Из записей Олега Полещука:
«Кто раз пошел, себя жестоко
лишил покоя на земле,
где все так близко и далеко, —
почти как в нашем ремесле…
Эти стихи написал Симонов о писательской судьбе, но, прочитав их впервые в юности, я почему-то часто твердил их «про себя». Много было пройдено по туристским тропам, не чета нынешним, особенно на лыжах по непроходимой зимней тайге северной Карелии, по тундре Кольского полуострова, а потом через отроги Кавказа, Тянь-Шаня, Северного Урала. Туризм закономерно и незаметно перешел в альпинизм. В течение двух лет были покорены Эльбрус, Белалакая и еще несколько вершин Западного Кавказа…»
{hsimage|Олег Полещук. Памятник Ленину. Ленинградская область, 1970 год||||}Было время, Полещук много участвовал в международных выставках, пока не посетила здравая, по его словам, мысль: «А судьи кто?» И бросил это дело, решил, что дальше нужно идти самому. «И тогда, — неожиданно высокопарно выразился Полещук, — на моем пути появился Георгий Терацуянц». На хоровом фестивале Полещук снимал нашего земляка для журнала «Отчизна». Результатом этого знакомства стал альбом «Живет в народе песня», на который ушло три с половиной года.
Был такой забавный эпизод, когда Полещук делал один из альбомов о Карелии. Тогдашний министр культуры увидел снимок — портрет старухи с широкой улыбкой. Министра смутили типично карельские — весьма плохие — зубы, и он изрек: «Эту фотографию из альбома снять: она дискредитирует состояние республиканской стоматологии».
Нам-то смешно, а каково было автору альбома, в котором каждая работа имела определенную смысловую и образную нагрузку? Таких случаев было множество. Так или иначе, в августе 1993 года он попал на больничную койку в Петрозаводске. Слава Богу, наши врачи сумели поставить его на ноги. Несколько раз я приходила к нему в клинику, мы беседовали о фотографии.
Выписавшись из больницы, он принес мне несколько мелко исписанных листков, потом, уже из Питера, прислал письмо. Думаю, читателям будет интересно познакомиться с этими фрагментами — ведь это плод многолетних размышлений о фотографии настоящего мастера.
** *
К фотографии я впервые приблизился в горах на Кавказе, во время ночевки перед восхождением. Мы спали, когда разразилась гроза. На нашу палатку обрушились потоки воды. Ослепительные молнии непрерывно били в ближайшие утесы, освещая фантастические картины спящих гор, мокрые камни, ливневые потоки. Было страшно — и потрясающе красиво. Вот тогда, мне кажется, во мне и родился фотограф, потому что именно тогда у меня возник вопрос: «А можно ли эту красоту сфотографировать?» Впоследствии я убедился, что технически это и возможно и даже несложно. Сложным в этом, как и во многих других подобных случаях, было оказаться в грозе, в горах, на море, в тайге и при этом иметь при себе хороший фотоаппарат со штативом и не бояться при этом, что ты поменяешься с молнией ролями.
***
Когда мне стукнуло уже 28 лет, фотография стала для меня исключительно инструментом анализа, способом мыш¬ления, способом выражения своего мировоззрения, отношения своего к действительности.
Я снимаю простых, обыкновенных людей, безымянных. В первую очередь меня интересуют они сами, а потом их имена. Могу, конечно, сфотографировать и знаменитых, но и их я снимаю как обыкновенных людей, раскрывая их человеческую сущность, а не иллюстрирую легенды. Чаще развенчиваю.
** *
{hsimage|Олег Полещук. Из фотоочерка «Танго новобрачных». Карелия, Пудожский район, 1982||||}Я сделал и издал в разных издательствах 5 книг и альбомов об Алтае, 4 по Карелии, 2 по Ленинградской области. Практически все эти десять лет я снимал деревенскую жизнь, жизнь сельских жителей, жизнь изначальную. Поскольку это были годы доперестроечные, застойные (а на религию, например, вообще запретные), почти всеми своими альбомами я оставался недоволен. Во-первых, редактура, которая, например, из сугубо географического альбома «Приладожье» умудрялась сделать скучную справочную книгу. О полиграфии отечественной говорить не приходится. Она и сейчас почти на прежнем уровне.
Потом сроки издания. Ты сдал материал, ты уже занят новым альбомом, проходит год, другой, и наконец ты видишь плоды своего труда. Ты уже другой человек, материал устарел и морально, и исторически. В общем, сплошные разочарования.
