные. То есть уроды.
Леся. А мне плевать, что она думает. Ясно? Я не хочу, чтоб меня уродкой обзывали. И ей насрать на твое понимание. Она от твоего понимания лучше не становится.
Феликс. Это спорный вопрос.
Леся. Она подотрется твоим пониманием. Она выплюнет тебе в морду твое понимание. Она…
Феликс. Ты предельно ясно объяснила. Я больше не буду лезть к ней со своим пониманием.
Леся. Точно.
Молчат.
Феликс. Они не орки, Леся. Они просто несчастные люди. С ними надо говорить, узнать их лучше. Спросить, как они жили. Какое у них было детство. Людей нужно понять, Леся. Ты сама сказала, Маша… Марья Павловна с Людой уже двадцать лет тут живут. Сера больной одинокий человек. Рите не везло с мужчинами, и она стала… Она так себя ведет теперь. Твоя мама…
Леся. Не надо.
Феликс берет в руки наушники с плеером. За стенкой снова начинают громко ругаться. Леся напрягается.
Феликс. Поешь.
Леся. Наушники верни.
Феликс. Ты верни.
Молчат.
Феликс. Почему ты не ходишь в школу?
Леся. А мне по хрен на нее.
Феликс. Ты должна учиться.
Леся. А то что?
Феликс. А то – ничего. Вообще ничего в жизни.
Леся. А толку, если бабла нет?
Феликс. Поступишь в университет сама.
Леся. Сами не поступают.
Феликс. Кто тебе сказал? Экзамены сдашь и поступишь.
Леся. У нас нет на репетиторов.
Феликс. Зачем тебе репетиторы?
Леся. А ты нашу математичку-истеричку видел? Она, ять, научит. Она тя так научит деньги считать на кап ремонт в спортзале.
Феликс. Книжку открываешь и читаешь.
Леся. Я те что, Круз… (хочет сказать матерное слово из пяти букв, но передумывает) блин, Энштерн? Эйзенштейн, что ли?
Феликс. Эйнштейн. Кстати, двоечником был.
Леся. Да не трынди. Брехло… Что?
Феликс. Я не буду разговаривать с тобой, если ты…
Леся. Пи… сец. Что? Это животное. Нет, что ли? Мать говорит, что ты хренов Андерсен.
Феликс. Что она имела в виду?
Леся. А …(хочет сказать матерное слово из трех букв, но передумывает) хто ее знает. Она сама не понимает, че базарит. А Ритка говорит, ты любишь малолеток.
Феликс. Дурочка она, Ритка твоя. Я просто люблю детей.
Леся. За что их любить?
Феликс. Будьте как дети. И войдете в Царство Небесное.
Леся. Это че, чтоб туда войти, надо орать, гадить и слюни пускать?
Феликс. Невероятно…
Леся. Охренеть… А ты че, правда, веришь в Бога, да? Наша Ритка-проститутка тоже верит. Когда мужики уходят, сразу верит, а потом, когда они приходят, не верит.
Феликс долго и пристально смотрит на Лесю.
Леся. А я тоже стану проституткой?
Феликс. С ума сошла?
Леся. Мне Семисветик из девятого «Б» сказал. Что мне будет нечем кормиться, и я стану шлюшкой. А он дилером. Потому что мы с рождения быдло.
Феликс. Я с твоим Светиком поговорю. А ты, ты не вздумай больше такое думать, поняла меня?
Леся. А че, можно думать запретить?
Феликс. Если ты так думаешь, значит, ты точно не быдло. Ясно?
Леся. А что такого-то, я не поняла. Юлька из восьмого «Б» уже давно с Борькой из девятого «А» спит. И С Федькой из десятого.
Феликс. Что, вместе в кровати?
Леся. Трахаются. Дядь, ты что, покраснел?
Феликс. …
Леся. Да что такого-то?
Феликс. Обещай, что ты не будешь тра… спать в одной постели с Борькой из девятого «А» и с Федькой из десятого!
Леся. Значит, с Сашкой и Петькой из одиннадцатого можно?
Феликс. Не дури. Ты же поняла, что я имею в виду. Тебе всего тринадцать. И сколько бы ни было тебе, не продавайся. Слышишь?
Леся. А Соньке Васнецовой двенадцать, и она уже…
Феликс (закрывает уши руками). Ничего не слышу.
Леся. Я слышу.
Феликс. Что?
Леся. Я слышу, как они это делают.
Феликс. Кто?
Леся. Мать с Васильичем.
Феликс. Что ты слышишь, Леся?
Леся. Как они ЭТО делают. Эти гребаные звуки.
Феликс. Какие звуки?
Леся. Дядя Феликс, ты тупой? Чтоб ты знал, я никогда не женюсь.
Феликс. Надо говорить «не выйду замуж».
Леся. Иди в жопу.
Феликс. Леся…
Леся. Скажи спасибо, что я тебя на три буковки не посылаю, дядя.
Феликс. Не называй меня дядей.
Леся. Дядя…
Феликс. Не зови меня, ради всего, дядей, а?
Леся. Феликс, а ты от нас не уезжай пока. Я тебе борщ сварю, хочешь? А то ты ни фига нормального не жрешь. Омлет, да вареный лук с пенкой.
Феликс. Ты умеешь варить борщ?
Леся. А чё? Мамка когда запьет, так Маньку чем-то кормить надо же. Она ж с голодухи подохнуть может. Это ж не я. Я – женщина-кошка. У меня девять жизней, понял?
Феликс. Да.
Леся. А вообще про детей ты прав, дядя. Манька, сволота, выводит иногда. Но я ее больше всех люблю. Я без нее пошла б в проститутки.
Феликс. Леся…
Леся хохочет.
Леся. Я шучу, блин, шучу же я. Че ты сразу накинулся?
Молчат.
Леся. А ты че на работу не ходишь?
Феликс. У меня отпуск.
Леся. Я думала, люди в отпуск уезжают в… отпуск.
Феликс. А вы куда-нибудь уезжаете?
Леся. Куда нам уезжать?
Феликс. На дачу, на природу…
Леся. У нас нету дачи и природы нету.
Феликс. Ты вообще никуда не ездила?
Леся. Ездила. В Ленобласть, в лагерь для неблагополучных. Там у нас мальчик утоп. Он ночью на речку ушел…
Феликс. Я понял.
Леся. Те ваще в лом меня слушать? Жалко, что ли?
Феликс. Тебе вообще не хочется меня слушать.
Леся. Валил бы ты, дятел, в дупло. (Подходит к окну, смотрит на мусорку, на пустырь.) Во йя вид из отеля Ритс-с-с.
Из соседней комнаты снова слышится крик и ругань, падают предметы. Леся поворачивает туда голову.
Феликс (смотрит на наушники, кладет их на стол, подходит к Лесе). А представь, что мы в Монте-Карло. А там море.
Леся. На хрен?
Феликс. Вот просто представь и все.
Леся. Ну. А море с акулками?
Феликс. Нет.
Леся. Не. Хочу, чтоб с акулками.
Феликс. Давай с дельфинами?
Леся. Кому они сдались? С акулками.
Феликс. С акулками, но не у берега.
Леся. А мы поедем кататься на катере?
Феликс. На яхте короля Альберта.
Леся. Гарпун с собой возьми.
Феликс. Зачем это?
Леся вскакивает на кровать, прицеливается в воображаемую акулу в окне зонтом-тростью.
Леся. Мы на акулок охотиться будем.
Феликс. А если у той акулы дети остались?
Леся. А не хрен плодиться. Акул все ненавидят и всю семью их. Мать их… Отца… Деда, бабку… двоюродных… И выродков мелких.
Феликс. Ты когда-нибудь видела, как человек целует акулу?
Леся. Она ему рыло откусила?
Феликс снимает Лесю с кровати.
Феликс. Нет, она была не против.
Леся. Ты че, прикалываешься?
Феликс. Он поцеловал ее и отпустил.
Леся. Ну и придурок.
Феликс. Почему?
Леся. Он бы еще поженился на этой твари.
Дверь открывается, появляется Маша Паша. Феликс держит Лесю за плечи.
Феликс. Вы всегда входите без стука, Марья Павловна?
Маша Паша не реагирует. Леся отходит от Феликса.
Леся (Маше Паше). Марья Павловна, какое у вас было детство? У вас в семье были больные на голову?
Маша Паша (Феликсу). Это так просто не пройдет. Ну, ты понимаешь.
Закрывает дверь.
Сцена 16 Феликс и Нина
На кухне у Риты сгорела рыба. Запах и дым по всему общежитию.
Нина. Сука, ты че натворила?
Рита. Закрой свою вонючую пасть!
Нина. Это наша сковородка. Какого хрена ты ее взяла, сука? В рыло хочешь?
Из комнаты Феликса выглядывает Леся. С тоской смотрит в сторону кухни. Исчезает.
Алексей Васильич. Ваша дрянь погрызла наш коврик.
Люба. Не хрен его оставлять у двери.
Алексей Васильич. А где мне его оставлять, интересно?
Люба. Не вздумай больше обзывать мою собаку.
Алексей Васильич. Ять.
Маша Паша. Кто это сделал?
Алексей Васильич. У Серы травка на рыбьей чешуе.
Маша Паша. Уроды.
Нина. Это шлюшка рыбу пожгла.
Рита. Закрой пасть!
Молчание. Слышится смех Леси. Все поворачивают голову в сторону комнаты Феликса. На мгновение замирают. На лице Маши Паши очень ехидное выражение. Феликс выходит из комнаты. Все смотрят на него.
Феликс. Что-то случилось? Опять пожар?
Все отворачиваются.
Маша Паша. Ха.
Феликс. Ха? Я скоро уеду и не буду видеть вас неопределенно долго. Вы не представляете, как я буду страдать.
Маша Паша. Опять? Я вижу, как ты уезжаешь. Скоро… Отсюда живым еще никто не уезжал.
Феликс. Вы, Марья Павловна, слишком мрачно смотрите на жизнь.
Маша Паша. А вас сюда не звали с вашими порядками.
Феликс. А я вообще без всяких порядков.
Маша Паша. Вот именно. Ходит он тут, смеется над нами. Посмотрим, кто будет смеяться последним.
Люба. Да.
Феликс. Что «да»? Господи, да почему же обязательно надо быть несчастными?
Люба. Почему это несчастными?
Феликс. Вот и я спрашиваю у вас, Люба. Почему?
Люба. Я пошла, мне нужно с собакой гулять.
Маша Паша. Иди-иди. Вся квартира провоняла псиной твоей.
Молчание.
Нина. Леся, пошла сюда. Быстро!
Молчание.
Нина. Быстро, тварь, иди сюда! Кому сказала?
Подходит к двери, открывает. Феликс идет за ней.
Феликс. Я бы попросил…
Нина. Чё?
Алексей Васильич. Вы вчера кино видели? Это ж надо такую срань по федеральному каналу? Человеку всего-то ничего изменила жена, а он берет и убивает всех встречных-поперечных.
Рита. Ну и не смотрел бы.
