Парень из Мышонки

пьеса в 2-х  действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

СТЕПАН, в 1-ом  действии одиннадцатиклассник, в Прологе и во 2-ом действии студент первого курса МАДИ. Персонаж почти сказочный – этакий Иванушка Крестьянский Сын, но вполне адекватный современной российской реальности;

СВЕТЛАНА, сверстница Степана. Одна из тех избалованных преуспевающими родителями провинциальных девчонок, которые будущее свое видят только в столице и это у них, как правило,  получается;

ВОВЧИК, школьный друг Степана;

ТИМОХА, сосед Степана по комнате в студенческом общежитии;

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА, диспетчер на железнодорожной станции, мать одноклассницы Степана;

ДЕЖУРНАЯ МЕДСЕСТРА в нейрохирургическом отделении;

АДВОКАТ, типичный по внешности и повадкам «прикормленный» юрист из «молодых, да ранних»;

КИРИЛЛ, одиннадцатиклассник, «мальчик-мажор»; 

СТАС, приятель Кирилла;

1- ый  ТУРИСТ;

2- ой  ТУРИСТ.

ПРОЛОГ.

      Дежурный пост в нейрохирургическом отделении больницы.

      Светом настольной лампы освещается  стол дежурной медсестры с обязательным

      телефоном и совсем не обязательной хрустальной вазой. Рядом со столом  —

      больничная  кушетка и гардеробная стойка с    двумя  медицинскими  халатами.

      За столом, опустив голову на сложенные одна на другую  руки,  дремлет МЕДСЕСТРА.

      Выходит СТЕПАН с  букетом  и  на   цыпочках пытается пройти  мимо.

МЕДСЕСТРА (не поднимая головы). Вы куда, молодой человек?

СТЕПАН (вздрагивает, останавливается). Я… это… Мне в шестую палату. На минутку…

МЕДСЕСТРА (поднимает голову). Цветы поставь сюда. (Указывает на вазу.) К  больным с цветами нельзя.

СТЕПАН (вздыхает и, признавая, что попался и сдается на милость победителя, аккуратно приспосабливает букет в вазу). Даже водичка есть, и сколько надо, ни больше, ни меньше…

МЕДСЕСТРА. Было время приготовиться. Я тебя минут двадцать назад из окна ординаторской запеленговала. Когда ты на  пожарную лестницу полез. Кто у нас, думаю, такой шустрый и что ему ночью в отделении понадобилось? Хорошо, заметила, а то кондрашка могла хватить, когда ты с окном в конце коридора возился. Как ты вообще умудрился его  открыть?

СТЕПАН. Днем специально шпингалеты сдвинул. Успел, пока сестричка, которая за мной от вахты гналась,  по лестнице поднималась и пока меня отсюда дневная дежурная не турнула.

МЕДСЕСТРА. Настойчивый, значит? (Насмешливо напевает.) «Если закроешь все окна и двери – я влезу в печную трубу, если уйдешь за кирпичную стену – я стену плечом расшибу!» Поставил цветочки? А теперь и сам присаживайся – сюда не только с цветочками, а вообще посторонним нельзя. Кстати, именно цветочки — единственная причина, почему я до сих пор не вызвала охранника. Надень халат, отдышись. Перед тем, как  обратным ходом через окно.  А я прослежу —  все равно шпингалеты на место задвигать.

СТЕПАН (надевает больничный халат и садится на край кушетки). Мне бы одним глазком…

МЕДСЕСТРА. Не положено! После операции у девчонки из шестой палаты первая ночь, как спокойно заснула. Из родни одну мать пускают, да и то в специальные часы и ненадолго.  А ты, судя по букетищу,  пациентке  вообще никто!

СТЕПАН. Ничего себе логика!

МЕДСЕСТРА. Логика вполне чего, между прочим! Был бы жених, приплелся бы днем, с тремя или пятью розочками, а так сразу видно: не жених, а в лучшем случае кандидат, у которого в настоящие женихи оформиться шансы не очень велики. Угадала?

СТЕПАН. Увы! С маленькой поправочкой: шансы не просто невелики, а их реально ноль. Потому и пришел. Попрощаться, короче.

МЕДСЕСТРА. Чтобы на девчонку одним глазком посмотреть и попрощаться, на третий этаж по пожарной лестнице  и по скользкому карнизу до окна карабкался?  Одно из двух – или ты идиот, или романтик. Скажи, а ты точно не псих? Не придется вахтера с охранником вызывать? Хотя в наше время романтики мало чем от идиотов отличаются, с романтиком мне все же спокойнее.

СТЕПАН. Можете расслабиться – я буянить не собираюсь. Мне бы узнать, как она, и я сразу уйду.

МЕДСЕСТРА. Выходит, у тебя все  серьезно. Даже интересно стало… (После короткой паузы). Знаешь, чем мне ночные дежурства не нравятся? Ночью сериалов не показывают!

СТЕПАН. То есть вы хотите, чтобы я для вас телевизором поработал? Поведал, так сказать, душешчипательную и жутко романтическую лав стори?  Забавно. Никогда не думал, но… В натуре может получиться и романтично, и душешчипательно. Хоть мелодраму снимай. Серий на двадцать. А если…

МЕДСЕСТРА. Посмотрим.

СТЕПАН. Блин, не знаю,  с чего начать…

МЕДСЕСТРА. С биографии, фамилии-имени-отчества, потом само пойдет.

СТЕПАН. Ладно. (Садится, заламывая руки за голову.) С биографии, значит? Ну, с биографии так с биографии…

Затемнение.

   Фамилия Баркатов, звать-величать Степан Александрович. Родился в деревне Мышонка Вахрушинского района…

ГОЛОС МЕДСЕСТРЫ. В какой-какой деревне?

ГОЛОС СТЕПАНА. Лучше не начинайте! Меня юмор по поводу Мышонки с девяти лет уже во как достал! (Голос Степана приобретает особую повествовательную интонацию.) Мы с  батькой, маманей и сестрами, короче, фермеры. Пускай у нас не латифундия, как где-нибудь в Аргентине, но, по  российским меркам, вполне. Только откровений про тяжелую сельскую жизньот меня не ждите. Я вам не ряженый индеец из резервации, куда туристов водят… В школу приходилось в райцентр добираться. Четыре километра по грунтовке до полустанка, потом сорок минут на электричке и от вокзала метров восемьсот ножками. Ничего, привык. В электричке даже подремать классно получалось. Школу закончил нормально. Не отличник, но почти. И как раз летом, перед тем, как мне – в одиннадцатый класс,  все и началось…

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

КАРТИНА 1.

   Помещение диспетчерской службы на железнодорожной станции. За операторским пультом ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА погружена в работу: щелкает тумблерами, изредка отвечая в микрофон односложными «да», «нет», «слушаю», «хорошо», «приняла»… Грохот проходящих поездов, шум начинающегося ливня.

   Входят СТЕПАН с  дорожной  сумкой в руках  и СВЕТЛАНА.

СТЕПАН (с ходу). Теть Валь, здравствуйте! Можно мы у вас вещи оставим? (Опускает сумку на пол и с облегчением распрямляет спину.)

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА (не оборачиваясь). Вон там рядом каптеркой пристройте. Да и сами оставайтесь – дождь начинается! Девушка пусть себя в порядок приведет – у нее тушь потекла!

СВЕТЛАНА (испуганно). Ой! А где…?

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. От входа вторая дверь налево.

  СВЕТЛАНА торопливо убегает.

Что-то случилось, Степан?  Утром ты с другой девушкой в электричку садился – я, когда на смену пришла, видела.

СТЕПАН. Утром я с сестренкой был. Провожал в общежитие.

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА.  Поступила?

СТЕПАН. Ага, на зоотехнический.

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА.   А эта красавица?

СТЕПАН. Тут такое дело… Я обратно — на  «Демидовском экспрессе». Крюк, конечно, но быстрее, чем на электричках. Приехал, короче, мороженку в буфете купил, снова на перрон вышел. Вижу: девушка плачет…

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. И ты воспользовался случаем произвести на девчонку  впечатление!

СТЕПАН. Было бы кому другому производить, я бы с места не сдвинулся! Оказалось, кроме меня, некому. Ну, подошел, спросил, что случилось. Выяснилось: она в том же «Демидовском» ехала. Сюда ее родителей по работе перевели. Она задержалась по каким-то делам, пришлось добираться одной, и ее никто  не предупредил, что стоянка у нас  две минуты. В спешке сумочку в купе забыла — с деньгами, документами, мобильником…

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА.  И  родители  доченьку не встретили?!

СТЕПАН. И не должны были.  Доченька хотела родителям сюрпрайз устроить.

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. А ты, Степан, молодец! Не прошел безучастно мимо, протянул по-дружески руку помощи. Или не совсем по-дружески?

СТЕПАН. Да что вы, тетя Валя, честное слово!

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. Засмущался! Девчонка-то симпатичная!

СТЕПАН. Нет тут ничего, о чем вы подумали. Просто когда в чужую беду влезаешь, должен в лепешку расшибиться, но из беды человека вытащить. А как  вытащить, сообразить не могу…

Входит СВЕТЛАНА.

СВЕТЛАНА (Валентине Алексеевне). Спасибо!

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. Не за что. (Поправляет наушники, прислушивается, показывая жестом, что сейчас не может отвлекаться, склоняется к микрофону.) Да… Нет… Слушаю… Приняла! (Щелкает тумблером, и ее голос усиливается трансляцией.) Фирменный пассажирский поезд «Малахит» сообщением «Москва – Нижний Тагил» прибывает на второй путь.

Нарастающий шум поезда.

СТЕПАН (Светлане). Ты посиди, дождик пережди,  я – мигом! (Идет к выходу.)

СВЕТЛАНА. А ты куда?

СТЕПАН (останавливается.) Я быстро. Друг мой, Вовчик Чирков, рядом на Привокзальной улице живет. А отец у него – еще тот байкер! Он в начале восьмидесятых «Чезетту» купил, а она у него до сих пор на ходу и блестит краше новой.

СВЕТЛАНА (с недоумением).  «Чезетту»?

СТЕПАН. Мотоцикл чехословацкий вроде «Явы», но круче,  спортивная модель.

СВЕТЛАНА. А причем здесь мотоцикл?

Шум  останавливающегося поезда.

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА (включая трансляцию).  Фирменный пассажирский поезд «Малахит» прибыл на второй путь. Стоянка поезда – две минуты.

СТЕПАН. А притом! Отец Вовчика, думаю, не откажется на «Чезетте» поезд перехватить…

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА (насмешливо). Сашка Чирков?! Да он мотоагрегат свой блюдет пуще, чем Панталоне ветреную  Коломбину!

СТЕПАН. И в мыслях не было просить Вовкиного отца мне самому за руль сесть! А помочь он вряд ли откажется. Вовчик, в конце концов, мне друг или где?

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. А к чему такие сложности, Степан? «Демидовский экспресс» в Балезино по расписанию прибывает… (заглядывает в бумаги на своем столе)…через восемь минут на длинную стоянку, когда  бригада меняется. Плюс еще двадцать пять минут. На вертолете бы успели, а на мотоцикле…

СТЕПАН. Блин! (В отчаянии бьет кулаком правой руки в ладонь левой и слоняется по комнате.)

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. Не проще ли будет… (Щелкает тумблерами и говорит в микрофон по внутренней связи.)  Валентиныч? Слушай! Ты в Балезино малого по составу пошли – у вас пассажирка одна сумочку с документами  нечаянно оставила. (Прикрыв ладошкой микрофон, Светлане.) Номер вагона, место в купе, как сумочка выглядит, какого цвета — и быстро!

СВЕТЛАНА. Шестой, четвертое, пятнадцатое нижнее! Бежевого, очень стильная. Я ее специально у окна под столиком положила, чтобы со стороны незаметно… (Вздыхает.)

ВАЛЕНТИНА АЛЕКСЕЕВНА. Шестой вагон, пятнадцатое нижнее, сумочка бежевая под столом у окна, сразу не видно. Как получится – сообщи! (Отключает тумблер,  поворачивается к ребятам, поясняет.)  Бригада «Демидовского» с нашей дистанции пути. Сейчас в Балезино локомотивы меняются: наши пермский цепляют — и домой. Через час с небольшим здесь будут. Располагайтесь пока. Чайку попьем…

СВЕТЛАНА. Спасибо. Извините, но… Я так переволновалась, что…

СТЕПАН. Спасибо, тетя Валя, как-нибудь в другой раз! Дождь кончился. Мы тут рядышком на скамейке посидим. (Помогает Светлане подняться.)

СВЕТЛАНА (оборачивается в дверях). Спасибо вам огромное!

    СТЕПАН и СВЕТЛАНА уходят.

Затемнение.

Голос ВАЛЕНТИНЫ АЛЕКСЕЕВНЫ по громкой трансляции:

— Фирменный пассажирский поезд «Малахит» отправляется со второго пути.

Постепенно стихающий вдали шум поезда.

    Сцена освещается.

    Типичный для провинциальных городков перрон перед одноэтажным зданием железнодорожной станции. Парковая скамейка в обрамлении кустов акации.

 Выходят СТЕПАН и СВЕТЛАНА.

СВЕТЛАНА. Угораздило же папеньку назначение получить! Никогда раньше на поездах… Нет уж, на будущее — только самолетом! (Садится на скамейку.)

СТЕПАН (присаживается рядом).  Наш город для самолетов мелковат будет.

СВЕТЛАНА (пытается шутить). Все нажитое непосильным трудом: смартфон – за четырнадцать с половиной, сумочка, кошелек, денег – двенадцать тысяч с мелочью наликом да еще двадцать на банковской карточке…

СТЕПАН. Нифигасе! (Разворачивается к девушке и рассматривает ее в упор.)

СВЕТЛАНА. Чего уставился?

СТЕПАН. А ты встань, покрутись, походи туда-сюда!

СВЕТЛАНА. Зачем?

СТЕПАН. А чтобы со всех сторон на богатенькую буратинку посмотреть! Для нашей местности с такими наворотами девчонки – это нечто особенного! Или у тебя предки слегка вольтанутые –  так дочурку баловать?

СВЕТЛАНА. Между прочим, папочка у меня – довольно известный и обеспеченный человек! Не гопота и не лузер в отличие от некоторых!

СТЕПАН. И каким ветром его в нашу тьмутаракань занесло?

СВЕТЛАНА. Временное явление. Полгода, год максимум ему для дальнейшего карьерного роста надо на периферии засветиться, а потом… (напевает) «Москва – столица, моя Москва…»

Голос ВАЛЕНТИНЫ АЛЕКСЕЕВНЫ по громкой трансляции:

— Электропоезд номер 624  прибывает на второй путь.

Шум  останавливающейся электрички.

СВЕТЛАНА. Она тебе кто, родственница?

СТЕПАН. Нет. Это Валентина Алексеевна, одноклассницы моей, Наташки Васюгановой, мать.

СВЕТЛАНА. Замечательная женщина Жалко, работа у нее такая…

СТЕПАН. Какая?

СВЕТЛАНА.  Непрестижная.

