Уже в школе Зинка была крупной девкой, сильной, здоровой. Парни из класса всегда на соревнования её к себе в команду брали. Она и на лыжах первая, и кросс пробежит влёгкую, и если надо, с соперниками в драке поучаствует. В общем, свой парень.
Мамка все говорила: «Зина, ты у меня спортсменка, иди на физвос, будешь потом в школе физкультуру вести». А дочка-то упертая была. «Я, – говорит, – хочу на кране работать, как отец». Отец Зинкин утонул на рыбалке, когда ей лет 10 было. Зинка его любила безмерно, всегда и везде с ним с детства таскалась. Мать говорила: «батькина дочка», «батькин хвостик».
Выучилась Зинка и стала на заводе крановщицей работать. Да все в штанах, да в штанах, да в робе мужской, да кепарик на голове. Станут мужики в курилке анекдоты травить, а Зинка сидит с ними, ржет как конь. Вот и прозвали её: «Зина Конь».
В деревне мужиков-то хороших мало. Кто пьет, кто по бабам шляется. Приглянулся Зинке Степан с лесопилки. Хороший парень, спокойный, а главное – почти не пьёт. Он сначала бегал от неё. Рядом с Зиной поставь, так она его на голову выше, широка в плечах. Но ничего. Пельмени налепит – объеденье, борщец там, то да сё.
Поженились они. Выйдет Зинка с мужем в выходной по деревне пройтись. Платье на ней нарядное, кудри навьет. Идут под ручку, со всеми здороваются. Сначала ребятишки бегали за ними деревенские, все кричали: «Мышь копны не боится, мышь копны не боится».
А потом привыкли все. И Зину боялись, когда она за Степаном в гараж приходила. Застывали со стопкой в руке: «Зинуль, святое дело. Брату день рождения. Святое дело. Мы быстренько». Стоило её зыркнуть, Степан со вздохом говорил: «Ну ладно, мужики, покеда».
Раз в райцентр поехали, на ярмарку. Зина сразу после работы, в привычном своем костюме, в кепочке. Накупили всего, Степана обвешали, он к машине понес, а Зина взвалила мешок картохи себе на плечи и поперла. Вдруг слышит: кто-то кричит ей: «Эй, грузчик!»…
Степан потом много раз эту историю в гараже пересказывал, добавляя детали. Но конец был всегда одинаков: «До-о-олго шапка этого очкарика по асфальту крутилась. Так тебе, не обижай Зинулю!»
Детей у Рыбкиных было двое – Маша и Сема. Ребята были хорошие, дружные, отзывчивые. Любила Зина и работу свою, и семью свою. Мягче она стала стала, когда дети появились. А дети любили, когда в выходной все собирались на веранде, стол накрывали, и мама петь начинала. Она и на кране пела. Рычаги дергает и поет: «Не кочегары мы, не плотники…» Но там ведь никто не слышит, на такой-то высоте. А здесь… На глазах меняется Зина. Становится девушкой задорной, румянощекой, в сарафане, с русой косой да с коромыслом через плечо:
Тропинка узенькая вьется
Через сугробы вдоль плетня,
Я прохожу, а у колодца судачат бабы про меня.
Разговоры, разговоры,
Слово к слову тянется.
Разговоры стихнут скоро, а любовь останется.