Алексей Васильич. Не, ну почему они думают, что людям это интересно.
Феликс (внимательно смотрит на Нину, в комнату не пускает). Тогда зачем же смотрели?
Алексей Васильич. Природа там красивая. Не то, что здесь. (Рукой машет на окно. Икает.)
Феликс. Окружение не всегда влияет на наши поступки.
Выходит Леся, смотрит на мать, отворачивается, проходит на кухню.
Алексей Васильич. Это в кино оно, может, и не влияет. А в жизни нашей проклятой все имеет значение. Во как я сказал. Я красиво сказал, Леся? Ты слышишь меня? Все имеет значение в говнистой нашей жизни.
Леся (из комнаты). Феликс красиво говорит, а ты – нет. Ты – нет. Нет и нет.
Алексей Васильич. Дура ты, Леська.
Леся. А мне пох…
Нина. Пошла отсюда уроки делать.
Леся. Не пОняла.
Алексей Васильич. В нашей Беверли Хиллз каждый день что-то случается.
Нина. Тварь.
Феликс. Почему вы так делаете, Нина?
Нина. Че я делаю?
Алексей Васильич. То обворуют кого или побьют. И убить могут.
Феликс. У вас прекрасная дочь, а вы обзываете ее всякими словами.
Нина. Повтори, шо сказал? Это кто прекрасная?
Леся. Дядь… пошли от них, а?
Нина. Ща я тебе пойду! (Феликсу.) Ты че лезешь-то к нам, я не поняла? Че те надо?
Алексей Васильич берет Нину за руку, пытается увести.
Нина. Вот так… Я между прочим отличницей была, понял? До пятого класса пятерки все.
Алексей Васильич. Давай иди уже.
Нина. Я что виновата, что здесь живу? Да че ты про мою жизнь-то знаешь? Хмырь…
Алексей Васильич. Да заткнись ты уже, мать.
Нина. А он лезет. Он мне будет говорить, как с Леськой… Он думает, я говно.
Алексей Васильич. Он так не думает.
Феликс. Я так не думаю.
Нина. Да пошел ты на. Он мою Леську учить будет, гаденыш! А сам… а ты давненько ли тут ходишь, а? В районе нашем?
Феликс. Причем здесь это?
Нина. А притом, гадина!
Алексей Васильич. Пойдем, слышь? У меня там есть для тебя. (Уводит в комнату. Возвращается.) Слышь, ты внимания не обращай. Она выпьет – жаба жабой.
Феликс (кивает). А вы?
Алексей Васильич. А я не. Я вообще не пьянею.
Феликс. Опасное заблуждение.
Алексей Васильич (чуть пошатнувшись). Чё?
Феликс. Я говорю, что так не бывает.
Алексей Васильеич. А ты откудова знаешь? Сам-то вон, как стеклышко сидишь. Смотреть тошно.
Феликс улыбается. Васильич берет сковородку из-под рыбы, моет. Рита закуривает сигарету.
Маша Паша. Я сказала, не курить!
Рита. А мне насрать. Хозяйка, ять, нашлась.
Феликс (Лесе). Неужели ты тоже думаешь, что в этой дыре не может быть счастья, Леся?
Леся смеется.
Сцена 17 Ибрагимов Ахмед Рашидович
На кухне Маша Паша, Рита, Люба, Сера. Сера шатается. Люба пытается выпроводить его, но безуспешно. В руках у него тапки Феликса. Он прижимает их к груди, как живых. Заходит участковый Ибрагимов.
Ибрагимов (с ярким восточным акцентом). Ибрагимов Ахмед Рашидович.
Маша Паша. От. Дожили. А где славяне-то? Уже в органах у нас Махмуды. Скоро будут в думе сидеть, вот увидите. А я предупреждала. Когда все такие уроды, будет вырождение.
Сера. Товарищ Ибрагим, она нас оскорбляет. (Сползает по стенке вниз.)
Ибрагимов. Не понял…
Люба. У него грипп.
Маша Паша. Ага, уже года три как…
Ибрагимов. Что вы скажите об вашем жильце?
Рита. Он траву прямо в комнате рОстит. Ты посмотри, малютка. Не стесняйся. И ко мне заходи. Там на двери розовое сердечко.
Маша Паша. Бесстыжая. Тебя не об этом жильце спросили.
Ибрагимов. Что за трава?
Люба. Щавель да укроп. (Сере.) Выполз, идиот.
Ибрагимов. Что вы скажите об вашем жильце в комнате с голой бабой?
Маша Паша. Он ее снял, бабу.
Рита. Говорю же, извращенец.
Ибрагимов (разочарованно). Сняли бабу?
Маша Паша. Ты с девчонкой лучше поговори. Сразу все поймешь. Ну, ты понимаешь.
Ибрагимов. Не очень понимаю.
Люба (тихо). Русский учить надо.
Рита. Ихняя комната прямо за углом, малютка.
Ибрагимов. Жильца?
Рита. Сучки мелкой.
Маша Паша. К которой он подкатывает.
Ибрагимов. А-а-а. Девочка. 13 лет.
Люба (Маше Паше). Так они ж в жменьку опять.
Маша Паша. Нет. Я их предупредила.
Люба. Да в жменьку они. Ты что, Нинку не знаешь? Че, правда, думаешь, он…
Маша Паша. Пусть милиция разбирается.
Люба. Да не похож.
Маша Паша. Все они не похожи. Придушить бы при рождении.
Люба. Добрая ты.
Маша Паша. Я такая.
Рита (громко). Леся! Пошла сюда! К тебе друг пришел.
Появляется Леся. Смотрит на Ибрагимова. Хмурится.
Ибрагимов. Поговорим, девочка?
Леся. Че опять-то?
Маша Паша. Поговорит-поговорит.
Леся. Да пошли вы.
Пытается выйти из кухни. Маша Паша преграждает ей дорогу.
Маша Паша. Расскажи нам про дядю Феликса.
Леся. Вы че, охренели, что ли…
Ибрагимов. Так… Где он?
Леся. Он ниче плохого не делал, вы че?
Ибрагимов. Разберемся. Давай. Так, где он?
Леся. Ушел.
Рита. Удрал.
Леся. Чушь…
Люба. Точно. Почуял и смылся.
Леся. Нет, он просто в магазин пошел. Да что вы пристали?
Ибрагимов. Разберемся.
Леся. В чем разберемся?
Ибрагимов. Где родители? Там? (Идет к двери, Леся хватает его за рукав.)
Леся. Туда нельзя. Болеют они.
Ибрагимов. Грипп?
Леся. Ну, типа…
Ибрагимов. Мне поговорить. Все могут идти. Давай. Идите-идите.
Леся тихонько пробивается к выходу.
Маша Паша. Почему это? (Лесе.) А ты куда это собралась.
Леся. Отвали от меня.
Ибрагимов. Не положено тут. Давай иди. Я поговорить хочу. Про дядю… (Идет к Лесиной комнате. Леся хватает его за рукав.)
Леся. Грипп у них. Вон к Сере иди. У него прикольно.
Ибрагимов. У него тоже грипп. А я зайду к нему позже. Давай?
Люба. Очень заразный грипп.
Ибрагимов. Вышли все!
Снова направляется к Лесиной комнате.
Леся. Не, ну долболох… Это не моя дверь.
Ибрагимов. Как так? Давай не ври.
Леся. Там моя. (Показывает в сторону кладовки. Уводит Ибрагимова. )
Люба. А ты говорила, предупредила.
Маша Паша. Давно пора. Родительских лишат, сучку в детдом сдадут.
Люба. Не предупредила, что ли? А менты, думаешь, не знают? Да им насрать.
Маша Паша. А ты че так трясешься-то?
Люба. Я трясусь?
Маша Паша. Испугалась, что наркошу загребут?
Люба. Да пошла ты.
Маша Паша. Вы что, вместе курите?
Рита. Ха! Они кувыркаются по ночам. Малютки. Точно!
Люба. Закрой пасть, психопатка!
Маша Паша. Уродки.
Уходит.
Люба. Пошли, Сера. Хватит валяться, слышь? Я тебе чаю налью с пряником.
Сера. Все равно тебя не брошу, потому что ты хороший.
Рита. Придурок. Как ты с ним, я не поняла. У него же не встает ни фига.
Люба. Сука!
Рита. Ять. Что-то давно твоей собачки не слышно.
Люба. Ты че хочешь сказать, сволочь?
Рита. Ниче! Хлебало свое захлопни.
Уходят. Сера продолжает сидеть на полу посреди кухни. Порыв ветра открывает дверь на балкон. Сера встает, пошатываясь, выходит к балконной лестнице. Животом ложится на перила.
Сера. Я, блин, птица!
На кухню заходит Феликс. Видит Серу. Кидается на балкон. Сера переваливается вниз. Феликс хватает его за пояс, втаскивает обратно.
Сера. Я птица.
Феликс. Я понял.
Сера. Хреново мне, Феликс.
Феликс. Ничего, друг, все пройдет.
Феликс гладит Серу по голове. Сера дрожит. Леся медленно выходит из кладовки со скрипкой в руках. Садится на пол, трогает струны. Берет смычок. Скрипка издает нервные жутковатые звуки. Затемнение.
Сцена 18 Феликс и Маша Паша
Феликс стучит в дверь Маши Паши. В руках у него букет цветов.
Феликс. Марья Павловна, к вам можно?
Маша Паша. С чего это?
Феликс. Поговорить хочу.
Маша Паша. Я слушаю.
Феликс. Вы не пустите меня?
Маша Паша. Мне уходить надо.
Феликс. Прямо сейчас?
Маша Паша. Да, прямо сейчас.
Феликс. Это вам. (Протягивает цветы.)
Маша Паша. С чего это? (Не берет.)
Феликс. Да просто так. Знаете что, я стол накрыл. Всех позвал. Подумал, что соседи же. Надо общаться.
Маша Паша. Вы так подумали?
Феликс. Подумал.
Маша Паша. Ну и зря.
Феликс. Марья Павловна, я рассчитываю на вас, как на главного.
Маша Паша. Подлизываешься?
Феликс. Нет, извиниться хочу.
Маша Паша. За что это?
Феликс. Да уж, наверное, есть за что.
Маша Паша. У меня аллергия на цветы.
Феликс. Не возьмете?
Маша Паша. Нет.
Феликс. Приходите.
Маша Паша. Я подумаю. (Закрывает дверь.)
В коридоре появляется Леся, расстроенная и растерянная.
Феликс. Леся, что случилось?
Леся вертит головой, бежит на кухню. Феликс за ней.
Леся (тихо). Дядя, ты, знаешь что. Поезжай к своей мымре. Не надо тебе тут.
Феликс. Что случилось, Лесь?
Леся (оборачиваясь в сторону кладовки). Поезжай, прямо щаз. Я тебе вещи помогу собрать. Или нет… ты лучше сам собери…
Феликс. Я прям сейчас никуда не поеду.
Леся. Ну и дебил.
Феликс. Какой зомби тебя укусил?
Леся. Никакой.
Пауза.
Леся. Дядь… А ты раньше приезжал сюда?
