Монолог актрисы
24 апреля в Музыкальном театре состоится бенефис актрисы Елены Полиенко. В день юбилея она выйдет на сцену своего единственного театра в роли Памелы Кронки в музыкальной комедии Марка Самойлова «Дорогая Памела». Спектакль, поставленный Снежаной Савельевой двенадцать лет назад на малой сцене театра, возвращается к зрителям.
В канун бенефиса Елена Полиенко, теперь уже заслуженная артистка Карелии, рассказывает о своем творческом и жизненном пути.
Мамина мечта
Музыка – это мамина мечта. Но у нее не было никаких возможностей посвятить свою жизнь музыке; помню, она рассказывала, как в детстве ходила под окнами музыкальной школы… Так что свою мечту она реализовала во мне. Мама – музыкальный человек, всегда пела в самодеятельности, но проработала всю жизнь виноградарем. В поселке Плодовое Бахчисарайского района Крыма, где мы жили, был винодельческий совхоз-завод, и во время учебы в музыкальном училище я все каникулы проводила на виноградниках, подвязывала лозы. Тяжело приходилось, но мне очень нравился результат – приятно было видеть, как после меня остаются красивые стройные ряды…
Когда я пошла в первый класс, параллельно меня отдали учиться на фортепиано у школьной учительницы музыки. Я не хотела, меня заставляли – сейчас могу только сказать большое спасибо маме! Потом учительница уехала, и во втором классе у меня была вольная жизнь. Новая учительница играла на аккордеоне, и поэтому мне уже пришлось ездить в музыкальную школу в поселок Почтовое, за десять километров от дома. Я ездила туда два раза в неделю и за один год прошла программу двух лет обучения. И еще занималась танцами, пела, а в детском саду у меня была постоянная роль – Лисы. Оказалось, все было не зря, все пригодилось.
А потом моя преподавательница сольфеджио сказала, что мне надо учиться дальше. Конечно, музыкальное училище было и в Симферополе, но туда так просто не попадешь, нужны связи, а у родителей их не было. И решили, что я попробую добиться чего-то своими силами. Преподавательница была родом из Карелии и предложила мне поехать в Петрозаводск.
Мы отправились сюда с бабушкой на весенних каникулах. В училище со мной побеседовали, прослушали, и завотделением Алла Рувимовна Аблова сказала «приезжай». И вот в пятнадцать лет, после восьмого класса, я приехала уже одна – поступать. Приехала рано, за месяц – не знала, когда начинаются экзамены. В общежитии мест не было, потому что студенты еще сдавали сессию, и месяц я жила у мамы моей учительницы в Кондопоге. Плакала поначалу, но не вернулась домой. И поступила – собственными силами. На теоретическое отделение, поскольку эти предметы давались мне легко, и могу с уверенностью сказать, что это образование мне до сих пор помогает во всем, я получила очень хорошую базу.
Но, конечно, три тысячи километров от дома – это тяжело. Наверное, мама очень верила в меня.
Дороги к счастью. Собственными силами
Получив диплом всего с одной четверкой, я нацелилась на консерваторию. Подала документы тоже на теоретическое отделение, даже сдала один экзамен – написала задачу по гармонии. И тут мне кто-то сказал: «Да зачем тебе эта сухая наука, иди на актерское!». Благо в училище на факультативе по вокалу выяснилось, что я могу петь «как-то не так».
В том году главный режиссер Музыкального театра Владимир Александрович Шестаков набирал актерский курс специально для театра. А оперетта – моя любовь с детства! Я всегда смотрела по телевизору все музыкальные фильмы, ходила в наш театр, когда училась в училище. И я пошла. Прошла и вокальный тур, и актерский, и меня взяли. Ни о чем не жалею, я попала туда, куда хотела, это настолько мое, что это счастье.
Два года мы занимались прямо в театре, днем между лекциями. А на третьем курсе наш курс развалился. Как-то организационно не сложилось, да и не все студенты были довольны ориентацией на музыкальный театр с опереточным уклоном. Всех, кто хотел, шесть человек, взяли в хор театра, и на этом наше актерское обучение закончилось. Это был 1990 год. Кроме меня, в театр пришли Марина Жаркевич, Галина Мандрико, Людмила и Сергей Пуршевы и Андрей Васильев.