СТЕПАН. Приехали, блин… В смысле, приехала! Одна такая! Интересно, с какой балды работа у Валентины Алексеевны вдруг непрестижной  стала? Помнится, в детском садике учили: «Все профессии важны», — или я чего не догоняю?

СВЕТЛАНА. Обиделся? Ну, извини! Я понимаю: маленький провинциальный городок,  люди здесь простые, незамысловатые…

СТЕПАН (повышая голос). Послушай… замысловатая! (После короткой паузы, примирительно.) Как  звать-то тебя?

СВЕТЛАНА.  Светлана. (Кокетливо протягивает сложенную лодочкой  руку.)

СТЕПАН (Усмехнувшись, выворачивает ладонь Светланы и отвечает «крепким мужским» рукопожатием). А меня Степаном именуют. Приятно познакомиться!

СВЕТЛАНА. Классное имя! «Степан» —  что-то основательное, мужественное… (Украдкой  потирает ладонь.)

СТЕПАН. Мне встать, покрутиться, походить туда–сюда?

СВЕТЛАНА. Зачем?

СТЕПАН. А чтобы  тебе еще более мужественным показаться!

СВЕТЛАНА (смеется). А почему бы нет? Такое редкое, оригинальное и чисто русское имя!

СТЕПАН. Мне говорили, не русское, а греческое. У кого-то – «Стефан», а у венгров вообще «Штефан».

СВЕТЛАНА. «Штефан» — тоже классно!

СТЕПАН. Не заморачивайся, зови меня просто Стёпкой.

СВЕТЛАНА. Просто-Стёпка? (Перечисляет.) Просто-Ваня, Просто-Дима, Просто-Саша, Просто-Филя, Просто-Стёпа…

СТЕПАН. Ну, если тебе влом меня просто Стёпкой называть, я на любое согласен. Хоть  Степуангулем! Только не Степашкой!

СВЕТЛАНА. Почему?

СТЕПАН. У меня тут как бы личное…  Короче, право называть меня Степашкой еще заслужить надо. Оно, знаешь ли, ко многому обязывает.

СВЕТЛАНА. Непонятно говоришь…

СТЕПАН. А ты ассоциативное мышление включи, детскую передачу на без пятнадцати девять вечера вспомни. В общем, не заморачивайся и зови меня просто Стёпкой!

   Голос ВАЛЕНТИНЫ АЛЕКСЕЕВНЫ по громкой трансляции:

— Электропоезд номер 624 отправляется со второго пути!

Постепенно затухающий вдали стук вагонных колес.

СТЕПАН (напевает). «Опять от меня сбежала последняя электричка…»

СВЕТЛАНА. Он еще и поет!

СТЕПАН. Ага. Пою я офигенно.

СВЕТЛАНА. Надо же, какой скромный! Ну, о-очень скромный. Застенчивый даже! (После короткой паузы.) Про «последнюю электричку» это ты…

СТЕПАН. Не бери в голову, сначала с твоими проблемами разберемся.

СВЕТЛАНА. Мне бы по мобильнику позвонить – папа тебя моментом на машине, куда надо,  подбросит.

СТЕПАН (смотрит на часы). Минут через десять позвонишь.

СВЕТЛАНА. С трудом верится!

СТЕПАН. Откуда такой пессимизм? Рано отчаиваться.

СВЕТЛАНА. А вот теперь ты точно покрутись! Чтобы мне на тебя, наивного, со всех сторон посмотреть! Тебя с какого депозита сняли? Или вы в захолустье своем все еще дверь, из избы выходя, полешком подпираете, чтобы издалека видели: дома никого  нет?

СТЕПАН. Объясни тогда мне, наивному, в тебе-то откуда столько неверия и  презрения к людям? Думаешь, в поезде сумочку твою стыбзить успели? Типа соседи сейчас подпрыгивают и о верхние полки макушками стукаются, шмоткам твоим радуясь?

СВЕТЛАНА. Причем здесь соседи?! Старушка – божий одуванчик с внучкой десятилеткой…

СТЕПАН. Тогда мне вообще непонятно, с чего ты раньше времени…

СВЕТЛАНА. Не догадаться?

СТЕПАН. Ну, извини! Я наивный – никак не пойму, о чем догадаться должен!

СВЕТЛАНА. А о том! Помощник вашего Валентиныча найдет или нет сумочку, а по рации по-любому передадут, что не нашел!

СТЕПАН. Ну, блин…

Голос ВАЛЕНТИНЫ АЛЕКСЕЕВНЫ по громкой трансляции:

— Скорый фирменный поезд номер 17 «Кама» сообщением «Пермь – Москва» прибывает на первый путь. Пассажирку Светлану Владимировну Леденеву по прибытии поезда  просят подойти к локомотиву.

СВЕТЛАНА (растерянно). Меня? А откуда они… Я фамилию никому не называла!

СТЕПАН (с облегчением.) Наивная, блин! Никак не догадаться? В паспорте прочитали!  (Встает и помогает встать Светлане.) Идем – я знаю, где локомотив останавливается.

   Затемнение.

   Шум прибывшего на станцию поезда.

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА. Сумочку Светлане передали. И, слава Богу, все на месте оказалось, ничего не пропало, а то ведь не докажешь… Светлана домой позвонила, и папуля на  фисташковом «рено» через пять минут нарисовался, дочку в щечку чмокнул, в салон посадил, у меня сумку из рук выхватил – и укатили, не оглядываясь. Немудрено при таком форс-мажоре девчонке про свои обещания забыть, а отец вообще не обязан бензин и время на какого-то Степуангуля тратить. И как раз тетя Валя из диспетчерской: мол, через десять минут  дрезина с ремонтниками в сторону Просницы пойдет… До дома добрался, еще одиннадцати не было. И потом все девчонку эту вспоминал. Мечтал, как бы с нею встретиться, но не получалось. Получилось лишь в конце августа. Это когда мы с Вовчиком Чирковым с ночной рыбалки возвращались…

КАРТИНА 2.

  Опушка леса недалеко от реки.

  Выходят ВОВЧИК и СТЕПАН. Оба в сапогах, ветровках, с удочками в  руках и рюкзаками за спиной, усталые после бессонной ночи, когда не очень-то повезло с рыбалкой.

ВОВЧИК (с жалобным стоном  валится на траву). Не могу больше! (Шевелит ногами.) Дома,  если дойду, татуировку набью: «Они устали!»

СТЕПАН. Подумаешь, десять километров!

ВОВЧИК. Так ведь по берегу, по бурелому, по кочкам!

СТЕПАН. И что? У нас, когда сенокос, на Дальнюю делянку каждый день туда двенадцать кэмэ и обратно столько же.

ВОВЧИК.  Надо же! И почему, спрашивается, обратно столько же, а не меньше? И вообще, для вас, пейзан, пешком ходить – традиция. А я слабенький, худосочный городской ребенок…

СТЕПАН. Оно и видно! А кто говорил, будто собирается в ГэП поступать  на помощника электровоза?

ВОВЧИК. На помощника машиниста электровоза! Или я что, так и сказал?

СТЕПАН. Так и сказал. (Трогает бицепс на руке приятеля.) Классно оговорился, однако!   Вставай, худосочный,  здесь рядом Прадедова поляна, метров триста всего.

ВОВЧИК (передразнивает). И что?

СТЕПАН. Место хорошее. Речка рядом, берег холмом, ветерком комаров сносит, полянку подковой кусты черемухи огибают, опять же  ключ родниковый…

ВОВЧИК. Не-ка! Караул устал! (Чертыхнувшись, прихлопывает на шее слепня.) Попался, кровосос! Щас ты у меня полетаешь, вампир недоделанный! (Осторожно достает слепня из сжатого кулака и насаживает его на сорванную соломинку.)

СТЕПАН. Интересно, а как бы твое надругательство над бедным животным прокомментировал Зигмунд Фрейд?

ВОВЧИК. А мне по барабану, как бы он прокомментировал, — он не из нашего двора и я с ним в одной школе не учился! Подумаешь, воткнул слепню соломинку в задницу…

СТЕПАН (многозначительно). Вот именно. И с этим садистом и извращенцем я три года просидел за одной партой!

ВОВЧИК. И не садист я вовсе!

СТЕПАН (несколько секунд рассматривает Вовчика в упор, потом слегка от него отодвигается). Хорошо, насчет садиста беру свои слова обратно!

ВОВЧИК. Да ну тебя! (Отворачивается и щелчком отфутболивает слепня.)

СТЕПАН.  Говорил же: на Прадедовой поляне – ни слепней, ни комаров…

ВОВЧИК. Кстати, а почему она Прадедовой называется?

СТЕПАН. Это по-нашему, по-домашнему. Прадед Петруня, земля ему пухом, то местечко любил. Мог с утра до вечера просидеть на лавочке, батей специально оборудованной. А однажды отцу сказал: «Вези меня, Сашка, на мою полянку в последний раз – завтра помирать буду!» Так и вышло: привезли вечером, тихого, улыбающегося. За ужином он с нами за столом посидел, а ночью умер – никто и не заметил, как… (После короткой паузы.) Огорошил ты меня неслабо своим ГэПом. С кем я теперь за партой сидеть буду?

ВОВЧИК. Мне и самому как-то… Но что мне в одиннадцатом и дальше светит? Платно меня учить родичи не потянут, да и меня не климатит у них  на шее висеть.

СТЕПАН. Можно и не висеть – работа всегда есть.

ВОВЧИК. Не скажи! Это ты у нас фермер и учишься без отрыва от производства. В городе серьезных денег подработать не получится или так ушатаешься —  никакая учеба в голову не полезет. А в ГэПе  набор после десятого класса на помощников машиниста объявили. Два года на почти полном обеспечении, а потом — по направлению в Железнодорожный институт.

СТЕПАН. Вообще-то резонно.

ВОВЧИК. Более чем резонно. Еще причина есть, а какая – ты знаешь!

    Пауза.

СТЕПАН.  Видел я на днях Гальку. И не одну.

ВОВЧИК. Не с блондинистым ли качком?  Подзатыльник стриженный, маечка в облипочку, чтобы мышцы рельефнее смотрелись, — он?

СТЕПАН.  Он.

ВОВЧИК. Приятель ее двоюродного брата. Из Питера.

СТЕПАН. Как спокойно ты…

ВОВЧИК. А надо скрежетать зубами и рвать на себе тельняшку? (Вздыхает.) Больше про Гальку говорить не будем, договорились?

СТЕПАН. Ладно. Извини, Вовчик, но, если честно, я рад, что меня ничего подобного не цепляет.

ВОВЧИК. Так уж и не цепляет?

СТЕПАН. Была одна. Три года назад. Городская… Она в Мышонку на лето к родственникам приезжала. Познакомились, пару раз за земляникой сходили, раз на рыбалку, как с тобой вот… Все бы ничего, пока в поселковый клуб на дискотеку не попали.  И на другой день после дискотеки встречаться со мной она не захотела. Узнала у деревенских, что ее за глаза Хрюшей называют. Мол, если я Степашка, то любая, кто со мной рядом, — Хрюша. Такое вот «Спокойной ночи, малыши».

ВОВЧИК. Ну, это когда было! В самом начале подросткового возраста, когда ты еще знать не знал про гормональный взрыв. Или ты и сейчас про гормональный взрыв ничего не знаешь?

СТЕПАН (улыбаясь). Вообще-то уже знаю! Я теперь иногда прикалываюсь: если  какая-нибудь девчонка меня по-доброму Степашкой назовет, я на ней женюсь! А может, и не прикалываюсь…

Короткая пауза.

ВОВЧИК (встревоженно). Дымом потянуло…

СТЕПАН (вскакивает). Блин, Прадедова поляна горит!

Похватав вещи, СТЕПАН и ВОВЧИК убегают.

  Затемнение.

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА (с горечью). У меня чуть сердце не  оборвалось. Скажите мне,  умные и знающие, откуда у нас уроды берутся, которым ни за что не стыдно?

Сцена освещается.

Прадедова поляна на высоком берегу реки.

   У костра «принимает солнечные ванны» СВЕТЛАНА, лениво отщипывая по ягодке от сложенных охапкой у ее ног веток черемухи. Рядом изображают из себя галантных кавалеров ТУРИСТЫ — пытаются угощать Светлану поджаренными сосисками на шампуре, джинтоником…

Приехали на катере… Полянку «продуктами жизнедеятельности» устряпали по самое не могу… Беседка прадедовская в костре догорает, копешка сена, нами с батькой наметанная, туда же пошла. А рядом с костром, отчего меня изнутри винтом скрутило, Светлана черемухой лакомится. Кавалеры топором с ближайших кустов ветки обрубили и охапками у ног дамы сложили. Чтобы ей – с места не вставая…

Выбегает ВОВЧИК.

ВОВЧИК. Что же вы делаете-то?!

   СВЕТЛАНА демонстративно отворачивается,    ТУРИСТЫ берут с нее пример.

   Выходит СТЕПАН и становится рядом с ВОВЧИКОМ.

СТЕПАН (глухо). Это у городских называется: «отдыхать на природе».

ВОВЧИК. Не обобщай! (Повышая голос.) Алё, одноклеточные! С вами, кажется, разговаривают!

Вдалеке стрекочет моторная лодка.

СВЕТЛАНА (по-прежнему на Вовчика и Степана не глядя). Мальчики! Сельские маргиналы  права качают – разберитесь!

1-ый ТУРИСТ  не спеша достает из сгруженных рядом с костром вещей нунчаки, размахивает ими, и вместе со 2-ым ТУРИСТОМ становится напротив СТЕПАНА и ВОВЧИКА.

1-ый ТУРИСТ (продолжая играть нунчаками, развязным тоном).  Кто-то хочет иметь проблемы?!

ВОВЧИК и СТЕПАН переглядываются, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

ВОВЧИК. Дурацкие вопросы задаешь, существо! Мы свои проблемы завсегда имеем! По полной «Камасутре» — издание двадцать четвертое, дополненное и исправленное!  Готовы, мальчики? Подмыла ли вас на ночь Дездемона? (Выдергивает из-под полы ветровки солдатский ремень и отработанным движением наматывает его на ладонь правой руки, оставляя сантиметров двадцать до пряжки.)

1-ый ТУРИСТ  вздрагивает и  делает шаг назад.

СТЕПАН. Не заводись, Вовчик,  просто приглядись. Впредь наука будет!

ВОВЧИК.  Наука?

СТЕПАН. Ага. Тебе в детстве что самым противным казалось?

ВОВЧИК (усмехается – так, что и 2-ой  ТУРИСТ  делает шаг назад). Пенки на какао!

СТЕПАН. А я личинками тараканов брезговал: мягкие, полупрозрачные – брр!

ВОВЧИК. А ведь милые создания, тараканьи личинки, когда к таким вот человекообразным присмотришься, согласись, Степан?

СВЕТЛАНА вздрагивает и разворачивается.

СТЕПАН (достает из кармана ветровки носовой платок и, глядя в глаза 2-ому ТУРИСТУ, обматывает им костяшки пальцев правой руки). Соглашусь! Специально тараканьих личинок в сгнившей сараюшке наловлю и буду их сахаром кормить…

    ТУРИСТЫ пятятся оба.

