Венок сонетов
Лишь бескорыстному служенью Муза рада.
И стыдно требовать поэзии наград,
Когда Поэзия сама себе награда.
Ж. дю Беле
1.
Она вошла, как в мир нисходит Ра,
И сердце детское, как пламя птицу,
Безжалостно судьбою обожгла,
С бесстрастием великосветской львицы.
Смеясь, в лучах предутренней зарницы
Растаяла, а мне под сердце боль, —
Перун-бемоль… Сквозь синеву B-moll,
Он мне привиделся крылом жар-птицы;
Вибрирующей лирой Царь-девицы.
О, сладостен обман! А как щедра
Страна, где гордый Дух, тщеславья Гений!
Путь кончится. Экран затянет мгла.
В последний миг предстанет Лик весенний
С улыбкой, — Дева тайных песнопений.
2.
С улыбкой, Дева тайных песнопений,
Мне тихо пела: — Я твоя сестра;
Хочу, чтоб ты познал миг озарений,
И погостил на празднике Добра.
Меня давно здесь нет, но в дни рождений
С тобой вдвоём мы в пламени костра
Кружимся в вальсе… -Ты моя сестра!?»
-Я больше, чем сестра. Я кары Гений!
Мы все рабы кармических велений.
Но я, брат мой, достаточно мудра,
Я обладаю каменным терпеньем.
Ты волен выбирать. Моя рука щедра.
А хочешь видеть, сбросив груз сомнений,
В руке Перун — знак Гения пера?».
3.
В руке Перун — знак Гения пера,
Увидел я над южным небосклоном;
Крестил он путь мой к Северной Короне,
Как вдруг исчез… Воинственным: — Ура-а-а!
Я оглушён. Шальная детвора
К войне вождей, в глубокой обороне
Готовилась по воинским канонам.
Рок нависал дамокловым мечом
Над жертвами кровавых сновидений;
Меч был двойной, — палач над палачом.
Мир-патриот и Рок — в чаду волений…
А что ж Перун, зовущийся Ключом?
Сокрыт до срока в тайниках видений
Знак власти музыкальных откровений.
4.
Знак власти музыкальных откровений
Мне подарил германский супостат:
— На рус, играй! Прославь немецкий гений,
Который есть геройский HerrSoldat».
Я в руки взял тот знак без подозрений,
И стал водить (вниз — вверх — вниз) кулачком,
Но он молчал… Гляжу, — на нём три тени,
Разорванные снайперским зрачком.
А за стеной крещенские морозы.
Заливисто смеялся супостат
Над мальчиком, не понявшим угрозы.
Скажи-ка мне, презренный Герострат,
Что может быть обыденнее прозы?
Она вошла без зова, — с веткой розы.
5.
Она вошла без зова, с веткой розы.
Цвёл месяц Май. Окончилась война.
Мир сатанел под песни о берёзе,
В густых парах победного вина.
И я хмелел, (О запахи мимозы,
И ладана со смирной, и весны!)
От пения под сводами, где грёзы
Питали сны, пророческие сны.
Откуда было знать мне ценность дара?
Я знал лишь клич — победное ура;
Священный клич восточного сардара.
Но Муза мне (от утра до утра);
— Срок наступил для точного удара,
Прелюды славы зорю бьют… Пора!
6.
— Прелюды славы зорю бьют… Пора!
— А лютая зима в конце исхода?
— Тебя пугают смерчи хороводов?!
— Я не люблю шум царского двора.
— Удел Певца — калёная игла
В святыню Духа, в сердцевину Веры; —
Остатки щей из барского ведра.
— Мне не лакать из барского ведра,
И не изжить дарованной мне Веры.
Мне не страшна калёная игла».
А над покоем царского двора
Плыл фимиам, — змеился хороводом.
То был последний год Его исхода; —
В каскадах трелей — дьявола игра.
7.
В каскадах трелей — дьявола игра,
Сладчайший яд тщеславных наваждений.
Мне не слышна в часы ночных радений,
В каскадах трелей дьявола игра.
Фантасмагории больных видений,
Моя благоуханная амбра,
Но Ангел: — Бойся, бойся наслаждений, —
В каскадах трелей — дьявола игра.
Не устремляйся в мир, где льются слёзы,
Не обольщайся благородством позы, —
В каскадах трелей — дьявола игра».
— Но жизнь прекрасна там, где рвутся грозы!?
В каскадах трелей, дьявола игра
Взметнула Дух над вальсом Берлиоза.
8.
Взметнула Дух над вальсом Берлиоза,
И захлебнулась дьяволова трель.
Простым напевом песен Чимарозо,
Которые свирелил юный Лель.
А я летел под свист метаморфозы,
Стремительней, чем Гелиоса бег;
В страну, где неизвестно имя Крёза,
Где сказки — быль, где нет багровых рек.