Как становятся актерами
Оказаться первый раз по другую сторону рампы – это очень странное ощущение. Ты попадаешь в другой мир, все выглядит совсем не так, как из зрительного зала. Вводиться в спектакли приходилось на ходу, никто ведь не устраивает специальных репетиций для хора, так что «старички» подсказывали: «Встань сюда», «Иди туда»… К тому же в хоре была своя иерархия, не дай бог встать на чужое место, а я еще и самая высокая и все время оказывалась где-то сзади. Но Шестаков давал нам для развития маленькие рольки без слов – жёны в «Бале в Савойе», невесты в «Страстях святого Микаэля», роли в сказках… Энтузиазм тогда просто бил через край, глаза горели, я буквально жила театром!
Первой же настоящей ролью стала Эрменгарда в мюзикле «Хелло, Долли!», я там все время должна была плакать. Еще из первых ролей помню Поганку в детском спектакле «Жила-была Сыроежка». В этом спектакле я единственный раз в жизни на сцене раскололась – не могла сдержать смех.
Как-то на гастролях над нами подшутили коллеги – у сундука, в котором сидели мы с Ниной Михайловной Болдыревой, ручки связали веревками. Нам никак не вылезти, сидим внутри, хохочем, а что делать – не знаем. Сундук без дна, хоть уходи с ним прямо на себе. Кое-как я все же крышку открыла, мы вылезли, но со сцены ушли, не сумев сказать ни слова от хохота.
В театре нами, неопытными актерами, уже никто не занимался, так что моим главным учителем по актерскому мастерству стало зеркало. Я все выверяла по нему, каждый шаг, каждое движение, до тех пор, пока роль не станет своей.
Домашняя работа очень важна, это я сейчас и молодым актерам говорю: надо самому посидеть дома, подумать – не только видео смотреть. Конечно, перенимать можно, но с умом. Помню, Анатолий Тимофеевич Усиченко всегда столько домашних заготовок приносил на репетицию – было очень интересно за ним наблюдать, он всегда все делал по-разному. Режиссеры что-то принимали, что-то нет, но им всегда было из чего выбирать.
Многое я постигала сама, интуитивно. К примеру, мне никогда не нравилась в оперетте речь «на котурнах». Решила, что если у меня будут большие роли со словами, то я так говорить не буду. Я всегда стремлюсь к естественной речи на сцене, и только от сердца. Правильные внутренние ощущения рождают верные интонации, реакции. Иначе внутри я чувствую даже физический дискомфорт: организм будто подсказывает, что что-то не так.
Свои плюсы и минусы я знаю. Знаю, что голос у меня не самый выдающийся, но все роли я старалась сыграть на максимум, прежде всего с актерской точки зрения. Пожалуй, самая любимая роль – Марица, я ее не играла даже, я в ней жила. Так сейчас я чувствую Памелу – она мне родная, она сразу вошла в меня, это даже не роль, настолько она мне близка. Просто родилось – и живет.
Люблю мюзиклы, в них можно быть искренней, быть живым персонажем. Не надо думать о вокальной позиции и тому подобных вещах, в нем пение как продолжение разговора, ситуации, обстоятельств. Действительно, люблю петь в микрофон. К этому жанру я быстро приспособилась. А раз быстро, значит, это мое, родное. Когда близко к сердцу – тогда все само приходит. Да и интересно было попробовать что-то новое. Знаковой ролью стала Беатриче в «Слуге двух господ»: может быть, первый раз в жизни я сыграла большую премьеру. А оперетту я люблю – как и человека мы любим, ни за что. Потому что любовь.
Совпадения и случайности
Первой моей большой ролью стала Танголита в оперетте «Бал в Савойе». Я еще даже не была солисткой, работала в хоре, но все время учила все партии во всех спектаклях, все центральные арии, и мужские, и женские. Арию Танголиты тоже выучила сама. Александр Михайлович Яковлев, наш заведующий труппой, это знал и, когда заболела единственная исполнительница этой роли Любовь Ларичева, предложил ввести меня. Я выучила всю роль за два дня. Я тогда ждала сына, была уже на четвертом месяце, так что попросила в танце меня наверх не поднимать, но Танголиту сыграла!