    СВЕТЛАНА вскакивает, становится перед Степаном.

СВЕТЛАНА. Степан?! Стёпка?

СТЕПАН (с окаменевшим лицом).  «Стёпка» лучше.  Просто Стёпка. Но не для всех. А если кто-то что-то вспомнил, то не надо. Я вот когда отвернусь, сразу кое-что забуду! (Отворачивается.)

   СВЕТЛАНА опускает голову и  убегает.  

   Затемнение.

 ГОЛОССТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА. Пока мы полянку в порядок приводили,  Вовчик слова не сказал. А я черемуховые ветки в сторону относил и сам себя костерил последними словами. Размечтался, блин! Хотя любой пацан на моем месте, коли получится девчонке помочь, да если еще и девчонка симпатичная, прожекты строить начнет. Потому что успех типа гарантирован. И — как обухом промеж глаз… Короче, зарок дал: с глаз долой, из сердца вон. А первого сентября в классе нашем новенькая объявилась… Меня иногда в натуре на смех пробивает: если бы мою историю в  кино снимали, такой поворот сюжета – как само собой. Гадай теперь: то ли сценаристы на все случаи жизни уже всего напридумывали, то ли жизнь под сериалы подстраиваться начинает…
Школьный звонок на урок.

КАРТИНА 3.

Школьный кабинет литературы.*

 *(Все достаточно  условно:  освещается одна парта  на авансцене, реплики  звучат

 наложением на приглушенный  и постепенно сходящий на нет шум школьного урока-лекции.)

   За партой – СТЕПАН, рядом стоит СВЕТЛАНА.  

СВЕТЛАНА. Можно?

СТЕПАН (сдвигает разложенные на  столе учебники). Садись. Место не купленное.

СВЕТЛАНА (садится, выкладывает на стол учебник и тетрадь). Спасибо. Ты очень любезен.

СТЕПАН. Мне встать? Сделать книксен? Реверанс? Преклонить колено, поддержать тебя за руку? Извините, мадмуазель, мы, деревенские маргиналы, политесу не обучены-с! Мы больше коровам хвосты крутить привыкши!

СВЕТЛАНА. Ты не только очень любезен, но и незлопамятен!

СТЕПАН.  Каков есть!

СВЕТЛАНА. Послушай, Степан…

СТЕПАН. Мы знакомы?

СВЕТЛАНА (стушевавшись). Но ведь…

СТЕПАН. Для некоторых я никто и звать никак!

СВЕТЛАНА. Может, все-таки…

СТЕПАН (резко перебивает). Не мешай – урок идет! (Поднимает руку, встает.) Надежда Васильевна, можно повторить – я не успел записать последнее определение! (Садится и, прислушиваясь, пишет в тетради.)

СВЕТЛАНА. У тебя, конечно, есть основания обижаться…

СТЕПАН (перебивает). Обижаться?! Расслабься: на таких, как ты, обижаться – грех!

СВЕТЛАНА. Я все понимаю. Заслужила. Но  ты мог бы…  хотя бы не так больно…

СТЕПАН. Больно? Я делаю тебе больно? И в мыслях не было!  И вообще…

СВЕТЛАНА. Что  вообще?

СТЕПАН. Странная у тебя терминология. В смысле, не к месту и не по адресу. «Обижаться»… «Больно»… Это из области чувств людей, которых что-то связывает.

СВЕТЛАНА. Не поняла?

СТЕПАН (усмехнувшись). Не переживай – умных на свете не так уж  много!

СВЕТЛАНА. А если учесть, что некоторые под умных всего лишь молотят, еще меньше! Или пытаются тупо острить…

СТЕПАН. Чего ты от меня хочешь? И что тебе непонятно? На этом месте три года сидел мой лучший друг. Настоящий, проверенный. И обиды между нами иногда случались. Потому что  постороннего человека обидеть нельзя!

СВЕТЛАНА. В умной книжке прочитал или сам придумал?

СТЕПАН. Живу так! Никогда на посторонних не обижаюсь. На посторонних обижаться – признак недалекого ума. Особенно на одноклеточных!

СВЕТЛАНА. В общем, как бы поговорили. Ты был достаточно убедителен – я все поняла и прониклась. Тем, что я для тебя – одноклеточная с ограниченным умом.

СТЕПАН. Ты для меня никто. Посторонняя.

СВЕТЛАНА.Спасибо, ты не только любезен и незлопамятен, но еще и тактичен!

СТЕПАН. Не за что. Надеюсь, вопросов больше нет и разговор закончен?

СВЕТЛАНА. Нет уж! Я не привыкла, чтобы последнее слово оставалось не за мной. Тем более, когда со мною не разговаривают, а хамят! Особенно которые никто и звать никак!

   Пауза.

СВЕТЛАНА. Молчишь? Язык проглотил? Нечего сказать?

СТЕПАН (вздыхает и поднимает очи горе). Видит Бог, я делал все, чтобы последнее слово осталось за тобой!

СВЕТЛАНА. Мог бы и не напрягаться – последнее слово останется за  Колюней!

СТЕПАН. Это еще что за зверь?

СВЕТЛАНА. В точку! Колюня, когда  его девушке хамят, моментально звереет.

СТЕПАН. Блин, ты меня заинтриговала. Моментом захотелось повстречать его девушку и нахамить! Только вот где ее повстречать, не подскажешь?

СВЕТЛАНА (на несколько секунд потеряв дар речи, возмущенно). Ты в натуре тормоз или прикидываешься?  Я его девушка!

СТЕПАН (вздохнув, откладывает тетрадь в сторону и  разворачивается к Светлане).  Это действительно так, или  он так думает?

СВЕТЛАНА (опускает глаза).  Неважно. Но он обещал встретить меня после уроков и, если что…

СТЕПАН. А-а… Естественно. У человекообразных лучший способ произвести впечатление на девушку – показать себя крутым и  грозным. Сначала перья по-павлиньи распушить, потом, типа оленя за важенку, с каждым встречным самцом бодаться.

СВЕТЛАНА. У тебя все одноклеточные и человекообразные! Тоже мне, интеллигент с навозной кучи!

СТЕПАН. Убеди меня, что насчет Колюни я не прав, и я при встрече первым попрошу у него прощения. Я не прав?

СВЕТЛАНА молчит, опустив глаза и нервно теребя ручку.

Кстати, интересный момент нарисовался… Ты вошла в класс, села рядом, разговоры разговаривать начала. Кто-нибудь Колюне настучит – и, насколько я таких  колюнь знаю, им по фигу, нахамил я тебе или наоборот. Выходит, ты меня изначально подставить хотела?

СВЕТЛАНА. Испугался?!

СТЕПАН. Я?!  Я с Колюней драться не буду. Я его рассмешу!

СВЕТЛАНА (явно удивлена таким поворотом).  Чем?

СТЕПАН. Указательный пальчик ему покажу! (Качает оттопыренным указательным пальцем перед лицом Светланы, и она невольно начинает следить за ним глазами.) Колюня рассмеется – и конфликт будет исчерпан.

СВЕТЛАНА. Пальчик не прокатит точно.  Колюня очень болезненно реагирует, когда его дурачком выставляют. А он – учти! – таэквондо занимается. И  вольной борьбой.

СТЕПАН (якобы с испугом). Вольной борьбой?! Сразу бы сказала! Я бы сразу в натуре шибко-шибко забоялся и лишнего не наговорил! Потому как очень борцов уважаю. Серьезно!

СВЕТЛАНА. Да неужели?

СТЕПАН. Зуб даю! Век воли не видать! Да чтоб мне в нашем коровнике поскользнуться и  провалиться… в это самое по… это самое, коли вру!

СВЕТЛАНА. Интересно, а почему именно борцов? А что Колюня еще и таэквондист, тебя не впечатляет?

СТЕПАН (придвигается ближе, доверительно). Просто я когда-то тоже чуть было не стал борцом!

СВЕТЛАНА. Не стал же!

СТЕПАН. Хочешь знать, почему?

СВЕТЛАНА. Начинают заниматься спортом, а потом бросают одни слабаки!

СТЕПАН. Это правда, спорить не буду. Поэтому и уважаю тех, кто, в отличие от меня, слабаком не выставился.

СВЕТЛАНА. Наконец-то!  Хоть чуть-чуточку  самокритики! А то я удивляюсь: почему над твоим челом нимб не светится?

СТЕПАН. Увы, грешен аз!

СВЕТЛАНА. Поделись, чем. Сними тяжесть с души – вдруг полегчает?

СТЕПАН. Да не вопрос! Короче, пару лет назад я решил записаться в какую-нибудь спортивную секцию – у меня после уроков в школе до электрички времени навалом оставалось. И занесло меня к борцам. Посмотрел на их тренировку:  гавриков двадцать затылком в пол упираются и  вокруг своей головы бегают, пыхтят, морды красные…

СВЕТЛАНА. Это у борцов называется «качать шею».

СТЕПАН. Какая осведомленность! (Выразительно смотрит на Светлану.) А судя по шее… хм… В общем,  подошел к тренеру. Тренер двух гавриков подозвал – самых красных и запыханных, новичков, наверное, и говорит: «Боритесь!» «А как?» – спрашиваю. «А как умеешь!»  В смысле, он таким макаром представление о моих природных данных хотел поиметь. Мол, годен, или вольная борьба и без меня перебьется… Первого-то я подмял легко, второго повалил и  возликовал в душе: «Все, ребята, я борец!» А  второй сопит, как пылесос, но не сдается. «В ноги иди!» — слышу, тренер кричит. А этот коленками и локтями в землю уперся, голову опустил – действительно, по-другому не ухватишь. Пошел я в ноги, а он   пукнул.

СВЕТЛАНА. Что он… сделал?

СТЕПАН (невозмутимо). Пукнул. Я, понятное дело, сомлел, скис, упал и с ковра уполз. Сразу в раздевалку… (Вздыхает.) Вот почему я не стал борцом. Слабый у меня оказался характер.

   Пауза.

СВЕТЛАНА. Нда… Знаешь, ты меня убедил: ты не только слабак, но и обыкновенный примитивный деревенский лапоть.

СТЕПАН. Не скрывал и не стыжусь!

СВЕТЛАНА. Образованный и воспитанный юноша никогда в присутствии девушки не позволит себе говорить пошлости!

СТЕПАН. Увы! У нас, у деревенских, это не специально. Уклад жизни располагает называть вещи своими именами. Особенно, когда с  работой связано. Вот и говорим, не задумываясь: если из-под коровы или свиньи, то навоз, если из-под человека… Сказать?

СВЕТЛАНА. Не стоит. (После короткой паузы.). И все-таки ты сейчас кокетничаешь!

СТЕПАН. Я?! Да нет. (Выражение лица его становится жестоким.) Это я над тобой издеваюсь!

СВЕТЛАНА. Что?!

СТЕПАН. А то! Не хочу я с тобой разговаривать! Я вообще тебя знать не хочу! Намекал и так и эдак! Просил же не мешать – урок идет! Мне, лаптю деревенскому, в отличие от некоторых, институт проплатить у родителей денег не хватит. По-хорошему не поняла — пришлось на пошлости сподобиться! Уважающие себя девушки, когда в их присутствии пошлят, встают и уходят!

СВЕТЛАНА. Тебе очень надо, чтобы я… ушла?

СТЕПАН (почти спокойным тоном). Важнее было узнать, насколько ты порядочная девушка! (Опускает голову и  отворачивается.)

СВЕТЛАНА  вскакивает и убегает.  

   Затемнение.   

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА. Думаете, я испытал чувство глубокого удовлетворения? Ничего подобного! Заранее ведь знал, чем все обернется; знал, что нельзя, а главное – не хотел говорить того, что сказал, но… Раньше мне бы и в голову не пришло Светку пожалеть, а после… В конце концов, плохое в людях  – очень часто следствие чьей-то подлости, равнодушия или походя  нанесенной раны… И похабства я не выношу, а со Светланой  не сдержался. Психанул из-за «деревенского лаптя» и по больному ее ударил. То есть  подло… Эх, да что теперь… (Вздыхает.) Колюню Светка, естественно, придумала. В смысле, клеился к ней один, но она его мигом в степь широкую завернула. А я, как ни странно, именно из-за Колюни  стал о Светлане думать не переставая. Перспектива, что с нею рядом кто-то оказаться может, оптимизма не прибавляла, и еще… Похоже, когда в чужую судьбу влезаешь, та же тема  начинается, как в книжке Антуана де Сент-Экзюпери про Маленького Принца: «Мы в ответе за тех, кого приручили». В общем, думал, думал… Много чего напридумывал, кое-что понял. Но поговорить… Полгода в одном классе проучились  и  —  ни словом. Пока на новогодних каникулах нас троих, типа самых перспективных из класса, на два дня в Детский интеллектуальный центр не пригласили…

КАРТИНА  4.

   Холл в Детском интеллектуальном центре. На дальнем  плане телевизор,  перед ним высокой спинкой к зрителям кресло;  два диванчика – один в глубине, второй – ближе к авансцене.

   С шумом вбегает МАРИНКА, за которой гонится СВЕТЛАНА.

МАРИНКА (на бегу).   Да хватит уже, Светка! Подумаешь, вырвалось нечаянно!

СВЕТЛАНА (останавливается только потому, что гоняться за подругой, которая умело лавирует у ближнего к зрителям диванчика, – глупо). За нечаянно бьют отчаянно!

МАРИНКА. Шуток не понимаешь?

СВЕТЛАНА. Таких – нет!

МАРИНКА (садится на диванчик, примирительно). Ну, прости! Действительно вырвалось! И вообще на правду  не обижаются!

СВЕТЛАНА (садится напротив). На правду?!

МАРИНКА. А будто насчет Баркатова тебе фиолетово!

СВЕТЛАНА. Насчет Баркатова?! Интересненько, кому первому в голову бредовая мысль пришла, будто ваш Баркатов меня хоть капельку интересует? Да ни с какого боку!

МАРИНКА. Если бы ни с какого боку, ты бы так бурно на мои слова не реагировала! Это он тебя в упор не замечает, а ты вид делаешь…

СВЕТЛАНА. Я?! Вид делаю?!

МАРИНКА. Вот именно! Когда он в класс входит, вздрагиваешь, а потом глазами – туда-сюда: не заметил ли кто…

СВЕТЛАНА (язвительно). Какая наблюдательность! Какое умение делать далеко идущие выводы!  Тебе, подруга, на психолога после школы поступать – самое то! Нужен он мне, ваш Баркатов! Пентюх деревенский!

МАРИНКА. Деревенский. Но не пентюх. И если бы он к тебе клинья подбивал, я бы тебе поверила. Хотя деревенский – это в натуре серьезный минус.

СВЕТЛАНА. Ага. Всю жизнь мечтала в сеятеля и животновода влюбиться! От восхода и до заката помогать ему самоотверженно озимь сеять и свиньям эту… ботвинью давать!

МАРИНКА. Но влюбилась же!

