В перестройку книги Макаренко забросили на верхнюю полку, даже книжка такая вышла — «Не подняться тебе, старик!».
13 марта – 125 лет со дня рождения великого педагога
Чем ярче светит человеческая душа, тем сложнее постичь ее свечение. Чем дальше во времени ее присутствие на этой Земле, тем меньше людей о ней знают, ею интересуются. Говорят, незаменимых людей не бывает. Эта фраза придумана скорее всего от отчаяния, от понимания того, что ушедшего человека и правда никто никогда не заменит.
Будут другие люди — яркие, самобытные, но другие — не те, что сыграли главную роль в твоей судьбе.
В 7 классе я побывала во Всероссийском пионерском лагере «Орленок». Именно он, с его неиссякаемой жаждой творчества, зажег во мне ту искорку, которую уже невозможно погасить, даже если бы и захотела.
Прекрасные туапсинские горы, усыпанные дикими тюльпанами, орлятский песенный круг, откровенный разговор, выборы дежурного командира, решение дать или вручить или вовсе не дать значок «Орленка» — всё, как будто было вчера.
Часто рассказываю об этом нынешним детям. Они меня понимают, дети чувствуют тоньше.
Потом были «Ивинка», «Трубач» и «Молодая гвардия», где все было так же, как в родном «Орленке». Как у Высоцкого: «тот же лес, тот же воздух и та же вода»…
Через год состоялась моя первая поездка в московский Форпост имени С.Т. Шацкого. То же чередование традиционных поручений, творческие дела и мажорная атмосфера. Впервые, будучи девятиклассницей, услышала имена Шацкого, Макаренко, Иванова.
Я стала участником макаренковских коллективов и начала участвовать в студенческих диспутах и конференциях, наконец, начала читать педагогические произведения, в том числе книги Антона Семеновича.
Потом был Форпост, свой макаренковский коллектив, встреча с организатором Фрунзенской коммуны и Коммуны имени А.С. Макаренко И.П. Ивановым, редкое, но очень важное участие в работе его лаборатории. Встреча с человеком, который с поразительной точностью понял педагога Макаренко и реализовал его идеи уже в своей системе коллективного творческого воспитания.
Потом пришла перестройка, книги Макаренко забросили в школах на верхнюю полку, даже книжка такая вышла: «Не подняться тебе, старик!». Началось приписывание педагогу униформы, обезличивания в коллективе и прочих гадостей.
Как умел Макаренко не подавлять личность, а развивать каждого в коллективе и через коллектив, выращивать индивидуальность, заложенную в каждом, можно понять, если читать надстрочье, думать над тем, что им недосказано, что подразумевается.
Великий талант за два-три года воспитать Человека с большой буквы. Я видела этих людей, его воспитанников, разговаривала с ними не раз, слушала их и понимала, что все они яркие личности, каждый из них светит на своей высоте.
Придя к мудрому возрасту, стала острее чувствовать, как непросто было ему создавать коллективы колонистов и коммунаров. Путь его не был усыпан розами.
Важно понимать, какой макаренковский прием можно использовать на той или иной стадии развития коллектива. Например, нельзя вызывать на середину провинившегося и предоставлять возможность сказать провинившемуся всё, что ребята думают о его поступке в начале формирования коллектива. Это приведет к подавлению личности и пагубным образом скажется на формировании коллективистких отношений.
Чем для меня интересен Макаренко? Неповторимостью решения ситуаций. С.А. Калабалин, воспитанник и продолжатель дела Макаренко, вспоминал: «Макаренко считал, что если в природе можно насчитать миллион неожиданных ситуаций, то и мер воздействия, решения их должно быть два миллиона. И у него было два миллиона мер воздействия. За 19 лет жизни рядом с ним я не знаю случая, чтобы он повторился».
Интересен Макаренко тем, что всё делил с воспитанниками. Когда все 30 воспитанников заболели тифозным сгустком (сыпной, брюшной, возвратный тиф), Антон Семёнович подходил к каждому: кого ободрит словом, кому улыбнётся, на ком поправит одеяло, а к отдельным, застывшим в тифозном беспамятстве, ложился, чтобы своим телом отогреть. Антон Семёнович был уверен, что ни один колонист не умрёт. А все были уверены, что выздоровели только потому, что так очень хотел Антон Семёнович.
Таким он был, таким он оставался всю свою жизнь.
Он был «человечищем, и как раз из таких, в каких Русь нуждается», — так говорил А.М.Горький о Макаренко.
Мне вспомнились важные его слова, смысл которых примерно в следующем. Если ты не можешь воспитать сотни, воспитай хотя бы пятерых, пятеро настоящих людей — это тоже много.
А еще его система перспективных линий — ближней. средней и дальней перспективы. Он ведь научил меня не бояться смотреть вперед, не жить желаниями одного дня.
А его любовь к игре? Его знаменитая спортивная игра «Горлет», благодаря которой у ребят развивались математические способности, была в одно время любимой игрой ребят 45-й школы!
Просто кладезь интересного заключалось в опыте одного человека!
Почему-то сейчас вспомнился дорожный разговор с моей бывшей учительницей Людмилой Федоровной Саволайнен. Возвращаясь поздним январским вечером с юбилея моей классной, Анны Петровны Осиной, она задумчиво произнесла: «Света, ты осталась на 95 процентов ребенком и только на 5 процентов взрослым человеком. Если бы наши педагоги сумели сохранить в себе эти 95 процентов, школа была бы совсем другой».
Тогда я смутилась и не знала, что ей ответить. А сейчас знаю и обязательно при встрече ей скажу, что сохранить в себе эти 95 процентов ребенка мне помог все еще непознанный, все еще не открытый, все еще недостижимый Антон Семенович Макаренко.
