Светлане Челноковой 36 лет. Писать прозу она начала недавно. Живет в Калининграде.
Шёл четвёртый год войны. Голод в деревне стоял жуткий. Измученные мамки уже не плакали, когда умирал очередной младенец. Молча хоронили и старались сберечь оставшихся ребятишек. Да только как? Хлеба не осталось. От лепёшек из лебеды детишки только сильнее зеленели, а от гороха раздувало животы.
В семье Евдокии Саватьевой семеро пацанов. Младшему, Толику, всего два года. Памятка о последнем приезде мужа. С оравой этой кое-как помогал справиться брат Евдокии Коля. На фронте ему оторвало ногу и теперь он, комиссованный, был единственным мужиком в деревне.
Со старшими племянниками Коля ездил далеко за Селище на рыбалку. Бывало, целый день пропадают, а привезут совсем ничего. А тут такая удача — поймали двух щук! Евдокия рыбу солью натёрла, крапивой переложила и в подполе просолиться оставила. Будет детушкам на Пасху чем разговеться!
Юрка родился накануне войны. Слабенький. До двух лет сиднем сидел, не жилец думали. В сорок втором мимо деревни шла наша армия. Один из солдат, заскочив во двор за водой, увидел заморыша на лавочке, порылся в мешке, протянул кусочек сала:
— На-ко, малец, иди пожмякай!
И Юрок пошёл! С тех пор как нечего было засунуть в рот съестного — у него отказывали ноги.
Вот заприметил мальчишка, как маманька из погреба вылезла и ну туда. Достал рыбу, подумал что попадёт ему, да и забыл тут же, когда первый кусок проглотил.
Вечером, брат Валюха страшилки рассказывает:
— Стал чёрт по ейной трубе стучать, да на робёнка пальцем тыкать: «Покша, не покша!»..
— Где этот гадёныш недолугий!? — вдруг со двора крики дядьки Коли и причитания матери:
— Он же, Колюх, как чуял! Как чуял, живодрист этакой! Порты наничь надел! Битым быть! А я-то, я-то, Колюх, я ушотцы была до Жоховны…
-Да закройся ты, Духа!
Юрок всё понял и махом в окошко да на тополь, что во дворе рос. Залез, чуть не до самой верхушки.
Дядька с мамкой, не ожидавшие такой прыти, не успели даже рты закрыть.Теперь, грозя Юрке палкой дядя Коля надрывался:
— Слезай, твою маковку, щенок карюзлый ! Что ж ты, шевараха чёртова?! Ты ж не щук схряпал, ты ж братов своих пожрал! Им-то чо теперь? ДОхнуть?
— Слезай, Юрушка, покаясси и стегать не будем! — это мамка решила ласкою сманить.
Но Юрка сидел, крепко вжавшись в дерево и спускаться не желал. Внизу стали собираться соседи. Задрав головы, они делились мыслями, как лучше стряхнуть мальчишку.
— Дядь, дядь, а ты в него оселком кинь, он и швыркнется вниз, — это кто-то из пацанов советует, — мы так сороку с гнезда вчера сгоняли.
-Цыц, ты мне, сопель! Ещё я говны собачьи не слушал! — успокоил советчика дядя Коля.
— Ох с имя, с пацанами-то, никакогу сообразу нету! — завздыхала соседка Лиза. — Как ты, Духа, с имя вертишься? С семью-то?
— Дык, я же говорю, я скоренько, через прогон до Жоховны, за ножнями только сбегала. А он-то все тут вертелся. Ворочаюсь, а во дворе крапива, что засаливала щучек, валяется. Лизанька, дык ни одной косточки не оставил! И куды этому сухобздею только влезло-то?!
— Куды, куды? Рыбёха-то сырая совсем! Усрётся теперь, змеёныш, да и все! Добро бы, если в пользу пошло. От недолугий! — дядя Коля злобно посмотрел вверх, показав Юрке кулак. — Слезай, бесова короста!
Уже совсем стемнело. Люди разошлись. Мамка ещё раз позвала Юрку. Ответом была тишина. Дядя Коля, затянув папиросу, тоже поковылял домой, напоследок кинув Юрке:
— Сиди, сиди! Все одно слезешь! Уж я тебе задницу-то излупцую!
Юраха спустился через час. Ночевал в сарае. Дядя Коля на другой день угрозу свою исполнил. Прощения Юрка не просил, выл только. А рыба, видно, впрок пошла…
В этот год померли четыре брата. В следующий ещё двое и мама. Отец с войны не вернулся. Вырастил Юрку дядя Коля.
Юрий Петрович никогда больше рыбу не ел. Дожил до шестидесяти двух лет. Перед смертью впал в беспамятство. И находясь уже не «здесь», но и еще не «там», вдруг, ясно произнес:
— Мамушка, братушки! Простите меня, недолугого! Простите!
Диалектизмы Псковской области
Недолугий — хилый, вялый, хворый, плохой; неловкий, несручный, неискусный (пск. новг.)
Покша — левша, леворукий
Ушотцы — ушедши
Карюзлый — сумасшедший, зашибленный
Шевараха — грязнуля
Наничь — изнанка
Оселок — точильный камень