СВЕТЛАНА. Снова начинаешь? У меня что, табличка на шее висит «Я дура»? Папу в Москву переводят, и если не в МГИМО, то в МГУ меня поступить  у папули связей хватит. И полной кретинкой надо быть, чтобы…

МАРИНКА. А почему нет? Про ботвинью ты уже в курсе. Кстати, откуда?

СВЕТЛАНА. Из школьной самодеятельности. В седьмом классе я одну из хрюшек в мюзикле «Кошкин дом»  играла. (Напевает.)

Ты свинья и я свинья,

Все мы, братцы, свиньи!

Нынче дали нам, друзья,

Целый чан ботвиньи!*

*С.Маршак

  (Неожиданно – и очень похоже! – издает поросячий визг.) Уии!!!

МАРИНКА (чуть не падает с диванчика). О йё..! Слушай, Светка, а ведь классный сюжет для сериала! Я и название придумала: «Любовь зла, или Парень из Мышонки». «Доярка из Хацапетовки» отдыхает!

СВЕТЛАНА (подхватывает). А перед названием фильма кадр: я вся такая, в бальном платье, в колготках за шестьсот рублей, надеваю резиновые сапоги,  перчатки, как у электриков, белый платочек и говорю в камеру: «Пойду-ка я, надысь, подою корову!»

    Обе смеются.

МАРИНКА. А ты обратила внимание на парней, которые утром в Центр приехали?

СВЕТЛАНА. Обратила. На таких попробуй не обрати!

МАРИНКА. В Гуманитарной гимназии с углубленным изучением английского языка учатся. На весенних каникулах  в Лондон на стажировку поедут.

СВЕТЛАНА. Не из простых, надо полагать…

МАРИНКА. Еще бы! Простым в Гуманитарной гимназии ловить нечего. А на стажировку в Лондон   самых не простых посылают.

СВЕТЛАНА (после короткой паузы). Перспективные, выходит, мальчики…

МАРИНКА. В смысле?

СВЕТЛАНА. В смысле, какого лешего, спрашивается, подруга, ты мне мозги  Баркатовым полощешь, когда такие мальчики рядом?

МАРИНКА. Ого! А тебя губа не дура!

СВЕТЛАНА (с деланным облегчением). Наконец-то!

МАРИНКА. Наконец-то  – что?

СВЕТЛАНА. Ты убедилась: я  не дура!

Смеются.

МАРИНКА. Пойдем знакомиться?

СВЕТЛАНА. Пойдем. (Встает и направляется к выходу, но, бросив взгляд в сторону кресла, резко останавливается.)

МАРИНКА (догоняет Светлану). А что мы им скажем?

СВЕТЛАНА (отстраненно). А мы у них вежливо спросим, нет ли у них хорошей музыки, чтобы организовать дискотеку. Только, Марина, ты одна сходи и спроси!

МАРИНКА. Что-то случилось?

СВЕТЛАНА. Да нет, ничего… Не обижайся,  просто мне немного нехорошо. Ты иди, я здесь побуду.

МАРИНКА. Ну ладно, попробую договориться. (Уходит.)

СВЕТЛАНА (повышая голос). Между прочим, подслушивать – некрасиво!

Кресло разворачивается и в нем обнаруживается прежде не видимый зрителям СТЕПАН.

СТЕПАН. Виноват-с. Нечаянно получилось.

СВЕТЛАНА. За нечаянно бьют отчаянно!

СТЕПАН (встает и отодвигает кресло в сторону, насмешливо). Готов понести наказание. Что дальше? Между прочим, сплетничать тоже не очень красивым считается!

СВЕТЛАНА. Если бы я знала, что нас подслушивают…

СТЕПАН. И в мыслях не было подслушивать. Уединился, так сказать, новости по телику посмотреть, поразмышлять о том, о сем…

СВЕТЛАНА. Поразмышлять?

СТЕПАН. Ну да. Про то, правильно ли мы нынче озимь посеяли и как процесс подачи ботвиньи для свиней модернизировать. Не заметил, как тут некоторые ворвались, расшумелись. Хотел, было, покашлять или покрякать, но свое имя услышал, и мне интересно стало, в каком контексте его дальше употреблять будут…

СВЕТЛАНА. И тебе  совсем не стыдно, что подслушивал?

СТЕПАН. Стыдно. Но не очень. Догадайся почему?

СВЕТЛАНА. Почему?

СТЕПАН (многозначительно). Много нового узнал о себе.

   СВЕТЛАНА отворачивается, нервно сжимает руки, но не уходит.

Не переживай, у меня к вам с Маринкой никаких претензий. Ни на капельку! Если честно, я совсем не обиделся. Особенно на Маринку.

СВЕТЛАНА (разворачивается и – чуть повышая голос). А почему на Маринку особенно?

СТЕПАН. Тебе же говорили:  на некоторых обижаться – грех!

СВЕТЛАНА (с трудом сдерживается). Какой же ты все-таки гад, Баркатов!

СТЕПАН. Успокойся, на тебя я не обиделся по другой причине. (Улыбается.)

СВЕТЛАНА. Хотелось бы  узнать, по какой?

СТЕПАН. Забыла? Я  не обижаюсь на тех… до кого мне типа фиолетово. Но даже не в этом дело!

СВЕТЛАНА. А в чем?

СТЕПАН. А в том, что я теперь точно знаю: все тобою обо мне сказанное, мягко говоря, не  соответствует тому, что ты на самом деле обо мне думаешь.

Пауза.

СВЕТЛАНА. Но тебе же фиолетово!

СТЕПАН. Да…  Почти.

   СТЕПАН делает шаг назад и отворачивается – одновременно с тем, как СВЕТЛАНА делает шаг к нему.

   Вбегает МАРИНКА, а за ней в холл вальяжно входят КИРИЛЛ и СТАС с гитарой в руках.

МАРИНКА. А вот и мы! Светлана, знакомься: это Кирилл, а это Стас! Мальчики, это моя подруга Светлана! (Замечает Степана) А это…

СТЕПАН (перебивая). А  про это — неважно. Это уже уходит! (По широкой дуге обходя троицу, шагает  к выходу.)

СТАС (кладет руку на талию Маринке и кивает приятелю на Светлану). Какая девушка, Кирилл! Стоит обратить внимание, как ты думаешь?

КИРИЛЛ. Уже обратил. Бьютифул гёрла! Я даже готов иметь с нею секс!

СТЕПАН останавливается.

СВЕТЛАНА. Послушайте, юноша! Вы мне е-мейл на бумажке напишите, а я вам список слов, уместных в обращении с девушками, сброшу. Заучите, чтобы дураком не выглядеть, с девушками общаясь!

КИРИЛЛ (развязно). Вау! В нашей зачуханой провинции  еще сохранились тургеневские барышни? (Достает мобильный телефон.) Такой реликт надо запечатлеть для истории! (Фотографирует  Светлану.)

   СТЕПАН, вздохнув, возвращается. Становится перед КИРИЛЛОМ и манит его пальчиком. КИРИЛЛ машинально наклоняет голову.

СТЕПАН (на ухо Кириллу громким шёпотом, акцентируя каждое слово). Хочешь. Иметь. Секс. Сделай. Себе. Сам.

КИРИЛЛ. Что-о?!

СТЕПАН (встрепенувшись). Во, блин! Как это у тебя получается? Ты так классно это сделал!

КИРИЛЛ (ошарашено). Что сделал?

СТЕПАН (с еще большей экзальтацией). Во опять! Нет, ты скажи: как ты это делаешь? Ну, вот это… (Якобы не находя слов, гримасничает и жестикулирует: вытягивает вперед, предварительно округлив, губы и, собрав в щепоть пальцы правой руки, словно бы что-то невидимое оттягивает от лица, после чего – самым задушевным тоном.) Послушай, Кирилл, а тебе сопли в рот не попадают?

КИРИЛЛ (с угрозой). Что-о?!!

СТЕПАН (радостно хлопает в ладоши). Попадают!!! Сразу видно! (Передразнивает, далеко вперед выпячивая нижнюю губу…) «Что-о?!» (Повторяет предыдущий жест.)

СТАС (протягивает гитару Маринке). На, подержи-ка! (Становится рядом с Кириллом, Степану.) Грубишь, мальчик? Сие чревато!

СТЕПАН. Я грублю?! Да меня в детском садике за вежливость другим детишкам в пример ставили! И вообще, коли ты с мальчиком разговариваешь, нефиг тут на ребенка перегаром дышать!

СТАС (быстро оглянувшись на Маринку, оправдывается). Перегаром? Всего лишь по баночке пивка…

СТЕПАН (пародируя Кирилла). Что-о?! (Назидательно.) Запомни, Стасик: пиво делает людей ленивыми и глупыми. Причем кардинально и в малых количествах – даже после полбаночки издалека заметно, а уж когда рядом… (Брезгливо морщится.)

СТАС (взрывается). Послушай, ты!

СТЕПАН (протягивает Стасу руку).  Степан.

СТАС (машинально пожимает руку, с недоумением). Да, но…

СТЕПАН. Никаких «но». Твой друг неудачно пошутил, и я прикололся. Если он больше не будет, то и я не стану. (Пожав руку Стасу, протягивает ее Кириллу.) Или есть варианты? (Пристально смотрит Кириллу  в глаза.) Я готов для любого диалога.

КИРИЛЛ (пожимает протянутую руку). Обойдемся без вариантов. Никто не хочет иметь лишние проблемы… Я  снова что-то не то сказал?

СТЕПАН (улыбнувшись, хлопает Кирилла по плечу). Не бери в голову, Кирилл! Я так, вспомнил кой-чего…

МАРИНКА (сообразив, что на тему  «парни дерутся» «кина не будет», капризно). Да хватит вам! Вообще-то, здесь дамы!

СТЕПАН. Где? (Дурашливо озирается.) Блин, теперь я облажался: в упор дам не заметил!

КИРИЛЛ (пародийно завывая).  «Дам или не дам?» – вот в чем вопрос! (Смеется.)

   Короткая пауза.

СТЕПАН. Я имел в виду, что мне с девчонками как бы легче… Мы, пацаны деревенские, при дамах робеем и комплексы испытываем. Но, выходит, с комплексами все-таки лучше, чем совсем без комплексов… Похоже, мне фишка легла задержаться.  Проконтролировать, абы кто еще чего лишнего не ляпнул.

МАРИНКА. Ты, Баркатов, лучше себя контролируй! Вместо того чтобы к людям по пустякам придира…

СВЕТЛАНА (перебивает). Мальчики, а вы гитару в качестве декорации принесли? Может, споете уже?

МАРИНКА. Действительно! Стасик, что-нибудь из репертуара Димы Билана?

СТАС. Нетушки! Гитарист у нас Кирилл! Только под Билана он петь не будет. (Передает гитару Кириллу, разворачивает кресло и  сметает с него несуществующую пыль.)

  КИРИЛЛ  садится в кресло; снисходительно улыбаясь,   проверяет настройку струн.

МАРИНКА. А почему?

КИРИЛЛ. Билан – пфе! Я лучше… (Играет и поет.)

Я вчера поймал жука!

Та-та-ти-да-та, та-та!

И теперь моя рука…

Вся в…та-та того жука!

КИРИЛЛ и СТАС (вместе).

О-о-о о, yellow submarine,

yellow submarine,

yellow submarine!

О-о-о о, yellow submarine,

yellow submarine,

yellow submarine!*

* Пол  Маккартни,  гр. «The Beatles»

КИРИЛЛ. Не слышу бурных и продолжительных аплодисментов!

СТЕПАН. Никто не рискует. А вдруг вам  повторить захочется?

КИРИЛЛ (отбрасывает гитару – так, что Степану приходится ее поймать). Не нравится – сам играй!

МАРИНКА. В натуре достал, Баркатов! Не умеешь — не мешай другим!

СВЕТЛАНА. А давайте я сыграю? Романс «Калитка» у меня неплохо получается.

МАРИНКА. Отвали, подруга: делать нам нечего —  отстойные романсы слушать!

КИРИЛЛ. Не в романсах дело. Дело в принципе. Кое у кого, очевидно, консерваторское образование – куда уж нам, с восемью классами музыкальной школы!  Пусть покажет мастер-класс!

СТЕПАН  улыбается и перенастраивает   гитару.

МАРИНКА (канючит). Ну, Кирилл… Он же из деревни!

СТАС.  И это не повод, чтобы… И у тебя, Кирилл, как у него  в свинарнике, вряд ли получится!

СТЕПАН (под собственный аккомпанемент поет).

Воинствующий дилетант, эмбрион войны,

Покинул оперативный простор весны…*

Внезапно гаснет свет.  Музыка обрывается.

КИРИЛЛ (осветив лицо зажигалкой). Что за на..? (Зашипев, трясет обожженными пальцами и гасит зажигалку.)

СТАС (в темноте). Фаза в землю ушла!

МАРИНКА (в темноте). Ой, а я где-то здесь свечку видела! Только где ж ее…

КИРИЛЛ (в темноте). Отпелись, короче!

СТЕПАН. Не нравится, как я пою? Мне темнота не мешает.

МАРИНКА. А по струнам не промажешь?

СТЕПАН. Не промажу. И даже в ноты попаду. (Поет).

    Воинствующий дилетант, эмбрион войны,

Покинул оперативный простор весны.

Он выпил у них весь воздух и все вино,

И та, которая станет его женой, —

Она уже рядом.

И те, что торчат от свадеб и похорон,

Заходят уже буквально со всех сторон;

Они улыбаются, скаля свое гнилье,

И лезут глазами, как лапами, под белье

И даже под кожу!

Но однажды настанет день – и под бой часов

Застынут они, как тени с глазами сов,

И в тысячной были, в стотысячном черном сне

Она наконец-то не скажет ни «Да», ни «Нет»,

И мы начнем сначала…*

* Олег Шаранданов;  гр. «Весы» (Проект «Ефимыч»)

СВЕТЛАНА уходит.

МАРИНКА (в темноте). Стасик, посвети – я свечку нашла!

СТАС (щелкнув зажигалкой). Ура, я  Прометей, раздающий людям огонь! (Подходит к  Маринке, зажигает свечку, которую та ставит  на телевизор.)

МАРИНКА (заметив отсутствие Светланы). Караул, у меня подруга пропала!

   СТЕПАН передает гитару СТАСУ.

  Внезапно зажигается верхний свет.

КИРИЛЛ. «Да будет свет, сказал электрик…»

МАРИНКА. Ну вот, а я размечталась о романтическом вечере! (Задувает свечу.)

Свет, мигнув,  гаснет.

   СТЕПАН, стараясь не  шуметь, уходит.

СТАС (смеется в темноте).  Недолго музыка играла!

КИРИЛЛ. Кто-то говорил: ему по струнам попадать – темнота не помеха. Играй, Степан!  Заверни чё-нить этакое!

СТАС. А нет его! Пропал!

   Освещается авансцена.

  Вполоборота к зрителям стоит СВЕТЛАНА.

   Выходит СТЕПАН.

СВЕТЛАНА (не оборачиваясь). Классно ты в ноты попадаешь. Мне понравилось.