Тогда появился на свет мой младший сын, а дочке старшего сейчас четыре года, и Полина явно тоже будет артисткой – занимается в школе мюзикла и уже выступила в своем первом спектакле.
С моим мужем познакомились прямо на улице. С однокурсницей Галей Мандрико 1 января вечером пошли гулять, а на улице вьюга, на площади Кирова ни души, и транспорт уже не ходит. Идем домой пешком, я злая, конечно, вдруг навстречу идут трое парней: «Девушки, с Новым годом!» Я им, с чувством: «С Новым годом, мальчики!» – и в гости пригласила. Они и пришли. Уже 26 лет мы с Александром вместе. Совпадение или случайность? В этой жизни надо быть готовым ко всему, не знаешь, что ждет тебя за поворотом. Может, твоя судьба…
…и как становятся режиссерами
Лично я – вынужденно. Шел 2006 год, театр закрывался на ремонт, было известно, что на малой сцене в «Масках» будут работать не все. Надо было думать, что делать… Во Дворце творчества детей и юношества работала моя однокурсница, руководитель театра-студии «Звуки музыки» Любовь Журбенко. Она пригласила меня сначала как консультанта по гриму на постановку спектакля «Ночная сказка». Всем было весело, делали грим разных игрушек. И когда этот детский театр остался без режиссера, позвали меня.
Дело для меня было абсолютно новое, пришлось искать в себе резервы: как все объяснять детям, какие подбирать слова… Выяснилось, что я могу это делать. Впрочем, по натуре я больше репетитор, чем постановщик, создавать спектакли мне дается с большим трудом. Приходится быть всем – режиссером, педагогом по вокалу, художником по декорациями и костюмам, в чем-то хореографом, актрисой… Каждую роль сыграть самой и всех научить. Это тяжело. Легче репетировать уже сделанный режиссером спектакль, на репетиции мне всегда есть что сказать о ролях. Но без ложной скромности могу сказать, что со мной театр стал образцовым коллективом России и Карелии и занимает первые места на конкурсах и фестивалях в России и за рубежом.
А здесь, уже на большой сцене, мне всегда хотелось помочь молодым начинающим артистам освоиться на сцене, что-то подсказать по роли, а может, и научить. Это занятие переросло в должность режиссера. Мне говорят иногда, что я слишком глубоко «копаю», но ведь надо же, чтобы было хорошо.
Что будет дальше?
Сейчас, когда я исполняю некоторые меццо-сопрановые партии, наверное, трудно поверить, что я оканчивала консерваторию как лирико-колоратурное сопрано, на выпускном экзамене пела дуэт Розины и Фигаро из «Севильского цирюльника». Со временем голос менялся, стал ниже. Немало этому способствовало участие в различных театральных проектах, например, работа в так и не вышедшей тогда постановке Снежаны Савельевой «Мамаша Кураж и ее дети», где надо было петь зонги в низком регистре, или участие в рабочей версии для «Мосфильма» «Театрального романа» по М. Булгакову в постановке Игоря Ларина, где должен был быть широкий разговорный диапазон. И еще многое другое, что способствует таким изменениям. Но по-прежнему как рыба в воде я себя чувствую в оперетте…
А из нынешних ролей мне комфортно петь Ларину в «Онегине», а ближе всего Мерседес в «Кармен». Это был второй случай, когда я попросила назначить меня на роль (первый был давно и окончился неудачно).
Юрий Исаакович Александров сначала не взял меня в спектакль, потом все же включил в состав исполнителей, а потом получилось так, что премьеру пела я. Хотя что об этом говорить, все эти амбиции, суета, борьба за первенство – после определенных событий в жизни, после того, как справился с серьезной болезнью, понимаешь: это ничто по сравнению с тем, что ты живешь на этом свете. Поэтому, когда я читаю последний монолог Памелы, ее «последнюю открытку Господу», не могу сдержать слез…
На вопрос о будущем могу ответить тоже словами этой героини: «Что мы будем делать дальше? Жить… Радоваться и страдать, ссориться и мириться. Впрочем, что будет дальше, не знает никто».
Записала Юлия Генделева
