На субъективные заметки Галины Акбулатовой о конкурсе «Ремарка» отвечает его арт-директор, режиссер Олег Липовецкий.
Очень люблю прямоту.
Спасибо, Галина, за ваше неравнодушие. Это здорово, когда талантливые люди имеют активную позицию и отстаивают её. Спасибо за те места, где прямо. Кое-что хотелось бы уточнить. Несмотря на то, что вы подчёркиваете, что это ваше субъективное мнение, благодаря вашему умению писать и погружению в материал от статьи складывается впечатление аналитического труда. Это комплимент. Далее, буду использовать цитаты из вашего текста для удобства читателей и только с одной целью – прояснения и уточнения моей позиции как создателя и арт-директора «Ремарки».
Итак:
Цитата №1
Театральные спецы говорят: все упирается в деньги. Дескать, современным авторам нужно платить, а у театров нет на это средств. Еще один довод – отсутствие качественных пьес. Правда, здесь допускается уточнение: для малой сцены на пятьдесят мест найти хорошую пьесу не проблема — проблема найти режиссера (малая сцена – малый гонорар), а вот для большой…
Какие-то безымянные театральные спецы. Не знаю, имею ли я право называться спецом от театра, но с этим высказыванием не согласен.
1. Театры платят авторам процент с проданных билетов. Не продал – не заплатил. Продал – есть с чего заплатить. То, что проще взять пьесу давно покойного мастера, – это конечно. И искать не надо и платить уже некому.
2. Гонорар режиссёра зависит от режиссёра, а не от количества зрительских мест в зале. Да, колебаться может. Но в незначительных пределах. Говорю это как режиссёр, который ставит спектакли и получает гонорары. В микроавтобусе «Газель» больше мест, чем в двухместном «Порше», но «Порше», говорят, гораздо дороже. Да и задачи у них разные. Как и у спектаклей малой и большой формы.
3. Современных пьес для большой сцены много. Драматургов талантливых много. Только они не на поверхности как давно зарекомендовавшие себя названия. Поэтому есть риск, что ошибёшься, и нужен труд, чтобы найти. А кому хочется трудиться и рисковать?
Цитата №2
И кажется неслучайным, что «Ремарка», начавшаяся с нейтрального объявления о «конкурсе пьес», в последующем назовет себя «конкурсом новой драматургии». А, как считают специалисты, «новая драма» и «современная драма» – это разные понятия.
Да, действительно неслучайно. Только «Драматургия» и «Драма» — тоже совершенно разные вещи.
«Драма», как сообщает «Википедия» – род литературы, ориентированный на сценическое воплощение.
«Драматургия» – совокупность драматических произведений, пьес отдельного писателя, страны, народа, эпохи и т. п.
«Ремарка» названа конкурсом новой драматургии. В уставе прописано правило, что принимаются пьесы нигде ранее не публиковавшиеся и не ставившиеся. То есть в общем смысле этого слова – новые. Как неношеные ботинки. Мы решили создать совокупность новых пьес Северо-Запада и провести меж ними конкурс. Конкурс новой драматургии. Поэтому попытка позиционировать конкурс как площадку «Новой драмы» абсолютно беспочвенна.
Тут же скажу о своём отношении к ненормативной лексике. Я плохо отношусь к мату. И в жизни и на сцене. Но, с моей точки зрения, если он оправдан и применяется в художественных целях, – имеет право быть. Ибо навязывание искусству морали – путь к тоталитаризму. Вот запретим слово из трёх букв. Буквы есть, а слова нет. Смешно? А теперь запретим говорить, что гомосексуалисты такие же люди, как гетеросексуалисты. А теперь запретим скульптуру писающего мальчика, ибо это потакание педофилии… И вообще, перестаньте целоваться на сцене! Разврат!
Утрирую, конечно… Но не утрирую.
Цитата №3
К сожалению, «театр ажиотажного спроса» и роман с большой столичной сценой у новых драматургов не получился (в подвалах «Театра док.» и в «Практике» количество мест не превышает пятидесяти и девяноста).
Не понимаю, откуда этот вывод о неудаче? Давайте будем объективными. Театры «Док» и «Практика» не имеют собственных трупп. Это «старт-апы». Площадки, которые служат трамплином для молодых талантливых драматургов, артистов, режиссёров. Особенно «Док». Туда можно прийти без денег, с идеей. И тебя поддержат и услышат. И ты сможешь воплотить её, если хватит трудолюбия, терпения, таланта. И о тебе узнают.