СТЕПАН. Рад за тебя.

Пауза.

СВЕТЛАНА. Каникулы скоро закончатся…

СТЕПАН. Ага. Жалко…

Пауза.

СВЕТЛАНА. А после каникул я в школу не приду.

СТЕПАН (вздрагивает). Что-о?!

СВЕТЛАНА (оборачивается). Во, блин, а как ты это делаешь? (Передразнивает Степана, повторяя его жест с  вытягиванием нижней губы.)

СТЕПАН. Нет, ты скажи: почему ты в школу не придешь?

СВЕТЛАНА. Отцу в Москве хорошую должность предложили. Вот и переезжаем, надеюсь, на постоянное место жительства.

СТЕПАН (упавшим голосом). «Чрезвычайное происшествие, неожиданное известие…»

СВЕТЛАНА. А разве оно что-нибудь меняет?

СТЕПАН (после короткой паузы). Меняет… (Делает шаг вперед.)

СВЕТЛАНА (делает шаг назад.) Поздно уже. Спокойной ночи! (Уходит.)

СТЕПАН (смотрит ей вслед). Спокойной ночи…

   Затемнение.

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА. Я, когда узнал про Светкин отъезд, места не находил. И главное – не понимал, что со мною происходит, почему и что мне с этим делать. И оттого еще больше бесился. А в день отъезда не выдержал и на вокзал приперся. Стоял как в тумане,  с бумкающим сердцем, что от каждого удара то вправо, то влево качало. В последний момент  решился Светлану в сторонку отвести и поговорить. Всего-то пять минут и поговорили…

КАРТИНА 5.

Тот же перрон и та же лавочка, что в Картине 1-ой,  но  зимой.

ГОЛОС СТЕПАНА. Светлана, можно тебя на минутку?

   Выходят СТЕПАН и СВЕТЛАНА. Останавливаются рядом с лавочкой. Обоим неловко и какое-то время они напряженно молчат.

СТЕПАН. Значит, уезжаешь?

СВЕТЛАНА. На банальный вопрос ответить можно только банальностью.Значит, уезжаю!

СТЕПАН. В таком случае желаю тебе счастливого пути, успехов в учебе, крепкого здоровья и счастья в личной жизни! (Достает из-под полы куртки ярко красную розу и неловко протягивает ее Светлане.)

СВЕТЛАНА (прижимая к груди цветок, с широко раскрытыми глазами и – дрогнувшим голосом). Спасибо.

СТЕПАН (уже более решительно протягивает Светлане картину в деревянной рамочке 12 на 18).  Возьми на память.

СВЕТЛАНА (ахнув, разглядывает картину). Это я?!

СТЕПАН (усмехнувшись). Если не отвечать банальным ответом на банальный вопрос, то не совсем.

СВЕТЛАНА. Как это?

СТЕПАН. Здесь ты такая, какой мне во сне приснилась.

СВЕТЛАНА. То есть здесь я как бы лучше, чем на самом деле?

СТЕПАН. Да нет. Ты на самом деле лучше, чем кажешься!

СВЕТЛАНА. Двусмысленный комплимент…

СТЕПАН. Это не комплимент. Мы, деревенские, комплиментов говорить не умеем. Так что это, во-первых, не комплимент. А во-вторых, это тот самый третий случай, когда  не обижаются.

СВЕТЛАНА. Третий?

СТЕПАН. Когда не обижаются на правду.

Пауза.

СВЕТЛАНА. Надо же, удостоилась! После первого и второго!

СТЕПАН.  Первый  — уже не актуально. И ты меня… короче, извини за первый и второй!

СВЕТЛАНА (разглядывая картинку). А классно нарисовано! Не потому, что здесь я, а просто классно. Ты не перестаешь меня удивлять, Баркатов! На гитаре играешь, поешь… Рисуешь великолепно. Надо понимать, животновод и хлебороб – еще тот… Я все твои достоинства перечислила, или чего упустила?

СТЕПАН. А еще я классно танцую! По механизмам опять-таки спец наикрутейший – от мотоплуга до трактора «Беларусь». И вообще я весь из себя надежный и положительный; со мной можно пойти в разведку, я никогда не оставлю друга в беде и для меня важнее всего  простые семейные ценности. Я умный и сообразительный, твердо стою на земле, с уверенностью смотрю в будущее, у меня богатый внутренний мир  и  развитое  воображение!

СВЕТЛАНА. Впечатляет! Еще немного, и я начну думать о тебе как о перспективном женихе.

  Голос ВАЛЕНТИНЫ АЛЕКСЕЕВНЫ по громкой трансляции:

— Скорый фирменный поезд номер 17 «Кама» сообщением «Пермь – Москва» прибывает на первый путь.

СВЕТЛАНА.Пора…

СТЕПАН. Сказать «Прощай» будет правильно, но банально. А как хочется пусть неправильного, но небанального! Простого человеческого «До свидания», например… Короче, ты,  как в поезде устроишься, сразу  начинай!

СВЕТЛАНА (недоуменно). Начинай – что?

СТЕПАН. Думать. О перспективном и все такое.

Шум прибывающего поезда.

СВЕТЛАНА. Мне действительно пора.

СТЕПАН (берет ее за руку и пристально смотрит в глаза).  Через полгода Пермским поездом я в Москву приеду, чтобы утром первого июля  на Ярославском вокзале выйти.

СВЕТЛАНА. Точно приедешь? Именно первого июля?

СТЕПАН. Точно приеду. В Автодорожном институте Приемная комиссия с 1 июля работать начинает.

Женский голос за сценой:

— Светлана!

СВЕТЛАНА. Иду! (Не отводя глаз от Степана, делает  шаг назад.) До свидания, Степашка! (Убегает.)

СТЕПАН смотрит ей вслед, оставаясь неподвижным, пока не стихает стук колес  уходящего поезда.

   Затемнение.

   Освещается Дежурный пост.

  МЕДСЕСТРА сидит за столом, СТЕПАН — на кушетке в больничном халате, как в конце Пролога.

МЕДСЕСТРА.Естественно, когда ты в Москву приехал, со Светланой вы не встретились.

СТЕПАН.  Если бы встретились, была бы, как говорится, совсем другая история. Слишком на киношную мелодраму похожая, а в реальной жизни… Понятно, она теперь столичная штучка,  а кто такой я?

МЕДСЕСТРА (насмешливо). Давай начни еще казанской сиротой прикидываться! Хочешь, чтобы тебя пожалели? Легко! Подойди поближе, дитятко, я тебе слезки вытру, по головке тебя поглажу…

СТЕПАН. Да не в самоуничижении дело! Я-то про себя лучше всех знаю, что парень я не хреновый! Светка, между прочим… (кивает в сторону больничной палаты) того же мнения. Но представьте, что у вас дочь…

МЕДСЕСТРА (перебивает). Что значит «представьте»? У меня  уже тринадцать лет, как есть дочь!

СТЕПАН. Вот и скажите – только честно, а вы бы хотели, чтобы ваша дочь влюбилась в деревенского парня? Даже такого со всех сторон положительного, а местами  вообще идеального, как я?

МЕДСЕСТРА (после короткой паузы). Врать не буду: «деревенский» — это неслабо напрягает!

СТЕПАН. Вот и я о том же. Короче, я на Светку не обиделся… Ну, если честно, то почти не обиделся… (Вздыхает.) Год почти прошел.  И буквально неделю назад…

МЕДСЕСТРА (перебивает). Стоп! Это уже вторая серия. Как насчет чайной паузы? Печенье у меня есть, конфет немного.

СТЕПАН. Не возражаю.

МЕДСЕСТРА (достает из-под стола электрический чайник, две чашки и все необходимое для чаепития).  Чайник  быстро закипит…

Затемнение.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

ПРОЛОГ.

Дежурный пост.

МЕДСЕСТРА и СТЕПАН пьют чай.

МЕДСЕСТРА. Бери печенье, не стесняйся!

СТЕПАН. Спасибо. Мне вот эти штучки понравились. (Берет с тарелки круглую «штучку», надкусывает, запивает чаем.)

МЕДСЕСТРА. Дочурка моя, кстати, их тоже очень любит. Она их «кральками» называет. Готовятся просто и быстро:  полчаса — и готово.

СТЕПАН. Пышки-пончики, которые в павильонах у метро продают, по вкусу напоминают. (Улыбается.) Из-за них, можно сказать, у меня шанс со Светланой в Москве встретиться и нарисовался…

МЕДСЕСТРА. Как это?

СТЕПАН. А так!

Затемнение.

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА.  В Автодорожный я поступил – в МАДИ, куда и хотел. На бюджет, естественно. Далековато добираться, но ВУЗ престижный и учат классно. Я бы и без столичных штучек обошелся, но врать не буду – Москва мне понравилась. За первый семестр почти все музеи с Тимохой, Серегой Тимофеевым то есть, соседом по комнате, обошли. В театр — с каждой стипендии обязательно.  В Филармонии пять раз были. У нас с  Тимохиной подачи  поход в Филармонию – традиция. На  другой день  после… ну,  вы поняли. После  веселых посиделок, короче, без которых студенческая жизнь не обходится. Типа компенсации за грехопадение. Допустим, в субботу  нагрешим, а в воскресенье с утра – в музей, вечером в Филармонию. За три-четыре часа в музее похмелье выветривается и окультуриваешься по полной. А в Филармонии еще и музыкально окультуривались…  Тимоха, кстати, тот еще кадр. С ним просто в одной комнате жить – это, скажу я вам, нечто! В общем, Тимоха того стоит, чтобы о нем  подробнее…

КАРТИНА 1.

   Комната в студенческом общежитии. Окно на дальнем плане, перед ним стол,  накрытый двумя газетами, поверх которых в  «живописном беспорядке» располагаются раскуроченный системный блок компьютера, общая тетрадь в потрепанном коленкоровом переплете, раскрытый учебник, алюминиевая «солдатская» кружка, несколько разнокалиберных  отверток.  Две кровати напротив друг друга;  над той, что слева – книжная полка и  пасторальный пейзаж,  над второй  стена украшена огромной картой Омской области.

   СТЕПАН, заломив руки, лежит  на левой кровати с наушниками МП3-плейра на голове.

    Жизнерадостно распевая:

— Дивлюсь  я  на  небо  та  й  думку  гадаю:

Чому  я  не  сокіл,  чому  не  літаю,

Чому  мені,  Боже,  ти  крилець  не  дав?

Я  б  землю  покинув  і  в  небо  злітав.*

– выходит ТИМОХА,  поддатый и счастливый.

ТИМОХА. Подъем, Баркатов! Щас пончики хавать будем! (Гордый, как первобытный охотник, забивший мамонта,  вываливает  на стол из объемистого бумажного пакета гору обсыпанных сахарной пудрой  пышек.)

СТЕПАН (убирает наушники и садится).  Какие пончики, что за бред… (Машинально подхватывает пончик, который скатывается со стола.)  Серега, а зачем так много?

ТИМОХА (насупившись, становится напротив, подавшись вперед и грозно выпятив челюсть).  А чё эт-ты наезжаешь?! Па-а-апрашу мое имя для рифмы не употреб…лять!

СТЕПАН.  Но ведь действительно много! Что мы с ними делать будем?!

ТИМОХА (хитро прищурившись, выставляет  на стол рядом с горой пышек-пончиков квадратную бутыль виски «Джек Дэниэлс» и два маленьких тетрапака десятипроцентных сливок). Мы будем их есть!

СТЕПАН. Есть?!  А я думал: на стенку приклеим или на подоконнике красиво разложим…

ТИМОХА. Нафиг подоконник! Мы их съедим! Неплохая закусь под «Джек Дэниэлс», между прочим!

СТЕПАН. Закусывать этим «Джек Дэниэлс» — это круто!  Насколько я в курсе,  виски по полторы тыщи  за литр  не закусывают! Тем более — пончиками по четыре рубля штука.

ТИМОХА. Фигня, я же закусывал!

СТЕПАН. Когда?!

ТИМОХА.  С пацанами  одними в скверике у Курского вокзала.

СТЕПАН.  В скверике?! (Берет в руки бутылку и внимательно ее рассматривает.) Она что, не первая? То  есть не единственная?!

ТИМОХА (присаживается на кровать напротив). Третья. (Берет в руки тетрапак со сливками, открывает зубами, жадно выпивает содержимое и крякает от удовольствия.) Одну мы в скверике засандалили под пончики, одну я прихватил – для друга, еще одну пацаны остались в скверике досандаливать. Пончики, правда, у них кончились, но остался плавленый сырок… Этих я уже здесь у метро прикупил.

СТЕПАН. Заинтриговал, блин. Колись, откуда такая роскошь?

ТИМОХА. Ты не поверишь!  Как раз перед электричкой на вокзале в Железнодорожном… Картина маслом: грузовая «газель» через пути  дрым-дрым! А из кузова коробка картонная на рельсы прыг-прыг — и дззынь! А мы — втроем с пацанами из Политехнического (на платформе от нечего делать познакомились). Коробку развернули – три фунфыря  целые, остальные в хлам. Политехи аж прослезились: семнадцать раскоканных бутылок вискаря на мазутных шпалах!

СТЕПАН. Ты, надо понимать, не прослезился, а  философски перенес боль утраты.

ТИМОХА.  Что стоило огромного напряжения всех  моих душевных сил.  Лишь после третьего стаканчика полегчало. Когда в скверике по поводу невосполнимой утраты скорбели.

СТЕПАН. То есть в электричке на сухую скорбели? Завидую твоему феноменальному терпению. Между прочим, оно тебя прекрасно характеризует – не до конца, выходит, ты пьянь пропащая!

ТИМОХА. Вот именно. (Неожиданно серьезным трезвым голосом.) Кстати, хорошо, что в электричке не начали. Недалеко от Курского вокзала на наших глазах  какой-то придурок в «Тойота-приоре» на пешеходном переходе   женщину с детской коляской снес. Виктор Талалихин, мля… Хорошо, в нашу сторону коляску отбросило – я чудом успел ее на пузо взять. Самортизировал, в общем.

СТЕПАН наклоняет голову и  рассматривает «сибирский» Тимохин живот.                        

Ну, ребенку хоть бы хны, да и мамаша, считай, легко отделалась: прихрамывая, но на своих двоих к ребенку подошла…(Обрывает фразу, зубами отрывает уголок второго тетрапака, вопросительно смотрит на Степана и, дождавшись, когда Степан отрицательно кивнет головой, в три глотка выпивает содержимое и сминает пакет в бесформенный комок.) 

СТЕПАН. Урода из «тойоты» поймали?

ТИМОХА. Без проблем. Пока мы с политехами свидетельские показания давали, у одного дэпээсника по рации пропищало: повязали любезного – трех кварталов не проехал.

Пьяный в сосиску… А для моего растущего организма очередной стресс. Сначала семнадцать раскоканных бутылок вискаря на рельсах в Железнодорожном, потом  это… Когда по первой разливал, ручонки тряслись, как у зюзи. (Нервно расстегивает пуговицу на воротнике рубашки.)