Она мне вслед: — Поэт, а помнишь миг,
Когда ты пел союз Креста и Розы?
— Я помню визг подземных этажей.
— Готов ли ты воспеть, мой ученик,
Любовь к Любви? — Готов! И смолкли грозы;
И Дух взвился под своды миражей.
9.
И Дух взвился под своды миражей!..
— Очнись, пиит! Не слишком ли заносит
Тебя? Читатель уж пощады просит;
Да и бумаги нет для тиражей.
Известно свету, чем m-meАстрея,
Пиитов бойких и иных мужей,
С коварной кротостью (в садах Протея),
Заманивает в лапы ворожей.
Петь соколиный лёт среди ужей —
Прослыть ниспровергателем законов,
Охранных башен отчих рубежей.
Я оглянулся… Вижу лик Назонов: —
Овидия со сломанным стило,
В лучах фосфоресцирующих звонов.
10.
В лучах фосфоресцирующих звонов,
В кромешной духоте степных ночей,
Я постигал премудрости ключей,
Экстазы Скрябина на диске патефона.
Под рок-н-ролл столыпинских вагонов,
И трескотню торжественных речей,
В любви клянущихся к нам палачей,
Под хоры в миллион хамелеонов,
Я постигал премудрости ключей!
Мне не судьба — комфорт людских загонов,
Мне не судьба — сталь ленинских вожжей…
Быстрей курьерских; мимо перегонов,
Я торопился вслед вечерним звонам,
На бал комет — космических стрижей.
11.
На бал комет — космических стрижей,
Я не попал по той простой причине,
Что мой талант был в невысоком чине,
И числился при гильдии чижей.
Но я был счастлив тем, что обретаю
Ключ к тайнам ран и ранящих ножей,
И щит — защиту от клыков моржей,
Чей жир и в недрах Солнца не растает.
— Здесь — мне сказали, — скромный твой редут;
Здесь ты увидишь, как их поведут,
Под звоны мимо ложа Амфиона.
— Куда? — спросил. — На пир, — мне отвечают;
Всех, обречённых Славе! Все пойдут
На пир времен — безвременных эонов!
12.
На пир времён — безвременных эонов,
Торжественно-печальною чредой:
Бах на квадриге под крылом Юноны,
Бетховен-Рыцарь, страждущий Герой,
Моцарта Дух, — его вела Диона,
Шопен — славянской нежности свирель,
И Верди — восприемник Парфенона,
И Глинка — с ним дружил весёлый Лель.
Помазанники звёздной карусели
Текли. «Всё это правда или ложь?! —
Хотел спросить, но слух взорвал шрапнелью,
(Увидел колосящуюся рожь)
Заливистый звон петушиной трели.
Свет. Кинолента кончилась… Шёл дождь.
13.
Свет. Кинолента кончилась… Шёл дождь.
Мир покидал Великий Кормчий — вождь…
А сердце под защитой цитадели,
Воздвигнутой и вальсов, гамм и трелей,
Светилось, будто винограда гроздь
Под солнцем в дни пасхального апреля.
Как я хотел, чтоб вновь явился гость!
Тот, ласковый и с веткой розы гость,
Который чует запахи апреля,
Который полнит винограда гроздь,
Который слышит разногласье трелей,
Ваятель стен духовных цитаделей.
Малютич-март… Колючий снежный дождь.
Глотал секунды криворукий вождь.
14.
Глотал секунды криворукий вождь.
Вождь — слёзы — дождь: от блуда это юдо,
Жрецов с царями, иль Клио причуда,
Вонзить в Россию Русалимский Гвоздь?
Как будто бы Россия — мать Иуды,
Как будто бы Россия — в горло кость,
Как будто бы… Как будто бы я гость
На свадьбе Вельзевула с барракудой.
Да, я был гостем! Мне было семнадцать.
Любил Того, кто Смертью смерть попрал.
Не каюсь в том, что не умел подраться!
Фиалками дышали вечера…
А Дух своё: — Пора! Пора венчаться!
Она вошла, как в мир нисходит Ра.
15.
Она вошла, как в мир нисходит Ра,
С улыбкой; Дева тайных песнопений,
В руке Перун — знак Гения пера,
Знак власти музыкальных откровений.
Она вошла без зова, с веткой розы.
Прелюды славы зорю бьют… Пора!
В каскадах трелей, дьявола игра
Взметнула Дух над вальсом Берлиоза.
И Дух взвился под своды миражей,
В лучах фосфоресцирующих звонов,
На бал комет — космических стрижей,
На пир времён — безвременных эонов.
Свет. Кинолента кончилась… Шёл дождь.
Глотал секунды криворукий вождь.
Январь — февраль 1995 г.
«Лицей» № 9 1996 год