Феликс. Конечно, нет. Почему ты спрашиваешь.
Леся. Вообще никогда не был в этом районе?
Феликс. Возможно, один раз, когда учился. Да и то я очень смутно помню.
Леся. А зачем ты приезжал?
Феликс. Это допрос?
Леся. Я тебя убью, понял?
Феликс. Понял. Только не понял, за что.
Леся. А цветы ты кому принес?
Феликс. Ревнуешь?
Леся. Это, йя, не смешно!
Феликс. На каком языке говорят в аду?
Леся. А мне, ять, по хрену на каком они говорят. Ты, наверное, лучше знаешь.
Феликс. Бесы разговаривают матом. И когда ты говоришь мне эти слова, ты приглашаешь их в гости. К себе. Пригласить легко, но потом не выгонишь.
Леся. Да пошел ты, нудило! Задрал уже!
Феликс. Я-то пойду. Я всегда могу пойти. А ты останешься. Не страшно? Я подохну, а ты выживешь.
Феликс оставляет цветы на столе. Уходит в комнату. Леся смотрит в окно. Дверь балкона закрыта на все щеколды. Под ней сидит Сера и тихонько воет.
Сцена 19 Феликс и другие
В комнате Феликса накрыт стол. За ним сидят Маша Паша, Люба, Рита, Зина, Сера, Марина с мужем, Алексей Васильич. Сера (Сергей) почти в нормальном состоянии. Два места пустуют. На Феликса никто не смотрит. Сидят молча некоторое время, неловко молчат.
Марина. Вкусный тортик.
Сера. Ага.
Пауза. Все едят.
Марина. Где брали?
Феликс. В «Окее».
Пауза.
Люба. Специально ездил, что ль? Молодец…
Марина. Вы решили тут пожить еще?
Феликс. Да, я подумал, что останусь еще на недельку.
Маша Паша (едко). Понравилось?
Феликс. Нет.
Пауза.
Маша Паша. Тогда в чем же дело?
Феликс. Привык.
Маша Паша. К чему ты привык?
Феликс. К вам привязался.
Рита. Да ладно врать-то!
Феликс. Я не вру.
Молчание.
Феликс. Я понимаю, вы так раньше не делали. Но когда-то надо начинать. Ведь хорошо сидим. Разве нет?
Все кивают.
Феликс. А… Алексей Васильич?
Алексей Васильич (с набитым ртом). Угу?
Феликс. Нина не придет?
Алексей Васильич отрицательно мотает головой, усиленно жует кусок торта.
Феликс. А Леся?
Алексей Васильич. Не, не придет.
Феликс. С ней все в порядке?
Маша Паша. А что?
Феликс. Вам нравится торт? Он очень свежий.
Маша Паша. Нравится. И что?
Сера тянется к последнему куску торта, третьему по счету.
Феликс. Сергей, вы оставьте кусочек для Леси.
Алексей Васильич. Леська не придет.
Феликс. Почему?
Алексей Васильич (пожимает плечами). Не придет. Пусть доедает.
Раздается стук в дверь. Феликс встает, думает, что Леся. Появляется Ибрагимов. Феликс садится.
Ибрагимов. Э… Здрасьте!
Феликс. Здравствуйте! Присаживайтесь.
Ибрагимов. Можно, да?
Феликс. Да, пожалуйста. Вот, возьмите печенья, чаю. (Убирает последний кусочек торта на тумбочку. Маша Паша с интересом следит за его движениями.)
Люба. Чудак… Хоть бы спросил, че он пришел.
Феликс (весело). Полицейские тоже любят пить чай.
Ибрагимов. Давай. Неудобно только…
Сера. Пей. (Наливает чашку чая, ставит перед Ибрагимовым.)
Маша Паша (Ибрагимову). Странный у нас такой жилец, ну ты понимаешь.
Ибрагимов. Который?
Маша Паша. Я думала, ты ушел уже.
Ибрагимов. Я ушел. Но вернулся. Мне бы Феликса. Фамилию забыл.
Феликс. Я – Феликс. Можно без фамилии. Да, действительно, я здесь не зарегистрирован. Но остановился ненадолго. Надеюсь, это не создаст вам проблем.
Ибрагимов. А где у тебя регистрация? (Отпивает чай.)
Феликс. Центральный район. Недалеко от Спаса.
Рита. Вот ты какой, северный олень… Я бы вся продалась, чтоб в таком районе жить.
Люба. Да тебе уже продавать-то нечего, вся уже кончилась.
Рита. Хлебалку застегни.
Феликс (встает). Стоп! Дорогие мои! У меня есть очень вкусное красное вино.
Ибрагимов. Я не пью, вообще не пью. Мне нельзя.
Сера. Бедняга…
Алексей Васильич. Зашит, что ли?
Ибрагимов. Не пью, отец у нас не пил, дед…
Сера. Бедняги…
Рита. Так ты из этих? Как их, типа, правоверных? Индус?
Алексей Васильич. Дура. Он, наверное, больной просто. (Встречается глазами с Ибрагимовым, отворачивается.)
Марина. А детей у вас сколько?
Ибрагимов. Шесть штук.
Марина. Я так и знала.
Алексей Васильич. И все в полицию пойдут?
Ибрагимов. Не, не пойдут. В армию пойдут. А в полицию не пойдут.
Сера. В чеченскую?
Люба выразительно смотрит на Серу, крутит у виска.
Ибрагимов. В русскую пойдут. (Феликсу.) А ты в этот район приезжал иногда?
Феликс. Один раз был.
Ибрагимов. Когда был один раз?
Феликс. Лет восемь назад, возможно. А что?
Ибрагимов. А что ты тут делал один раз?
Феликс. А почему вы спрашиваете?
Пауза.
Ибрагимов. Мне с тобой поговорить.
Феликс. Я могу вам чем-то помочь?
Ибрагимов. Нет, мне поговорить. Ты врач?
Феликс. Нет. Вам нужен доктор?
Ибрагимов. Ты санитар?
Феликс. Нет. Я работаю в комитете по охране памятников. А что случилось?
Сера опрокидывает чай на себя. В этот момент в комнату тихонько заходит Леся.
Люба. Обжегся сильно?
Сера. Не, брюки намочил. Как описался. (Смеется.)
Люба. Ха-ха, смешной… Все хозяйство поди обварил.
Рита. У него оно отпало давно.
Феликс. Погоди, я налью еще. Марья Павловна, вам налить? Алексей Васильич?
Маша Паша. Давай.
Леся (громко). Мне налить.
Феликс улыбается. Леся садится за стол, мрачно смотрит на Ибрагимова. Феликс протягивает ей оставшийся кусок торта. Ибрагимов провожает его глазами.
Леся. Че? Не все сожрали?
Феликс. Леся…
Леся. Я ж те сказала, вали отсюда по-хорошему, дядя!
Алексей Васильич. Мамка узнает, голову тебе свернет, дура. Тебе еще повезло, что она не приперлась.
Леся. Закрой е… (сбивается) рот свой закрой. Не ей мне приказывать. С кем хочу, с тем и дружу.
Феликс. Леся… Ну-ка давай чайку тебе налью… Вина не предлагаю.
Леся. Вы хорошо сидите, люди, да? Такие лица у всех. Ну, почти как у тебя, дядя Феликс, невинные такие. Ха, они тебя еще на прощанье поцелуют. Вот увидишь. Им это как два пальца обоссать. Падлы вы, а не люди. (Встает.) Берет кусок торта, делит его на две части, подходит к Ибрагимову, кладет на погоны.
Ибрагимов. Что?!
Алексей Васильич. О, ять, я так и знал. Не обращайте на нее внимание. Возраст такой. Ниночка все постирает.
Маша Паша. Ага! Разбежался. Прямо всех тут обстирает Ниночка.
Люба (Маше Паше). Злыдня.
Леся (Маше Паше). Жаль, у тебя погон нет.
Маша Паша, неприятно прищурившись, молчит.
Ибрагимов. В колонию хочешь?
Леся. Да уж получше будет, чем тут.
Алексей Васильевич. Не, не хочет она, товарищ Ибрагимов. С дуру она.
Ибрагимов. Все понятно тут. Завтра в отделение приведи.
Алексей Васильич. Не, ну зачем в отделение?
Ибрагимов. Приведи. Давай до свидания. Спасибо за печенье. Нормальное.
Уходит.
Феликс (Лесе). Что с тобой такое! Неужели ты не понимаешь… Ничего не понимаешь? Разве можно так с людьми…
Леся (переходит на крик). Они на тебя заяву накатали, люди твои, что ты педофил поганый. А ты их ужином кормишь. И мента вместе с ними. А он, может, за тобой приходил. Он, может, тебя забрать хотел, придурошного. А ты им тортика принес. А они все, все этому нигеру говорили, что ты – сука, понимаешь? Ты – маньячина проклятая. А ты им чаю…
Леся захлебывается. Выбегает из комнаты. Молчание. Феликс медленно выходит вслед за ней. Сера пьет чай как ни в чем не бывало.
Марина. Ну, мы пошли, наверное.
Сера. А я ниче не накатывал. Мне на хрен? Я – птица, йя. И он – тоже. Во… (Вытягивает руки-крылья.) Летчики м-м-мы.
Сцена 20 Феликс, Нина и другие
Феликс сидит рядом с Лесей в кладовке. На стене за их спинами – Каспер и Литл Сьюзи. Снаружи Маша Паша на кого-то орет.
Леся. Феликс, почему она орет?
Феликс. У нее жизнь тяжелая.
Леся. Я живу в аду, но я же не ору.
Феликс. Всем нужна любовь, Леся. Даже Сера любит. Тапки…
Леся с удивлением смотрит на Феликса.
Леся. Маше Паше ничего не нужно.
Феликс. Бывает, что самые последние протянут тебе руку помощи.
Леся. Ага. Бывает. Но только не здесь. Спать хочется.
Феликс. Иди ложись.
Леся. Не могу. Мать кровать описала.
Феликс. Пойдем ко мне.
Леся. Не пойду. Тебя этот горец тогда точняком в ментуру заметет. И друзья твои все еще жрут твою еду.
Феликс. Ты думаешь?
Леся. Пойдем проверим?
Феликс. Ну уж нет…
Леся. И кошмары мне снятся дебильные. Я как будто бы лежу, а ко мне подходят черные чудики какие-то. На них черные капюшоны и волос много, и когти. Они на меня прямо становятся и душат меня. Дышать тяжело. И лиц у них не видно, но там страшное что-то. Гнилое, понимаешь, Феликс? Мне кажется, они меня заберут когда-нибудь.
Феликс. Глупости… Мало ли, что тебе снится? Это просто подсознание, Леся. Ты хороший человек, Леся. Поняла меня?
Леся. Ты не знаешь, как это страшно, дядя. Ты вообще ниче не знаешь. Ты живешь в центральном районе, рядом со Спасом.
Феликс. Опять подслушивала?
Леся. Мамочка моя! Так страшно. Просыпаюсь ночью, а оно надо мной стоит.
Феликс. И давно это у тебя?