И концепции этих театров совершенно разные. Если в «Док» есть чёткие правила способа существования актёра на сцене и правила создания спектакля (театр, в котором не играют) и «Док» действительно мощно работает с новой драмой, то в «Практике» правило – «пьеса не старше 20 лет». Всё.
Объединяет эти театры принцип поиска и лаборатории. А где вы видели, чтобы первые результаты опытов продавались в супермаркетах?
А вот те, кто уже оттолкнулся от трамплина «Дока» и «Практики» и прыгнул, работают много и успешно. И в театрах и в кино. В настоящем кино. И современная драматургия, вышедшая из «Дока», «Любимовки», «Новой драмы» играется и в титульных театрах Москвы (МХТ, «Современник», «Театр Наций», Театр Маяковского и др.) и в сотнях театров России, и за рубежом. Конечно, в процентном отношении её немного, но не будем забывать, что вся остальная драматургия копилась полторы тысячи лет, а новой драме – от силы двадцать. Это ли не роман с театром?
И язык новой драмы меняется вместе со временем, что немаловажно. И авторы растут стремительно. Прочитайте пьесу «Лёгкий способ бросить курить» Михаила Дурненкова или «Экспонаты» Славы Дурненкова или, наконец, «Пленные духом» братьев Пресняковых… Вы не найдёте там ненормативной лексики. Прекрасный русский язык. Ярко выраженная созидательная идея. Профессионально отточенная драматургическая структура. И, кстати, все три пьесы могут прекрасно идти на большой сцене.
Цитата №4
И тем не менее новые драматурги не собираются сдавать свои позиции. И вот уже Эдуард Бояков возвращается в родной Воронеж – с целью «обновить и реформировать» тамошнюю культурную жизнь (http://culturavrn.ru/vrn/8954), в Петрозаводск приезжает известный адепт новой драмы Михаил Дурненков, а Олег Липовецкий с разных трибун говорит о назревшей необходимости реформировать театральное дело в российской глубинке. Кажется, «Ремарка» – один из первых шагов молодого режиссера в этом направлении.
Честно говоря, если бы я не был в теме, то моё сугубо личное впечатление от этого абзаца было бы такое: не получилось у ребят в Москве, поехали в провинцию… На самом деле всё точно наоборот. Бояков – талантливейший театральный продюсер, который нашёл в себе силы уйти из своего детища – абсолютно состоявшегося театрального проекта «Практика». Потому что прошло семь лет работы – цикл, за который развивается и зреет художественная идея. После нужно что-то менять и в театре и в себе. Поэтому он оставил театр Ивану Вырыпаеву, одному из лучших современных российских драматургов, и ушёл в свободное плавание. И он полон сил и амбиций. И у него есть новые проекты. Например, «Политеатр». И в Воронеж он ринулся не сам. Его попросили о помощи, и он не отказал. Впрочем, как не отказал мне Миша Дурненков, рабочий график которого в Москве расписан по минутам. Это и МХТ, и центр Гоголя и преподавание в университете и «Любимовка», художественным руководителем которой он является… И делают они это, потому что осознают свою миссию и живут со смыслом. Это ли не роман с театром?
Что же касается меня, то мне, конечно, приятно, что меня называют «молодым режиссёром», но это, к сожалению, не так. Молодым режиссёрам – 25, 30 лет. Я принадлежу к поколению режиссёров, которые были воспитаны с «несоветским» отношением к театру, но пришли к дверям театров, которыми руководили (или до сих пор руководят) «советские» люди. Это поколение режиссёров, которое почти целиком оказалось не впущено, выбито, выжито из театров России. Именно поэтому в провинции (географической) такая сейчас катастрофическая кадровая яма в театрах.
На самом деле мне очень нравится, что меня называют молодым. Внутри меня 25-летний парень живёт. Надеюсь, так будет ещё очень долго. Это о молодости.
Что же касается реформации театрального дела, то об этом говорят все без исключения руководители и выдающиеся театральные деятели российского театра. Я, можно сказать, просто активно с ними соглашаюсь и поддерживаю. Необходимость контрактной системы, эффективного управления и концептуальной перестройки очевидна. И, конечно, сколько будет сил – буду говорить и делать.
Цитата №5
Да, так и только так сохраняется и приумножается профессиональное достоинство – не только в большом, но и в малом – по гамбургскому счету. А как иначе выжить не-государственному театру, которому приходится доказывать свою состоятельность каждым спектаклем? По итогам читки Ad Liberum, безусловно, стал победителем.