СТЕПАН. Из стаканчиков пили?  Эстеты, мля…

ТИМОХА. Ага, прикупили в ларьке три штуки пластиковых. Вместе с пончиками и плавленым сырком.

СТЕПАН. Плохо. Чистоту жанра не соблюли. Надо было из горла по кругу. И не в парке, а на веранде детского садика. А опосля еще то место, где пили, об..сать!

ТИМОХА. Обижаешь! Пили мы не просто в скверике, а в скверике рядом с какой-то больницей, где колясочников медсестры выгуливают. Согласись, куда круче детского садика. А вот про что-то там  об..сать, я не сообразил. Но пацаны, которые остались, думаю, это дело поправят.

СТЕПАН (снова берет в руки бутылку). Не похоже на контрафакт. Говоришь, вас трое было? И фунфырей три штуки. Как же тебя с целым фунфырем  отпустили?

ТИМОХА. Все поровну! Сначала мы один фунфырь — на троих, у политехов на двоих один фунфырь остался,  и у нас на двоих один фунфырь!  Все по-честному!

СТЕПАН (после короткой паузы).  Ну да. (Наклоняется и достает из нижней полки стола  два граненых стакана.) Холодные пончики невкусные. У девчонок из восьмой комнаты микроволновка есть. А  я  пока чистой газеткой стол застелю…

ТИМОХА. (вставая). И пол подмети заодно! (Приспосабливает развернутый пакет так, чтобы в два приема сгрести в него пончики.) Слушай, а из восьмой девчонки про меня не спрашивали?

СТЕПАН. Спрашивали. Сначала Светка, потом Танька, а потом Танька вместе с Иркой.

ТИМОХА (с досадой). Ну, ёкарный бабай… И что ты им сказал?

СТЕПАН. Правду, естественно.

ТИМОХА (испуганно). Правду?!

СТЕПАН. Что ты уехал в Железнодорожный к тетушке.

ТИМОХА (с облегчением). Ну, блин, а я подумал… Но по-любому в восьмую мне идти нельзя.

СТЕПАН. Если после моей правды тебе соврать нечего, то не стоит. Ты бы  определился, какую мне в другой раз правду говорить. Когда просто «Уехал к тетушке» — без комментариев: твою московскую тетушку девчонки из восьмой видели. А поскольку видели, то «Уехал к тетушке в Железнодорожный» звучит двусмысленно и напрягает девичью фантазию.

ТИМОХА. Что мне теперь, врать что ли? У моей тетушки в Железнодорожном в натуре племянник имеется. Вернее племянница…

СТЕПАН. Короче, иди в четырнадцатую. Я когда к Надьке  Беловой за конспектами заходил, у них  микроволновку видел.

ТИМОХА. В четырнадцатую так в четырнадцатую. (Уходит, унося пакет с  пончиками.)

СТЕПАН, напевая: «Дивлюсь  я  на  небо  та  й  думку  гадаю:  «Чому  я  не  сокіл,  чому  не  літаю»,  — прячет виски в ящике стола, туда же убирает кружку и прочий  «реквизит», а  разобранный системный блок просто задвигает в пространство между спинкой Тимохиной кровати и подоконником, меняет газету…

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА. Я и стаканы приготовил, и линолеум не только подмел, но и вымыл. Пить элитный виски под хоть и закуржавленные, купленные в пышечной у метро пончики  в бардаке не хотелось. Да и надо было чем-то заняться: Тимохе, чтобы от девиц отделаться, – полчаса как минимум…

Раздается солидное покашливание, входит АДВОКАТ и с высокомерной брезгливостью осматривается. СТЕПАН, предоставляя Адвокату как гостю незваному право заговорить первым, в свою очередь внимательно его разглядывает, чуть склонив голову набок.

АДВОКАТ. Тимофеев Сергей Викторович –  ты?

СТЕПАН. Отнюдь.

АДВОКАТ (не скрывая раздражения). А Тимофеев где?

СТЕПАН. То есть кто я, вас не интересует?

АДВОКАТ. А ты кто?

СТЕПАН. Знаете, господин хороший, мне, человеку воспитанному, к сермяжным корням и нравственным устоям крестьянской жизни близкому, хамить незнакомому человеку не очень хочется, но ваш тон предполагает ответ либо хамский, либо уклончивый. Например, такой: «Тимофеев — в Караганде, а я – конь в пальто!»

АДВОКАТ (стушевывается). Прошу прощения, действительно… Разрешите представиться: Волжанский, Артур Олегович, адвокат. (Достает из нагрудного кармана визитку и протягивает ее Степану.)

СТЕПАН  внимательно  рассматривает визитку.

   АДВОКАТ от нетерпения нервно барабанит пальцами о столешницу.

СТЕПАН. Вот бы еще узнать, а зачем… (цитирует по визитке) «члену Московской коллегии адвокатов Волжанскому, А О» Тимофеев  эС Вэ понадобился?

АДВОКАТ (садится за стол, из портфеля  достает  папку с документами, бутылку «Джек Дэниэльс» — один в один с той, которую Степан перед его приходом убрал в ящик стола). О, не стоит волноваться, молодой человек! Никаких неприятностей от моего визита Тимофееву эС Вэ не предвидится – а вы ведь наверняка про неприятности подумали? Те, которые в обывательском мнении с визитом адвоката ассоциируются?

СТЕПАН (кивая на бутылку, с иронией). Судя по всему, вы пришли сделать моему другу предложение, от которого ему будет трудно отказаться?

АДВОКАТ (с такой же  иронией). Ваша проницательность делает вам честь, молодой человек!

СТЕПАН. Какой слог, какая изысканная речь! Я, право, удивлен, восхищен и это… фраппирован, в общем. С моим-то сермяжным происхождением… Но к чему церемонии? Называйте меня просто «Степан Александрович».

АДВОКАТ (усмехнувшись). Приятно иметь с вами дело, Степан Александрович. С умным человеком  можно разговаривать без церемоний. Пятьсот рублей хотите заработать? Вдобавок к небольшому презенту…(Кивает на «Джек Дэниэльс».) Сумма небольшая, но и работа пустяшная…

СТЕПАН. Что-то у меня фантазия разыгралась… в полном соответствии обывательскому мнению об адвокатах. Уточним сразу: это подкуп или шантаж?

АДВОКАТ. Всего лишь просьба о содействии. Помогите убедить вашего соседа по комнате и…

    Во все горло распевая: «Кохаюся  з  лихом,  привіту  не  знаю,  і  гірко  і  марно  свій  вік  коротаю»,* —  входит  ТИМОХА. И не просто входит, а шес-тву-ет, держа на вытянутых руках стеклянную тарелку с  подогретыми пончиками. Заметив АДВОКАТА, ТИМОХА  останавливается посреди комнаты.

ТИМОХА (Степану). «На троих» мы не договаривались! (Адвокату). Мужик, а ты кто?

АДВОКАТ (вставая). Волжанский, Артур Олегович, адвокат Московской…

СТЕПАН (перебивает). А это, Тимоха,  как я понимаю, засланец от того хмыря из «тойоты». Будет щас тебе втирать, чтобы ты изменил свидетельские показания. Сначала денег посулит, потом угрожать начнет. Или наоборот!

АДВОКАТ растерянно молчит, ТИМОХА аккуратно ставит на стол тарелку с пончиками, становится, насупившись, напротив АДВОКАТА.

ТИМОХА. Слушай, мужик! Не хочется быть грубым и вульгарным…

СТЕПАН. Не горячись, Серега!  Надо бы послушать господина члена Московской коллегии! (Подмигивает Адвокату.)

АДВОКАТ (примирительно). Мне понятна ваша реакция, Сергей, но не стоит, не зная подробностей, делать скоропалительные выводы. Ничего страшного не произошло: ребенок не пострадал, мать отделалась ушибами и легким сотрясением мозга… Та еще мамаша, между прочим! (Из красной папки достает три  бумажки и одну из них протягивает Сергею, не выпуская из рук.) Видите, ее расписка: «Претензий не имею», — и подпись. Всего за пять тысяч российских рублей. Вам мой наниматель предлагает двести долларов!

ТИМОХА. Так мало?!

АДВОКАТ. Извините, но это очень много за нечего делать! И учтите: ваши приятели уже изменили показания  за две сотни баксов на двоих.

СТЕПАН (встрепенувшись). Вот! Я тебе говорил: бойся, Тимоха, случайных связей и не пей с кем попало!

ТИМОХА (Адвокату). А девушке-пациентке – ну, той, в инвалидном кресле с травмой позвоночника, которая номер «тойоты» срисовала, — сколько бабла зарядили, гражданин член коллегии?

СТЕПАН, услышав про девушку,  удивленно смотрит на ТИМОХУ.

АДВОКАТ. Нисколько! Она  сама жертва ДТП, и ее показания легко дезавуировать предвзятостью, неадекватностью восприятия и желанием отомстить любому автомобилисту в ситуации имевшей место быть аварии…

ТИМОХА. Тогда вопрос чисто гипотетический: за две сотни баксов нечего делать – это что именно? Конкретизируйте.

АДВОКАТ (улыбаясь). Легко! (Поочередно показывает, опять-таки не выпуская из рук, вторую и третью из приготовленных бумажек.) Вот первый протокол. С вашей подписью. Ксерокопия, естественно. Оригинала уже не существует – информация к сведению, чтобы вы имели представление о возможностях моего клиента… Вот ксерокопия второго, исправленного. Внимательно прочитайте записанное со слов ваших приятелей, чтобы завтра, когда вас вызовут, ваши показания не расходились. Имейте в виду: одного протокола за подписью двух свидетелей уже достаточно. Иначе говоря, если вы по повестке не явитесь – допустим, не сможете поступиться принципами, или явитесь, горя желанием восстановить попранную справедливость, от ваших показаний мало что зависит. Как и от показаний девушки-инвалидки, которую никто повесткой вызывать и не собирается.

Пауза.

   АДВОКАТ снисходительно улыбается, ТИМОХА сопит, СТЕПАН пристально смотрит на ТИМОХУ.

ТИМОХА. А позвольте-ка поближе рассмотреть… (Вчитывается в подложный протокол.) Круто! И мамочка, выходит, на красный свет через дорогу поперлась и чуть ли не специально коляску с ребенком под колеса толкнула, и водила был трезв, аки стеклышко…(Шумно вздыхает.) Короче так,  мужик, не хочется быть грубым, вульгарным и говорить пошлости, но не пойти ли тебе на мою историческую родину?

АДВОКАТ. Не понял? (Торопливо прячет листки в папку, но саму папку со стола убрать в портфель не успевает, отвлеченный Степаном.)

СТЕПАН (энергично и весело). Позвольте, Артул  Орегович – простите, Артур Олегович! — я объясню? Идите сюда! (Заставляет Адвоката встать, выйти из-за стола и подводит его к карте над Тимохиной кроватью.) Карту видите? Омская область, Тарский район. Обратите внимание на название правого притока Иртыша! Обратили? Две буковки…

АДВОКАТ (хихикает). Неужели так и называется?!

   ТИМОХА вынимает из папки три верхних листка и незаметно для АДВОКАТА  прячет их  под газетой.

СТЕПАН. Забавно, правда? Именно здесь двадцать без малого лет назад родился наш уважаемый Серега! Понял, куда тебе идти, тварь продажныя?

АДВОКАТ (меняется в лице, с угрозой). Ох,  пожалеете, ребятки!

ТИМОХА (почти равнодушным тоном). Напугал ежа голой  ж..пой.

СТЕПАН (Адвокату). Не испытывайте нашего ангельского терпения, Артул Орегович – ой, еще раз прошу прощения… (проговаривает отчетливо, почти по слогам) …Артур Олегович! Барахлишко свое приберите – и на выход. Я вас в холле провожу, а то мало ли… (Выходит.)

   АДВОКАТУ из-за развалившегося за столом невозмутимого ТИМОХИ приходится довольно неловко, протягивая руки через  стол, забирать папку и портфель. Когда же он берется за виски,  невозмутимость с ТИМОХИ слетает.

ТИМОХА. Ты чё, совсем охренел?!  Оставь фунфырь в покое!!!

ГОЛОС СТЕПАНА. Я долго ждать буду?!

АДВОКАТ (кипит от возмущения). Ну, знаете ли..! (Уходит.)

ТИМОХА (задумчиво напевает).

Коли  б  мені  крилля,  орлячі  ті  крилля,

Я  б  землю  покинув  і  на  новосілля

Орлом  бистрокрилим  у  небо  польнув

І  в  хмарах  навіки  от  світу  втонув!*

* М.Петренко

   Возвращается СТЕПАН, садится напротив ТИМОХИ,  ставит один стакан пред собой, второй  перед приятелем и с удивлением смотрит на бутылку виски.

СТЕПАН. Оп-паньки, член адвокатский фунфырь забыл!

ТИМОХА. Что значит «забыл»?!

 СТЕПАН молча достает из-под стола вторую бутылку и ставит ее рядом с первой.

ТИМОХА (хватается за голову). Ёкарный бабай!!!

СТЕПАН.  Догнать?

ТИМОХА. Обойдется! Только ты адвокатскую спрячь пока!

СТЕПАН прячет одну из бутылок под стол. ТИМОХА  свинчивает пробку с оставшейся и разливает. Оба берут стаканы в руки, чокаются и выпивают. ТИМОХА смачно закусывает пончиком, мимикой предлагая Степану сделать то же самое.

СТЕПАН. Вообще-то, если судить по импортным фильмам, вискарем в натуре надираются, не закусывая, развалившись с ногами на стол, покуривая сигару… (С аппетитом съедает пончик и тянется за вторым.)

ТИМОХА (разливая). Не вопрос! Сперва пончиков поедим, потом закатаем гольфы, выложим волосатые заготовки на стол и… Можно  к Хосе сбегать за сигарами.

СТЕПАН. С чего ты взял, будто у него сигары есть?

ТИМОХА. Кубинец же!

СТЕПАН. Санька Малышев – из Моршанска, где махорку до сих пор делают. Думаешь, у него махорка есть?

ТИМОХА.Так я не понял: к Хосе за сигарами бежать или у Малышева махорки стрельнуть?

СТЕПАН (любуясь цветом виски в стакане).  Нам теперь вместе держаться надо.

ТИМОХА. Из-за давешнего придурка, что ли? Ерунда!  Тухлый понт  –  и никакой конкретики. А дернется, мы его в лажу моментом обернем. В смысле, обернем раньше, чем он дернется! (Приподнимает газетку и демонстрирует Степану «экспроприированные»  у Адвоката документы, после чего приподнимает стакан, призывая Степана к «продолжению банкета».)

СТЕПАН. Вау! Дай посмотреть! (Внимательно рассматривает первый листок.) Это ксерокопия настоящего допроса, которого в природе не существует? Классно сделано – в цвете, печать четкая. Графологическую экспертизу проводить можно. (Читает.) «С моих слов записано верно»… Четыре подписи с расшифровкой: Черпаков, Алексей Петрович; Гареев, Рустам Зейнуллаевич». Интересно, а это у нас кто – Тимофеев, Сергей Викторович?