Леся. Я не псих.
Феликс. Ты не псих.
Леся. Какого ты обзываешься?
Феликс. Я же сказал, что ты не псих. Не зажигайся так, успокойся. Я страшно рад, что ты пришла. Хоть и натворила ты… Зачем ты этому несчастному погоны испортила, а? Ты только представь, эти уставшие несчастные люди, всю жизнь сидят в Беверли Хиллз. А у тебя, Леся, есть выбор.
Леся. Меня уже тошнит от твоих сказок, дядя.
Феликс. Жить здесь или вырваться отсюда.
Леся. Феликс, сколько тебе лет? Отчего ты такой долбо… глупый почему такой?
Феликс. Все у тебя будет хорошо, понимаешь?
Леся. Знаешь, даже если ты маньяк, я тебя не брошу.
Феликс. Спасибо, друг. Ты… наушники девочке верни, а?
Леся. Она сука, не верну. Мне самой они нужны, знаешь. Я когда музыку слушаю, представляю себе…
Феликс. Что?
Леся. Монте-Карлу.
Феликс. А если серьезно?
Леся. Ну, я представляю, что живу в двухэтажном таком доме и что у нас джакузевая ванна и лошадь.
Феликс. Как зовут лошадь?
Леся. Гарри.
Феликс. У нее шрам на лбу?
Леся. Придурок! А я мечтаю о своей ванне. В такой ванной ванну не примешь же? В ней же этот придурошный Сера велик моет. А придурошная Люда – придурошную Кобу.
Феликс вздыхает. Сумасшедшая внучка за стенкой начинает очередные строительные работы. Феликс резко поднимается.
Леся. Бабку твою, мазерфагер, какого хрена она опять! Да не нервничай ты так. Ты куда?
Феликс. Не по себе как-то.
Феликс выходит из кладовки, незаметно проходит к себе. За ним идет Леся. В его комнате Алексей Васильич допивает вино. Сера копошится под столом. Рита копается в столе Феликса. Люба ушла гулять с Кобой.
Рита. Этот Феликс – настоящий псих. Он с цветами разговаривает.
Маша Паша. Это нормально.
Рита. Для вас это нормально. А я бы с ним срать в один огород не села.
Маша Паша. А вам, уродам, этого не понять. Только он все равно псих. Ну, ты понимаешь.
Рита. Он импотент, а импотенты – самые опасные, чтоб вы знали. Они маньяки.
Феликс. Ну, хоть в чем-то у вас полное согласие.
Рита. О, йя.
Феликс. Мне выйти?
Рита. Ножницы искала.
Леся. Ага… Дядь, мне нравятся твои друзья.
Рита. Заткнись, мелкая, на себя бы посмотрела.
Леся. А я у этого дурачка ниче не воровала.
Маша Паша. Я за цветами пришла.
Леся. Ага. Ну вы и придурки, люди. Дядь, ну почему ты такой добрый идиот, а? Люди об тебя ноги вытирают, а ты их любишь. Ведь ты их любишь, сволочей.
Феликс. Не бывает хороших и плохих, Лесь. У каждого человека могут быть свои обстоятельства.
Леся. Иди ты в жопу, дядя. У нас по району ходит сука недоделанная, девок мелких в подъездах караулит. У него, что, свои обстоятельства?
Феликс. У него – нет. Его надо лечить.
Маша Паша. Его надо убить.
Феликс. Это, к счастью, не в вашей юрисдикции.
Маша Паша. А плевать я хотела на твое мнение. Я бы ему поотрезала все хозяйство и пусть бегает. Нет, ты мне скажи. Если б твою дочь такая сволочь в подъезде подкараулила, ты бы что, не убил бы?
Феликс. Не убил. Поймал и сдал бы. На опыты.
Маша Паша. А потом эта сволочь года через три вышла бы и опять в подъезд? И новых детей лапищами своими… Мальчик, ты где живешь? В раю, что ли? Вокруг посмотри.
Феликс. Я понимаю вас…
Маша Паша. Ни хрена не понимаешь. Я бы эту сволочь расстреляла, понял? В живот. Чтоб мучался подольше. Я бы его гвозди заставила есть и адриланом запивать, чтоб не ржавели, ты понял?
Феликс. Вы что-то пережили… То есть, вы знали такого человека…
Маша Паша. У тебя с головой все нормально? Ку-ку? Мальчик.
Феликс закрывает глаза рукой.
Феликс. Послушайте, Марья Павловна…
Маша Паша. Это ты меня слушай. Я тебе ни на минуту не верю. И тортиками своими ты меня не затыкай.
Феликс. Знаете что. Я понимаю. У вас свои порядки, жарко, как в аду. Но на каком основании вы вызвали милицию? Это уже слишком даже для вас.
Маша Паша. Да потому что ты педофил проклятый.
Феликс. Что?!!!
Появляется пьяная Нина.
Нина. Я те, сволочь, сказала, чтоб к нему не ходила!
Феликс. Успокойтесь!
Рита. Ну-ка, серый, дай пройти. Я за фотиком сгоняю.
Сера ставит подножку Рите. Та падает. Кидается на Серу. Нина надвигается на Лесю. Та отходит вглубь комнаты.
Нина. Мало тебе?
Леся. Отвали от меня.
Алексей Васильич. Нина, пойдем домой.
Нина. Щас мы с тобой поговорим по-семейному. (Хватает Лесю за волосы.)
Феликс оттаскивает Риту от Серы. Леся вырывается. Маша Паша спокойно допивает чай.
Феликс. Да успокойтесь же, наконец!
Нина опрокидывает стол на Феликса. Феликс падает, ударяется головой, теряет сознание. На полу появляется кровь. Какое-то время все стоят без движения. Леся кидается к Феликсу.
Леся. Ты убила его. Сволочь! Ненавижу тебя!
Нина немного трезвеет. На лице недоумение, испуг.
Леся. Дядя, сука, ты что, бросишь меня с ними? Ты че, охренел? Ты что? Феликс, миленький, ты что? Феликс…
Алексей Васильич. С ума сбрендила?
Нина. Васильич, я психа прибила. Ой, че будет!
Маша Паша (злорадно, с интересом). Ну, че будет? Посадят тебя, Нина.
Нина. Заткнись, гадина! Чем докажешь? А не докажешь ничем. Он сам упал.
Леся. Я тебя посажу. Я все ментам про тебя расскажу. Про то, как ты дядю Феликса убила и про то, как ты на складе воруешь.
Нина. Пошла с дороги. Тварь.
Алексей Васильич. Точно убила, мать. Пульса нет. Во дела…
Леся начинает плакать. Появляется Люба. Над бровью у нее большая ссадина.
Люба. Чуть собаку мне не угробили, сволочи. Пнули, представьте, пнули. Она им ничего плохого не сделала.
Все молчат.
Люба. Вы что? Не слышите? Я в них кирпичом кинула. Не попала. А они, козлы, попали.
Все молчат.
Люба. Вы слышите или как?
Маша Паша наклоняется над Феликсом.
Маша Паша. Нина Феликса убила.
Люба. И что? Я собаки чуть не лишилась.
Рита. Во йя…
Люба (нервно). Ну, убила и что? Менты пусть разбираются. Дурацкая погода. Коба вся грязная с ног до головы. А наркоша снова свой велосипед в ванной оставил, гад.
Часть V
Сцена 21 Феликс и Алексей Васильич
Феликс лежит в своей кровати с перебинтованной головой. Леся сидит на стуле у окна рядом с кроватью Феликса.
Леся (шепотом). И вот я просыпаюсь как будто, а они надо мной стоят в черных капюшонах. Забираются на грудь и душат. Забираются на грудь и душат. Очень страшно, Феликс, миленький. Так страшно. Ты только не уходи от меня.
В комнату заходит Алексей Васильич.
Алексей Васильич. Феликс. Привет, дорогой. Я ммм… аптечку принес. Думаю, вдруг еще понадобится.
Ставит на стол маленький чемоданчик с крестом.
Феликс. Спасибо.
Алексей Васильич. Ты ммм… не думай чего…
Феликс (устало). Я не думаю. У меня мозги по полу растеклись. Чем мне думать?
Алексей Васильич. М-м-м… Заяву напишешь?
Феликс (вздыхает). А вам-то какое дело? Разве в аду кому-то есть до кого-то дело?
Алексей Васильич. Не пиши, Феликс. Ты мужик вроде хороший. Не надо нам ментов. Разбираться ж не станут. Лишат мамкиных прав, девчонок в детдом. Не в первый же раз. Ну… Ты ж понимаешь. Жалко их.
Феликс. Жалко.
Алексей Васильич. Я б женился, да сам видишь, какая она. Я б ради детей женился, чтоб помочь. Опеку бы сделал.
Феликс. Что ж не женишься, чтоб помочь?
Алексей Васильич пожимает плечами.
Феликс. Ты сам-то раньше где жил?
Алексей Васильич. Да тут недалеко. С матерью мы живем. Она то есть сама живет, а я вот сюда, к семье… Ненормально же с матерью жить. Ты, наверное, понимаешь, что ненормально сорокалетнему мужику с матерью жить.
Феликс. Ну отчего же? Это с тещей жить ненормально. А если маму любишь, что ж тут такого.
Алексей Васильич. Не, мужику с матерью жить, как бабе с котом: никакой личной жизни.
Феликс. Васильич, ты мог бы мне принести что-нибудь выпить?
Алексей Васильич. Воды, что ли?
Феликс. Нет, водки мне бы.
Алексей Васильич. Я думал, ты не пьешь.
Феликс. Я тоже думал. Пока мозги не растеклись.
Алексей Васильич смотрит с подозрением. Леся робко присаживается на кровать Феликса, поправляет одеяло.
Алексей Васильич. Ты прости, да? Но ты странный немного.
Феликс. Да, я слышал.
Алексей Васильич. Что слышал?
Феликс. Голоса.
Алексей Васильич. Какие голоса такие?
Феликс. Голоса теперь слышу.
Алексей Васильич. Беда…
Феликс. Внучка с дедком распоясалась совсем.
Алексей Васильич. Ах, так они ж переехали. Они теперь сверху живут. Над тобой прямо. Вот и слышно их тебе. Я уж подумал… Ну ты, братан, даешь…
Феликс. Значит, столько лет работы впустую… Несчастный граф не выберется из замка Иф.
Алексей Васильич (Лесе тихо). Сгинь, дура. Не видишь, что ли, плохо ему.
Леся (тихо). Сам сгинь. Это глюки просто. Скоро пройдет.
Алексей Васильич. Пошла, я тебе говорю. Глухая, что ли?
Феликс. Иди, Леся, там у тебя русский, алгебра…
Алексей Васильич. Пошла. Домашнее задание по физре сделай. Может, физручкой станешь.
Леся. Да пошел ты!
Алексей Васильич. Она вчера четверку получила за математику. Нинка от счастья надралась, как сволочь последняя. Маньку в шкафу заперла, та воет. А сама как запоет… Не слышал?
Феликс. Нет.
Алексей Васильич. Ну, ты продрых полжизни.