Театр Ad Liberum стал победителем по результатам своей востребованности и состоятельности в театральной среде Карелии. На «Ремарке» театры не соревновались! Ребята сделали прекрасную читку. Но ваше высказывание о «победителях по итогам читки» некорректно. Не было никаких итогов читки. И не было никакого соревнования среди театров. И от читок не зависели результаты конкурса. Они были известны за месяц до читок. Читка – это способ донести текст до зрителя, до театральных деятелей города… И с этой точки зрения читка Ad Liberum чуть более игровая, чем должна быть читка. Попытаюсь объяснить, в чём причина замечания и опасность «игры» в читке. Хорошо, когда режиссёр и артисты проникают в ткань текста и понимают замысел автора, как это и случилось у ребят. А ведь бывает, что не случается. И вот тогда, когда трактовка режиссёра не совпадает с идеей автора, «игральность» читки полностью убивает текст. Мы все счастливы, что Снежана Савельева и ребята нашли точный ход и способ существования. Но от ошибок не застрахован никто и представленный текст не должен от этого страдать. В том числе и поэтому мы говорили о возможности совместной работы режиссёра и автора. На конкурсе драматургии побеждает пьеса.
Цитата №6
И вот тут самое время перейти к удивительному, на первый взгляд, выбору жюри: победителем «Ремарки» стала не «новая драма», как следовало бы ожидать, а отнюдь не сценичная пьеса «Еще не раз вы вспомните меня» школьного учителя из Ивангорода (знаковое название!) Юрия Лугина. По мнению, профессионалов, эта пьеса скорее для радиопостановки, чем для сцены (сам автор относит ее к пьесе-коллажу).
Опять безымянные профессионалы. И я, и Михаил Дурненков говорили о сценических достоинствах пьесы, о её необычной структуре, о прекрасном замысле и языке. И совсем не удивительно для нас, членов жюри и профессионалов, которые эту пьесу оценивали, что она выиграла.
Цитата №7
Жаль, что ни критики, ни ведущие не нашли времени (или слов), чтобы своими советами помочь интересному автору. Тем более что это было обещано в преддверии семинара по итогам «Ремарки».
Галина, ну уж тут я с вами не согласен. Мы полностью выполнили то, что обещали. Вы были на семинаре. Видели, насколько насыщенным и интенсивным он был. И мы не можем объять необъятное. Мы, мне кажется, более чем раскрыли заявленные темы. Мы отвечали на вопросы и делали разборы. Невозможно охватить все пьесы за один семинар. Тем более если автор пьесы сам не проявил инициативу. Когда у нас будут средства на проведение не четырёхчасового, а четырёхдневного семинара, тогда, может быть, мы сумеем разобрать каждую пьесу. Но, насколько я понял, из слов самого А. Мажорова, он остался семинаром очень доволен. А пьеса действительно хороша!
Цитата №8
Как бы там ни было, но один из новосибирских театров (какой именно – не уточнялось), по информации О. Липовецкого, уже заключил договор с М. Берштейном на постановку его «неандертальцев».
Уточню. Я говорил что, это один не из НОВОсибирских, а из сибирских театров. Если ещё точнее, — это Прокопьевский театр, которым до этого сезона руководил Марат Гацалов. (Обладатель трёх «Золотых масок», в том числе в этом году «За лучшую режиссуру».)
Цитата №9
Ну что ж, еще не вечер. Это первая «Ремарка», и как говорят ее участники, «первый блин не комом». Хотя, если судить по тому же гамбургскому счету, то всем – и участникам шорт-листа, и финалистам, и ведущим «Ремарки» – добрыми словами в их адрес был дан своего рода аванс, который, конечно же, нужно отработать новыми пьесами.
Галина, а что значит в данном случае «гамбургский счёт»?
Я полностью согласен с вами, что нельзя останавливаться на достигнутом. И именно поэтому я так ценю работу, которую вы проделали, готовя эту статью.
Мне хотелось бы услышать конкретные замечания по организации и проведению конкурса, чтобы сделать его лучше. На семинаре я спросил у авторов (вы там были), что нужно изменить в организации на их (ваш) взгляд. Тогда никто ничего не сказал. Может быть, сейчас пришло время. Это наше общее дело. И авторов, и режиссёров, и артистов. Мы открыты для конкретной критики и предложений. Ждём их.