ТИМОХА (потеряв терпение, стучит своим стаканом о стакан Степана). Догадайся с трех раз! Хорош прикалываться, тормоз, — алкоголь испаряется со скоростью четыреста молекулярных слоев в минуту!

СТЕПАН (читает дальше тем же насмешливым тоном). «Леденева, Светлана Владимировна»… (Меняется в лице.)

ТИМОХА. Девчонка-инвалидка, с травмой позвоночника, которая номер «тойоты» срисовала.

СТЕПАН вскакивает и в сильнейшем волнении шагает по комнате.

ТИМОХА. Чё сорвался, будто наскипидаренный?

СТЕПАН. Сегодня уже поздно… (Садится на место, залпом выпивает содержимое своего стакана.) Завтра после  занятий отведешь меня в скверик, где вы с политехами пили. Когда там колясочников на прогулку выкатывают?

ТИМОХА. Мы там были после четырех. То есть после института мы еще к тетушке заехать успеем. Не к той, которая в Железнодорожном, а к настоящей.

СТЕПАН. Зачем?

ТИМОХА (кивает на бумаги). А у моей московской тетушки, Ангелины Петровны, муж – целый подполковник ФСБ. Он-то нам и объяснит по-родственному, в каком месте эти бумажки показать и кому на них интересно посмотреть будет.

СТЕПАН.Здорово. Выходит, над адвокатишкой реально есть повод весело посмеяться. (Тянется за пончиками, которых осталось всего два.)  Алё, гараж! А куда  остальные делись? Я три штуки съел всего!

ТИМОХА (торопливо дожевывает начатый пончик и тут же хватает еще один – предпоследний).  Да девчонки из четырнадцатой комнаты прожорливые ужас!

СТЕПАН.  А говорил ли ты им страшное слово «целлюлит»?

ТИМОХА (разливая).  Целых три раза говорил! А то бы  и этих не осталось!

Затемнение.

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА. Замечали: стоит оказаться в незнакомом городе, встречаешь людей, которых никак не ожидал встретить? В первый же день в Москве на спуске в метро «Комсомольская»  столкнулся с двоюродным братом Николаем из Нефтеюганска, с которым не виделся года четыре. В сентябре на Тверской пересеклись с одним мужиком из нашего райцентра. Лицо знакомое, а так совершенно чужой человек. От неожиданности остановились, поздоровались, даже про «как дела?» друг у друга спросили. И потом, когда разошлись, я с трудом сдержался, чтобы не обернуться… Я к тому, что лучший способ встретиться с человеком – забыть о нем. Всю осень и половину зимы я  мечтал Светлану где-нибудь нечаянно-случайно  встретить. Москвичей пугал – здесь ведь не принято в лица встречных в упор вглядываться.  В натуре кино: «Девушка с гитарой два». Иногда — вот вроде бы она! Подбегаю – увы и чур за обозначку… Первого июля, пока по перрону шел,  до зуда под лопатками казалось: Светка где-то рядом, но  подойти не решается. В начале весны, когда у психов обострения начинаются, запретил себе думать о ней, чтобы окончательно башню не снесло.  В смысле, пытался  не думать, когда… ну,  думалось, короче.  А когда узнал, где и когда могу ее увидеть, до пяти утра заснуть не мог. Даже после литра вискаря, который мы с Тимохой  на двоих приговорили…

КАРТИНА 2.

Участок больничного сквера  перед  чугунной оградой, за которой начинается городская улица. Слева и справа ограду перекрывают кусты акаций и сирени.

   Выходят СТЕПАН и ТИМОХА.

ТИМОХА. Пришли.  Дивуйся, Степан: це те само місце, де ми з політехамі були і заморську горілку пили!

СТЕПАН (заглядывая за куст сирени). Оно и видно!

ТИМОХА. Ничего не видно, не придирайся. Все чин-чинарем: посидели в кайф, за собой убрали… (Что-то поднимает с земли и прячет в карман.)

СТЕПАН (опираясь спиной на ограду).  Кстати, а с какой балды ты, валенок сибирский, вдруг на украинском заговорил?

ТИМОХА. На родном, между прочим!  У меня  же мать как бы хохлушка.

СТЕПАН. То есть из генетической памяти прёт? Разве что диалект у тебя того… хм… уйский.

ТИМОХА. Ты мою родину не трожь!

СТЕПАН. Тимофеева Сереги лучше родину не трогай: ты с Тимохой не балуй – он рожден на речке Уй! Угораздило же: один из Мышонки, второй  вообще неприлично вслух сказать, откуда…

ТИМОХА (с подозрением). Это ты о чем?

СТЕПАН. О совпадении. А ты о чем подумал?

ТИМОХА. Даже  и не думал думать, о чем некоторые  только и делают, что думают, будто им больше думать не о чем!

СТЕПАН. О чём именно?

ТИМОХА. Та-а-ак… (Присаживается рядом.) Судя по тупому юмору, тебя реально колбасит.

СТЕПАН. Есть немного… Ты девчонку вчерашнюю узнаешь?

ТИМОХА (кивая в сторону). Уже узнаю. Вон та слева рядом с колонной.

СТЕПАН (вглядывается в указанном Тимохой направлении). Сможешь  медсестру  уломать, чтобы  разрешила мне наедине  с девчонкой поговорить?

ТИМОХА. Попробую. (Пружинисто вскакивает и уходит.)

СТЕПАН (скрывая нешуточное волнение, напевает).

Воинствующий дилетант, эмбрион войны,

Покинул оперативный простор весны.

Он выпил у них здесь весь воздух и все вино;

И та, которая станет его женой, —

Она уже рядом…

Возвращается ТИМОХА.

ТИМОХА. Сестричка обрадовалась: на ее попечении еще два колясочника. Но учти: прогулка заканчивается через минут пятнадцать-двадцать. Я пока в универсам сбегаю за апельсинчиками. А то неудобно: вдруг обо мне плохо подумают?  Типа я знаком с человеком, способным к  девушке в больницу заявиться без цветочков и даже без апельсинчиков? Иди уже! (Подталкивает Степана и уходит в противоположном направлении.)

  Затемнение.

ГОЛОС СТЕПАНА-РАССКАЗЧИКА.  Меня в натуре клинило. И, блин, та фигня, которая по-французски — «дежа вю», не опускала. Жутко неприятное, между прочим, чувство. В натуре себя идиотом чувствуешь… Скамеечка… Акации в цвету как тогда, два года назад…

Сцена освещается.

Парковая скамейка в тени деревьев, рядом СВЕТЛАНА в  инвалидном кресле. Ноги ее укрыты пледом.

   Выходит СТЕПАН.

СТЕПАН. Здравствуй!

СВЕТЛАНА (не глядя на Степана). Привет.

Пауза.

СТЕПАН. Давно не виделись.

СВЕТЛАНА. И дальше что? Спроси еще: «Как дела?» «Как поживаешь?» Потом мы  поговорим о природе, про весну, которая выдалась поздняя, но дружная, и ты расскажешь, как озимь посеяли…

СТЕПАН. Далась тебе эта озимь! Озимые – по осени, весной яровые сеют.

СВЕТЛАНА. Вот-вот, про яровые,  чем они от озими отличаются, и подробнее! Как раз прогулка закончится. (После короткой паузы.) А ты не изменился!

СТЕПАН. Не изменился?

СВЕТЛАНА. Я про твою тактичность… Или у тебя нечаянно получилось вместо нейтрального «Привет!»  двусмысленное «Здравствуй!» сказать?

СТЕПАН. Вообще-то поздороваться значит пожелать человеку здоровья.

СВЕТЛАНА (насмешливо). Какая мудрая и оригинальная мысль! Скажи, а с какого расстояния видно, что здоровья мне явно не хватает?

СТЕПАН (с трудом сдерживаясь, чтобы не заскрежетать зубами). А кровь для переливания тебе не нужна? Готов пожертвовать литр-полтора. Или почку для пересадки. Заказывай, не стесняйся!

СВЕТЛАНА. Увы, операции по имплантации донорских органов на позвоночнике пока не делают. Так что,  изображая благородство, ты ничем не рискуешь. Можешь даже сердце предложить. Сердце и ногу. Левую!

СТЕПАН. При случае именно так любимой девушке предложение сделаю!  «Дорогая, предлагаю тебе ногу – левую! – и сердце…»

    Пауза.

СВЕТЛАНА. А ведь я была на Ярославском вокзале.

СТЕПАН. Что?

СВЕТЛАНА. Видела, как ты из вагона вышел. Весь такой… как в бардовских песнях: в ветровке, с гитарой, с рюкзаком за спиной. Постоял минут десять, потом по перрону пошел, озираясь, а мне смешно: представила, как бы в масть  сейчас песня из динамиков грянула:

Люди посланы делами,

Люди едут за деньгами,

Убегают от обиды и тоски;

А я еду, а я еду за туманом,

За туманом и за запахом тайги.*

В смысле, приехал один такой. Из тайги с туманом!

СТЕПАН. То-то мне казалось…

СВЕТЛАНА. Я метрах в десяти сзади шла, за колонны пряталась и видела, как многие на тебя оборачивались. И улыбались.  И у них, наверное, в головах крутилось:

Я гоняюсь за туманом, за туманом,
И с собою мне не справиться никак.*

* Ю.Кукин

СТЕПАН. Блин, понять не могу…

СВЕТЛАНА. Тебя что-то удивляет?

СТЕПАН. Да не то чтобы удивляет… Вы здесь, в Москве, в натуре такие дикие? Жизнь российскую по одним книжкам-песням или сериалам эНТэВэшным воспринимаете? Нашли романтика! А впрочем, чего зря воздух трясти – главное ведь не в москвичах, не в  романтиках. Главное-то  я понял.

СВЕТЛАНА. Что ты понял?

СТЕПАН. Зачем ты мне об этом рассказала. (После короткой паузы.) Я, когда из вагона вышел, черт те чего на мозги накрутил. Теперь буду знать: ты все-таки приходила меня встречать.

СВЕТЛАНА. А я как представила, что и на меня рядом с тобой оборачиваться будут… (Не договаривает.)

СТЕПАН. А я последние полтора часа пред Москвой в тамбуре торчал.  Надеялся:  выйду на перрон и  услышу: «Привет, Степашка!»

СВЕТЛАНА. Тебе же не нравится, когда тебя Степашкой называют!

СТЕПАН. Просто не каждая девушка на это способна. На нее не только оглядываться…  Ладно, проехали! (После короткой паузы.)  У тебя… насколько  серьезно?

СВЕТЛАНА. Могло быть и хуже.

СТЕПАН (с облегчением). Слава Богу!

СВЕТЛАНА. Если за худшее считать летальный исход. По сравнению с трупом я  неплохо выгляжу.

СТЕПАН (вздрогнув). Скажешь тоже!

СВЕТЛАНА. Шучу. Я теперь часто шутить буду. (Подражая Л. Мондрус из фильма «Джентльмены удачи», поет.)

   Пускай, капризен успех, он выбирает из тех, 
Кто может первым посмеяться над собой, 
Пой, засыпая, пой во сне, проснись и пой!*

*музыка Г.Гладкова, слова В.Лугового

   И петь точно буду. Чтобы по-собачьи не завыть!

СТЕПАН. Да что случилось-то?

СВЕТЛАНА. А ты не знаешь?! Сходи на медицинский пост, карту больной  Леденевой  посмотри!

СТЕПАН. Обязательно посмотрю! Позже. Правда, мы, деревенские, умных слов, особенно на латыни, не понимаем – нам на пальцах объяснять надо. Может, объяснишь? Тебе все равно делать нечего, а я время сэкономлю!

СВЕТЛАНА (вскипает). Все-таки ты распоследний гадский гад, Баркатов! Вежливый, заботливый… И что я в тебе… (Не договаривает.)

СТЕПАН. У каждого свои недостатки. Кто-то вежливый, кто-то заботливый. А кто-то нескрытный и некокетливый!

СВЕТЛАНА. Скрывать мне нечего, а кокетничать… Было бы перед кем и ради чего! (После короткой паузы.) Банальная история: поскользнулась, упала, очнулась – гипс. Плюс  сотрясение мозга, множественные гематомы  и серьезная травма позвоночника.

СТЕПАН. Чтобы такое получить, с сильного разбегу поскользнуться надо и с большой высоты падать.

СВЕТЛАНА. Какая проницательность! Какой мощный ум! Жаль, таких умных и проницательных в райотделе МВД не нашлось.

СТЕПАН. То есть дэпээсники  запротоколировали несчастный случай по неосторожности? Причем, по твоей?

СВЕТЛАНА. Напрашиваешься, чтобы я еще раз тебя за догадливость похвалила?

СТЕПАН. Буквально вчера подобный протокол ДТП в руках держал… А на самом деле?

СВЕТЛАНА. Мы с подружками из ночного клуба возвращались – веселые, после девичника в честь Восьмого марта. И наткнулись на компанию отморозков, которым наш смех не понравился, или они нас не за тех приняли. А когда я самого настойчивого отшила, он обиделся и швырнул меня на проезжую часть. Прямо под колеса маршрутки. Хорошо, шофер после удара затормозить успел. Я – в аут, подружки – в шоке. Пока полицейские приехали, мальчишки-шалунишки смылись.  Водитель и пассажиры их не заметили – темно, а подружкам моим не поверили. Мол, неадекватное восприятие действительности по причине алкогольной абстиненции организма. После двух коктейлей.

СТЕПАН. Отморозка запомнила?

СВЕТЛАНА. Знала, что спросишь. Зачем? Фейс ему набить? Мне легче не станет.

СТЕПАН. А душу отвести?

СВЕТЛАНА. Не получится по-любому. Почти три месяца постоянной боли, кошмаров… В общем, фейс отморозка из памяти стерся.

СТЕПАН вскакивает, порывисто ходит туда-сюда, снова садится.

СТЕПАН. Значит ты в этом… (кивает на инвалидное кресло) уже почти три месяца?!

СВЕТЛАНА. Что ты! В этом я меньше двух  недель. А до этого была ровная и горизонтальная. От малейшего шевеления в глазах темнело…

СТЕПАН.  И что врачи говорят?

СВЕТЛАНА. Много чего. Первые две операции, по их словам, прошли  – лучше не бывает. А положительной динамики  ноль. От смещения позвонков какой-то важный нерв защемило, и теперь еще одна операция требуется. Очень сложная. Нейрохирург здесь классный, но без моего согласия проводить ее даже он не берется.

СТЕПАН (снова не находит ничего лучшего, кроме как тупо спросить). Почему?

СВЕТЛАНА. Почему я не соглашаюсь? Устала и боюсь. У тебя зубы когда-нибудь болели, что хоть о стенку  головой бейся? А теперь  представь  боль раз в пять сильнее и постоянную в течение трех месяцев в левой ноге. Второй день блаженствую: нога онемела и я ее почти не чувствую…

СТЕПАН. Что?! Ноги не чувствуешь?!!

СВЕТЛАНА. Во как подскочил!

СТЕПАН (глухо). Прадеда вспомнил, Шавкунова, Петра Ивановича, вечная ему память… Когда мелким был, я  его часто вопросами доставал: «Деда, а деда, почему у тебя вместо ноги деревяшка?»