Феликс. Надеюсь, самую худшую часть.
Алексей Васильич. Она как деньги появляется, сразу за бутылкой. Хорошо, Сера – жлоб, а так бы и курила. А я всю получку сюда несу.
Феликс. Молодец.
Алексей Васильич. Я же счастья им хочу. Спасти их хочу. Понимаешь? Чтоб школу хотя б кончили.
Феликс. Молодец.
Алексей Васильич. Тебе бинты принесть? Эти старые уже. (Показывает на голову Феликса).
Феликс. Нет, спасибо. Откуда у тебя столько добра?
Алексей Васильич. Ритка на медсестру училась когда-то… Это она тебе башку повязала. Леська сначала хотела, но она ж ни хрена не умеет.
Леся. Пошел ты…
Алексей Васильич. А то, смотри, у меня все есть.
Феликс. Нет, спасибо, Алексей Васильич, иди, ради Бога, домой. И ты, Леся, иди-ка тоже.
Леся. Я что, ради себя старалась? Она мне в жопу не нужна, эта твоя говнистая алгебра!
Феликс. Мне не интересна твоя алгебра. Я мечтаю стать продавщицей в магазине «24 часа».
Леся. Закрой пасть!
Феликс. Не мог бы ты немного помолчать.
Леся. У тебя мало мозгов вытекло. Лучше б все.
Уходит.
Алексей Васильич. Ага. Я тоже пошел.
Феликс. Нет, стой… те.
Алексей Васильич. А?
Феликс. Я вас, тебя попросить хочу кое о чем. Вы когда с Ниной Ивановной любовью занимаетесь, следите, чтоб детей в комнате не было.
Алексей Васильич смущенно кивает и уходит. На пороге он сталкивается с Машей Пашей. Она внимательно смотрит на Феликса, замирает в нерешительности и исчезает.
Феликс поднимается, его пошатывает. Он с трудом встает на колени, залезает под кровать, долго возится, раздражается, достает сумку. Берет в руки пачку с чистыми пакетами, смотрит на нее, кидает в угол. Открывает шкаф, начинает вытаскивать оттуда одежду, запихивает в сумку как попало. Замечает книгу со сказками. Кидает ее на кровать.
Сцена 22. Гостиница
Гостиница при Академии наук. Чистый уютный номер. На полках стоят энциклопедии. Феликс сидит в белой рубашке и пьет кофе. Он кажется спокойным, но чуть заметная дрожь в руках выдает его внутреннее состояние. По столу пробегает таракан.
Феликс. Вот вам и Академия наук. (Берет газету, замахивается, передумывает.) Пошел отсюда! Учти, я тебя кормить не буду.
В дверь стучат. Феликс продолжает сидеть.
Бреслав. Феликс, я могу войти?
Феликс не отвечает. Бреслав стучит еще раз и заходит.
Феликс. Ты был прав, малютка, во всем был прав. Плохая идея, очень плохая. Мазерфагер…
Бреслав. Феликс, я надеюсь, ты сейчас шутишь.
Феликс. В этой гребаной хате в натуре можно сдохнуть.
Бреслав. В этой страшной квартире действительно можно умереть.
Феликс. Захлопни пасть, дятел!
Бреслав. Что?
Феликс. Прости, мой дорогой. Прости, ради Бога. Плохо мне.
Бреслав. Простил. Как ты себя чувствуешь?
Феликс. Неважно. Я живой человек. Не железный.
Бреслав. Не надо было тебе лезть в ее жизнь. Она жила себе спокойно, ничего не зная о других мирах. А теперь что с ней будет, Феликс?
Феликс. Что с ней будет? Она будет знать, что всегда есть выбор.
Бреслав. Нет выбора. Потому что…
Феликс. Потому что что?
Бреслав. Ничего.
Феликс. Это гетто, детка? Я заберу ее. У нее будет другая жизнь.
Бреслав кивает, с глубоким сочувствием глядя на Феликса.
Бреслав. Куда? К своей жене?
Пауза.
Бреслав. Я понимаю тебя.
Феликс. Вряд ли.
Бреслав. Почему ты так плохо обо мне думаешь, Феликс?
Феликс. Ты ошибаешься, дорогой мой. Я очень хорошо думаю обо всех. Я ведь жертва гуманизма. В моей жизни пора что-то изменить. Я не хорош, совсем не хорош.
Бреслав. Отрицание своей природы приводит к редукции духа.
Феликс. Проклятье. Борис, мы живем в теплице, ничего не желаем знать, кроме своих растений. На самом деле нам глубоко насрать на тех, кому повезло меньше.
Бреслав. Это неправда.
Феликс. Это правда. Ведь они быдло, как ты говоришь.
Бреслав. Я погорячился. Мне совсем не все равно, что будет с этой девочкой, если хочешь знать. Просто система мира такова, что не все зависит от нас, Феликс. Ты ей не отец, не брат, не сват.
Феликс. Я ей никто.
Бреслав. Вот видишь. Ты сам все прекрасно понимаешь. В конце концов, ты же не можешь ее удочерить. А если б и мог? Это все довольно странно, мой ангел. Ты живешь в обществе, а в обществе не принято, чтобы взрослые люди, как бы это сказать… дружили с детьми. В комитет приходили из полиции. Наводили о тебе справки, звонили твоей жене. Ваши отношения с этим ребенком…
Феликс. Ее зовут Леся.
Бреслав. Неважно, как ее зовут. Взрослый мужчина не может общаться с девочкой тринадцати лет. Она, вероятно, влюблена в тебя, Феликс.
Феликс. Нет.
Бреслав. Почитай психологию подростков. У Веры много литературы на данную тему. Она с тобой поделится.
Феликс. Она любит меня.
Бреслав. А я тебе о чем.
Феликс. Но это не то, о чем ты подумал, Борис.
Бреслав. Ты невозможен.
Феликс. Мы друзья с тобой?
Бреслав. Разумеется.
Феликс. Напомни, на сколько лет ты меня старше.
Бреслав. Я мальчик.
Феликс. В нашем мире это ни о чем не говорит. К тому же, ты себе льстишь.
Бреслав. Я могу на тебя положиться?
Феликс. Конечно, как всегда.
Бреслав. Ты не вернешься туда.
Феликс (показывая на перебинтованную голову). Нет, я не сумасшедший.
Бреслав видит таракана, которого ранее прогнал Феликс.
Бреслав. Надо же, таракан! Ты представь только. Здесь! Это ты его принес, Феликс. Зачем ему жить? (Со всей силы наступает на него.) Не живи, я сказал!
Сцена 23 Леся и другие
Кухня. За столом сидит Леся, Нина, Люба, Зина, Рита, Марина с мужем, Сера. Сера совершенно адекватен. Нина трезва. Алексей Васильич стоит над Лесей, кладет ей руки на плечи. Она вздрагивает и убирает его руки. Люба достает пирог из духовки.
Люба. Вот и пирожочек.
Все одобрительно кивают.
Рита. Че скисли-то?
Алексей Васильич. Когда-то надо начинать обедать вместе. Хорош ж сидим.
Сера. Хорошо.
Рита. Какой у тебя, Сера, голос приятный, оказывается.
Сера смущенно улыбается.
Люба. Вы хотите варенья, Марья Павловна?
Маша Паша. Нет, спасибо. Вам сахара положить, Зина?
Зина. Спасибо, если можно, три ложечки.
Марина. Какой у вас пирог вкусный получился.
Люба. Как приятно!
Нина. Просто за… чудо какой пирог!
Люба. Я так рада, что понравился.
Пауза.
Нина. А Леся вчера получила пять с минусом по стихам.
Леся. По литературе, мама. Я читала стихи наизусть.
Нина. Наизусть… Надо же. Вот так.
Маша Паша. Молодец.
Рита. Охре… обалдеть! Ну, ты даешь! Еще пирога положить?
Леся. Да нет, мне достаточно.
Пауза.
Марина. Вчера заходил Ибрагимов.
Алексей Васильич. И че… Что ему надо было?
Марина. Он хотел чаю попить.
Алексей Васильич. На кой х… фиг… Не надо ему сюда ходить. Надоел.
Рита. Ему лишь бы на халяву пожр… поесть. Все печенье слопал в прошлый раз.
Муж Марины. Ага.
Марина пихает его в бок. Тот виновато пожимает плечами.
Алексей Васильич (аккуратно). Не знаете, кого поселят?
Сера. Почему обязательно должны кого-то селить? Это совсем не обязательно.
Люба. Говорят, что поселят электрика с химзавода. Ему жить негде.
Маша Паша. А я слышала, приедет слесарь с водоканала.
Леся (раздраженно). Да никто не приедет. Че вы заладили: поселят-не поселят. Да ни хрена не поселят.
Зина. Можно еще кусочек?
Люба. Можно. Пожалуйста.
Рита. А Кобе можно дать немножко?
Люба. Если немножко.
Нина. А Коба какой породы?
Люба. Она метиска. У нее папа – пекинес, а мама – пудель.
Алексей Васильич. Красавица.
Люба. Правда ведь? Я всем это говорю, никто ведь не замечает, какая она красивая.
Маша Паша. Очень красивая.
Леся резко встает из-за стола, уходит, хлопнув дверью.
Сцена 24 Леся и Алексей Васильич
Комната Феликса. Леся сидит на кровати в рубашке Феликса, читает «Сказки народов мира». Заходит Алексей Васильич и садится рядом с ней. Она отодвигается.
Алексей Васильич. Читаешь? Умница. А я раньше тоже читать любил. Романы всякие, детективы. Ты читала детективы?
Леся не реагирует.
Алексей Васильич. А где твои супер наушники? Потеряла?
Леся. Вернула хозяину.
Алексей Васильич. Да что ты! Надо же… Я куплю тебе новые.
Леся. Не надо мне ничего.
Алексей Васильич. Ты на нас с мамкой не обижайся. Если там ударил тебя или еще чего, это я не со зла. Понимаешь?
Леся. Уходи.
Алексей Васильич. Я хочу поговорить.
Леся. А я не хочу.
Алексей Васильич. Ну, пожалуйста.
Леся молчит.
Алексей Васильич. Хочешь гематогену? Возьми. У меня много. (Кладет на кровать две штуки. )
Леся. Ты че, аптеку грабанул?
Алексей Васильич улыбается.
Алексей Васильич. Я бы хотел больше с тобой общаться.
Леся. А я бы не хотела.
Алексей Васильич. Зачем ты так? Мы же семья.
Леся. Мы не семья.
Алексей Васильич. Пойдем, я тебе кое-что купил.
Леся. Я останусь здесь. И, кстати, я вообще здесь останусь, так что…
Алексей Васильич. Никто тебе не разрешит.
Леся. А я ни у кого спрашивать не буду.
Алексей Васильич. Я уже сказал Иванычу, что он может приехать.
Леся. Иванычу? С химзавода или из канализации?
Алексей Васильич. А че? Комната хорошая…
Леся. Еще один алкаш? Какой ты шустрый, Васильич.