Но лично для меня все это компенсировалось черно-белой съемкой, которая не подчинялась никакой редактуре, выполнялась мной на уровне выставочных работ и выражала мое лицо, мои мысли и отношение к изображаемому. И мою любовь к этим людям.
** *
Искренне считаю своим фотографическим достижением съемку портретов ветеранов деревни Колежма на Белом море, в основном женщин. Я снимал их каждого по-разному, но в привычной для них среде… Подобная практика, ощущение свободного полета, уверенность во время съемки в себе, в то, что ты видишь необыкновенно фотографически точно и психологически достоверно — совершенно необходимое условие успешной работы фотографа.
Я не считаю, что во время съемки нужно беречь пленку, даже если это «Кодак». Но и не сторонник бесконечного щелканья, когда фотограф надеется потом из вороха дублей что-нибудь отобрать. Надо верить своему глазу. Снайпер, сделав выстрел, сразу видит, куда пошла пуля. Хороший фотограф подобен снайперу. В отличие от стрельбы по неподвижной мишени, где можно слать пулю за пулей в десятку, при репортаже шедевры («десятки») дублей не имеют. Лично я, почувствовав, что попал в «десятку», сразу прекращаю съемку.
** *
На съемку надо идти как на праздник — свеженький, как огурчик, абсолютно трезвый.
Я твердо убежден на примере моих знакомых, что фотограф, ставший фотокорреспондентом, как фотограф погибает, практически всегда безвозвратно. Дело в том, что газетам до сих пор не нужны красивые светописные работы (якобы полиграфия погубит), не нужны просто интересные снимки, не нужны даже по-настоящему информационные работы. Нужны формально-информационные, повторяющие подпись под снимком. Например, в город приезжает президент. Ясно, что он возложил венок и посетил свиноферму. И фотографию буквально об этом помещают в газете. На это псевдособытие мчатся десятки репортеров. Но ни одна наша газета не поместит снимок, где господин президент показал какие-то свои человеческие качества, чем-то искренне восхитился, чего-то испугался или — не дай Бог! — показал себя в какой-то ситуации смешным. И это не вина фоторепортеров, а их беда. Беда особенно молодых по возрасту и опыту фотографов, потому что они по большому счету тратят свою жизнь впустую, на побегушках у редакторов и корреспондентов, теряют умение видеть. В газете главное, чтобы вовремя и чтобы резко было. Зато книжечка красная, всюду вхож, кого только не снимал. Затягивает. Растет опыт, но не мастерство. К тому же лестно — каждый день твоя фотография по несколько раз во всех городских газетах.
Мое мнение — с газеты начинать можно, иногда даже полезно. Но главное — вовремя оттуда уйти. Куда — вопрос сложный. В молодости лучше на свободу. У всех карельских репортеров на памяти судьба Владимира Семина. Все отдал фотографии, всем пожертвовал. Результат — самобытный известный фотограф в Москве.
***
Иногда достаточно одной фотографии, чтобы сделать себе имя. Далее художник пытается доказать, что и все остальное его творчество такого же уровня. Это значит, не ждать прилета жар-птицы, а постоянно работать — изо дня в день. Но — быть готовым.
Готов ли я к прилету Жар-птицы? Думаю, готов. Работая над издательскими заказами, я вел параллельно с цветной черно-белую съемку. Преимущественно социального плана, психологический репортаж, на религиозную тему — о русском православии и в целом о Руси уходящей, но так до сих пор никуда и не ушедшей. Эти черно-белые снимки составили изрядный архив и мой золотой выставочный фонд. В любое время я готов выдать на гора 3-4 фотоальбома сугубо авторского исполнения. Тематика — Карелия, Алтай, Русь доперестроечная. Именно сейчас пришла пора самому делать свои книги, свои альбомы и предлагать уже готовые изделия с готовой концепцией, темой и формой подачи. Но издательства сейчас больше интересуются календарями. Дешево и доход хороший…
***
…И вообще разговоры о фотографии — это все красивости, это именно мечты, разговоры об идеальном или о прошлом. К сожалению, действительность хватает нас за горло своей безжалостной рукой. Чтобы осуществить мечту — создать макет (хотя бы!) своей фотокниги или фотоальбома, надо несколько месяцев. А все это время надо жить, что-то есть, «семья и неустроенный быт», как говорится в одной доброжелательной рецензии.
И раздается звонок: «Нам надо то-то, то-то и то-то». И ответ: «Когда?? Где? Какие требования? К какому сроку?» и: «Да-да, спасибо» — и вперед…