   Пауза.

СВЕТЛАНА. У Михаила Самуиловича правило: от больных правду не скрывать. (Пародийно цитирует.) «Мобиг`изация всег мог`альных и физическиг г`езег`вов ог`ганизма опг`авдывает  гиг`уг`ическое вмешатег`ство и от ниг  зависит конечный успег опег`ации!» А по статистике: шансов сорок, что я встану, но оставшуюся жизнь на костылях или на протезе  ковылять буду; шансов тридцать – полностью парализованной останусь… Пример для первоклассника: из ста вычесть сорок и тридцать, сколько останется?

Пауза.

СТЕПАН. А знаешь, за что я… что мне в тебе нравится, короче?

   СВЕТЛАНА разворачивается, собирается что-то сказать, но в это время,  напевая:

— В том саду, где мы с вами встретились,
Ваш любимый куст хризантем расцвел,
И в моей груди расцвело тогда
Чувство яркое нежной любви…*

— выходит ТИМОХА с фирменным универсамовским  пакетом в руках.  

ТИМОХА (Светлане.) Здравствуйте! (Степану,  протягивая пакет.) Я все деля паделяла: в магазин сходиля, апельсин купиля! Что еще паделять нада, начальника?

СТЕПАН (передает пакет Светлане). Это тебе. (Кивает на Тимоху.) А это Тимоха. Он немножко странный, но ты не обращай внимания.

ТИМОХА (галантно протягивает Светлане руку). Разрешите представиться: Сергей Папин-Сибиряк-Тимофеев-Уйский!

СВЕТЛАНА. Светлана. (Искоса бросает на Степана быстрый взгляд.) Просто Светлана. (Энергично  трясет Тимохину ладонь.)

ТИМОХА (заходит за кресло-каталку, наклоняется). Строго между нами… Как друг и сосед по комнате сидящего напротив вас индивидуума, советую с ним не связываться. С этим во всех смыслах положительным занудой вы умрете от скуки! Готов предложить достойную альтернативу…

СТЕПАН. Та-а-к… (Тимохе.) Слушай ты, альтернативный! Метров на триста отойди!

ТИМОХА (дурашливо кланяясь). Узе убезаль, начальника! (Нормальным голосом.) Медсестра в нашу сторону смотрит. Еще минут на пять ее попридержать у меня природного обаяния и красноречия хватит, но не больше. (Уходит, напевая.)

   Отцвели уж давно
Хризантемы в саду,
Но любовь все живет
В моем сердце больном…*

* музыка Н.Харито, слова  В.Шумского

СВЕТЛАНА. Договаривай, чего тебе во мне нравится, короче!

СТЕПАН. А того… В тебе моральных и физических  сил на десятерых хватит!

СВЕТЛАНА (взрывается). И ты туда же?! Или тебе объяснили, как со мною разговаривать надо? С Михаилом Самуиловичем консультировался?

СТЕПАН. Знать не знаю никакого Михаила Самуиловича!

СВЕТЛАНА. С трудом верится! Михаил Самуилович – нейрохирург! У которого пунктик про успешные операции, когда больной сам выздороветь захочет. А для этого его надо психологически настроить! Установку на добро дать! То-то персонал зашевелился – и все, блин, психотерапевты великие! Уговаривают, утешают, хвалят, на слабо берут! Даже разозлить пытаются. (Передразнивает.) «Ты же смелая девочка, как тебе не стыдно бояться! Возьми себя в руки! Не смей раскисать! Все будет хорошо, вот увидишь!» А  глаза  в сторону отводят! И чем больше мне про смелую и сильную втюхивают, тем меньше я им верю. Но Самуилович-то прав! Вот и выходит: у меня с моими страхами шансов…(Не договорив, закрывает лицо руками.)

СТЕПАН несколько секунд пребывает в полной неподвижности… и вдруг резко разворачивает кресло Светланы и берет ее за руку.

СТЕПАН (с непривычной для него интонацией). Успокойся! Может, и правда, ну ее нафиг  операцию? Я тебя не брошу. Буду на прогулки возить, на руках в постель укладывать и все такое… Ты не думай, я не брезгливый. В деревне это как само собой. Когда, например, корову перед тем, как подоить…  Или поросенка обмыть…

СВЕТЛАНА смотрит на СТЕПАНА широко раскрытыми глазами.

Коляску моторчиком оборудую. Уже приблизительно знаю, как. С дыркой в сиденье, с выдвижным лотком снизу – в одном супермаркете видел: сейчас специально для дачников биотуалеты продают, компактные и не воняют, со сменными картриджами…

    СВЕТЛАНА отбрасывает его руку, и  выражение удивления на ее лице сменяется  ненавистью.  

    СТЕПАН  же с блаженной мечтательной улыбкой  глаголет дальше:

Идея! Я еще типа монорельса через наше хозяйство проведу. К крылечку пандус, а дальше направляющую планку с датчиками-фотоэлементами в нужных местах, чтобы вовремя затормозить. По всему подворью, с заездом в свинарник и прочие пристройки. С коровами у тебя даже лучше получится, чем когда на корточках. Тут главное – привычка. (С воодушевлением и «горя энтузиазмом».) Нет, серьезно! Что тебе такой в городе делать? По этажам подниматься – уже проблема, с транспортом, метро – та еще проблема! Опять же каждый встречный поперечный оглядываться будет, смотреть жалостливо… А как ты думаешь, если по подворью монорельс вроде серпантина устроить? Будешь туда-сюда в каталке рассекать с биотуалетом снизу, с лукошком в руках и  просо курям бросать:  «Цыпы-цыпа-цыпа-цыпа…»

СВЕТЛАНА. Ты  серьезно?!

СТЕПАН (криво усмехнувшись). Какая разница – серьезно, не серьезно… Раньше ты могла выбирать, нужен я тебе, пентюх деревенский, или не нужен, а такая ты никому, кроме меня, не нужна! Нет у тебя выбора, и никуда ты такая от меня не денешься! А быт тебе обустроить я сумею. Мама за скотиной ухаживать научит, бабушка Поля – шерсть прясть и носочки-свитерочки вязать. Места у нас классные,  я тебе еще и беседку смотровую на берегу Лещихи оборудую. Будешь носочки вязать и созерцать, как по утрам гонят пастухи стадо на выпас, как стелется туман над рекой; обонять, какой свежестью веет с унавоженных полей, слушать петухов и ждать меня, когда я в промасленной фуфайке, потный, усталый, но довольный, возвращаться назакате после битвы за урожай буду…

СВЕТЛАНА. Та-а-ак… (Сквозь стиснуты зубы с шумом набирает воздух.) Значит, лоток под сидением?  Свежесть, значит, обонять я буду, тебя, потного, дожидаючись? (Руками нервно разрывает пакет, отчего апельсины рассыпаются по земле, кроме одного, который  Светлана успевает подхватить в последний момент.) Пошел вон отсюда!!! Размечтался! Козел в фуфайке! Точно куркуль деревенский – практичный такой, выгоду не упустишь, даже в том, что я… Не дождешься! Пошел вон, я сказала!!! (Швыряет в Степана апельсин, передразнивает.) «Цыпа-цыпа!..»

Затемнение.

Освещается  Дежурный  пост.

МЕДСЕСТРА (улыбаясь). Вспомнила! Я в дневную смену дежурила. Видела девушку в инвалидной коляске, которая по коридору неслась, что санитарка за ней едва успевала — бегом и вприпрыжку. Потом наши из операционной засуетились: Самуилович лично ассистентов по телефону вызванивал…

СТЕПАН. Подействовало, выходит?

МЕДСЕСТРА. Еще бы не подействовало – такого девчонке наговорить! И чтобы она поверила, будто ты всерьез, а не придуриваешься… А ты ведь придуривался, верно?

СТЕПАН. Не совсем.

МЕДСЕСТРА (после короткой паузы). Будь я главврачом, я бы тебя в штат оформила. Шокотерапевтом.

СТЕПАН. Шокотерапевтом?

МЕДСЕСТРА. В табеле медбратом записали бы. И Самуилович бы за тебя руками и ногами проголосовал. Одновременно.

СТЕПАН.  Значит, операция…

МЕДСЕСТРА (перебивает). Официального заключения еще нет. Пока проверят анализы, то, сё, пятое, десятое…

СТЕПАН. Мне бы хоть через щелочку на Светку поглядеть. Если все в порядке, я и без официального заключения…

МЕДСЕСТРА. Вход в палату посторонним строго воспрещен! (Смягчившись.) О состоянии больной я тебе ничего сказать не могу, но… В общем, наши из хирургического рассказывали: Самуилович под конец операции «Хава Нагилу» пел.

СТЕПАН. «Хава Нагилу»?!

МЕДСЕСТРА. Ага! А потом, когда перчатки выбросил и руки мыл, пел и  пританцовывал!

СТЕПАН (встает, широко улыбается  и   поет).

Хава Нагила!

Хава Нагила!

Этот мотив простой

Только для нас с тобой! *

*народная еврейская песня, обработанная А. Ц. Идельсоном

(Изображает несколько движений, характерных для еврейского танца.) Оп-паньки!

МЕДСЕСТРА (с пародийной многозначительностью). Вот именно!

СТЕПАН и МЕДСЕСТРА обмениваются понимающими взглядами и   смеются.

Вдруг СТЕПАН обрывает смех, снимает больничный халат и вешает на стойку.

СТЕПАН.  Цветы оставьте – на вашем столе они классно смотрятся. И Светлане про меня говорить не надо.  Пойдемте, что ли, – вам еще шпингалеты задвигать…

МЕДСЕСТРА (после короткой паузы). Стой здесь! (Уходит.)

СТЕПАН, вздохнув, терпеливо ждет.

   МЕДСЕСТРА  возвращается.

МЕДСЕСТРА. Спит! Улыбается. Сны, наверное, ей хорошие снятся… Я отойду ровно на пять минут, а когда приду,  ты будешь стоять здесь на этом самом месте. Договорились?

СТЕПАН (с воодушевлением). Зуб даю! Да чтоб мне в нашем коровнике провалиться… в это самое по… это самое! Через пять минут именно на этом месте я стоять буду!

МЕДСЕСТРА (улыбаясь, грозит ему пальчиком). Смотри у меня! (Отстраненно, словно бы размышляя вслух.) Шестая палата у нас одноместная, специально для перенесших сложную операцию, –  никто не мешает… (Уходит.)

  СТЕПАН торопливо надевает халат.

  Затемнение.

КАРТИНА 3.

   Больничная палата. В центре – приподнятая со стороны изголовья кровать, по одну сторону от нее — капельница, по другую – стул и тумбочка с диагностической аппаратурой. Обстановка производит гнетущее впечатление  из-за мертвенного синего света круглого ночника над кроватью.

СВЕТЛАНА спит, укрытая простыней.

   СТЕПАН медленно походит к кровати, останавливается рядом, всматривается в лицо спящей.  Делает шаг назад, еще шаг…

СВЕТЛАНА (не открывая глаз). Привет, Степашка!

СТЕПАН. Привет… (Замирает.)

СВЕТЛАНА открывает глаза.

СВЕТЛАНА. Ты потрясающе многословен.

СТЕПАН. Сам не пойму… Почему-то одна хрень на ум лезет. Типа рассказать, что яровые заколосились, и  тупо спросить: «Как  дела?», «Что нового?»

СВЕТЛАНА. А чего тут нового?  «Жалкое зрелищче,  душераздирающчее зрелищче!»

СТЕПАН. Ничего подобного! Ничего жалкого и душераздирающчего не наблюдаю.

СВЕТЛАНА. Ты научился делать комплименты, Степашка?

СТЕПАН. Если делать комплименты и врать одно и то же, никогда не научусь!

СВЕТЛАНА. Спасибо. Вообще-то мне обещали: месяца через два-три плюс амбулаторное лечение до полугода — физиотерапия, лечебная гимнастика и все такое, а потом… В легкоатлетическую сборную России, конечно, не возьмут, но бегать буду. Даже прыгать – с небольшой высоты и недалеко.

СТЕПАН. Рад за тебя.

СВЕТЛАНА. Судя по интонации, особой радости…

СТЕПАН. Да нет, я действительно рад. За  тебя. И если честно, очень хочу и надеюсь, все у тебя по жизни путем склеится. (Сбивается, отводит глаза и деланно бодрым тоном продолжает.)  Дежурной обещал: на одну минутку загляну. Просто посмотреть, убедиться, что все в порядке. Заглянул, убедился… Короче, мне как бы пора! (Собирается уходить.)

СВЕТЛАНА (не сдержавшись, почти испуганно). Уже?!

СТЕПАН снова замирает.

Спасибо, что зашел, Степашка… Я, едва от наркоза отошла, сразу о тебе подумала.

СТЕПАН. Три раза…

СВЕТЛАНА. Что?

СТЕПАН. Три  раза ты назвала меня «Степашкой».

СВЕТЛАНА. Могу и в четвертый раз назвать. И в пятый… Хочешь?

СТЕПАН (подходит к кровати ближе). Очень хочу.  Но если ты назовешь меня Степашкой, значит ты… Хрюша?

Пауза.

СВЕТЛАНА. Наклонись! (манит Степана пальчиком и, когда тот наклонятся, внезапно издает короткий – и очень похожий! – поросячий визг.) Уии-и!

СТЕПАН  (вздрагивая от неожиданности). О йё…! Обалденно похоже! Это я тебе как специалист по непарнокопытным, водоплавающим и прочему крупному рогатому скоту… (Садится на стул, берет ладонь Светланы в свои руки.) А слабо повторить?

СВЕТЛАНА. Слабо.  Разве что после обеда…

СТЕПАН. Так я приду! С диктофоном. Чтобы того… в назидание Степановичам!

СВЕТЛАНА. Степановичам?! Чересчур глобально мыслите, молодой человек!

СТЕПАН. А мы, фермеры, по-другому не умеем. Нам, фермерам, на перспективу мыслить положено!

СВЕТЛАНА. Тоже мне – фермер! (Смеется.)

СТЕПАН (нехотя выпускает ладонь Светланы из своих рук, вздыхает). Мне действительно пора. Дежурная у вас на этаже – тетка душевная. Не хочется подводить человека. (Подходит к окну.)

СВЕТЛАНА. Интересно, кого ты там высматриваешь?

СТЕПАН. Да это я не посмотреть, а шпингалеты сдвинуть…

СВЕТЛАНА. Зачем?

СТЕПАН. Да так…

СВЕТЛАНА. Тогда перед тем, как уйти,  ты и лампу эту дурацкую выключи – через полчаса светать начнет… Да, кстати, апельсины купить не забудь. Килограмм, а лучше полтора!

СТЕПАН. Полкило, не больше, а то лопнешь!

СВЕТЛАНА. Жмотюга!

СТЕПАН (подходит к выключателю). Спокойной ночи, Хрюшка! (Выключает лампу).

ГОЛОС СВЕТЛАНЫ (в темноте). До свидания, Степашка!

КОНЕЦ  ДЕЙСТВИЯ.