Алексей Васильич. Может, оно и к лучшему. Мы, наконец, станем нормальной семьей. Нина бросит пить.
Леся. Да?
Алексей Васильич. Ага. Зачем тебе Феликс? Почему ты не можешь подружиться, например, со мной? (Пауза.) Он тебя кинул, Леся. Струсил и удрал. Слабак.
Леся. Уйди от меня. Не подходи ко мне больше. Не разговаривай со мной. Меня нет и тебя нет. Держись от меня подальше, понял?
Алексей Васильич. Подальше здесь?
Леся. Подальше здесь.
Алексей Васильич. Ты – идиотка.
Хватает ее за руку, Леся вскрикивает, вырывается.
Алексей Васильич. Ой, ладно, больно ей…
Леся. Я к Ибрагиму пойду, если еще раз ты меня тронешь.
Алексей Васильич (спокойнее). Он нам только мешал.
Леся. Отвали от меня.
Алексей Васильич. Из-за него ты с нами почти не жила.
Леся. Ну да. А до него я все время, ять, с вами.
Алексей Васильич. Теперь все будет по-другому.
Леся. Ну да.
Алексей Васильич. Феликс тебя кинул.
Леся. Да пошел ты! А-а-а! (Громко кричит. )
Алексей Васильич. Идиотка. (Уходит.)
Леся ходит по комнате из угла в угол.
Леся. В некотором царстве, в некотором государстве, за тридевять земель жили-были… и умерли.
Сцена 25 Феликс и Леся
Ночь. Холл в гостинице при Академии наук. Везде висят картины, стоят цветы, в приемнике у вахтера играет классическая музыка. Леся сидит в кресле. На ней белая рубашка и длинная юбка. В этом наряде она похожа на воспитанницу пансиона для благородных девиц. Выражение лица у нее одновременно очень детское и по-взрослому серьезное. На улице дождь, она промокла.
Вахтер. Будьте любезны, юная леди, возьмите чай. Вам нужно отогреться.
Леся удивленно смотрит на чай, на вахтера, на вошедшего Феликса. Феликс в халате и уличных ботинках.
Феликс. Тапки остались у Серы.
Леся кивает.
Феликс. Я не могу пригласить тебя наверх, потому что…
Леся. Потому что все думают, что ты педофил?
Вахтер с интересом смотрит на Феликса. Ловит его взгляд и делает вид, что страшно чем-то занят.
Феликс. Кое-кто все еще так думает. Ты… очень красивая, Леся. Тебе очень идет… Замерзла? Как ты меня нашла? Почему ночью?
Леся. Ты мне не рад?
Феликс. Конечно, рад. Но как же ты так… одна ночью?
Леся. Женщина-кошка ничего не боится. Я слышала, как Бреслав тебя звал сюда. Я в него окурки кидала.
Феликс. Зачем?
Леся. Потому что я быдло.
Феликс хочет что-то ответить. Леся машет на него рукой.
Леся. Ну, как ты?
Феликс. В Припяти и то радостнее, чем здесь.
Леся. Ты не в духе?
Феликс. Нет. Из меня его выбили.
Леся. Не знала, что ты можешь быть не в духе. А что такое припяти?
Феликс. Природный заповедник.
Леся. Красивый?
Феликс. Очень.
Леся. Поедем туда?
Феликс. Поедем. Это место как раз для нас с тобой. Трава зеленеет, солнышко блестит, в домах деревья растут, в речке плавают гигантские карпы.
Леся. Круто. Не то, что у нас в Беверли Хиллз.
Феликс. Леся, надо позвонить в общежитие. Твои, наверное, с ума сходят.
Леся. Ты думаешь? Хотя, может, и сходят. Представляешь, маму зашили.
Феликс. Как «зашили»?
Леся. Ну ты и дебил… прости… я не то хотела сказать… Ей вшили какую-то штуку. Выпьет – умрет, наверное. Поэтому она не пьет.
Феликс. Я понял. Так ведь это хорошие новости, Леся. Правда?
Леся. И Сера траву всю на помойку вынес. Все, что выросло.
Феликс. Не может быть…
Леся. Никто не верит. Маша Паша с Кобой с утра гуляла, потому что Люба заболела. И ей Ритка чай с лимоном каждый час заваривает.
Феликс. Лесенька, это же прекрасно… Я же говорил, что не все так плохо. И будет еще лучше, слышишь?
Вахтер. Простите, я отойду на две минуты.
Феликс. Пожалуйста, не торопитесь.
Вахтер. С вашего позволения дверцу прикрою.
Феликс. Будьте так любезны.
Вахтер. Если вас не затруднит, если кто-то придет…
Феликс. Попрошу немного подождать на улице.
Вахтер. Спасибо вам огромное.
Феликс. Ну что вы, буду рад помочь.
Вахтер уходит.
Леся. А он хороший. Даже не прогнал. Ведь мало ли кто пришел ночью-то. И чая налил.
Феликс. Это только видимость. Он первый сдаст тебя при первой опасности. Смотри глубже, Леся.
Леся внезапно бросается на шею Феликсу.
Леся. Феликс, миленький, вернись, пожалуйста! Очень тебя прошу! Вернись. На чуть-чуть вернись, не навсегда. Ты думаешь, я не понимаю, что ли? Я больше не буду тупить, я все буду делать, как ты скажешь. В школу ходить, учиться. Я знаю, куда поступать буду. В Академию для художников. Я в студию записалась. Слышишь? Ты только не уходи. Я все понимаю, я теперь взрослая стала. Меня сделали такой. Давно уже.
Феликс. То есть?
Леся. Не, нет, я не об этом. Ты что? Я никогда… ты что подумал? Это же я так, про Петьку из девятого «Б». Чтоб тебя позлить. (Смущенно поправляет юбку.)
Феликс. Ты похожа на ангела. (Улыбается.) Я буду приходить к тебе в гости.
Леся отрицательно качает головой.
Леся. Нет, Феликс. Ты не понимаешь… Мне нужно, чтобы ты вернулся. Прошу тебя.
Возвращается вахтер, подозрительно косится в сторону Феликса и Леси.
Леся. Я спать не могу.
Феликс. То есть?
Леся. Мне страшно, Феликс. Люба говорит, что это бесы ко мне по ночам приходят.
Феликс. Дура она. Это не бесы. Это сумасшедшая внучка по комнатам шарится.
Леся. Эта долбанная внучка больше не шарится. Ее в психушку увезли. Так что… Васильич… за… достал меня. Не то что-то с ним. Сука он.
Феликс. Не ругайся, пожалуйста.
Леся. Не буду. Слушай, Феликс. А если на тебя отморозки нападут и начнут тебя дубасить, ты им тоже скажешь: «Не деритесь, пожалуйста».
Феликс. Возможно.
Леся обнимает Феликса за плечи.
Леся. Не волнуйся, Феликс. Если в Беверли Хиллз кто на тебя нападет, я им так вмажу… Я их гвозди заставлю жрать и запивать адриланом…
Феликс. …чтоб не заржавели?
Леся. Да… То есть, я их сильно ударю, и будут они есть металл. Ты вернешься?
Феликс молчит.
Леся. Ты вернешься?
Феликс. Все не так просто…
Леся. Понятно. Я пойду.
Феликс. Нет.
Леся. Нет?
Феликс. Нет, посиди со мной еще.
Леся. Посидеть с тобой еще?
Вахтер. Вы меня извините. Время позднее. Здесь нежелательно… Я бы попросил вас.
Леся. Я пойду.
Феликс. Нет. Ты никуда не пойдешь. (Вахтеру). Мы вам мешаем?
Вахтер. Что?
Феликс (раздраженно). Я спросил, мы мешаем вам? Если да, то, потрудитесь, объяснить, чем именно.
Леся. Феликс…
Феликс. Выйди сюда, мне неудобно говорить через стекло.
Вахтер. Как вы со мной разговариваете? Да вы благодарить меня должны, что я вообще пустил вашу подружку.
Феликс. Что ты сказал? (Подходит к вахтеру.) Какого хрена ты к нам лезешь?
Леся. Феликс!
Феликс оборачивается.
Вахтер. Постыдились бы. Взрослый мужчина, а тянет на малолеток.
Феликс разворачивается, сильно толкает вахтера. Тут же понимает, что сделал что-то не то.
Феликс. Бога ради извините.
Вахтер. Очень хорошо, я дверцу-то прикрыл. Не уйдешь… (Звонит в полицию). Алле, полиция? Академия наук, то есть гостиница, улица Композиторов тринадцать, дробь сто одиннадцать, литера Хэ. Приезжайте. Будьте любезны. Срочно. Меня избили. Ненормальный жилец. Да, всего. Ногами в живот.
Леся. Феликс… Он че?
Феликс. Вот видишь, Леся. Среда ни хрена не влияет на нашу жизнь.
Сцена 26 Феликс и Маша Паша
Общежитие. Феликс заходит в комнату. На его кровати сидит Маша Паша. Читает.
Феликс. Здравствуйте, Марья Павловна.
Маша Паша. Вернулся? Надо же. Я подумала, что ошиблась. Ну, проходи, не стесняйся. Чего застрял? (Пауза.) Здесь читается хорошо.
Феликс. Да?
Маша Паша. Атмосфера тут такая.
Феликс. Какая?
Маша Паша. Подходящая. Говорят, ты в тюряге сидел?
Феликс. Это долг каждого культурного человека.
Маша Паша. Ну и как?
Феликс. Почти так же, как и здесь.
Маша Паша. Понравилось?
Феликс. Очень. Жаль только, что недолго.
Маша Паша. Поживи у нас еще немного, найдешь массу поводов попасть туда снова.
Феликс. Я на пару дней.
Маша Паша. Да что ты! Твои сказки?
Феликс. Нет. Видимо, от бывшего жильца.
Маша Паша. Это ты писал?
Феликс. Что?
Маша Паша. Я снова его спрятала.
Феликс. Что вы спрятали, Марья Павловна?
Маша Паша. Да не я, здесь так написано.
Феликс берет книгу.
Феликс. Это Лесин почерк.
Маша Паша. Вот зараза. Опять книжку изгадила. И кого она спрятала?
Феликс. Не знаю. А что, вы и раньше здесь читали?
Маша Паша. Нет, раньше я здесь не читала. А тебе жалко? Если так, то катись колбаской.
Феликс. Соскучился по вам. Хотите коньяка? Наполеон. Это от Веры, путеводной звезды Бреслава.
Маша Паша. Я не пью коньяк. И мне все равно, от какой оно звезды.
Феликс. Это неправда. Еще как пьете. И у вас нет аллергии на цветы. Знаете, я в детстве ходил в музыкальную школу. Каждый раз разными дорогами. Скрипка была очень тяжелая. Из-за футляра. Старые футляры такие неудобные…
Маша Паша. Почему ты решил, что мне это интересно.
Феликс. Интересно. Вам все интересно, Марья Павловна. Потому что жизнь в принципе очень интересна.
Маша Паша. Да что ты…
Феликс. Это был хороший район, я учился в гимназии с уклоном.
Маша Паша. С уклоном куда?
