Дед Тимофей суетливо перебирал задубелые веревки, и они отвечали тревожным колокольным звоном. Звук зудом пробирался во дворы небольшого села, от чего скот шарахался по хлевам, а собаки беспричинно пускались в лай. Торопился Тимофей, глаз не сводил с луны, которая неуемно становилась месяцем, тоньше и тоньше.