Об эпистолярном романе северных карелов Анны и Василия Еремеевых-Ряйхя
Потеснитесь, Достоевский с повестью «Бедные люди», Моруа с романом «Письма незнакомке», Вишневский с романом «Одиночество в Сети» и другие авторы, пишущие на основе эпистолярной литературы.
Литература – это прекрасно! А жизнь все-таки интереснее. Она умнее нас, мудрствующих и философствующих. Она подбрасывает нам такие сюжеты, которые иногда не снились даже классику. Старик Протагор был прав: «Человек есть мера всех вещей». А бумажное письмо – во многом мера человека, его жизни, а иногда транслятор времени, исторической эпохи.
Давно не получал такого наслаждения от прочтения книги. Да еще научной, с примечаниями, сносками, сделанной по всем канонам научного издания. Соблюдая библиографическую норму, представим книгу так: Еремеевы-Ряйхя: человек, семья, политика в карельском пограничье начала ХХ века. Исследование. Документы. Материалы / Jeremejev-Räihä: ihminen, perhe ja politiikka Karjalan raja-alueella 1900-luvun alussa. Tutkielma. Asiakirjat. Aineistot / Науч. ред. и составитель О. П. Илюха. Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2017. 363 с. Книга издана в билингве: по-фински и в русском переводе.
Герои книги – северные карелы Анна и Василий Еремеевы-Ряйхя. Молодая семья, прожившая вместе в полном счастье всего два с лишним года. Счастье долгим не бывает… Герой упомянутого электронно-эпистолярного романа Януша Вишневского утверждает: «Из вечного раньше всего умирает любовь». Но любовь и семья Анны и Василия рушится под ударами исторической судьбы. Хотя Анна пронесла эту любовь, наверное, через всю жизнь.
Василия, как члена Союза беломорских карелов, в 1907 году арестовывают и отправляют в Казахстан, где он вскоре умирает. На пересыльном этапе он начинает вести дневник, который тоже опубликован в этой книге. Эпистолярный роман этих крепко любящих супругов составляют 21 письмо Анны и всего лишь одно сохранившееся письмо Василия. После смерти мужа Анна вновь вышла замуж и могла, как это часто бывает в таких случаях, уничтожить письма. В книге опубликованы также тексты писем, открыток, телеграмм родственникам и друзьям.
Северные карелы – работящие и независимые люди, потомки рунопевцев, дети «Калевалы», народ эпический. Они не знали воровства и пьянства. Для них жизнь в непростых природных условиях – это вечное испытание трудом, промыслами, сохранением вековых укладов и традиций. Северный дом, северная семья – это предприятие по выживанию с особым воспитанием и культурой. Все работали от зари до зари. Полная самодостаточность, свобода и ответственность. И никакое государство им не было нужно. Вся опора и надежда на себя. Расположенные по обе стороны российско-финляндской границы, они находились между молотом и наковальней. За них всегда шла борьба. Они находились в силовом поле между Россией и Финляндией. Термин «силовое поле» Ольга Илюха в историческом очерке употребляет со ссылкой на исследователя Марину Витухновскую, которая ввела его в научный оборот. Точно сказано, и в образе метафоры глубже понимаешь смысл проблемы.
Во-первых, эта частная переписка опрокидывает устойчивое представление о забитых, темных дореволюционных крестьянах-карелах. Какой слог! Какая культура письма! Широчайшая палитра чувств и высоких отношений! Рушится миф о карельских неграмотных женщинах, которых часто представляют словами сатирика как «друга человека». Были и такие: гордые, высоко порядочные, интересные, развитые, владеющие прекрасной речью. Не знаю, но почему-то, когда читаю письма Анны мужу, мне слышится ее голос – спокойный, негромкий, эмоционально окрашенный:
«Как же богата самая бедная женщина, которая может прислонить голову к груди любимого мужчины! Какой же бедной я себя чувствую, хотя у меня есть все, чтобы быть счастливой. Я несчастна! Я как хрупкий цветок, который скучает по солнцу, чтобы ожить. Ты, мой дорогой, не можешь представить, что я переживаю! Не можешь представить, какая великая тоска терзает мое сердце… Я физически здорова, … но болею болезнью, которую называют одним исчерпывающим словом, “тоска”».
Спасение от щемящей тоски одно – работа. «Я осмеливаюсь приниматься за какую угодно работу… В этом и есть честь Карелки!». Анна выступает соратницей в деле мужа: «Страдания очистили нас от себялюбия. Сблизили нас. Оставайся, мой милый Валле, тверд в своих убеждениях. Не сомневайся ни минуты. Ты борешься за правое дело! Это благородно, это свято. Страдание без вины – это не тяжело… Мы молоды и нужны обществу и нашей красивой Карелии».
Так пишет простая северная карелка. По-моему, бедная Анна предстает здесь богаче бедной Вареньки из «Бедных людей» Федора Достоевского. Я не противопоставляю, но согласитесь – это высокая литература.
Она просит мужа не включать нездоровое воображение, которое может заронить мысли о неверности жены, находящейся за тысячи километров и часто подписывается: «Твоя верная Анникки». Вообще, из писем Анны можно составить маленький словарь обращений к мужу. Их столько! И все разные. Мне сразу вспомнился отец, который за день мог назвать маму в десятках ласковых вариантов. Они с седьмого класса были вместе. Любили есть суп из одной большой глубокой тарелки, что вызывало у меня, как юного «борца» за эмансипацию, недоумение.
Во-вторых, личная драма этих молодых, созданных друг для друга людей, в письмах и дневнике показана на фоне исторической картины того неспокойного времени: революции 1905-1907 годов, ощущения грядущих страшных потрясений. «Мне на плечи кидается век-волкодав», — слышится мандельштамовское, когда читаешь дневник Василия. По этапу он проехал всю Россию. После Северной Карелии, с ее бескрайней волей, чудо-природой, вековыми устоями и традициями предков, Россия предстает конвойным адом:
«Описать это может человек только с крепкими нервами. Сравнивая жизнь крестьян Финляндии с жизнью местных крестьян, нужно, несомненно, заметить, что еще много каши будет съедено и много сражений пройдено, прежде чем жизнь в России, хоть бы по нескольким показателям, достигнет уровня жизни крестьянства Финляндии».
Не знал северный карел, что сражениями будут революция, гражданская война, раскулачка, Большой террор, ликвидация неперспективных деревень, всяческая модернизация. Но это были «успешные» сражения нас с самими собой… Как поет Борис Гребенщиков, «по данным разведки, мы воевали сами с собой». И преуспели в этом.
Анна спрашивает мужа: «Какие люди окружают тебя? Есть ли молодежь? Красивый ли там народ?». Только Василий чаще всего видит камеры для пьяных, тучи насекомых, тюремную грязь, да крикливых и жестоких конвоиров, которые тычут в него штыками.
Такое впечатление, что этими письмами и дневником они спасали друг друга, свои души и помогали себе сохранить в себе Человека.
Вообще, книгу хочется цитировать большими частями, а лучше целиком. Тем более что тираж не просто мизерный, а микроскопический – 300 штук.
Хочу поблагодарить и поздравить доктора исторических наук Ольгу Павловну Илюха и весь коллектив, работавший над книгой. В эпоху смартфонов буду духовно подпитываться ею. Советую читателям все-таки добраться до нее.
Люди! Пишите бумажные письма!