Феликс. С уклоном в светлое будущее, конечно. И каждый раз после школы я возвращался с синяками. Потому что мои одноклассники считали меня странным.
Маша Паша. То же мне, удивил.
Феликс. Потому что я считал, что все споры можно решить словами, а не кулаками. Меня так учили. Их тоже. Только я поверил.
Маша Паша. Дурак.
Феликс. Хотите коньяка?
Маша Паша. Я не пью коньяк.
Феликс. А я все-таки налью. Удивительно. Какой бы дорогой я не шел, они всегда меня находили…
Маша Паша. И что?
Феликс. Что если я ошибался?
Маша Паша. Дорогой?
Феликс. Да. Возможно, мат помогает выжить. Может быть…
Маша Паша. Не может.
Феликс. Что вы сказали?
Маша Паша. Уши прочисть.
Феликс. У вас есть детские фотографии?
Маша Паша. Это тебе еще зачем?
Феликс. Просто хочу посмотреть.
Маша Паша. Нечего на них смотреть. Ты ж не родственник, в конце концов. (Смеется.)
Феликс. Я – сосед. Время такое, мы должны друг друга знать.
Маша Паша. На хрен?
Феликс. На какой-то хрен должны. Это приятно.
Маша Паша. Ничего мы не должны. Езжай, Феликс, к жене. Не ждал тебя никто. И Леся тебя видеть не хочет.
Феликс. Я так и думал. Это все? Я не понимаю значения возраста. Мне эти ограничения не ясны. Я ничего не хочу знать об этом.
Маша Паша. Чего?
Феликс. Мне кажется, люди делят друг друга даже не по возрасту и опыту, а по тому, сколько тебе жить осталось. А это неверно, потому что сегодня тебе двадцать, впереди еще, допустим, пятьдесят. А завтра упадет кирпич. И нет впереди пятидесяти.
Маша Паша внимательно смотрит на Феликса.
Феликс. Возникает что-то вроде социального неравенства. Молодые и старые в каком-то смысле мстят друг другу, отвергая друг друга. Это разделение ставит барьеры между людьми, а их и так очень много.
Маша Паша. Допустим.
Феликс. Леся старше меня. На самом деле, она старше меня. Понимаете?
Маша Паша. Не очень. Какой ты странный, Феликс. Нереальный какой-то. Привиделся ты нам, что ли…
Феликс. Чего?
Маша Паша. Уши прочисть. Кстати, опять приходил Ибрагимов Ахмед Рашидович. Или Рашид Ахмедович… Или Ахмедов Ибрагим Рашидович, Рашидов Ибрагим… Ну, ты понимаешь.
Феликс. Он приходил за мной?
Маша Паша. Какое самомнение! Педофил снова напал. Ибрагимов говорит, что, возможно, он как-то связан с медициной.
Феликс. Почему?
Маша Паша. Этот урод связывает детям руки бинтами.
Феликс. Я не связан с медициной, надеюсь, вы это понимаете?
Маша Паша. Но у тебя бинт на голове…
Маша Паша быстро выпивает коньяк, уходит.
Сцена 27 Феликс, Рита, Люба и другие
В комнату Феликса заглядывает Рита.
Рита. Это ты, что ли?
Феликс. Я, Рита. Хочешь меня выгнать?
Рита. Разумеется. Ты импотент. Зачем ты нужен?
Феликс. Выгоняй.
Рита. Пошел вон.
Смотрят друг на друга какое-то время.
Феликс. Как дела?
Рита. Замуж выхожу.
Феликс. За кого?
Рита. За малютку.
Феликс. Зачем я спросил?
В проеме двери появляется Люба.
Люба. Оба-на… А я думала, шутит Марья Павловна. Феликс, ты больной?
Феликс. Я вышел из КПЗ, куда мне еще идти?
Люба. Я тебе пирога принесла.
В комнату заходит Сера.
Сера. Привет! Я тебе тапки принес. Плохо тебе без них.
Феликс. Очень плохо.
Сера присаживается к столу.
Сера. Надолго?
Феликс. На пару дней.
Сера. Ну да… Что тут у нас делать? Гиблое место. Вчера вон опять какой-то мужик с балкона кинулся.
Феликс. Насмерть?
Сера. Нет, чудом жив остался. На дерево упал, представляешь? Я скорую вызвал, а он в сознание как придет… как заорет: типа, знак это. Типа, что все теперь хорошо будет.
Люба. Ешь, Феликс. А то этот паразит все сожрет, что плохо лежит.
В комнате появляется Марина с мужем и Зина. Они смотрят на Феликса, кивают ему. Уходят.
Феликс. Леся дома?
Люба. Не видела ее сегодня. Сера, ты видел?
Сера пожимает плечами.
Рита. Вчера днем ее видела. Она две пятерки получила. Она ж не дура. Прикидывается только. Спроси вон у Нины, она точно знает.
Люба. Нет ее, она к сестре уехала. Сама.
Сера понимающе кивает.
Феликс. А Васильич?
Рита. Не видела. Серый, ты его видел?
Сера отрицательно качает головой.
Люба. И я не видела. Может, на работе.
Феликс. А где он работает?
Рита. Не знаю. Серый, ты знаешь?
Сера отрицательно качает головой.
Феликс. Что ж. Поищу его сам.
Рита. На хрен? Вали домой, Феликс.
Люба. Вали-вали.
Феликс. Правда?
Люба. Ну, одну недельку можешь пожить. Так уж и быть, мы тебя будем подкармливать.
Сера кивает.
Сцена 28 Феликс, Бреслав, Маша Паша, Леся
Феликс ищет Лесю. Стучит в ее комнату. Никто не отвечает. Заходит на кухню, в ванную, в туалет, подходит к кладовке. Пытается открыть. Дверь заперта.
Феликс. Леся, ты здесь? (Стучит.) Если ты здесь, сестренка, пожалуйста, дай мне знак. (Пауза.) Леся!
Бреслав стучит во входную дверь.
Бреслав. Я тебя слышу, Феликс. Это ты? Открой.
Феликс. Уходи. (Лесе.) Леся, хватит. Ты злишься на меня, я понимаю. (Садится возле двери.) Но и ты меня тоже пойми. У меня совсем другая жизнь.
Бреслав. Феликс, открой дверь, не будь дураком. Я не могу орать на весь дом.
Феликс. Леся, я знаю, что ты здесь. Я чувствую.
Бреслав. Подойди к двери. Мне нужно поговорить с тобой.
Феликс (кричит). Мне не нужно.
Бреслав. Речь идет о твоей семье, Феликс. Подойди к двери. Хотя бы просто подойди.
Бреслав садится на ступеньку с другой стороны входной двери.
Бреслав. Феликс.
Феликс подходит к входной двери, садится под ней.
Феликс. Что?
Бреслав. Почему в ванной велосипед?
Феликс. Это Сера. Наркоман. Велосипед – самое близкое для него существо. Если это понять, грязь в ванной не так раздражает. Каждое утро, в тринадцать ноль-ноль он выходит на кухню в своих красных труселях… То есть, выходил.
Бреслав. Он умер?
Феликс. Нет. Он больше не наркоман.
Бреслав. Так не бывает, Феликс. Сегодня он наркоман, а завтра – нет. Так не бывает.
Феликс. Да почему не бывает?
Бреслав. Да потому что это сказки все. Знаешь, когда ты жил в общаге при нашем институте, это было совсем другое дело, совсем другое.
Феликс. Почему?
Бреслав. Ты жил среди несчастных, жизнь у которых только начиналась. А значит, был еще какой-то шанс. А здесь – без вариантов. (Пауза.) Ты кого из себя возомнил? Пророка? Миссию, дарующего новую жизнь? А что если плевать они хотели на эту новую жизнь?
Феликс. По хрен им до новой жизни.
Бреслав. Господи… да ты, правда, деградировал, друг мой. Ты уже нормальным человеческим языком говорить не можешь. Чекаешь и материшься.
Феликс. Это просто слова.
Бреслав. Это не имеет право называться словами. В начале было Слово. И это не бэ и не хэ…
Феликс. Борис Иннокентьевич…
Бреслав. Ну, конечно, учитывая возраст твоего нового друга, я уже в друзья не гожусь. Перейдем на вы.
Феликс. Как же я устал…
Бреслав. Там машина внизу. С твоей женой…
Феликс. Ясно… Отчего же Наденька не поднялась с тобой? Боится заразиться?
Бреслав. Выбирай. Или ты едешь с нами и больше не возвращаешься или остаешься здесь насовсем. Ты знаешь, твоя Надежда шутить не будет.
Феликс. Вся в маму моя Надежда, мой компас земной, звезда моя путеводная.
Бреслав. Феликс…
Феликс. Не ссы.
Бреслав. Феликс…
Феликс встает, садится под дверью в кладовку.
Феликс. Леся. У меня для тебя подарок есть. Но я не отдам, если ты не откроешь. Прямо сейчас выброшу в окно, ты меня слышишь?
Бреслав. Феликс, открой дверь. (Звонит.)
Появляется Маша Паша. Подходит к двери.
Маша Паша. Да сколько можно-то? Катись колбаской, Бреслав.
Бреслав отходит от двери.
Маша Паша. А ты что здесь торчишь? Может, нет там никого.
Феликс. Дверь заперта. У вас есть ключ?
Маша Паша. Она не запирается. Заело там, наверное. Ну, ты понимаешь. Какой идиот там будет сидеть?
Феликс. Марья Павловна… Когда вы в последний раз видели Лесю?
Маша Паша. Она в магазин выходила. Вчера это было, часа в три.
Феликс. А сегодня вы ее не видели?
Маша Паша. Успокойся, Феликс. (Подходит к двери, наваливается плечом, открывает. С той стороны падает стул, блокирующий вход.) Никогда не рассчитывала на мужиков. Жалкие создания! Все эти разговоры про старых дев… А сколько ты знаешь ужасных браков? Их гораздо больше, чем счастливых. Быть одному тоже неплохо, можешь мне поверить.
Феликс улыбается.
Феликс. Я верю, Марья Павловна. (Заходит в кладовку.)
Маша Паша. Что там? (Заходит вслед за Феликсом.) Кто опять повесил грушу?
В темноте постепенно проявляется тонкий силуэт Леси, от которого вверх к потолку уходит линия веревки.
Сцена 29 Каспер и Сьюзи
Ночь. Феликс просыпается, хватается за шею, в ужасе садится, сползает с кровати, кашляет.
Феликс. Это не бесы, Лесенька… Это сумасшедшая внучка.
Посреди комнаты стоит сумка. На ней лежат новые дорогие наушники. В квартире тихо. Никто не кричит, не воет, не стучит. Феликс подходит к окну, смотрит на «пейзаж».
Феликс. Я его снова спрятала. Я спрятала его.
Разворачивается, подходит к холодильнику, открывает морозилку. Достает дневник в целлофановом пакете. Надевает на шею наушники. Выходит из комнаты. Идет к кладовке. Дверь в кладовку опечатана. Феликс срывает печать, заходит внутрь. Нажимает на выключатель. Во всей квартире вылетают пробки.
Феликс. Мы вернулись к исходной точке. К точке без света. Я принес тебе наушники, Леся. Говорят, хорошие. Плеер у тебя, правда, не очень. Извини, что так долго нес. Я проверил, они ничего…
Освещает кладовку зажигалкой. Смотрит на крюк. На нем болтаются остатки обрезанной веревки. Садится у стены, под рисунком с Каспером.
Феликс. Навеки вместе – Каспер и Сьюзи. (Начинает смеяться.)
В кладовку со свечой заходит Алексей Васильич. Он быстро ставит подсвечник на пол, медленно поворачивается, смотрит на Феликса.
Алексей Васильич. Ах ты, сука гребаная. (Хватает Феликса за рубашку.) Я так и знал, что ты припрешься сюда. Это ты, сука!
Феликс (равнодушно). Спокойно, Алексей Васильич. Если ты пришел меня убить, сделай это без лишнего базара.
Алексей Васильич сбивает Феликса с ног.
Алексей Васильич. Это все из-за тебя.
Феликс отбрасывает Алексея Васильича. Встает лицом к крюку, спиной к нему.
Алексей Васильич. Наобещал ребенку счастливую жизнь, она поверила. А жизнь-то она, вон она какая… Это все ты… (Отпускает Феликса. Тяжело дышит. Садится к стене под Литтл Сьюзи.)
Феликс. Как тихо.
Алексей Васильич. Никто не спит.
Феликс. Потому что все боятся бесов.
Алексей Васильич. Чё?
Феликс. Бессонница от слова «бес».
Алексей Васильич. Ты – странный, странный. А я давно хотел снять этот проклятый крюк.
Феликс. Отчего же не снял?
Алексей Васильич. А ты?
Смотрят друг на друга.
Алексей Васильич. Ты плохо выглядишь.
Феликс. Где ты был в это время?
Алексей Васильич. Где ТЫ был?
Молчание.
Алексей Васильич. Ты разговаривал с Ибрагимом?
Феликс. Я – да. А ты?
Алексей Васильич. Думаешь, нет?
Молчание. Феликс открывает дневник Леси. Листает его.
Феликс. Геометрия– два, русский – два, литература три с минусом. Есть надежда. Минус на всю страницу. Нет надежды… Мальчик рисует людоеда.
Алексей Васильич. Что? Это из книжки, что ли?
Феликс. Это страшная сказка. Ее нельзя рассказывать на ночь. Алгебра четыре, литература пять… Людоед похож на доктора… Алексей Васильич, откуда у тебя аптечка?
Алексей Васильич. Я санитар.
Феликс. Да ну.
Алексей Васильич. Шутка. Я не санитар.
Феликс. Я понял.
Алексей Васильич. Я же сказал, это Риты аптечка.
Феликс. Значит, ты мечтал стать врачом?
Алексей Васильич. С чего ты взял?
Феликс. Значит, не мечтал?
Алексей Васильич. Я много кем хотел стать. Космонавтом, ученым и врачом тоже.
Алексей Васильич оборачивается, смотрит на рисунки Леси.
Феликс (напевает). Somebody killed little Susie, the girl with the tune… Ты знаешь, Васильич, кто такая Литтл Сьюзи? Маленькая девочка, которую убили. Она жила в аду. И ей никто не помог. А я ведь спросил у Риты, у нее нет аптечки. И никогда не было.
Алексей Васильич. Врешь.
Феликс. Интересный дневник. Читал?
Алексей Васильич. Леська его прятала все время. Когда двойки носила.
Феликс. А когда стала пятерки носить, зачем спрятала, знаешь?
Алексей Васильич. Откуда мне знать? Я ей не отец.
Феликс. Это точно.
Алексей Васильич. Точно.
Феликс. Это ты.
Алексей Васильич. Чё?
Феликс. Это ты.
Алексей Васильич. Что я?
Феликс. Давно ли ты живешь в этом районе?
Алексей Васильич. Что ты имеешь в виду?
Феликс. Сколько их было, Алексей Васильич?
Алексей Васильич. Ты конченный псих.
Феликс. Сколько детей?
Алексей Васильич. Ты, видать, хорошо башкой в тот раз долбанулся.
Феликс. Что ты сделал с ней?
Алексей Васильич. Чё?
Феликс. Что ты сделал с ней, урод?!
Алексей Васильич хватает дневник, смотрит, вырывает страницу. Поджигает свечой. Феликс неподвижно следит за ним.
Алексей Васильич. Детские выдумки. Раз и нету.
Феликс. Детские выдумки… (Подходит вплотную к Алексею Васильичу.)
Алексей Васильич. А ты, ты головой долбанулся, братец. На людей кидаешься, даже в КПЗ попал… Все знают, что тебя надо лечить. (Тихо.) Все это знают, Феликс. Всё. Нету… (Отряхивает пепел с рук. Улыбается.) Она сама этого хотела. По ней же видно. Не сегодня так завтра на панель.
Феликс бросается на Алексея Васильича.
Феликс. Не живи!
Феликс душит Алексея Васильевича. Удивленно смотрит на свои руки. В коридор начинают выходить соседи. Слышны голоса Маши Паши, Любы, Риты и других. Феликс надевает наушники, включает музыку. На крюке тихонько качается веревка.
Сцена 30 Феликс
Ибрагимов. Ну и?
Маша Паша. В кладовке он. Мы его, то есть их там закрыли.
Ибрагимов идет к кладовке. Люба останавливает его.
Люба. Не волнуйся, никуда он не денется. Разве что в окно сиганет.
Ибрагимов. Сиганет?
Рита. Вряд ли. Он… (Крутит пальцем у виска.)
Ибрагимов. Что еще вы скажите об вашем жильце?
Маша Паша. Все уже понятно, Махмуд. Он сам сказал, что убил их.
Ибрагимов. И девочку?
Маша Паша. Он так сказал.
Ибрагимов. Как так он сказал?
Маша Паша. Я убил ее.
Ибрагимов. Он сказал, как он ее убил?
Маша Паша. Извини, я не спросила.
Ибрагимов. Мне нужно всех соседей допросить. Давай позови их.
Рита. Кого звать-то? Зина в ночную смену работала… Марина с мужем только утром въехали.
Ибрагимов. А где они были?
Маша Паша. В астрале.
Люба. Эти придурки хотели снять хату получше, их надули. А Сера… сволочь опять Кобу по башке веником. Дохлик недоразвитый. Я его предупреждала. Грипп у него. Очень заразный. Он опять…
Рита. Ага, травами лечит опять. А у Нины – птичий грипп.
Маша Паша. Нина в больнице.
Ибрагимов. Почему Нина в больнице?
Маша Паша. Нина водки выпила.
Ибрагимов. И что?
Рита. А у ней аллергия на водку. Чуть не подохла. Малютка, ты заходи ко мне потом, у меня дверь с сердечком, розовым.
Люба. Постыдилась бы…
Рита. А мне стыдиться больше нечего. Суки все малютки. Верить никому нельзя.
Ибрагимов. А младшая где? Младшая была.
Люба. В детском саду, наверное.
Ибрагимов. И ночью?
Люба пожимает плечами.
Ибрагимов. Разберемся. Так, а что вы скажите об вашем жильце в комнате с голой бабой?
Маша Паша. Он ее снял, бабу.
Рита (неуверенно). Говорю же извращенец.
Ибрагимов. А это что висит там? Кто повесил?
Маша Паша. Да конь его знает.
Пауза.
Люба (нерешительно). Сначала спокойный был вежливый. Но в наше время разве есть спокойные? Подозрительно это. Так ведь?
Ибрагимов. Да. Это очень подозрительно.
Люба (решительнее). Вот в нем маньяк-убийца и прятался, оказывается. Сам признался. Он шизофренник, это ясно было. Сначала к детям приставал, а теперь вот человека убил. А девочку, может, он сам и повесил.
Ибрагимов. Наши говорят – сама она.
Люба (на нее нашло). Уговорил ее, значит. А мы-то думали. А он под боком у нас сидел. Гнида. Вот увидите, не будут больше на детей нападать.
Ибрагимов (записывает). Шизофреник, педофил, маньяк, гнида…
Рита. Да псих и есть. Ни разу ко мне не зашел… да? А ведь здоровый мужик? Импотент что ли?
Ибрагимов. Это подозрительно.
Маша Паша. Да. Это очень подозрительно. Какой мужик так просто будет с девчонкой общаться? Наверняка же он что-то чувствовал к ней. Ну, ты понимаешь…
Рита. А она вовсе не девственница была.
Ибрагимов. А вы смотрели, что не была?
Рита. А мне Малютка говорил, что она на всех вешалась.
Ибрагимов. Малютка – это кто?
Люба. А… (Машет рукой.) Все соседские кобели – это Малютка.
Рита. Дура блохастая.
Люба. Да пошла ты, тварь!
Ибрагимов. Давай слушай меня. Я когда снял в первый раз в жизни покойника, он сделал ха.
Рита. Что он сделал?
Ибрагимов. Ха. Веревка горло отпускает, воздух через рот выходит. И получается ха.
Рита. И че?
Ибрагимов. Он сделал ха. А я ж не знал… Я подумал, ожил мертвец. Упал вместе с ним на пол и его еще головой об стол ударил.
Рита. Охренеть, ять!
Ибрагимов. Если б знала, какая вонь от этого ха. Воняет.
Рита. И че?
Ибрагимов. Ниче. Девчонку снял, и не было этого ха… Вздох был. А ха не было. Не воняло. Вот…
Рита (тихо). И?
Ибрагимов. Не поняла? Давай молчи. Я сейчас психических вызову, пусть забирают вашего жильца.
Люба. Ага. Давно пора было. С самого начала. Да псих он и есть.
Ибрагимов. Давай посмотрим, что он там.
Маша Паша. Нет уж.
Люба. Мне с собакой гулять.
Рита. Леська ха не сделала и чё?
Рита пожимает плечами, уходит. Маша Паша возвращается в свою комнату. Садится в кресло. Закрывает глаза рукой. Невозможно понять, плачет она или смеется.
Ибрагимов открывает дверь в кладовку. В кладовке никого нет. Слышно шуршание за стенкой, как будто кто-то что-то скребет и роет. Феликс где-то между стенами пробирается вперед.
Феликс. А что будет, если узнают? Что с ними будет, если узнают? Если узнают, что будет? Я тебя убил? Леся. Ты меня убила? А выбор-то всегда есть. Просто ты не туда рыла. Слышишь, внучка? Ты не туда рыла, милая. Но я это исправлю. Я точно знаю, куда надо рыть. Мы скоро выберемся отсюда, Леся. Иди за мной. Просто иди за мной. Заткни пасть и иди за мной, мазерфагер…
В коридоре кто-то громко ругается, падают предметы. В комнату Феликса заходит Манька. На ней любимая шапка Леси. Она ей слишком велика и опускается на глаза. Манька садится на кровать, открывает книжку со сказками. В комнате Феликса по-прежнему хорошо.
20 августа 2014
innersense@yandex.ru
